Ванетские графы охотно снабжали противника информацией, за новости щедро платили фенадским серебром.
Наутро после боя армия Гезнура двинулась на восток. На марше короля настигли известия – Алекиан, вопреки ожиданиям гевца, не только не поспешил на помощь остаткам разбитой армии ок-Икерна, но и сменил направление на более южное. Император предпочел более короткий путь в Геву. Гезнур на ходу совещался с капитанами и союзниками – никто не понимал логику поступков противника. Только что Гева нанесла Ванету тяжелое поражение, но это никак не отразилось на имперской стратегии, как будто Алекиан просто не заметил разгрома и гибели тысяч воинов… Теперь Гезнур задумался – а не напрасны ли были все жертвы, не напрасным ли был его отчаянный маневр – вторжение на земли Ванета? Помимо разгрома ок-Икерна, никакой пользы эта операция не принесла – даже добыча оказалась невелика, поскольку гевцы не грабили владений, принадлежащих непосредственно графам, тайным союзникам Гезнура.
Поразмыслив, король Гевы пришел к выводу – нет, все верно, он поступил совершенно правильно, ибо соединись две ванетские армии – и противостоять им не смог бы никто. Однако победа оказалась трудной, гевская конница понесла тяжелые потери, и имперской кавалерии теперь нечего противопоставить.
Получив уточненные сведения о направлении, в котором движется император, Гезнур тоже, в свою очередь, велел сменить направление и двигаться на юго-восток. Ему предстояло совершить марш наперерез армии Алекиана, и встретить императора у западных границ Гевы, неподалеку от Акенра, собственного замка Гезнура.
За день марша войско преодолело больше половины расстояния до гевской границы – благо, добыча была невелика, и обоз не слишком сдерживал колонну. Несколько раз начинал идти дождь, но, милостью Гунгиллы, дорога не раскисла… На привале Гезнур засел за письма. Его безымянный палач-лекарь-цирюльник, обладавший, помимо прочих талантов, и искусством скорого письма, едва поспевал за диктовкой. Военачальники – некромант, Бельвар Андрухский и Трейен, брат герцога Дригского, возглавлявший рыцарей родича в этом походе – полагали, что Гезнур соберет их на военный совет. Но, так и не дождавшись, явились к костру короля сами.
– Ваше величество, – обратился к Гезнуру герцог Андрухский, – не хотите ли поставить нас в известность о дальнейших планах?
Гевец оглянулся и, велев писарю-палачу-цирюльнику готовить новый лист, объяснил:
– Прошу прощения, господа… возможно, я должен был сказать об этом, но никаких особых планов у меня нет. Мы встретим армию Алекиана неподалеку от Акенра и дадим бой. Во всяком случае, пока что имперцы направляются именно к Акнеру. Сейчас я пишу моим вассалам, чтобы готовили доски, плотницкий инструмент и побольше работников. Есть некая идея… Еще пишу в столицу. Пишу, чтобы подвезли как можно больше стрел. Пишу отцу, чтобы прислал всех, кто умеет держаться в седел и склонять пику. Всех, кто способен хотя бы принять первый удар имперской конницы, способен хотя бы свалиться с седла! Если нам удастся сдержать первый натиск кавалерии, у нас будет шанс. Поэтому я прошу прислать всех – стариков, юнцов, даже калек, способных усидеть в седле. А уж доспехов, гилфинговой милостью, после вчерашней драки у нас имеется в избытке.
Король оглядел притихших союзников и грустно закончил.
– Да, именно так. Мы бросим, если потребуется, под копыта имперской конницы всех дворян Гевы – лишь бы выстоять при первом натиске. А для чего еще живут рыцари? Именно для того, чтобы умереть, сражаясь за сеньора и свою страну. Через несколько дней мы встретим имперскую армию, и тогда решится – быть ли Геве. Да не только Геве! Быть ли Андруху, Дригу, Фенаде… Да и вашему Могнаку, маршал тоже – быть ли. Если нет, если мы проиграем, в Мире не останется ничего, кроме императора и его послушных рабов. Через несколько дней решится судьба Мира, ни больше, ни меньше… Ступайте к своим людям, господа, и постарайтесь объяснить им то, что я сейчас сказал. А теперь прошу прощения, мне нужно составить еще несколько писем.
Глава 38
Гева встретила имперскую армию дождем – будто стремилась оправдать славу «мокрого королевства». Все и вся бежало при появлении авангарда грозного войска с запада, оставался только только дождь. Взору имперцев предстали мокнущие под монотонно бесконечно падающими каплями убранные поля и голые, сбросившие листву, рощи. Ни дымка из деревенских трубы, ни прохожего – жители ушли вглубь страны, прихватив, разумеется, все, что смогли унести. Не лаяли собаки, не слышно было мычанья и блеянья… Только шорох и шепот дождя. На дорогах расползаются в серую кашу тысячи отпечатков копыт и глубокие колеи, оставленные многочисленными повозками.
Алекиан велел разослать усиленные дозоры и расположить войско в брошенном селе. Деревенские домишки оказались до того убогими, что Алекиан предпочел мокнуть под дождем, покуда разобьют шатер. Теперь следовало подтянуть обозы и дождаться отставших – на вражеской территории квартирьеры не подготовили новый бивуак и не запасли фураж и провиант. К тому же двигаться дальше в непогоду было не с руки, тогда как единственная дорога на восток шла мимо внушительного замка. Ни пройти мимо, ни осадить, покуда не пришел обоз со снаряжением и запасами – только ждать.
Вернувшись, разведчики доложили, что обнаружили неприятельский стан – гевцы, похоже, прибыли накануне и тоже только что разбили лагерь, но у них, по крайней мере, нет проблем с фуражом и провиантом – все необходимое доставляют из замка Анрак.
Услышав, что впереди родовое владение гевского короля, Алекиан заявил капитанам, что это весьма удачно – теперь-то гевец наверняка даст бой и не потребуется бродить, преследуя его, по «мокрому королевству». Свой-то собственный замок он наверняка станет защищать. Полководцы не разделяли оптимизма главнокомандующего: гевец сам вторгался на ванетскую территорию, он не побоится снова скрестить мечи с врагом. К тому же разведчики донесли, что из неприятельского лагеря доносится стук топоров, там что-то сооружают. Ветераны припомнили Арникскую битву и осаду Альды – кстати, как и тогда, идет дождь. Вернее – некстати. Все, как это обычно бывает на подобных советах, принялись демонстрировать собственную осведомленность в военной науке, припоминая перипетии давней кампании, отмалчивался один Валент Гранлотский, сражавшийся в Альдийской войне против имперцев – ему было не с руки припоминать свои подвиги. Зато остальные говорили, перебивая друг друга, много и горячо. Припомнили и военную хитрость демона, заманившего гонзорскую кавалерию в ловушку, и его фокус с дождем… Так ничего не решили, пока Алекиан не прекратил бесполезный совет и не отослал капитанов к их отрядам.
Дождь, монотонный и унылый, шел большую часть ночи, под утро стих, однако солнце так и не вышло. Многим имперцам пришлось ночевать под открытым небом, теперь они развели костры и попытались просушить мокрое платье. Едкий дым от сырого хвороста смешался с вонючим паром, источаемым сохнущими одеждами. Капитаны и военачальники разослали солдат рубить деревья и обыскать округу – следовало обустроить лагерь и собрать припасы, поскольку продовольствие подходило к концу. Недостатка не было только в фураже, заготовленное местными крестьянами сено гевцы не успели вывезти. Вскоре за холмами там и сям поднялись столбы дыма – не найдя добычи, имперцы жгли поселения в округе. Несколько раз принимался идти дождь, но Гунгилла милостива – всякий раз быстро прекращался.
Над имперским лагерем повисла удушливая дымка и смрад, источаемый нечистотами и сохнущим тряпьем. Тогерцы с тильцами были недовольны и злобно косились друг на друга, виня соседей в том, что оказались в столь бедственном положении. Те и другие охотней принялись бы резать недавних противников, чем гевцев. Валент распорядился переместить тильское войско в сторону от основного лагеря и разместил между ним и ополчением Тогера две роты гвардии. Вдобавок воинам выдали урезанный паек, все были злы и наверняка подумывали о бунте, но молчали, памятуя о том, как скор на расправу молодой император…
Алекиан выслушал доклады разведчиков, те доносили, что лагерь гевцев довольно велик, то есть противник многочислен… еще выяснилось, что гевцы передвинули за ночь лагерь под стены Анрака, и теперь атаковать их – означает штурмовать большой хорошо укрепленный замок. Пройти мимо тоже невозможно – тогда гевское войско окажется между основными силами имперцев и обозом. С обозом идут отставшие на марше, а также резерв – большие силы, но вряд ли они смогут отразить нападение Гезнура. Оставалось ждать… и после того, как соединятся все отряды имперской армии – попытаться дать бой. Спешка, с которой император стремился на восток, оказалась напрасной.
Прошел еще день – и на дороге показались фургоны, окруженные конвоем. Вопреки ожиданиям, сперва к войску Алекиана присоединился не арьергард с обозом, а остатки северной армии, приведенные Кенпертом. Придворный щеголь оказался не только отважным бойцом, но и осмотрительным командиром. Ему удалось собрать несколько сот уцелевших после разгрома ополченцев, а также обоз, благоразумно удаленный от места схватки ок-Икерном. Сам имперский маршал тоже ехал с Кенпертом, но… Сэра Брудо было трудно узнать. Оборванный, с всклокоченными сильно поседевшими волосами и нечесаной бородой, рыцарь никому не позволял к себе приблизиться. Он тревожно озирался и постоянно бормотал невнятные оправдания:
– Я тоже был там, я тоже сражался… нет, я не прошу прощения, потому что я тоже сражался… и я победил, победил…
Едва взглянув на маршала, странно равнодушный Алекиан отвернулся и бросил оруженосцам:
– Он сошел с ума. Отправьте сэра Брудо в Валлахал, пусть о нем там позаботятся, но и запрут пусть понадежней. Отправить немедленно. Сэр Кенперт, расскажите мне, что за новые чудовища объявились в войске Гевы?
* * *
Войско короля Альды было обнаружено гонзорцами только на подходе к границе. Что оказалось причиной нерасторопности местных владетелей? То ли тем, что дозоры в Ничейных Полях были малочисленны, ибо большая часть рыцарей отправилась с императором в поход на Геву? То ли тем, что гонзорцы уповали на договор с орками, подписанный Алекианом? Ведь набеги нелюдей в самом деле прекратились! А может, местные полагали, что осенью никто не потревожит южной границы? Как бы там ни было, оркско-альдийское войско вышло из Ничейных Полей и вступило в приграничную полосу, всхолмленную, поросшую редкими рощицами.
Здесь-то и произошла встреча с дозором имперцев. Когда орки из авангарда донесли, что замечены гонзорские всадники, Ингви с кавалерией подтянулся в голову колонны и вместо пеших пикетов на разведку были высланы конные разъезды альдийцев. А вскоре дозорные возвратились с известием – гонзорцы стоят на гребне холма, поджидая войско Ингви, и старательно машут Гунгиллиными ветвями.
Демон остановил движение и сам, сопровождаемый конным конвоем, выехал вперед. Заметив всадников, гонзорцы на холме принялись махать ветками еще энергичней, вовсю демонстрируя мирные намерения. Ингви помахал им снизу и двинул коня на холм.
Делегацией по встрече командовал сэр Менгрон из Маултона – тесть Кендага. Рыцарь неуверенно поприветствовал короля-демона и осведомился, с какой целью движется его величество к гонзорской границе.
– Я, добрый сэр Менгрон, намерен потребовать ответа у императора Алекиана, поскольку считаю себя оскорбленным и обиженным недопустимыми действиями подданных его императорского величества. Ну и если ответ Алекиана меня не удовлетворит, я, пожалуй, объявлю Империи войну. До тех пор, пока Алекиан не принес извинения, я считаю себя вправе возмещать ущерб самостоятельно.
Пока Ингви говорил, рыцарь снова и снова пересчитывал орков в колоннах, подходящих к холму с юга. Перехватив его взгляд, демон пояснил:
– Его императорское величество поступил весьма неосмотрительно, нанося мне обиду. Такое легкомыслие может привести к новой Великой войне. Именно сейчас вы, сэр, наблюдаете авангард армии орков.
– Да, – подтвердила Ннаонна, – мы хотим повторить поход дедушки Гериана.
Менгрон скорчил кислую гримасу.
– К сожалению, ваше величество, – заявил дворянин, – мне придется воспротивиться вашим планам. Однако быть может, все дело в некоем недоразумении? И это недоразумение легко разрешить? Я предлагаю вам остановиться и не пересекать границ Гонзора. Изложите ваши претензии в письме его императорскому величеству, и я обещаю, что гонец будет отправлен к Алекиану без промедления.
– К сожалению, – в тон отозвался Ингви, – я не могу воспользоваться вашим любезным предложением. Я почитаю себя оскорбленным, и никакие объяснения Алекиана не вернут жизни моему подданному, убитому имперскими агентами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Наутро после боя армия Гезнура двинулась на восток. На марше короля настигли известия – Алекиан, вопреки ожиданиям гевца, не только не поспешил на помощь остаткам разбитой армии ок-Икерна, но и сменил направление на более южное. Император предпочел более короткий путь в Геву. Гезнур на ходу совещался с капитанами и союзниками – никто не понимал логику поступков противника. Только что Гева нанесла Ванету тяжелое поражение, но это никак не отразилось на имперской стратегии, как будто Алекиан просто не заметил разгрома и гибели тысяч воинов… Теперь Гезнур задумался – а не напрасны ли были все жертвы, не напрасным ли был его отчаянный маневр – вторжение на земли Ванета? Помимо разгрома ок-Икерна, никакой пользы эта операция не принесла – даже добыча оказалась невелика, поскольку гевцы не грабили владений, принадлежащих непосредственно графам, тайным союзникам Гезнура.
Поразмыслив, король Гевы пришел к выводу – нет, все верно, он поступил совершенно правильно, ибо соединись две ванетские армии – и противостоять им не смог бы никто. Однако победа оказалась трудной, гевская конница понесла тяжелые потери, и имперской кавалерии теперь нечего противопоставить.
Получив уточненные сведения о направлении, в котором движется император, Гезнур тоже, в свою очередь, велел сменить направление и двигаться на юго-восток. Ему предстояло совершить марш наперерез армии Алекиана, и встретить императора у западных границ Гевы, неподалеку от Акенра, собственного замка Гезнура.
За день марша войско преодолело больше половины расстояния до гевской границы – благо, добыча была невелика, и обоз не слишком сдерживал колонну. Несколько раз начинал идти дождь, но, милостью Гунгиллы, дорога не раскисла… На привале Гезнур засел за письма. Его безымянный палач-лекарь-цирюльник, обладавший, помимо прочих талантов, и искусством скорого письма, едва поспевал за диктовкой. Военачальники – некромант, Бельвар Андрухский и Трейен, брат герцога Дригского, возглавлявший рыцарей родича в этом походе – полагали, что Гезнур соберет их на военный совет. Но, так и не дождавшись, явились к костру короля сами.
– Ваше величество, – обратился к Гезнуру герцог Андрухский, – не хотите ли поставить нас в известность о дальнейших планах?
Гевец оглянулся и, велев писарю-палачу-цирюльнику готовить новый лист, объяснил:
– Прошу прощения, господа… возможно, я должен был сказать об этом, но никаких особых планов у меня нет. Мы встретим армию Алекиана неподалеку от Акенра и дадим бой. Во всяком случае, пока что имперцы направляются именно к Акнеру. Сейчас я пишу моим вассалам, чтобы готовили доски, плотницкий инструмент и побольше работников. Есть некая идея… Еще пишу в столицу. Пишу, чтобы подвезли как можно больше стрел. Пишу отцу, чтобы прислал всех, кто умеет держаться в седел и склонять пику. Всех, кто способен хотя бы принять первый удар имперской конницы, способен хотя бы свалиться с седла! Если нам удастся сдержать первый натиск кавалерии, у нас будет шанс. Поэтому я прошу прислать всех – стариков, юнцов, даже калек, способных усидеть в седле. А уж доспехов, гилфинговой милостью, после вчерашней драки у нас имеется в избытке.
Король оглядел притихших союзников и грустно закончил.
– Да, именно так. Мы бросим, если потребуется, под копыта имперской конницы всех дворян Гевы – лишь бы выстоять при первом натиске. А для чего еще живут рыцари? Именно для того, чтобы умереть, сражаясь за сеньора и свою страну. Через несколько дней мы встретим имперскую армию, и тогда решится – быть ли Геве. Да не только Геве! Быть ли Андруху, Дригу, Фенаде… Да и вашему Могнаку, маршал тоже – быть ли. Если нет, если мы проиграем, в Мире не останется ничего, кроме императора и его послушных рабов. Через несколько дней решится судьба Мира, ни больше, ни меньше… Ступайте к своим людям, господа, и постарайтесь объяснить им то, что я сейчас сказал. А теперь прошу прощения, мне нужно составить еще несколько писем.
Глава 38
Гева встретила имперскую армию дождем – будто стремилась оправдать славу «мокрого королевства». Все и вся бежало при появлении авангарда грозного войска с запада, оставался только только дождь. Взору имперцев предстали мокнущие под монотонно бесконечно падающими каплями убранные поля и голые, сбросившие листву, рощи. Ни дымка из деревенских трубы, ни прохожего – жители ушли вглубь страны, прихватив, разумеется, все, что смогли унести. Не лаяли собаки, не слышно было мычанья и блеянья… Только шорох и шепот дождя. На дорогах расползаются в серую кашу тысячи отпечатков копыт и глубокие колеи, оставленные многочисленными повозками.
Алекиан велел разослать усиленные дозоры и расположить войско в брошенном селе. Деревенские домишки оказались до того убогими, что Алекиан предпочел мокнуть под дождем, покуда разобьют шатер. Теперь следовало подтянуть обозы и дождаться отставших – на вражеской территории квартирьеры не подготовили новый бивуак и не запасли фураж и провиант. К тому же двигаться дальше в непогоду было не с руки, тогда как единственная дорога на восток шла мимо внушительного замка. Ни пройти мимо, ни осадить, покуда не пришел обоз со снаряжением и запасами – только ждать.
Вернувшись, разведчики доложили, что обнаружили неприятельский стан – гевцы, похоже, прибыли накануне и тоже только что разбили лагерь, но у них, по крайней мере, нет проблем с фуражом и провиантом – все необходимое доставляют из замка Анрак.
Услышав, что впереди родовое владение гевского короля, Алекиан заявил капитанам, что это весьма удачно – теперь-то гевец наверняка даст бой и не потребуется бродить, преследуя его, по «мокрому королевству». Свой-то собственный замок он наверняка станет защищать. Полководцы не разделяли оптимизма главнокомандующего: гевец сам вторгался на ванетскую территорию, он не побоится снова скрестить мечи с врагом. К тому же разведчики донесли, что из неприятельского лагеря доносится стук топоров, там что-то сооружают. Ветераны припомнили Арникскую битву и осаду Альды – кстати, как и тогда, идет дождь. Вернее – некстати. Все, как это обычно бывает на подобных советах, принялись демонстрировать собственную осведомленность в военной науке, припоминая перипетии давней кампании, отмалчивался один Валент Гранлотский, сражавшийся в Альдийской войне против имперцев – ему было не с руки припоминать свои подвиги. Зато остальные говорили, перебивая друг друга, много и горячо. Припомнили и военную хитрость демона, заманившего гонзорскую кавалерию в ловушку, и его фокус с дождем… Так ничего не решили, пока Алекиан не прекратил бесполезный совет и не отослал капитанов к их отрядам.
Дождь, монотонный и унылый, шел большую часть ночи, под утро стих, однако солнце так и не вышло. Многим имперцам пришлось ночевать под открытым небом, теперь они развели костры и попытались просушить мокрое платье. Едкий дым от сырого хвороста смешался с вонючим паром, источаемым сохнущими одеждами. Капитаны и военачальники разослали солдат рубить деревья и обыскать округу – следовало обустроить лагерь и собрать припасы, поскольку продовольствие подходило к концу. Недостатка не было только в фураже, заготовленное местными крестьянами сено гевцы не успели вывезти. Вскоре за холмами там и сям поднялись столбы дыма – не найдя добычи, имперцы жгли поселения в округе. Несколько раз принимался идти дождь, но Гунгилла милостива – всякий раз быстро прекращался.
Над имперским лагерем повисла удушливая дымка и смрад, источаемый нечистотами и сохнущим тряпьем. Тогерцы с тильцами были недовольны и злобно косились друг на друга, виня соседей в том, что оказались в столь бедственном положении. Те и другие охотней принялись бы резать недавних противников, чем гевцев. Валент распорядился переместить тильское войско в сторону от основного лагеря и разместил между ним и ополчением Тогера две роты гвардии. Вдобавок воинам выдали урезанный паек, все были злы и наверняка подумывали о бунте, но молчали, памятуя о том, как скор на расправу молодой император…
Алекиан выслушал доклады разведчиков, те доносили, что лагерь гевцев довольно велик, то есть противник многочислен… еще выяснилось, что гевцы передвинули за ночь лагерь под стены Анрака, и теперь атаковать их – означает штурмовать большой хорошо укрепленный замок. Пройти мимо тоже невозможно – тогда гевское войско окажется между основными силами имперцев и обозом. С обозом идут отставшие на марше, а также резерв – большие силы, но вряд ли они смогут отразить нападение Гезнура. Оставалось ждать… и после того, как соединятся все отряды имперской армии – попытаться дать бой. Спешка, с которой император стремился на восток, оказалась напрасной.
Прошел еще день – и на дороге показались фургоны, окруженные конвоем. Вопреки ожиданиям, сперва к войску Алекиана присоединился не арьергард с обозом, а остатки северной армии, приведенные Кенпертом. Придворный щеголь оказался не только отважным бойцом, но и осмотрительным командиром. Ему удалось собрать несколько сот уцелевших после разгрома ополченцев, а также обоз, благоразумно удаленный от места схватки ок-Икерном. Сам имперский маршал тоже ехал с Кенпертом, но… Сэра Брудо было трудно узнать. Оборванный, с всклокоченными сильно поседевшими волосами и нечесаной бородой, рыцарь никому не позволял к себе приблизиться. Он тревожно озирался и постоянно бормотал невнятные оправдания:
– Я тоже был там, я тоже сражался… нет, я не прошу прощения, потому что я тоже сражался… и я победил, победил…
Едва взглянув на маршала, странно равнодушный Алекиан отвернулся и бросил оруженосцам:
– Он сошел с ума. Отправьте сэра Брудо в Валлахал, пусть о нем там позаботятся, но и запрут пусть понадежней. Отправить немедленно. Сэр Кенперт, расскажите мне, что за новые чудовища объявились в войске Гевы?
* * *
Войско короля Альды было обнаружено гонзорцами только на подходе к границе. Что оказалось причиной нерасторопности местных владетелей? То ли тем, что дозоры в Ничейных Полях были малочисленны, ибо большая часть рыцарей отправилась с императором в поход на Геву? То ли тем, что гонзорцы уповали на договор с орками, подписанный Алекианом? Ведь набеги нелюдей в самом деле прекратились! А может, местные полагали, что осенью никто не потревожит южной границы? Как бы там ни было, оркско-альдийское войско вышло из Ничейных Полей и вступило в приграничную полосу, всхолмленную, поросшую редкими рощицами.
Здесь-то и произошла встреча с дозором имперцев. Когда орки из авангарда донесли, что замечены гонзорские всадники, Ингви с кавалерией подтянулся в голову колонны и вместо пеших пикетов на разведку были высланы конные разъезды альдийцев. А вскоре дозорные возвратились с известием – гонзорцы стоят на гребне холма, поджидая войско Ингви, и старательно машут Гунгиллиными ветвями.
Демон остановил движение и сам, сопровождаемый конным конвоем, выехал вперед. Заметив всадников, гонзорцы на холме принялись махать ветками еще энергичней, вовсю демонстрируя мирные намерения. Ингви помахал им снизу и двинул коня на холм.
Делегацией по встрече командовал сэр Менгрон из Маултона – тесть Кендага. Рыцарь неуверенно поприветствовал короля-демона и осведомился, с какой целью движется его величество к гонзорской границе.
– Я, добрый сэр Менгрон, намерен потребовать ответа у императора Алекиана, поскольку считаю себя оскорбленным и обиженным недопустимыми действиями подданных его императорского величества. Ну и если ответ Алекиана меня не удовлетворит, я, пожалуй, объявлю Империи войну. До тех пор, пока Алекиан не принес извинения, я считаю себя вправе возмещать ущерб самостоятельно.
Пока Ингви говорил, рыцарь снова и снова пересчитывал орков в колоннах, подходящих к холму с юга. Перехватив его взгляд, демон пояснил:
– Его императорское величество поступил весьма неосмотрительно, нанося мне обиду. Такое легкомыслие может привести к новой Великой войне. Именно сейчас вы, сэр, наблюдаете авангард армии орков.
– Да, – подтвердила Ннаонна, – мы хотим повторить поход дедушки Гериана.
Менгрон скорчил кислую гримасу.
– К сожалению, ваше величество, – заявил дворянин, – мне придется воспротивиться вашим планам. Однако быть может, все дело в некоем недоразумении? И это недоразумение легко разрешить? Я предлагаю вам остановиться и не пересекать границ Гонзора. Изложите ваши претензии в письме его императорскому величеству, и я обещаю, что гонец будет отправлен к Алекиану без промедления.
– К сожалению, – в тон отозвался Ингви, – я не могу воспользоваться вашим любезным предложением. Я почитаю себя оскорбленным, и никакие объяснения Алекиана не вернут жизни моему подданному, убитому имперскими агентами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49