Да, кстати! Кто станет епископом Феллиоста вместо вас, отец Мунт?
– О, на этот счет у меня есть хороший кандидат! Епископ Альды – у него есть необходимый опыт в общении с нелюдями. Полагаю, в трудный час епископу следует находиться рядом с паствой… – Мунт развел руками. – А значит, мой преемник отправится на земли, занятые эльфами.
– Я думал, – заметил Алекиан, – в эту епархию потребуется более энергичный прелат. Такой, что сможет внушить оставшимся во власти эльфов крестьянам мысли о воссоединении с Империей.
– Не думаю, что стоит возбуждать подозрения эльфов раньше срока, – вставил король Анновра. Если этот епископ в самом деле умеет ладить с нелюдями, нам не помешает такой посредник, чтобы сговориться с Трельвеллином.
– Вот именно, – кивнул архиепископ. – В Альду я тоже подберу… хорошего епископа.
Валенту из Гранлота не понравилась интонация, с какой глава Церкви произнес последнюю фразу. Бравому рыцарю многое здесь не нравилось… но он молчал… пока.
– Что ж, – заметил император, – об альдийских делах мы побеседуем отдельно, ваше высокопреосвященство. Я думаю отправить посла к королю Ингви…
– Можно, это буду я, братец? – вдруг пискнул Коклос. – В Альде послов хорошо кормят!
– Нет, ты мне нужен здесь. – И тут же, позабыв о карлике (Коклос обиженно засопел, однако смолчал), император обернулся к Брудо ок-Икерну. – Сэр маршал, собирайте войска, готовьте обоз. Через три дня коронация, затем мы выступаем в поход.
– Э… но мы ведь собирались дождаться вассалов… э… к коронации – маршал растерялся. – И только потом… против Гевы? У нас недостаточно большая армия, чтобы вразумить гевцев одним ударом. А затягивать кампанию…
– Ждать нечего, – отрезал Алекиан. – Никто больше не приедет. К сожалению… Моим вассалам следует преподать урок. Итак, сразу после коронации войско выступит на юг – все, кого сможем вывести в поход, мы наведем порядок в Тиле. Король Ройнрик Тогерский прислал письмо, он не может прибыть на коронацию, потому что осажден в собственной столице тильским герцогом. Я понимаю, раз его гонцы сумели доставить письмо, то мог бы точно так же приехать и сам Ройнрик… И все же он сейчас больше склонен к покорности, так как больше нуждается в защите. А герцог Фенгим получит урок. Никто не смеет воевать без нашего позволения!
– Но как же ополчение? – покачал головой маршал. – Мы не успели его собрать, из Сантлака только-только начали съезжаться по нашему призыву добровольцы… И обещанное его высокопреосвященством церковное воинство…
– Все это понадобится, и весьма скоро! – отрезал император. – А против Тилы достанет и тех сил, что имеются под рукой.
* * *
Орки остались приводить пограничное укрепление в порядок. А Ингви с конвоем отправился, как и хотел в Мокрые горы. Ннаонна заметила, что король время от времени осторожно прикасается к рукояти меча, и лицо его при этом становится отстраненным, будто демон прислушивается к чему-то, что никому, кроме него не дано ощутить.
Когда они добрались в заселенную область между дремучим лесом и горами, над которыми большую часть года висели серые тучи, местные жители так тепло встретили короля, что он позабыл свои тревоги и охотно беседовал с крестьянами – смеялся незамысловатым шуткам; расспрашивал о тонкостях земледелия в Мокрых горах и снова переспрашивал, если не понимал местных словечек; звал переселяться к границе, обещая поддержку и временное освобождение от податей… Когда звали в гости, соглашался, пробовал местные напитки… Несмотря на то, что Ингви старался выглядеть дружелюбным и веселым, вампиресса снова и снова замечала все ту же тревогу, снова и снова появлявшуюся в глазах короля, когда он прикасался к мечу.
Уборка урожая в здешних местах уже завершалась – раньше, чем в других районах королевства, так что мужчины, предоставив женам оставшуюся работу в полях, отправлялись заготавливать лес на зиму – пока не зарядили дожди, дрова должны быть упрятаны под крыши. Как-то Ингви отправился с ними и поразил местных тем, что валил здоровенные деревья Черной Молнией в несколько ударов, а затем разрубал стволы на части. Должно быть, король что-то делал неверно, у местных были свои способы разделки бревен… но сделать демону замечание не решился никто. После этого случая Ингви велел поворачивать к столице.
Теперь вамприрессе показалось, что он успокоился. Она собралась было расспросить Ингви, что его тревожит, но тот рассказал сам. Они как раз отъехали чуть вперед от колонны, которую задерживали фургоны и повозки – местные пристроились ехать вместе с королем. Дорога шла по широкой просеке, по обе стороны поднимался лес. В кустах пели птицы, только что закончился короткий дождь и вышло солнце…
– Странное дело, Черная Молния впитывает ману сильней, чем раньше.
– Тебе из-за этого трудно колдовать? Меч выпивает ману, и тебе не остается?
– Нет, сырой маны это не касается… или почти не касается. Черную Молнию интересуют только упорядоченные потоки маны. Амулеты несколько быстрей разряжаются, это верно…
– Ну, после того, как меч «выпил» Гилфинга… – многозначительно протянула вампиресса. Она уже заметила, что если с умным видом намекать на некие догадки, Ингви подхватывает фразу и сам объясняет сложные вещи.
На этот раз не сработало – Ингви только махнул рукой. Его лошадка покосилась на хозяина – что он имеет в виду?
– Прежде этого не было, – пояснил демон, – началось совсем недавно. Боюсь, Черная Молния предчувствует предстоящую работу. Мне тревожно, когда я прикасаюсь к оружию. Вот рубил деревья, тратил ману, и вроде стало легче… Что ждет нас?..
Ннаонна собиралась сострить – мол, ждут победы, но осеклась, едва взглянула в глаза Ингви, в них возвратилась тревога.
– Может, тебе еще деревья порубить? Черная Молния еще ману потратит, а?
– Нет, дело не в накопленной мане. Нет. Я спрашиваю – чего ждет Черная Молния? К чему готовится?
За разговором оба не заметили, как выехали на Энмарский тракт. По левую руку показалась вереница повозок – энмарский обоз.
– Поздновато они, – заметил Ингви. – Если в Геву едут, обратно будут в распутицу возвращаться.
На передней повозке заметили всадников и принялись торопить лошадей. Мужчина, сидевший рядом с возницей, привстал и замахал рукой, что-то выкрикивая. Ингви съехал на обочину и остановил коня, поджидая караван.
– Доброго дня, ваше величество! – радостно приветствовал его энмарец, привставая на облучке и кланяясь. – А у меня письмо от Энмарского совета!
– Письмо? Мне?
– Вашему величеству, точно! – и добавил, будто в этом слове крылось нечто важное. – Официальное письмо! Не тайное! Официальное!
* * *
С удовольствием поглядывая на заинтригованного гевца, брат-маршал поднялся и выглянул в коридор. Отдал распоряжение и возвратился. Вскоре в дверь постучали, и на пороге возник магик-подручный. Колдун, бережно прижимая к себе обеими руками, нес завернутый в плотную ткань округлый предмет. Маршал кивнул на стол перед собой. Магик осторожно установил прибор на указанное место, смотал покровы, поклонился и замер.
Маршал развернул толленорн таким образом, чтобы гевец не мог заглянуть в окошко, и принялся колдовать. Убедившись, что картинка четкая и показывает именно то, что нужно, жестом подозвал гостя. Гезнур с любопытством склонился над магическим прибором.
Окошко толленорна являло кабинет Гюголана. Взгляд наблюдателя был сориентирован так, будто в помещение заглядывали со стороны камина – поверх любимого кресла короля, изредка в оконце показывались зубцы короны старика. Колдунов не занимало выражение лица Гюголана, их больше интересовали собеседники короля Гевы, потому и развернули взгляд толленорна именно таким образом. Сейчас в гостях у Гюголана был гном – мощный, кряжистый, с длинной ухоженной бородой.
– А он может нас слышать? – поинтересовался Гезнур.
– Нет, связь одностороння, – пояснил маршал, – поскольку мы располагаем лишь непарным прибором. Но наблюдение, как видите, полноценное.
– Да, верно, – кивнул гевец, – прекрасный прибор! Я ни разу не замечал слежки… А бывать там, в кабинете, мне доводилось частенько.
Тут собеседник Гюголана заговорил, и гевец притих, вслушиваясь. Маршал кивком отослал подручного и тоже привстал, заглядывая в оконце прибора. Архивариус тоже приблизился – высокий рост позволял ему заглядывать поверх голов короля и маршала.
– Нет, мы не станем ждать, – твердо произнес гном. – Ваши трудности – это ваше дело. Гравелин и без того оказал вам большую услугу, посылая меня с сообщением.
– Это верно, – Гезнур узнал голос отца. – Передайте Гравелину мою благодарность. Когда, говорите, он покинет берега Золотой?
– А я еще не говорил этого! – отрезал гном. – К чему эти хитрости? Разумеется, я назову день.
– Какие хитрости, какие хитрости! – корона в нижней части оконца вздрогнула, должно быть, Гюголан всплеснул руками. – Я старик, память подводит… Соображаю плохо… Мой старший сын и соправитель, Гезнур – вот кого здесь не хватает! Если бы дождаться его…
– У отца не все готово для выступления, – доверительно шепнул младший король чародеям. – Вот он и хочет потянуть время.
– Нет, мы не будем ждать, – гном сдвинул брови, поведение собеседника его раздражало. Мне вы можете говорить все, что угодно, и даже выжать из меня любое слово – однако я не уполномочен вести переговоры, я только гонец! Вот я передаю – через неделю, ровно семь суток спустя Гравелин уведет своих гномов с Золотой. Помните, вам оказана великая услуга, не забудьте!
– Нет, о нет, я не забуду. Но…
– Я передал весть, я ухожу, – сердитое лицо гнома исчезло из окошка.
– А о чем идет речь? – просипел архивариус. – В чем суть сговора между королем и Гравелином?
Маршал поморщился, брат мистик напрасно продемонстрировал неосведомленность.
– А я думал, вы постоянно наблюдаете за кабинетом… – с нарочито наигранным удивлением протянул Гезнур.
– Я бы так и сделал, будь у меня довольно времени, – отрезал маршал.
– Жаль, что так выходит… – заметил Гезнур, – подобные наблюдения могут оказаться весьма поучительными. Мой старик Гюголан – опытный правитель!.. Ну что ж, я готов посвятить вас в подробности нашего сговора с Гравелином Серебро…
Гевец выдержал длинную паузу и, внимательно поглядев на мистиков, закончил:
– Раз уж мы отныне союзники. Не так ли?
– Ваша взяла, – буркнул маршал. Мы выступим завтра же, если хотите. Итак…
– Итак, мой отец давно ведет переговоры с Серебром. На сегодняшний день планы таковы…
Глава 18
Когда сеньоры сговариваются совершить что-нибудь значительное тайно и вместе – обычно об этом тут же узнают все. Узнают едва ли не раньше, чем сами участники сговора придут к согласию, так уж оно почему-то всегда получается… Однако на сей раз фенадским дворянам в самом деле удалось замыслы сохранить в тайне. Почему так вышло? Скорей всего, из-за страха перед королем, который как-никак был с гномами в союзе. Бунт против его величества – совсем не то, что избиение нелюдей. А гномы, вообще-то народ осторожный и недоверчивый, оказались чересчур поглощены собственными дрязгами, чтобы обращать внимание на недовольство подданных Гратидиана. Сам-то король был на их стороне! Гномы привыкли рассматривать людское сообщество как единое целое. Они считали: когда монарх выражает всеобщую волю, подданные исполняют беспрекословно – по аналогии с устройством их собственного народа. Потому раскол среди их, гномьих правителей поразил нелюдей настолько, что они позабыли о возможности подобного в людском королевстве. Парадокс!
Гномы, исполняя волю короля Грабедора, расселялись по Фенаде, обосновывались небольшими общинами в городах и богатых поселениях у пересечений торговых путей, устраивали мастерские, торговые склады и лавки. По замыслу короля-под-горой со временем гномьи общины должны были врасти в общефенадскую жизнь, стать привычной, неотъемлемой частью жизни, их первоклассные товары – завоевать прочные позиции в торговле. Королевским чиновникам Гратидиан велел защищать нелюдей и в любом конфликте стараться принять их сторону.
Но Грабедор, понадеявшись на покровительство фенадского короля, не учитывал тех, чьи интересы окажутся ущемлены. Фенадские ремесленники испугались разорения более удачливыми конкурентами; сеньоры – во-первых, обнаружили у себя под носом богатые общины, не подчиняющиеся их власти, во-вторых, потеряли значительную часть торговли продовольствием; местные купцы – также лишились своей роли посредников между сеньорами и королевством-под-горой.
Словом, когда в назначенный день едва ли не по всей стране прозвучал призыв: «Бей гномов!» – семена мятежа упали на благодатную почву, тем более, что невесть почему непременно находилась дармовая выпивка для «патриотов»… Малочисленные общины нелюдей одновременно подверглись нападению, сопротивление, оказываемое гномами, только подогрело страсти… Первые, стихийные, атаки – скорее, просто пьяные выходки – гномам удалось отбить, в конце концов, они не забывали, что пришли в Фенаду чужаками и были готовы к драке… Нелюди сплотились и дали отпор «патриотически настроенным гражданам», пролилась первая кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– О, на этот счет у меня есть хороший кандидат! Епископ Альды – у него есть необходимый опыт в общении с нелюдями. Полагаю, в трудный час епископу следует находиться рядом с паствой… – Мунт развел руками. – А значит, мой преемник отправится на земли, занятые эльфами.
– Я думал, – заметил Алекиан, – в эту епархию потребуется более энергичный прелат. Такой, что сможет внушить оставшимся во власти эльфов крестьянам мысли о воссоединении с Империей.
– Не думаю, что стоит возбуждать подозрения эльфов раньше срока, – вставил король Анновра. Если этот епископ в самом деле умеет ладить с нелюдями, нам не помешает такой посредник, чтобы сговориться с Трельвеллином.
– Вот именно, – кивнул архиепископ. – В Альду я тоже подберу… хорошего епископа.
Валенту из Гранлота не понравилась интонация, с какой глава Церкви произнес последнюю фразу. Бравому рыцарю многое здесь не нравилось… но он молчал… пока.
– Что ж, – заметил император, – об альдийских делах мы побеседуем отдельно, ваше высокопреосвященство. Я думаю отправить посла к королю Ингви…
– Можно, это буду я, братец? – вдруг пискнул Коклос. – В Альде послов хорошо кормят!
– Нет, ты мне нужен здесь. – И тут же, позабыв о карлике (Коклос обиженно засопел, однако смолчал), император обернулся к Брудо ок-Икерну. – Сэр маршал, собирайте войска, готовьте обоз. Через три дня коронация, затем мы выступаем в поход.
– Э… но мы ведь собирались дождаться вассалов… э… к коронации – маршал растерялся. – И только потом… против Гевы? У нас недостаточно большая армия, чтобы вразумить гевцев одним ударом. А затягивать кампанию…
– Ждать нечего, – отрезал Алекиан. – Никто больше не приедет. К сожалению… Моим вассалам следует преподать урок. Итак, сразу после коронации войско выступит на юг – все, кого сможем вывести в поход, мы наведем порядок в Тиле. Король Ройнрик Тогерский прислал письмо, он не может прибыть на коронацию, потому что осажден в собственной столице тильским герцогом. Я понимаю, раз его гонцы сумели доставить письмо, то мог бы точно так же приехать и сам Ройнрик… И все же он сейчас больше склонен к покорности, так как больше нуждается в защите. А герцог Фенгим получит урок. Никто не смеет воевать без нашего позволения!
– Но как же ополчение? – покачал головой маршал. – Мы не успели его собрать, из Сантлака только-только начали съезжаться по нашему призыву добровольцы… И обещанное его высокопреосвященством церковное воинство…
– Все это понадобится, и весьма скоро! – отрезал император. – А против Тилы достанет и тех сил, что имеются под рукой.
* * *
Орки остались приводить пограничное укрепление в порядок. А Ингви с конвоем отправился, как и хотел в Мокрые горы. Ннаонна заметила, что король время от времени осторожно прикасается к рукояти меча, и лицо его при этом становится отстраненным, будто демон прислушивается к чему-то, что никому, кроме него не дано ощутить.
Когда они добрались в заселенную область между дремучим лесом и горами, над которыми большую часть года висели серые тучи, местные жители так тепло встретили короля, что он позабыл свои тревоги и охотно беседовал с крестьянами – смеялся незамысловатым шуткам; расспрашивал о тонкостях земледелия в Мокрых горах и снова переспрашивал, если не понимал местных словечек; звал переселяться к границе, обещая поддержку и временное освобождение от податей… Когда звали в гости, соглашался, пробовал местные напитки… Несмотря на то, что Ингви старался выглядеть дружелюбным и веселым, вампиресса снова и снова замечала все ту же тревогу, снова и снова появлявшуюся в глазах короля, когда он прикасался к мечу.
Уборка урожая в здешних местах уже завершалась – раньше, чем в других районах королевства, так что мужчины, предоставив женам оставшуюся работу в полях, отправлялись заготавливать лес на зиму – пока не зарядили дожди, дрова должны быть упрятаны под крыши. Как-то Ингви отправился с ними и поразил местных тем, что валил здоровенные деревья Черной Молнией в несколько ударов, а затем разрубал стволы на части. Должно быть, король что-то делал неверно, у местных были свои способы разделки бревен… но сделать демону замечание не решился никто. После этого случая Ингви велел поворачивать к столице.
Теперь вамприрессе показалось, что он успокоился. Она собралась было расспросить Ингви, что его тревожит, но тот рассказал сам. Они как раз отъехали чуть вперед от колонны, которую задерживали фургоны и повозки – местные пристроились ехать вместе с королем. Дорога шла по широкой просеке, по обе стороны поднимался лес. В кустах пели птицы, только что закончился короткий дождь и вышло солнце…
– Странное дело, Черная Молния впитывает ману сильней, чем раньше.
– Тебе из-за этого трудно колдовать? Меч выпивает ману, и тебе не остается?
– Нет, сырой маны это не касается… или почти не касается. Черную Молнию интересуют только упорядоченные потоки маны. Амулеты несколько быстрей разряжаются, это верно…
– Ну, после того, как меч «выпил» Гилфинга… – многозначительно протянула вампиресса. Она уже заметила, что если с умным видом намекать на некие догадки, Ингви подхватывает фразу и сам объясняет сложные вещи.
На этот раз не сработало – Ингви только махнул рукой. Его лошадка покосилась на хозяина – что он имеет в виду?
– Прежде этого не было, – пояснил демон, – началось совсем недавно. Боюсь, Черная Молния предчувствует предстоящую работу. Мне тревожно, когда я прикасаюсь к оружию. Вот рубил деревья, тратил ману, и вроде стало легче… Что ждет нас?..
Ннаонна собиралась сострить – мол, ждут победы, но осеклась, едва взглянула в глаза Ингви, в них возвратилась тревога.
– Может, тебе еще деревья порубить? Черная Молния еще ману потратит, а?
– Нет, дело не в накопленной мане. Нет. Я спрашиваю – чего ждет Черная Молния? К чему готовится?
За разговором оба не заметили, как выехали на Энмарский тракт. По левую руку показалась вереница повозок – энмарский обоз.
– Поздновато они, – заметил Ингви. – Если в Геву едут, обратно будут в распутицу возвращаться.
На передней повозке заметили всадников и принялись торопить лошадей. Мужчина, сидевший рядом с возницей, привстал и замахал рукой, что-то выкрикивая. Ингви съехал на обочину и остановил коня, поджидая караван.
– Доброго дня, ваше величество! – радостно приветствовал его энмарец, привставая на облучке и кланяясь. – А у меня письмо от Энмарского совета!
– Письмо? Мне?
– Вашему величеству, точно! – и добавил, будто в этом слове крылось нечто важное. – Официальное письмо! Не тайное! Официальное!
* * *
С удовольствием поглядывая на заинтригованного гевца, брат-маршал поднялся и выглянул в коридор. Отдал распоряжение и возвратился. Вскоре в дверь постучали, и на пороге возник магик-подручный. Колдун, бережно прижимая к себе обеими руками, нес завернутый в плотную ткань округлый предмет. Маршал кивнул на стол перед собой. Магик осторожно установил прибор на указанное место, смотал покровы, поклонился и замер.
Маршал развернул толленорн таким образом, чтобы гевец не мог заглянуть в окошко, и принялся колдовать. Убедившись, что картинка четкая и показывает именно то, что нужно, жестом подозвал гостя. Гезнур с любопытством склонился над магическим прибором.
Окошко толленорна являло кабинет Гюголана. Взгляд наблюдателя был сориентирован так, будто в помещение заглядывали со стороны камина – поверх любимого кресла короля, изредка в оконце показывались зубцы короны старика. Колдунов не занимало выражение лица Гюголана, их больше интересовали собеседники короля Гевы, потому и развернули взгляд толленорна именно таким образом. Сейчас в гостях у Гюголана был гном – мощный, кряжистый, с длинной ухоженной бородой.
– А он может нас слышать? – поинтересовался Гезнур.
– Нет, связь одностороння, – пояснил маршал, – поскольку мы располагаем лишь непарным прибором. Но наблюдение, как видите, полноценное.
– Да, верно, – кивнул гевец, – прекрасный прибор! Я ни разу не замечал слежки… А бывать там, в кабинете, мне доводилось частенько.
Тут собеседник Гюголана заговорил, и гевец притих, вслушиваясь. Маршал кивком отослал подручного и тоже привстал, заглядывая в оконце прибора. Архивариус тоже приблизился – высокий рост позволял ему заглядывать поверх голов короля и маршала.
– Нет, мы не станем ждать, – твердо произнес гном. – Ваши трудности – это ваше дело. Гравелин и без того оказал вам большую услугу, посылая меня с сообщением.
– Это верно, – Гезнур узнал голос отца. – Передайте Гравелину мою благодарность. Когда, говорите, он покинет берега Золотой?
– А я еще не говорил этого! – отрезал гном. – К чему эти хитрости? Разумеется, я назову день.
– Какие хитрости, какие хитрости! – корона в нижней части оконца вздрогнула, должно быть, Гюголан всплеснул руками. – Я старик, память подводит… Соображаю плохо… Мой старший сын и соправитель, Гезнур – вот кого здесь не хватает! Если бы дождаться его…
– У отца не все готово для выступления, – доверительно шепнул младший король чародеям. – Вот он и хочет потянуть время.
– Нет, мы не будем ждать, – гном сдвинул брови, поведение собеседника его раздражало. Мне вы можете говорить все, что угодно, и даже выжать из меня любое слово – однако я не уполномочен вести переговоры, я только гонец! Вот я передаю – через неделю, ровно семь суток спустя Гравелин уведет своих гномов с Золотой. Помните, вам оказана великая услуга, не забудьте!
– Нет, о нет, я не забуду. Но…
– Я передал весть, я ухожу, – сердитое лицо гнома исчезло из окошка.
– А о чем идет речь? – просипел архивариус. – В чем суть сговора между королем и Гравелином?
Маршал поморщился, брат мистик напрасно продемонстрировал неосведомленность.
– А я думал, вы постоянно наблюдаете за кабинетом… – с нарочито наигранным удивлением протянул Гезнур.
– Я бы так и сделал, будь у меня довольно времени, – отрезал маршал.
– Жаль, что так выходит… – заметил Гезнур, – подобные наблюдения могут оказаться весьма поучительными. Мой старик Гюголан – опытный правитель!.. Ну что ж, я готов посвятить вас в подробности нашего сговора с Гравелином Серебро…
Гевец выдержал длинную паузу и, внимательно поглядев на мистиков, закончил:
– Раз уж мы отныне союзники. Не так ли?
– Ваша взяла, – буркнул маршал. Мы выступим завтра же, если хотите. Итак…
– Итак, мой отец давно ведет переговоры с Серебром. На сегодняшний день планы таковы…
Глава 18
Когда сеньоры сговариваются совершить что-нибудь значительное тайно и вместе – обычно об этом тут же узнают все. Узнают едва ли не раньше, чем сами участники сговора придут к согласию, так уж оно почему-то всегда получается… Однако на сей раз фенадским дворянам в самом деле удалось замыслы сохранить в тайне. Почему так вышло? Скорей всего, из-за страха перед королем, который как-никак был с гномами в союзе. Бунт против его величества – совсем не то, что избиение нелюдей. А гномы, вообще-то народ осторожный и недоверчивый, оказались чересчур поглощены собственными дрязгами, чтобы обращать внимание на недовольство подданных Гратидиана. Сам-то король был на их стороне! Гномы привыкли рассматривать людское сообщество как единое целое. Они считали: когда монарх выражает всеобщую волю, подданные исполняют беспрекословно – по аналогии с устройством их собственного народа. Потому раскол среди их, гномьих правителей поразил нелюдей настолько, что они позабыли о возможности подобного в людском королевстве. Парадокс!
Гномы, исполняя волю короля Грабедора, расселялись по Фенаде, обосновывались небольшими общинами в городах и богатых поселениях у пересечений торговых путей, устраивали мастерские, торговые склады и лавки. По замыслу короля-под-горой со временем гномьи общины должны были врасти в общефенадскую жизнь, стать привычной, неотъемлемой частью жизни, их первоклассные товары – завоевать прочные позиции в торговле. Королевским чиновникам Гратидиан велел защищать нелюдей и в любом конфликте стараться принять их сторону.
Но Грабедор, понадеявшись на покровительство фенадского короля, не учитывал тех, чьи интересы окажутся ущемлены. Фенадские ремесленники испугались разорения более удачливыми конкурентами; сеньоры – во-первых, обнаружили у себя под носом богатые общины, не подчиняющиеся их власти, во-вторых, потеряли значительную часть торговли продовольствием; местные купцы – также лишились своей роли посредников между сеньорами и королевством-под-горой.
Словом, когда в назначенный день едва ли не по всей стране прозвучал призыв: «Бей гномов!» – семена мятежа упали на благодатную почву, тем более, что невесть почему непременно находилась дармовая выпивка для «патриотов»… Малочисленные общины нелюдей одновременно подверглись нападению, сопротивление, оказываемое гномами, только подогрело страсти… Первые, стихийные, атаки – скорее, просто пьяные выходки – гномам удалось отбить, в конце концов, они не забывали, что пришли в Фенаду чужаками и были готовы к драке… Нелюди сплотились и дали отпор «патриотически настроенным гражданам», пролилась первая кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49