Определившись с планами относительно Тассельхофа, Герард стал дожидаться наступления ночи.
11. Темница для мертвых
Герард проник в город без особого труда. Правда, основной лаз оказался заделанным, так как Рыцари Тьмы объявили войну «крысиным норам», но, к счастью, одна из дыр, выбранных соламнийцем в качестве запасных вариантов, еще оставалась открытой.
Улицы были темны и безлюдны. От трактирщицы Герард уже слышал о введении в Соланте комендантского часа и теперь, чтобы случайно не налететь на солдат, при каждом шорохе прятался в неосвещенных углах и за кучами мусора.
Из-за патрулей и плохого знания города он потратил около двух часов, прежде чем увидел то, что искал — стены тюрьмы.
Нырнув в дверной проем, Герард принялся наблюдать за дорогой, напряженно обдумывая свои дальнейшие действия: проникновение внутрь изначально являлось самым уязвимым пунктом его плана, ибо попасть в тюрьму было так же сложно, как и выйти из нее.
Вскоре на тюремный двор прошествовал отряд, конвоировавший нескольких нарушителей комендантского часа. Из обрывков разговора патрульных Герард понял следующее: Рыцари Тьмы велели закрыть все таверны в Соланте, однако хозяин одной из них, пытаясь хотя бы частично сократить убытки, тайно впустил к себе кое-кого из постоянных клиентов. Постепенно их вечеринка перешла в бурную попойку и привлекла внимание проходивших мимо солдат, и вот теперь посетителям вместе с хозяином заведения предстояло отправиться за решетку.
Самый пьяный из арестованных весело пел, в то время как трактирщик, ломая руки, требовал, чтобы ему объяснили, каким образом он смог бы прокормить свою семью, лишившись единственного источника дохода. Еще одному задержанному стало плохо, и он прилег отдохнуть на обочину. Конвоиры же, горя желанием сбыть с рук обременительный груз, изо всех сил барабанили в дверь, вызывая надзирателя.
Тот вышел к ним и, не скрывая своего недовольства, заявил, что тюремные камеры и так уже трещат по швам, поэтому сажать новых заключенных ему просто некуда. Пока он препирался с начальником патруля, Герард выскользнул из своего убежища, пулей перелетел через улицу и пристроился к группе арестованных. Натянув на голову капюшон и ссутулившись, он старался держаться как можно ближе к ним. Певший мужчина взглянул на него и удивленно заморгал. У Герарда похолодело внутри, но пьяный вдруг широко улыбнулся, а потом облокотился ему на плечо и так же неожиданно разрыдался.
Начальник патруля тем временем пригрозил надзирателю, что уйдет прочь, бросив нарушителей порядка прямо на улице, а затем подробно объяснит командованию, что именно помешало ему исполнить свой служебный долг. Испуганный тюремщик сразу распахнул двери и кликнул стражников. Солдаты сдали им арестованных и удалились.
Герарда вместе с остальной компанией погнали в тюремный блок.
При виде надзирателя заключенные начали громко кричать, но он не обращал на них никакого внимания. Впихнув новых арестантов в камеру, в которой еще оставалось немного места, стражники быстро ушли.
Герард ужаснулся: вокруг него столпилось столько народу, что он даже побоялся сесть на пол, дабы не оказаться затоптанным. Соседние камеры также были забиты до отказа: одни — мужчинами, другие — женщинами, которые шумно требовали свободы. В воздухе стоял невыносимый смрад от немытых тел, рвоты и нечистот. Почувствовав приступ тошноты, Герард закрыл нос и рот руками, тщетно пытаясь хоть как-то фильтровать вдыхаемый воздух. Наконец ему удалось протиснуться к самой стене, подальше от ведра с нечистотами.
Еще совсем недавно соламниец находил свой внешний вид чересчур опрятным для выполнения задуманного им плана, теперь же он начал беспокоиться о том, можно ли будет хоть когда-нибудь избавиться от отвратительного запаха, который угрожал всего за несколько часов насквозь пропитать все его тело.
Задыхаясь от очередного приступа дурноты, Герард вдруг заметил, что соседняя камера — большая и просторная — была пуста. Толкнув в бок ближайшего к нему мужчину, он указал ему пальцем в направлении этой камеры.
— Почему они не поместят некоторых из нас туда?
— Ты можешь идти туда, если хочешь. А я уж лучше посижу здесь.
— Но ведь там никого нет, — возразил Герард.
— Нет, есть. Просто во тьме они становятся невидимы. И очень хорошо делают, — ухмыльнулся мужчина, — ибо с нас достаточно и того, что мы вынуждены любоваться этой парочкой днем.
— А кто они такие? — поинтересовался Герард.
— Чародеи. По крайней мере, были ими при жизни. Что касается их нынешнего состояния, то ему трудно подобрать определение.
— Почему?
— Сам увидишь, — уныло пообещал заключенный. — А теперь не мешай мне спать, ладно?
Устроившись на полу, он сразу захрапел, и Герард тоже решил немного отдохнуть — или хотя бы попытаться это сделать.
Он приятно удивился, когда, проснувшись через несколько часов, почувствовал на своем лице солнечный свет, пробивавшийся внутрь сквозь узкие тюремные окна. Протирая заспанные глаза, Герард взглянул на обитателей соседней камеры, желая понять, чего же так боятся заключенные, а увидев, вздрогнул и прижался лицом к перегородке.
— Палин? — тихо спросил он. — Это ты?
Герард не верил собственным глазам. Маг, отделенный от него решеткой, действительно походил на Палина. Но Палин всегда отличался опрятностью, а его нынешний двойник явно не мылся, не брился, не расчесывался и вообще никак не ухаживал за своей внешностью уже несколько недель. Он сидел на скамье, уставившись невидящими глазами куда-то в пустоту.
Другую скамью занимал исхудавший, похожий на труп эльф. У него были темные волосы (что являлось весьма необычным для эльфов, в большинстве своем белокурых) и кожа цвета извести. Его некогда черная одежда посерела от грязи и пыли. Он сидел так же неподвижно и безжизненно, как и Палин, и на лице у него застыло то же самое отсутствующее выражение.
Герард снова позвал Палина по имени, на сей раз немного громче, поскольку тот мог просто не расслышать его из-за кашля, криков и жалоб заключенных. Он собирался окликнуть мага еще раз, когда вдруг ощутил какое-то шевеление на своей шее.
— Проклятые вши, — пробормотал Герард, шлепнув по ней рукой.
Маг поднял голову и взглянул на него.
— Палин! Почему ты здесь? Что с тобой случилось? Ты ранен? Ох, да провались эти вши! — И Герард принялся яростно скрести кожу.
Палин долго смотрел на соламнийца невидящим взглядом, словно ожидая от него еще каких-то слов или действий, но, ничего не услышав, снова уставился в пустоту.
Рыцарь позвал мага еще несколько раз, однако вскоре вынужден был переключить все свое внимание на одолевавших его паразитов. Наконец зуд ослаб, и Герард почувствовал некоторое облегчение.
— Что с ними случилось? — спросил он у своего сокамерника, указывая рукой в сторону магов.
— Не знаю, — ответил тот. — Они уже были такими, когда я попал сюда три дня назад. Каждый день туда приходит кто-нибудь с едой и питьем и заставляет их подкрепиться. Эти двое сидят так целыми днями, чем изрядно нас пугают.
Герард мысленно согласился с тем, что вид у чародеев действительно ужасающий. Но вот почему? Он заметил на одежде Палина пятна, похожие на запекшуюся кровь, и решил, что несчастный лишился рассудка в результате жестоких истязаний. Сердце рыцаря преисполнилось жалости, но сейчас он ничем не мог помочь Палину. Однако если все пойдет по намеченному плану, то он сможет помочь ему в будущем.
Герард уселся прямо на тюремный пол, стараясь держаться подальше от грязного матраса, — он уже не сомневался, что именно там и нахватался вшей.
— Бесполезно, — вздохнул Даламар.
Его дух вился около единственного в камере окошка. Мир, в котором теперь обитал эльф, был призрачным миром, однако Даламар чувствовал себя так, словно его заживо замуровали в каменную стену, и отчаянно пытался хотя бы вообразить, что дышит свежим воздухом.
— Чем это вы сейчас занимались? — спросил он. — Фокусы показывали?
— Ничего подобного, — спокойно ответил дух Палина. — Я просто хотел войти в контакт с человеком.
— Ба! — фыркнул Даламар. — А я думал, вы умнее. Ему нет до нас никакого дела. Да и всем остальным тоже. Кстати, кто он такой?
— Его зовут Герард, он Соламнийский Рыцарь. Мы встречались в Квалинести. Мы были друзьями… а может, и нет. Я мог и не понравиться ему. Вы ведь знаете, как соламнийцы относятся к магам, а я к тому же оказался не самой приятной компанией. И все же, — Палин попытался вздохнуть, — я надеялся установить с ним контакт, подобно тому как мой отец однажды установил контакт со мной.
— Ваш отец любил вас, а потом, ему действительно было необходимо передать вам важную информацию, — возразил Даламар. — К тому же Карамон был мертв в полном смысле этого слова, а мы с вами — нет. Но зачем вам понадобился соламниец?
Палин промолчал.
— Да ладно, — хмыкнул Даламар, — у нас сейчас не то положение, чтобы хранить секреты друг от друга.
«В таком случае, — подумал Палин, — где ты все время пропадаешь? Только не говори мне, что летаешь среди лесов, любуясь их красотой. Скажи лучше, куда ты действительно ходишь и с какой целью».
После того как Палина и Даламара вернули из пучин смерти, их души поначалу оставались незримо привязанными к телам, в которых они когда-то обитали. Однако вскоре деятельный Даламар сделал одно очень интересное открытие: эти узы зависели только от них самих. Видимо, потому, что Палин и Даламар не до конца расстались с жизнью, они не попали во власть Такхизис, как это происходило с душами, вливавшимися в воды реки мертвых. Эльфу удалось разрушить связь между телом и душой, и с тех пор его дух покидал пределы тюрьмы и даже уносился за черту города — так, по крайней мере, Даламар говорил Палину, хотя и не сообщал, куда именно летает. Впрочем, даже научившись разлучаться с телом, дух Даламара был вынужден неизменно возвращаться, ибо по прошествии некоторого времени его начинало тянуть обратно к своей телесной оболочке, словно скупца к сундуку с накопленными сокровищами.
Палин как-то раз тоже вышел побродить среди печальных призраков, но сразу почувствовал страх за свою оставленную без присмотра плоть и поспешил назад. Вернувшись, он впервые увидел себя со стороны — неподвижного, с отсутствующим взглядом. Какая-то часть его души обрадовалась тому, что тело никуда не исчезло за время ее отсутствия, однако другая была слишком сильно потрясена увиденным, и Палин решил никогда больше не отправляться на подобные прогулки. К тому же он все равно не мог присоединиться к остальным умершим, ибо они не видели и не слышали его. По этой же причине мага не привлекало и общество живых.
Даламар же, напротив, покидал свое тело часто, хотя и ненадолго. По мнению Палина, он летал на встречи с Миной, пытаясь выторговать для себя возвращение к жизни. Конечно, доказательств этому у Палина не было, однако он ни минуты не сомневался в правильности своего вывода.
— Если вам это так интересно, — сказал он, — то я пытался внушить Герарду мысль убить меня.
— У вас ничего не получилось бы, — возразил Даламар. — Я уже обдумывал подобный вариант.
— В моем плане нет ничего невозможного, — запротестовал Палин. — Сейчас наша плоть жива, а раны, нанесенные нам, залечены. Но если убить тела опять, то узы, привязывающие к ним наши души, будут разорваны.
— Все равно Владычица Тьмы не позволит нам умереть. Вы могли бы уже и сами об этом догадаться. Почему, как вы думаете, она заботится о нас, словно шалафи о своих Живчиках? Да потому, что мы — ее эксперимент, точно так же как они в свое время были его экспериментом. В один прекрасный день Такхизис решит, удался ей поставленный опыт или нет. Но решение будет принимать именно она, а не мы. Поверьте, я уже все просчитал.
Даламар произнес последние слова с горечью в голосе, чем окончательно подтвердил худшие подозрения Палина.
— Прежде всего, Такхизис никакая мне не владычица, — заметил маг. — Будьте любезны, говорите только за себя. А во-вторых, что вы называете экспериментом? Она просто жаждет добраться до устройства для перемещений во времени, принадлежащего Тассельхофу, да вот только не знает, как им пользоваться.
— Поначалу это было действительно так. Однако со временем у нее могли появиться и другие идеи. Зачем гноить нашу плоть в земле, если ее можно использовать? У Такхизис уже есть армия из мертвых душ. Возможно, теперь она захочет создать армию, состоящую из мертвых тел.
— Что-то вы слишком уверенно говорите о ее планах.
— А почему бы и нет? Может, мне их сорока на хвосте принесла.
— У нас появляется все больше оснований покончить с этим, — твердо сказал Палин. — Я…
Дух Даламара вдруг быстро метнулся в сторону его тела.
— Сюда идут, — предупредил он.
В помещение вошла стража, тащившая за собой нескольких кендеров, связанных общей веревкой за запястья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67