рука была из плоти и крови. - А
кто это там, впереди? - спросила Китиара. - Неужели Стурм? Вот здорово!
Прямо как в добрые старые времена. Ну что, пошли в Башню?
И звонко расхохоталась, видя его изумление.
Речной Ветер в одиночку отбивался от полчищ неупокоенных эльфов. Он
знал, что не продержится долго. Но потом прозвучал знакомый боевой клич...
что это? Речной Ветер вскинул глаза и увидел своих соплеменников - кве-шу.
Он приветствовал их радостным криком... И, к ужасу своему, увидел, что они
целятся из луков... в него.
- Нет! - крикнул он на языке кве-шу. - Разве вы не узнаете меня? Это
же я, Реч...
В ответ запели тетивы, и он почувствовал, как в его тело входит
стрела за стрелой.
- Это ты принес голубой хрустальный жезл в нашу страну! - кричали его
соплеменники. - Это ты виноват в том, что было сожжено наше селение! Это
ты виноват!
- Я не хотел, - прошептал он. - Я не хотел... Простите меня...
Тика бешено размахивала мечом, прорубаясь сквозь мириады эльфийских
воителей... когда они неожиданно начали превращаться в драконидов!
Блестели красные змеиные глаза, длинные языки облизывали клинки мечей...
Юная официантка похолодела от ужаса. Споткнувшись, она налетела на Стурма.
Раздраженно обернувшись, рыцарь велел ей убираться с дороги. Попятившись
назад, она нечаянно толкнула Флинта. Рассерженный гном отпихнул ее прочь.
Заливаясь слезами, сходя с ума от ужаса при виде драконидов, которые
падали зарубленными, но тотчас вскакивали, оживая. Тика утратила всякое
самообладание и принялась полосовать мечом все движущееся...
Она пришла в себя только при виде Рейстлина, стоявшего перед нею в
своих черных одеждах. Маг молча указал вниз. У ног девушки, пронзенный ее
мечом, лежал Флинт.
Это я завел их сюда, думал Флинт, значит, мне и расхлебывать. Я самый
старший. Я уж их отсюда как-нибудь выведу.
Поудобнее перехватив топорище секиры, гном выкрикнул боевой клич,
вызывая на битву неупокоенных эльфов. Но те лишь засмеялись.
Разъяренный Флинт бросился вперед... и обнаружил, что окончательно
охромел. Распухшие колени невыносимо болели, а узловатые пальцы дрожали
так, что Флинт с трудом удерживал свой топор. Ему не хватало воздуху. И он
понял, почему эльфы не нападали. Они попросту ждали, пока старость его
доконает.
Едва сообразив это. Флинт почувствовал, что мысли начинают путаться,
а глаза утрачивают зоркость. Он ощупал карман и задумался: "Куда же я мог
сунуть проклятые очки?.." Потом перед ним возник кто-то знакомый, но кто?
Уж не Тика ли? Безобразие, да где же наконец эти оч...
Золотая Луна бежала и бежала между скрюченными, искореженными
деревьями. Она была совсем одна, она заблудилась. Она тщетно пыталась
отыскать друзей. Где-то далеко гремели мечи и слышался голос Речного
Ветра: он звал ее. Но потом его голос оборвался, сменившись мучительным
предсмертным хрипом. И она бросилась вперед, не разбирая дороги, не
замечая колючих кустов, чьи шипы в кровь изодрали и руки ее, и лицо. И
наконец она нашла Речного Ветра... Он неподвижно лежал на земле,
пронзенный множеством стрел. Она узнала эти стрелы.
Подбежав, она упала подле него на колени.
- Мишакаль, о Мишакаль!.. Помоги!..
Никакого ответа. Лицо Речного Ветра оставалось пепельно-серым, краски
жизни не спешили возвращаться к нему. Остановившиеся глаза неживым
взглядом смотрели в зеленоватое небо...
- Где же вы. Боги? Почему вы молчите? Заклинаю вас, исцелите его! -
взывала Золотая Луна. И наконец все поняла. - Нет!.. - закричала она. -
Меня, меня наказывайте! Это я сомневалась! Это я задавала вопросы! Но ведь
я видела Тарсис! Я видела, как убивали детей! Боги, Боги, как же вы
допустили такое?! Я пытаюсь веровать, но как же не усомниться, видя
подобное!.. Наказывайте меня, не его...
Горько плача, склонилась она над телом любимого мужа. Она не видела,
как воины-эльфы окружили ее...
Завороженный жуткими чудесами, творившимися кругом, Тассельхоф на
минуточку сошел с тропы, но тем не менее его друзья тотчас ухитрились
потеряться. Зато неупокоенные не обращали на него никакого внимания. Их
притягивал и питал страх; а Тас не боялся.
Почти целый день кендер бродил по лесу, но затем вышел к дверям
Звездной Башни. И тут его беззаботной прогулке наступил внезапный конец.
Друзья нашлись: по крайней мере один.
Тика прижималась спиной к запертой двери, не на жизнь, а на смерть
сражаясь в полчищами каких-то уродливых, поистине кошмарных существ. Тас
понял: надо скорее открыть эту дверь, иначе ей не спастись Маленький,
юркий, он легко проскочил между сражавшимися и занялся замком. Тика
беспорядочно размахивала мечом, удерживая эльфов на расстоянии.
- Скорее, Тас! - крикнула она, ловя ртом воздух.
Замок оказался на удивление прост. Настолько прост, что Тас даже
задумался - и зачем было вообще его устраивать?..
- Я сейчас, секундочку! - бодро пообещал он. Но только взял в руки
отмычку, как что-то наподдало ему сзади. - Эй, осторожнее! - раздраженно
бросил он через плечо. Потом обернулся... и в ужасе замер. Тика лежала на
земле, се рыжие кудри слиплись от крови... - Нет! - разом потеряв голос,
прошептал кендер. - Только не Тика!..
А может быть, она просто ранена? Может быть, если удастся затащить ее
в Башню, кто-нибудь сумеет ей помочь?.. У Таса дрожали руки, перед глазами
все плыло - слезы слепили его. Надо спешить, спешить изо всех сил. Что же
он не открывается, этот замок!.. Ведь он так прост!..
В отчаянии Тас дернул отмычку... и почувствовал легкий укол в палец.
Замок щелкнул, дверь Башни начала медленно раскрываться, но Тассельхоф
видел только свой палец, на котором поблескивала крохотная капелька крови.
Из замка торчала тонкая золотая иголочка. Простой замок. И в нем совсем
простенькая ловушка. В которую он и попался. Уже чувствуя, как разливается
по жилам смертоносный жар начавшего действовать яда, он посмотрел вниз и
увидел, что опоздал. Тика была мертва.
Рейстлин с братом благополучно пересекли лес. Карамон со все
возраставшим изумлением следил за тем, с какой легкостью Рейстлин отгонял
прочь нападавшие на них злобные существа. Иногда он разил их
удивительными, неслыханной силы заклятиями; в других случаях хватало
простого напряжения воли.
С Карамоном Рейстлин был необыкновенно добр и заботлив. День угасал,
и ослабевший великан все чаще останавливался передохнуть. К наступлению
сумерек он едва переставлял ноги, тяжело опираясь на плечо брата. Силы
покидали его. А вот Рейстлин, напротив, делался все сильнее.
И вот, когда ночные тени милосердно прикончили жалкий зеленоватый
свет дня, близнецы добрались до Башни и остановились у ее подножия.
Карамона лихорадило от боли.
- Дай я присяду, Рейст, - проговорил он. - Передохну чуток...
- Конечно, братец, присядь, - мягко отвечал Рейстлин. И бережно
усадил Карамона у жемчужной стены Башни. Потом отступил на шаг. Его
блестящие глаза были холодны и спокойны. Он сказал:
- Прощай, Карамон.
Тот уставился на брата, не веря собственным ушам. В сторонке, под
деревьями, стояли неупокоенные эльфы, следовавшие за близнецами неотлучно,
хотя и на почтительном расстоянии. Поняв, что маг, сдерживавший их,
собирался уйти, они придвинулись ближе...
- Неужели ты бросишь меня здесь, Рейст? - медленно выговорил Карамон.
- Я же не смогу драться. Я Так ослаб! Я без тебя пропаду...
- Вполне вероятно, братец, вполне вероятно, - ответил волшебник. -
Но, видишь ли, ты мне больше не нужен. Вся твоя сила - во мне. И теперь я
таков, каким должен был быть, не сыграй со мной злую шутку природа. Теперь
я полноценен и полон!
Карамон смотрел на него, силясь понять. Рейстлин повернулся и зашагал
прочь.
- Рейст!..
Исполненный муки крик Карамона заставил мага остановиться. Лица
Рейстлина не было видно в потемках надвинутого капюшона - только блеск
золотых глаз.
- Понял теперь, каково быть беззащитным и слабым? - спросил он тихо.
И пошел дальше - ко входной двери Башни, где лежали в траве трупы Тики и
Таса. Не останавливаясь, Рейстлин перешагнул через мертвого кендера и
исчез в темноте.
Выскочив к Башне, Стурм, Танис и Китиара увидели у ее подножия чье-то
тело: призрачные воины уже окружили упавшего и, вопя, замахивались
ледяными клинками.
У Таниса остановилось сердце. Он закричал:
- Карамон!..
- Где его брат, хотел бы я знать? - сказал Стурм и покосился на
Китиару. - Похоже, бросил его умирать!
Все вместе они бросились на помощь богатырю. Мечи Стурма и Китиары
разогнали эльфов, а Танис склонился над израненным Карамоном.
Умирающий великан поднял глаза... Он мало что видел сквозь кровавую
пелену, но Таниса все же узнал. Собрав последние силы, захлебываясь
кровью, он выговорил:
- Присмотри за Рейстлином, Танис... Я ведь больше не смогу о нем
позаботиться. Береги его...
- Беречь?.. ЕГО? - в ярости выкрикнул Танис. - После того, как он
тебя здесь бросил?
Карамон обмяк в его объятиях, устало закрывая глаза.
- Нет, Танис... - прошептал он. - Это я велел ему уходить...
И голова богатыря безжизненно упала на грудь.
Ночной мрак сгустился окончательно, и эльфы почему-то исчезли.
Китиара и Стурм стояли подле мертвого великана.
- Ну? Что я тебе говорил? - резко спросил Стурм.
- Бедный Карамон, - прошептала Китиара, наклоняясь над телом. -
Почему-то мне всегда казалось, что именно так все и кончится... - Она
помолчала немного, потом тихо добавила, размышляя вслух: - Значит, наш
маленький Рейстлин и в самом деле обрел силу и могущество!
- Ценой жизни брата, - сказал Танис.
Китиара мельком посмотрела на него, словно не в силах взять в толк, о
чем это он. Потом пожала плечами. Она смотрела на окровавленного Карамона.
- Бедный малыш, - сказала она негромко.
Стурм прикрыл тело своим плащом, и все втроем они направились ко
входу в Башню.
- Танис, смотри... - Стурм вытянул руку.
- Ох, только не это!.. - простонал полуэльф. - Тас!.. И Тика!..
Тело кендера, искореженное предсмертными судорогами, скорчилось у
самого порога. Рядом с ним лежала официантка; рыжие кудри запеклись
кровью. Танис опустился на колени... Одна из сумочек кендера раскрылась,
ее содержимое раскатилось по полу. Танис заметил блеск золота и подобрал
колечко эльфийской работы, сделанное в виде переплетенных листьев плюща.
Слезы затуманили его взор. Он закрыл руками лицо...
Стурм взял друга за плечо:
- Мы все равно ничем не поможем им, Танис. Надо идти, мы должны с
этим покончить! И будь что будет, но Рейстлина я...
Нам это снится, твердил про себя Танис. Это всего лишь сон!.. Нет.
Это Рейстлин так говорил, А я видел, во что он превратился...
Сейчас я проснусь, приказал он себе, напрягая всю силу воли,
заставляя себя поверить, что это не наяву. Но когда он открыл глаза, перед
ним по-прежнему был мертвый кендер, распростертый на каменном полу.
Стиснув кольцо в кулаке, Танис последовал за Стурмом и Китиарой в
затхлый, обросший слизью коридор. На мраморных стенах его в золотых рамах
висели картины. Сквозь цветные витражи высоких окон вливался мертвенный
свет. Когда-то здесь царствовала красота, но ее более не было и в помине:
изменились даже картины, теперь они изображали сцены чудовищных казней...
Потом трое воителей заметили яркий зеленый свет впереди. Источник его
находился в комнате на том конце коридора.
И вместе со светом в лица им било зло, обдавая фальшивым, чуждым
теплом...
- Похоже, средоточие зла именно там, - сказал Танис. Ярость наполнила
его сердце. Ярость, горе и жажда отмщения. Он хотел бежать вперед, но
зеленый воздух сгустился, не желая его пропускать: каждый шаг давался
огромным усилием.
Китиара, шедшая рядом с ним, пошатнулась, и Танис подхватил ее, хотя
у него самого только-только хватало сил двигаться. Лицо Китиары было
залито потом, темные кудри прилипли к мокрому лбу, а в глазах стоял страх.
Танис впервые видел, чтобы она чего-то боялась. Стурм, отягощенный латами,
тяжело дышал, пробиваясь вперед.
Сперва им казалось, что они совершенно остановились. Но нет: дюйм за
дюймом они все-таки приближались к источнику зеленого света. Свет резал
глаза, каждое движение давалось невероятным трудом. Они выбивались из сил.
Легкие горели, перенапряженные мышцы отказывались служить...
Все, подумалось Танису. Больше я не смогу сделать ни шагу... И тут
знакомый голос окликнул его по имени. Подняв гудящую голову, он увидел
перед собой Лорану, державшую в руках свой эльфийский меч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
кто это там, впереди? - спросила Китиара. - Неужели Стурм? Вот здорово!
Прямо как в добрые старые времена. Ну что, пошли в Башню?
И звонко расхохоталась, видя его изумление.
Речной Ветер в одиночку отбивался от полчищ неупокоенных эльфов. Он
знал, что не продержится долго. Но потом прозвучал знакомый боевой клич...
что это? Речной Ветер вскинул глаза и увидел своих соплеменников - кве-шу.
Он приветствовал их радостным криком... И, к ужасу своему, увидел, что они
целятся из луков... в него.
- Нет! - крикнул он на языке кве-шу. - Разве вы не узнаете меня? Это
же я, Реч...
В ответ запели тетивы, и он почувствовал, как в его тело входит
стрела за стрелой.
- Это ты принес голубой хрустальный жезл в нашу страну! - кричали его
соплеменники. - Это ты виноват в том, что было сожжено наше селение! Это
ты виноват!
- Я не хотел, - прошептал он. - Я не хотел... Простите меня...
Тика бешено размахивала мечом, прорубаясь сквозь мириады эльфийских
воителей... когда они неожиданно начали превращаться в драконидов!
Блестели красные змеиные глаза, длинные языки облизывали клинки мечей...
Юная официантка похолодела от ужаса. Споткнувшись, она налетела на Стурма.
Раздраженно обернувшись, рыцарь велел ей убираться с дороги. Попятившись
назад, она нечаянно толкнула Флинта. Рассерженный гном отпихнул ее прочь.
Заливаясь слезами, сходя с ума от ужаса при виде драконидов, которые
падали зарубленными, но тотчас вскакивали, оживая. Тика утратила всякое
самообладание и принялась полосовать мечом все движущееся...
Она пришла в себя только при виде Рейстлина, стоявшего перед нею в
своих черных одеждах. Маг молча указал вниз. У ног девушки, пронзенный ее
мечом, лежал Флинт.
Это я завел их сюда, думал Флинт, значит, мне и расхлебывать. Я самый
старший. Я уж их отсюда как-нибудь выведу.
Поудобнее перехватив топорище секиры, гном выкрикнул боевой клич,
вызывая на битву неупокоенных эльфов. Но те лишь засмеялись.
Разъяренный Флинт бросился вперед... и обнаружил, что окончательно
охромел. Распухшие колени невыносимо болели, а узловатые пальцы дрожали
так, что Флинт с трудом удерживал свой топор. Ему не хватало воздуху. И он
понял, почему эльфы не нападали. Они попросту ждали, пока старость его
доконает.
Едва сообразив это. Флинт почувствовал, что мысли начинают путаться,
а глаза утрачивают зоркость. Он ощупал карман и задумался: "Куда же я мог
сунуть проклятые очки?.." Потом перед ним возник кто-то знакомый, но кто?
Уж не Тика ли? Безобразие, да где же наконец эти оч...
Золотая Луна бежала и бежала между скрюченными, искореженными
деревьями. Она была совсем одна, она заблудилась. Она тщетно пыталась
отыскать друзей. Где-то далеко гремели мечи и слышался голос Речного
Ветра: он звал ее. Но потом его голос оборвался, сменившись мучительным
предсмертным хрипом. И она бросилась вперед, не разбирая дороги, не
замечая колючих кустов, чьи шипы в кровь изодрали и руки ее, и лицо. И
наконец она нашла Речного Ветра... Он неподвижно лежал на земле,
пронзенный множеством стрел. Она узнала эти стрелы.
Подбежав, она упала подле него на колени.
- Мишакаль, о Мишакаль!.. Помоги!..
Никакого ответа. Лицо Речного Ветра оставалось пепельно-серым, краски
жизни не спешили возвращаться к нему. Остановившиеся глаза неживым
взглядом смотрели в зеленоватое небо...
- Где же вы. Боги? Почему вы молчите? Заклинаю вас, исцелите его! -
взывала Золотая Луна. И наконец все поняла. - Нет!.. - закричала она. -
Меня, меня наказывайте! Это я сомневалась! Это я задавала вопросы! Но ведь
я видела Тарсис! Я видела, как убивали детей! Боги, Боги, как же вы
допустили такое?! Я пытаюсь веровать, но как же не усомниться, видя
подобное!.. Наказывайте меня, не его...
Горько плача, склонилась она над телом любимого мужа. Она не видела,
как воины-эльфы окружили ее...
Завороженный жуткими чудесами, творившимися кругом, Тассельхоф на
минуточку сошел с тропы, но тем не менее его друзья тотчас ухитрились
потеряться. Зато неупокоенные не обращали на него никакого внимания. Их
притягивал и питал страх; а Тас не боялся.
Почти целый день кендер бродил по лесу, но затем вышел к дверям
Звездной Башни. И тут его беззаботной прогулке наступил внезапный конец.
Друзья нашлись: по крайней мере один.
Тика прижималась спиной к запертой двери, не на жизнь, а на смерть
сражаясь в полчищами каких-то уродливых, поистине кошмарных существ. Тас
понял: надо скорее открыть эту дверь, иначе ей не спастись Маленький,
юркий, он легко проскочил между сражавшимися и занялся замком. Тика
беспорядочно размахивала мечом, удерживая эльфов на расстоянии.
- Скорее, Тас! - крикнула она, ловя ртом воздух.
Замок оказался на удивление прост. Настолько прост, что Тас даже
задумался - и зачем было вообще его устраивать?..
- Я сейчас, секундочку! - бодро пообещал он. Но только взял в руки
отмычку, как что-то наподдало ему сзади. - Эй, осторожнее! - раздраженно
бросил он через плечо. Потом обернулся... и в ужасе замер. Тика лежала на
земле, се рыжие кудри слиплись от крови... - Нет! - разом потеряв голос,
прошептал кендер. - Только не Тика!..
А может быть, она просто ранена? Может быть, если удастся затащить ее
в Башню, кто-нибудь сумеет ей помочь?.. У Таса дрожали руки, перед глазами
все плыло - слезы слепили его. Надо спешить, спешить изо всех сил. Что же
он не открывается, этот замок!.. Ведь он так прост!..
В отчаянии Тас дернул отмычку... и почувствовал легкий укол в палец.
Замок щелкнул, дверь Башни начала медленно раскрываться, но Тассельхоф
видел только свой палец, на котором поблескивала крохотная капелька крови.
Из замка торчала тонкая золотая иголочка. Простой замок. И в нем совсем
простенькая ловушка. В которую он и попался. Уже чувствуя, как разливается
по жилам смертоносный жар начавшего действовать яда, он посмотрел вниз и
увидел, что опоздал. Тика была мертва.
Рейстлин с братом благополучно пересекли лес. Карамон со все
возраставшим изумлением следил за тем, с какой легкостью Рейстлин отгонял
прочь нападавшие на них злобные существа. Иногда он разил их
удивительными, неслыханной силы заклятиями; в других случаях хватало
простого напряжения воли.
С Карамоном Рейстлин был необыкновенно добр и заботлив. День угасал,
и ослабевший великан все чаще останавливался передохнуть. К наступлению
сумерек он едва переставлял ноги, тяжело опираясь на плечо брата. Силы
покидали его. А вот Рейстлин, напротив, делался все сильнее.
И вот, когда ночные тени милосердно прикончили жалкий зеленоватый
свет дня, близнецы добрались до Башни и остановились у ее подножия.
Карамона лихорадило от боли.
- Дай я присяду, Рейст, - проговорил он. - Передохну чуток...
- Конечно, братец, присядь, - мягко отвечал Рейстлин. И бережно
усадил Карамона у жемчужной стены Башни. Потом отступил на шаг. Его
блестящие глаза были холодны и спокойны. Он сказал:
- Прощай, Карамон.
Тот уставился на брата, не веря собственным ушам. В сторонке, под
деревьями, стояли неупокоенные эльфы, следовавшие за близнецами неотлучно,
хотя и на почтительном расстоянии. Поняв, что маг, сдерживавший их,
собирался уйти, они придвинулись ближе...
- Неужели ты бросишь меня здесь, Рейст? - медленно выговорил Карамон.
- Я же не смогу драться. Я Так ослаб! Я без тебя пропаду...
- Вполне вероятно, братец, вполне вероятно, - ответил волшебник. -
Но, видишь ли, ты мне больше не нужен. Вся твоя сила - во мне. И теперь я
таков, каким должен был быть, не сыграй со мной злую шутку природа. Теперь
я полноценен и полон!
Карамон смотрел на него, силясь понять. Рейстлин повернулся и зашагал
прочь.
- Рейст!..
Исполненный муки крик Карамона заставил мага остановиться. Лица
Рейстлина не было видно в потемках надвинутого капюшона - только блеск
золотых глаз.
- Понял теперь, каково быть беззащитным и слабым? - спросил он тихо.
И пошел дальше - ко входной двери Башни, где лежали в траве трупы Тики и
Таса. Не останавливаясь, Рейстлин перешагнул через мертвого кендера и
исчез в темноте.
Выскочив к Башне, Стурм, Танис и Китиара увидели у ее подножия чье-то
тело: призрачные воины уже окружили упавшего и, вопя, замахивались
ледяными клинками.
У Таниса остановилось сердце. Он закричал:
- Карамон!..
- Где его брат, хотел бы я знать? - сказал Стурм и покосился на
Китиару. - Похоже, бросил его умирать!
Все вместе они бросились на помощь богатырю. Мечи Стурма и Китиары
разогнали эльфов, а Танис склонился над израненным Карамоном.
Умирающий великан поднял глаза... Он мало что видел сквозь кровавую
пелену, но Таниса все же узнал. Собрав последние силы, захлебываясь
кровью, он выговорил:
- Присмотри за Рейстлином, Танис... Я ведь больше не смогу о нем
позаботиться. Береги его...
- Беречь?.. ЕГО? - в ярости выкрикнул Танис. - После того, как он
тебя здесь бросил?
Карамон обмяк в его объятиях, устало закрывая глаза.
- Нет, Танис... - прошептал он. - Это я велел ему уходить...
И голова богатыря безжизненно упала на грудь.
Ночной мрак сгустился окончательно, и эльфы почему-то исчезли.
Китиара и Стурм стояли подле мертвого великана.
- Ну? Что я тебе говорил? - резко спросил Стурм.
- Бедный Карамон, - прошептала Китиара, наклоняясь над телом. -
Почему-то мне всегда казалось, что именно так все и кончится... - Она
помолчала немного, потом тихо добавила, размышляя вслух: - Значит, наш
маленький Рейстлин и в самом деле обрел силу и могущество!
- Ценой жизни брата, - сказал Танис.
Китиара мельком посмотрела на него, словно не в силах взять в толк, о
чем это он. Потом пожала плечами. Она смотрела на окровавленного Карамона.
- Бедный малыш, - сказала она негромко.
Стурм прикрыл тело своим плащом, и все втроем они направились ко
входу в Башню.
- Танис, смотри... - Стурм вытянул руку.
- Ох, только не это!.. - простонал полуэльф. - Тас!.. И Тика!..
Тело кендера, искореженное предсмертными судорогами, скорчилось у
самого порога. Рядом с ним лежала официантка; рыжие кудри запеклись
кровью. Танис опустился на колени... Одна из сумочек кендера раскрылась,
ее содержимое раскатилось по полу. Танис заметил блеск золота и подобрал
колечко эльфийской работы, сделанное в виде переплетенных листьев плюща.
Слезы затуманили его взор. Он закрыл руками лицо...
Стурм взял друга за плечо:
- Мы все равно ничем не поможем им, Танис. Надо идти, мы должны с
этим покончить! И будь что будет, но Рейстлина я...
Нам это снится, твердил про себя Танис. Это всего лишь сон!.. Нет.
Это Рейстлин так говорил, А я видел, во что он превратился...
Сейчас я проснусь, приказал он себе, напрягая всю силу воли,
заставляя себя поверить, что это не наяву. Но когда он открыл глаза, перед
ним по-прежнему был мертвый кендер, распростертый на каменном полу.
Стиснув кольцо в кулаке, Танис последовал за Стурмом и Китиарой в
затхлый, обросший слизью коридор. На мраморных стенах его в золотых рамах
висели картины. Сквозь цветные витражи высоких окон вливался мертвенный
свет. Когда-то здесь царствовала красота, но ее более не было и в помине:
изменились даже картины, теперь они изображали сцены чудовищных казней...
Потом трое воителей заметили яркий зеленый свет впереди. Источник его
находился в комнате на том конце коридора.
И вместе со светом в лица им било зло, обдавая фальшивым, чуждым
теплом...
- Похоже, средоточие зла именно там, - сказал Танис. Ярость наполнила
его сердце. Ярость, горе и жажда отмщения. Он хотел бежать вперед, но
зеленый воздух сгустился, не желая его пропускать: каждый шаг давался
огромным усилием.
Китиара, шедшая рядом с ним, пошатнулась, и Танис подхватил ее, хотя
у него самого только-только хватало сил двигаться. Лицо Китиары было
залито потом, темные кудри прилипли к мокрому лбу, а в глазах стоял страх.
Танис впервые видел, чтобы она чего-то боялась. Стурм, отягощенный латами,
тяжело дышал, пробиваясь вперед.
Сперва им казалось, что они совершенно остановились. Но нет: дюйм за
дюймом они все-таки приближались к источнику зеленого света. Свет резал
глаза, каждое движение давалось невероятным трудом. Они выбивались из сил.
Легкие горели, перенапряженные мышцы отказывались служить...
Все, подумалось Танису. Больше я не смогу сделать ни шагу... И тут
знакомый голос окликнул его по имени. Подняв гудящую голову, он увидел
перед собой Лорану, державшую в руках свой эльфийский меч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67