– Ты не практикующий священнослужитель. Мне об этом уже рассказали. Тебе нечего делать в храме любого бога.
Адон почувствовал, как его сердце бешено заколотилось от гнева и недоумения. Он ничего не рассказывал о том, как недавно утратил веру.
Лысый тормит прочитал недоумение в глазах Адона и усмехнулся:
– Природа вопросов, которые мы тебе задавали, позволяет нам делать умозаключения с очень высокой степенью точности. Мы читаем твою душу так же легко, как любую книгу из нашей библиотеки.
– Что еще вы обо мне знаете? – спросил Адон с растущим беспокойством. Если из его ответов тормиты что-нибудь пронюхали о Камнях Судьбы, Миднайт и Келемвару грозит опасность.
Тормит подошел к Адону и встал прямо перед ним:
– Ты чувствуешь разочарование. Этот шрам у тебя на лице, он свежий. И тебе что-то нужно от нас.
– Я бы хотел встретиться с лордом Тормом, – гневно сказал Адон лысому тормиту, перехватывая его презрительный взгляд.
Дерзость Адона явно удивила лысого священнослужителя, хотя он и старался это скрыть.
– С такой просьбой нельзя обращаться походя. Кроме того, почему бог Преданности должен встречаться с таким вероломным негодяем, как ты?
– А почему бы и нет? – вздрагивая, спросил Адон. – Я видел знамения, истолковать и оценить которые может только бог или богиня.
Лысый тормит поднял бровь:
– Например?
Адон отвернулся. Он понимал, что должен осторожно подбирать слова.
– Скажи богу Преданности, что я видел, как лорд Хельм стоял на вершине Небесной Лестницы. Я слышал, как Недремлющий предупреждал изгнанных богов.
Лысый тормит злобно скривился. Он занес руку, словно собрался ударить Адона, но потом вдруг остановился, секунду колебался, затем выдавил вымученную улыбку:
– Поскольку ты пришел к Торму с такими вестями, возможно, наши учителя попозже захотят с тобой переговорить. – Лысый тормит схватил Адона за руку и вывел из комнаты. – Пошли. Мы найдем тебе место для ночлега в казармах около храма. Тебе придется немного подождать, пока высшие жрецы смогут с тобой побеседовать.
Адон провел эту ночь на мягкой кровати в казарме за воротами храма. На этих кроватях обычно отдыхали стражники, сменившиеся с дежурства, но в эту ночь кроватей было больше, чем солдат. Адону даже удалось ненадолго заснуть. Но большую часть ночи он раздумывал о своем отношении к богам и пытался отогнать воспоминания о последних минутах пребывания Эльминстера в храме Летандера.
Терзаемый бессонницей, Адон начал прислушиваться к болтовне стражников, охранявших ворота. Обратившись в слух, молодой жрец различал лишь обрывки разговоров. В основном они вертелись вокруг женщин и выпивки, но несколько замечаний привлекли его внимание.
– Увидеть лик лорда Торма уже достаточно. Я знаю, что некоторые даже дотрагивались до его одеяния… – произнес кто-то.
У Адона защемило сердце. Голос говорившего был необычайно елейным, наполненным почтительным трепетом. Если бы Сьюн предстала перед ним, неужели он тоже заговорил бы таким голосом? В прошлом, наверное, да, но не сейчас.
Через несколько минут около казармы остановились двое.
– Опасно так говорить! – послышался испуганный женский шепот. – Нельзя, чтобы тебя кто-нибудь услышал. Ты что, хочешь исчезнуть, как все остальные?
Немного позже раздался мужской голос:
– Я слышал об одной подпольной группе, которая почитает Огму, бога Знаний. У меня есть их имена и адреса. С благословения лорда Торма, к концу недели…
– Нет нужды беспокоить лорда Торма по пустякам, мой друг! – раздался другой голос. – Просто расскажи все мне. Я проконтролирую, чтобы были приняты необходимые меры…
А за несколько часов до рассвета прямо под окном Адона остановились двое мужчин.
– Он ни в коем случае не должен ничего узнать, – пробормотал скрипучий мужской голос. – Все делается для него и ради него. Но лорд Торм может не понять, поскольку так долго был вдали от мира. Он никогда не должен узнать о том, что произошло.
Вскоре мужчины ушли.
Когда наступил рассвет, Адон с удивлением увидел, как в казарму вошел жрец-тормит и встал около его кровати. Молодой сьюнит поднялся и совершил ритуальное приветствие. Тормит сделал ответный жест, и у Адона отлегло от сердца. Это был очень высокий человек, с прямыми седыми волосами, которые почти касались серебристых бровей. Глаза у него были небесно-голубого цвета, а улыбка такой теплой, что он сразу расположил к себе Адона.
Жрец вдруг подумал о своих волосах – непричесанных, спутанных и довольно грязных – и попытался пригладить их. Тормита это развеселило. Адон тоже рассмеялся и бросил свои попытки.
– Моя одежда измята, волосы в беспорядке, и со вчерашнего дня я ничего не ел, – со вздохом сказал Адон. – Полагаю, вы совсем иначе представляли себе служителя Сьюн.
Жрец положил руку Адону на плечо и повел молодого сьюнита мимо сторожевой башни, к храму Торма.
– Пусть это тебя не беспокоит, Адон – почитатель Сьюн, – успокаивающе промолвил тормит. – Мы не будем судить о тебе по внешнему виду. Что касается утренней трапезы, то я уже распорядился принести в мои покои еду. Мы разделим ее с тобой, и я расскажу тебе все, что ты должен знать.
Адон и седовласый жрец вошли через ворота в храм. Дверной проем был украшен тысячью каменных перчаток, и Адон шел мимо них с тяжелым сердцем. Потерявшему веру сьюниту казалось, что каменная рука сейчас потянется и схватит его, не пуская неверующего в обитель бога Преданности. Но, конечно же, ничего не случилось.
Сьюнит и тормит прошли длинным коридором, вдоль которого тянулся ряд дубовых дверей с нарисованными на них перчатками. Из-за каждой двери доносились звуки молитв и песнопений.
Вскоре коридор разветвился на два узких прохода, которые заканчивались дверьми. Жрец повернул налево, дошел до конца коридора и открыл полированную дубовую дверь. Она со скрипом отворилась, и за ней оказалась простая комната, все убранство которой состояло из соломенных матов на полу и изображений бога Преданности, украшавших стены.
Еда, которую обещал седовласый жрец, была уже в комнате, и Адон сразу же сел на пол перед подносом с теплым хлебом, сыром и свежими фруктами. Тормит молча стоял и смотрел, как Адон с жадностью поглощает пищу. Поймав на себе его взгляд, Адон перестал есть и подождал, пока тот прочтет над едой молитву.
Жрец сел напротив Адона, и сьюнит снова начал было жевать, но первые слова тормита заставили его поперхнуться.
– Ты покаешься в том, что не благословил пищу, которую ешь? – мягко спросил тормит.
Адон побледнел, и маленький кусочек хлеба застрял у него в горле. Он несколько раз кашлянул и решительно покачал головой.
Жрец наклонился вперед:
– Значит, это правда, Адон, что ты больше не священнослужитель?
Адон понял, что это очередной допрос, и у него сразу же пропал аппетит. Он положил ломоть хлеба обратно на тарелку.
Седовласый тормит нахмурился:
– Жрец без веры ничто, а твоя вера очень слаба. – Он посмотрел Адону прямо в глаза. – Ты пришел сюда за советом? Поэтому ты придумал этот нелепый рассказ о послании лорду Торму?
– Возможно, – прошептал Адон, маскируя виноватым видом растущий страх.
Лицо жреца осветилось широкой улыбкой, и он схватил Адона за плечо:
– Ты только что сделал первый шаг к принятию лорда Торма, бога Преданности. Сегодня тебе разрешат свободно бродить по храму. Можешь войти в любую дверь, помеченную символом Торма. Все остальные двери для тебя закрыты… пока. – Жрец помолчал, и улыбка сошла с его лица. – Если ты нарушишь эти предписания, то понесешь суровое наказание. Уверен, ты все понимаешь.
Губы жреца снова растянулись в благостной улыбке, но Адон заметил в ней скрытую угрозу.
Он прочистил горло и попытался ответить улыбкой на улыбку, но ему это не удалось.
– Ты не сказал, как тебя зовут.
– Десятибогатый, – охотно ответил тормит. – Данн Десятибогатый, высший жрец Торма. А сейчас веселее, друг Адон. Причины для страха и уныния остались за пределами этих стен. – Жрец встал и широко развел руками. – Пока ты здесь, тебя хранит облаченная в перчатку рука лорда Торма.
Десятибогатый помог Адону встать на ноги и похлопал его по плечу.
– Я должен тебя на время покинуть, – сказал он. – У меня много дел.
После ухода Десятибогатого Адон недолго оставался в комнате. До середины дня он наблюдал за службами и ритуалами, которые были настолько похожи друг на друга, что быстро наскучили ему. В юности Адон много странствовал, и однажды ему даже довелось увидеть красивый и одновременно ужасный языческий ритуал у кратера огнедышащего вулкана. И хотя жрец отдал должное организации ритуалов, посредством которых последователи Торма славили своего бога, он не был ими поражен.
В середине дня Адон отправил в «Ленивую Луну» гонца с запиской для Миднайт. Потом он забрел в роскошный сад, разбитый позади храма. Посреди сада стояла красивая золотая статуя льва, и когда Адон сел на каменную скамью, ему показалось, что лев смотрит прямо на него.
Сбросив маску вежливости, молодой сьюнит задумался над тем, что ему удалось увидеть и услышать за время, прошедшее с того момента, как он вошел в сторожевую башню. По-видимому, в храме происходило что-то нехорошее, и лорд Торм скорее всего ничего об этом не знал. Как и всем изгнанным богам, богу Преданности тоже пришлось положиться на аватару человека. Но Торм был заперт во дворце, сквозь хорошо охраняемые стены которого до него доносились лишь подобострастные, восторженные возгласы почитателей. Адон вздрогнул и закрыл глаза.
– Боги так же уязвимы, как и мы, – печально промолвил он через несколько минут.
– Я давно это подозревал, – произнес чей-то бесстрастный голос. Жрец открыл глаза, повернулся и увидел человека с рыжевато-желтыми волосами. Никогда раньше Адон не видел такого сурового и вместе с тем красивого лица. Аккуратно подстриженные борода и усы подчеркивали сильный, гордый подбородок. Глаза, смотревшие на Адона, были глубокого голубого цвета с пурпурными и черными крапинками. Смотреть на этого человека было все равно что наблюдать пламенный закат солнца.
Мужчина тепло и искренне улыбнулся:
– Я Торм. Мои почитатели называют меня «живым богом», но, как я вижу, ты уже знаешь, что я всего лишь один из богов, пребывающих на Фэйране. – Он протянул Адону обтянутую перчаткой руку.
Жрец понурил голову. Это не бог. Это всего лишь очередной священнослужитель, присланный, чтобы его испытать.
– Не мучь меня! – крикнул Адон. – Если это еще одна проверка моей благо…
Мужчина слегка нахмурился, затем сделал жест в сторону статуи льва. Вдруг сад наполнился рычанием, и золотой лев подошел к рыжеволосому. Тот потрепал животное по голове, и лев послушно сел у его ног. Мужчина повернулся к Адону и спросил:
– Этого достаточно, чтобы тебя убедить?
Юный жрец покачал головой.
– Такой трюк по силам многим магам, – равнодушно сказал он.
На этот раз рыжеволосый человек глубоко задумался.
– И хотя твой бог живет здесь, – добавил Адон, – ты или сумасшедший, или глупец, раз показываешь такие фокусы. Магией заниматься опасно, и я не собираюсь оставаться здесь и рисковать своей жизнью. – Он встал и направился к выходу.
– Клянусь Уровнями! – воскликнул мужчина. – Ты не представляешь, как давно никто не смел мне перечить! В конце концов, я воин и уважаю боевой дух.
Адон фыркнул:
– Прошу, прекрати так говорить, волшебник. Мне надоели эти мучения.
Глаза рыжеволосого потемнели, а золотой лев потянулся и встал рядом с Тормом.
– Хотя я ценю боевой дух, Адон – почитатель Сьюн, но я не потерплю неповиновения.
Что-то подсказывало Адону, что, вызывая у этого мужчины гнев, он делает большую ошибку. Он посмотрел внимательнее и увидел, как в глазах рыжеволосого заплясали пурпурные и черные искорки. И еще молодой сьюнит увидел в этих глазах силу – такую безграничную силу и такое глубокое знание, каких не бывает у простых смертных. В эту секунду Адон понял, что смотрит в глаза бога.
Он склонил голову:
– Прошу прощения, лорд Торм. Я думал, что вы ходите со свитой. Я никак не ожидал, что встречу вас без охраны, гуляющим в одиночестве по саду.
Живой бог погладил бороду:
– А-а, теперь, я вижу, ты веришь моим словам.
Адон вздрогнул. «Вера? – с горечью подумал он. – Я видел, как погибали боги, словно свиньи под ножом в базарный день. Я видел, как небожители, почитаемые живущими на Фэйране, вели себя словно мелкие тираны. Нет, – подумал юный жрец, – у меня нет никакой веры… но я признаю силу, когда вижу ее. И я знаю, когда надо склонить голову, чтобы сохранить себе жизнь».
Бог Преданности улыбнулся:
– Вместо себя я оставил на троне фантома. Он пребывает в глубоких раздумьях, и я дал понять, что нахожусь в дурном расположении духа и покараю любого, кто осмелится нарушить мой покой.
– Но как тебе удалось незаметно пробраться сюда? – спросил Адон, поднимая голову, чтобы еще раз взглянуть на бога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49