Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Не просто окунуться вдвоём – но вместе! Это здорово смахивает на ритуальное совокупление.
– Не в большей степени, чем первая брачная ночь, – парировала я. – В определённом смысле, это тоже ритуальное совокупление, однако никто не находит в нём ничего пошлого. Что мешает тебе и Брендону провести вашу первую брачную ночь в Безвременье?
Посмотрев на моё предложение под таким углом зрения, Дейдра призадумалась.
– Пожалуй, ты права... но только отчасти. Привкус пошлости всё же остаётся. Может, со временем, когда я разлюблю Артура или, по крайней мере, смирюсь с его потерей... И кстати, о времени. Мне ещё несколько лет ждать пробуждения моего Дара, так что вопрос о... брачной ночи в Безвременье для меня пока не актуален.
– Эти годы могут пролететь за считанные дни, – заметила я. – В быстром потоке времени.
– Для вас – да, но не для меня. Всё равно я проживу их сполна, в каком бы мире вы меня не поселили. Я бы многое отдала, лишь бы скорее созрел мой Дар, но время не обманешь. И если я должна провести ещё несколько лет в ожидании, то предпочитаю провести их на родине.
– Что ж, – сказала я сокрушённо. – Воля твоя. Что ты намерена делать?
– Жить, – просто ответила Дейдра. – Помимо любви, на свете есть ещё много интересных вещей. К примеру, математика... – Она вяло улыбнулась. – Знаешь, до шестнадцати лет я совсем не интересовалась парнями, а дни напролёт штудировала трактаты по алгебре, геометрии, астрономии. Мы с Колином были два сапога пара, только ему больше нравилась алхимия. Если бы ты появилась раньше со своими книжками по высшей математике, я бы, наверное, не бросилась в тот дурацкий загул. А позже, быть может, не полюбила бы Артура... и, может, это было бы к лучшему... – Дейдра умолкла и устремила свой взгляд на книжные полки, уставленные главным образом художественной литературой.
– И как теперь с Артуром? – спросила я.
– Никак. Я уже говорила, что не стану удерживать его. Пожалуй, я сама обращусь к архиепископу с ходатайством о разводе.
– Обвинишь его в супружеской измене?
– Нет. Просто потребую аннулировать наш брак на том основании, что де-факто он ещё не состоялся.
Я недоверчиво уставилась на неё:
– Да что ты говоришь?!
– Что слышала. Со дня нашего венчания мы ни разу не были близки. Каждый вечер Артур находил какой-нибудь предлог, чтобы не ложиться со мной в постель. Такой уж он убеждённый однолюб. – Дейдра помолчала, явно колеблясь, затем всё же добавила: – Боюсь, Дана не была такой принципиальной в своих отношениях с Брендоном?
Я покачала головой:
– Нет, не была...
Позади нас кто-то деликатно прокашлялся, привлекая наше внимание.
Я оглянулась и увидела в дверях библиотеки незнакомого человека, одетого в элегантный серый костюм с галстуком на золотой заколке. Был он среднего роста, худощав, русоволос. Его некрасивое, но привлекательное веснушчатое лицо мне кого-то напоминало... Да, конечно же, Бронвен – в её облике незрелой девочки-подростка.
Рядом со мной ахнула Дейдра:
– Колин! Ты?..
Гость улыбнулся – и улыбка сделала его лицо почти красивым.
– Мне можно войти?
– Да... разумеется, – сбивчиво произнесла Дейдра, вставая с кресла. – Проходи. Я... я рада тебя видеть, Колин.
– Взаимно, сестричка.
Энергичной, слегка неуклюжей походкой он приблизился к нам, поцеловал Дейдру в щеку, а меня поприветствовал вежливым кивком.
– Если не ошибаюсь, вы Бренда, сестра Артура.
– Угадали, – ответила я и сама решила блеснуть догадливостью: – А вы, должно быть, Колин, брат Бронвен?
– И бывший король Логриса. – Колин снова улыбнулся. – К вашим услугам, принцесса.
Определённо, он мне понравился. Из рассказов Артура я представляла его другим – нервным, неуравновешенным, закомплексованным. Передо мной же стоял обаятельный мужчина, уверенный в себе и, как мне показалось, довольный жизнью. Он назвал себя бывшим королём Логриса не с горечью, а с добродушной иронией – так, будто вспоминал о своих невинных детских шалостях.
Между тем Дейдра отступила от Колина на два шага и смерила его жадным взглядом.
– Ты так изменился! Где ты пропадал? Почему не давал о себе знать? Я так соскучилась по тебе.
– А я ещё больше. Многие годы не видеть тебя было для меня тяжёлым испытанием.
– Многие годы? – переспросила Дейдра.
– Мне уже за сорок, – ответил Колин. – Двадцать лет без тебя.
– Двадцать лет! Целых двадцать лет... И что же ты делал всё это время?
– Много чего. Странствовал по свету, видел разные миры, набирался ума, избавлялся от дури, совершал ошибки и на них учился. В общем, скучать не приходилось.
– Ты поддерживал связь с Бронвен?
– Постоянно. Мы даже совершили несколько совместных путешествий.
– Я не сомневалась, что Бронвен знает, где ты. А она, лгунья этакая, клятвенно уверяла, что ей ничего неизвестно.
– Прости, Дейдра, – виновато произнёс Колин. – Это я попросил её молчать. Раньше я не был готов открыться вам.
– А теперь открылся, – послышался голос Моргана. – Когда стало ясно, что я вот-вот разоблачу тебя. Но ты опоздал, дружище, сюрприза не получилось.
С этими словами Фергюсон вошёл в библиотеку и крепко пожал Колину руку.
– Ну, наконец-то! – сердечно произнёс он. – Блудный сын вернулся домой.
– Ты давно догадался, что я здесь бываю? – спросил Колин.
– Почти с самого начала.
– Но как? Слуги проболтались?
– Нет, Бронвен отлично их вышколила. Я вычислил тебя методом дедукции. Если бы за девочкой присматривали только Бронвен и Дана, она бы подолгу оставалась на попечении нянек; но при всём том в моей помощи не очень-то и нуждались. Значит, понял я, есть кто-то ещё. Кроме того, от меня всячески скрывали местонахождение «ниш» и вынуждали каждый раз совершать прогулку от трактира к усадьбе – видимо, чтобы я не нагрянул нежданно-негаданно и не застал тебя в усадьбе.
– Всё верно, – подтвердил Колин. – Проницательность тебя не подвела.
– А ты плохой мальчик, – пожурил его Морган. – Прятался от дядюшки Фергюсона.
– Дядюшка Фергюсон тоже хорош, – парировал Колин. – Предал своего друга ради портфеля первого министра.
– Ну, нетушки. Я предал не друга, а короля – это большая разница. К тому же признай, что я выгодно вложил свои тридцать серебряников.
– Не возражаю.
– А ещё, – продолжал Морган, – можешь бросить в меня камень, если сейчас ты завидуешь Артуру и хочешь оказаться на его месте.
– Отчасти всё же завидую, – сказал Колин. – Но отчасти камни не бросают. Да и завидую я вовсе не королевскому венцу Артура.
– Ты о Дане? – спросила Дейдра.
Он вздохнул:
– Да, о ней... Но не будем об этом. Кто старое помянет, тому глаз вон. Для меня это осталось в далёком прошлом. Все эти юношеские страсти, разочарования, обиды... Я принял участие в заботах Даны без какого-либо тайного умысла, а просто потому, что она моя двоюродная сестра и нуждалась в моей помощи и поддержке.
– Чем ты сейчас занимаешься? – поинтересовался Морган.
– В данный момент ничем серьёзным, кроме забот о маленькой Дейдре. Львиную долю тех двадцати лет я скоротал за первый месяц моего отсутствия в Авалоне, потом пресытился, немного остепенился и теперь уже чувствую, что перебесился. В быстром потоке времени миры какие-то неполноценные, как будто слепленные наспех. Я всё больше убеждаюсь, что настоящая история творится здесь, в окрестностях Основного потока, а там, наверху, история только экспериментирует, делает предварительные прикидки, апробирует различные варианты своего развития и отбрасывает явно тупиковые направления.
– Многие наши исследователи считают так же, – заметила я. – Все миры с коэффициентом ускорения времени больше двадцати они называют лабораторией Творца или Вселенной в пробирке.
– Вы верите в Бога? – спросил Колин, неизвестно кого имея в виду – меня лично или всё колдовское сообщество Домов.
– Каждый по-своему, – ответила я. – Одни ищут доказательства его существования, иные – его отсутствия, а кое-кто не прочь встретиться с ним, чтобы задать ему кое-какие вопросы.
– И всё же, Колин, – отозвался Морган. – Чем ты занимаешься в свободное от исполнения обязанностей няньки время?
Колин смущённо потупился:
– Всякими глупостями... А если называть вещи своими именами, то плагиатом. За время моих странствий я многое узнал, закончил три университета, всерьёз увлёкся квантовой физикой... А совсем недавно в одном из миров опубликовал серию статей по теории поля, которые произвели подлинную революцию в тамошней науке. Меня считают гением, выдвинули мою кандидатуру на соискание Нобелевской премии – и наверняка присудят её. Но ведь в тех статьях нет ничего моего... почти ничего... разве что некоторые уточнения и обобщения...
Я не смогла сдержать улыбки, вспомнив выражение лица Брендона, когда на Земле Хиросимы ему вручали золотую статуэтку Фрейда «за выдающиеся достижения в области психологии и психоанализа». Многие колдуны и ведьмы, живущие в мирах простых смертных, время от времени грешат плагиатом – и большей частью не из тщеславия, а по необходимости. К примеру, тётя Помона, чей конёк медицина, невесть сколько раз «изобретала» пенициллин, не дожидаясь появления местного Флеминга, и без лишней скромности принимала все почести, воздаваемые ей как спасителю человечества. Я тоже не без греха – на Земле Хиросимы частенько использовала разработки программистов из других миров и волей-неволей была вынуждена выдавать их за свои собственные.
Я собиралась сказать это Колину, но не успела, так как в этот момент появилась Пенелопа с маленькой Дейдрой на руках. Девочка вела себя смирно, не капризничала, и смотрела на нас своими карими глазками со спокойным любопытством.
– Малышка проснулась, – сообщила Пенелопа очевидный факт, – и не хочет лежать в кроватке... – Тут она заметила Колина и удивлённо подняла брови. – Прошу прощения?
Колин подошёл к ней и поклонился:
– Колин Лейнстер к вашим услугам, принцесса. – И, отвечая на её немой вопрос, добавил: – Да, да, тот самый экс-король Логриса. Последний из династии узурпаторов.
Между тем девочка протянула к нему свои ручонки и что-то бессвязно пролепетала.
– Дейдра просится к дяде? – спросил Колин ласково, но без того глупого сюсюканья, с которым многие взрослые обращаются к детям.
Как будто поняв вопрос, девочка вновь прильнула к плечу Пенелопы и погладила ладошкой по её щеке.
– Дейдра не хочет к дяде, – с улыбкой прокомментировал Колин. – Она уже подружилась с тётей.
– Не с тётей, а с сестрой, – сделала уточнение Пенелопа. – Разве Бронвен не рассказала вам, что на самом деле я дочь Артура?
Поражённый Колин отрицательно покачал головой:
– Нет. Я не знал, что у Артура такая прелестная дочь.
– Их уже две, – сказала Пенелопа, нежно прижимая к себе крошку Дейдру. – Не стану говорить о себе, но младшенькая действительно прелесть. Она настоящее чудо!
(Прощайте фрески в соборе Андрея Авалонского, подумала я.)
Будто в подтверждение слов Пенелопы, девочка решила продемонстрировать, какое она чудо. Над её головкой возникло призрачное сияние, по форме напоминавшее гибрид Образов Артура и Даны.
– Ну, вот! – встревоженно произнёс Морган. – Начинается.
– Что начинается? – удивилась я и вызвала свой Образ. – Почему вас это так беспокоит?
Силовая «колыбель», по глупости (или от излишка ума) созданная Бронвен, не просто ослабляла контакт с Источником, но и делала его вязким, тяжеловесным, давящим на психику.
– Нет, друзья, – сказала я, обращаясь к Моргану и Колину. – Так дело не пойдёт. Ваши меры предосторожности – чистейший идиотизм.
Ещё по пути к усадьбе я тщательно проанализировала эти чары и составила контрзаклятие, плавно устраняющее их. А сейчас привела в действие ключевые алгоритмы, и по мере того, как исчезала «колыбель», зачаточный Образ Дейдры-младшей становился чётче, обретал всё большую устойчивость, а её милое детское личико просто-таки сияло от удовольствия.
Когда дело было сделано, я осторожно направила свой Образ к Образу Дейдры, и они слегка соприкоснулись. В тот же самый момент во мне проснулся материнский инстинкт, и всю меня переполнило нежностью к этому маленькому, хрупкому существу, едва только начавшему познавать мир. Девочка радостно засмеялась и протянула ко мне ручонки. На сей раз сомнений не было – она просилась к тёте Бренде.
Я явно понравилась ей.
Глава 6. Артур
По свидетельству очевидцев, коронация Брендона получилась гораздо пышнее и торжественнее, чем состоявшаяся одиннадцать лет назад коронация Амадиса. Это, впрочем, и понятно: если восхождение на престол Амадиса знаменовало раскол в семье, то нынешние торжества символизировали её единение. Конечно, недавние трагические события и конфликт с Израилем не позволили многим Домам прислать официальные делегации, зато те Дома, которые решили встать на сторону Света, удостоили празднества присутствием своих глав или, в крайнем случае, вторых лиц государств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Не в большей степени, чем первая брачная ночь, – парировала я. – В определённом смысле, это тоже ритуальное совокупление, однако никто не находит в нём ничего пошлого. Что мешает тебе и Брендону провести вашу первую брачную ночь в Безвременье?
Посмотрев на моё предложение под таким углом зрения, Дейдра призадумалась.
– Пожалуй, ты права... но только отчасти. Привкус пошлости всё же остаётся. Может, со временем, когда я разлюблю Артура или, по крайней мере, смирюсь с его потерей... И кстати, о времени. Мне ещё несколько лет ждать пробуждения моего Дара, так что вопрос о... брачной ночи в Безвременье для меня пока не актуален.
– Эти годы могут пролететь за считанные дни, – заметила я. – В быстром потоке времени.
– Для вас – да, но не для меня. Всё равно я проживу их сполна, в каком бы мире вы меня не поселили. Я бы многое отдала, лишь бы скорее созрел мой Дар, но время не обманешь. И если я должна провести ещё несколько лет в ожидании, то предпочитаю провести их на родине.
– Что ж, – сказала я сокрушённо. – Воля твоя. Что ты намерена делать?
– Жить, – просто ответила Дейдра. – Помимо любви, на свете есть ещё много интересных вещей. К примеру, математика... – Она вяло улыбнулась. – Знаешь, до шестнадцати лет я совсем не интересовалась парнями, а дни напролёт штудировала трактаты по алгебре, геометрии, астрономии. Мы с Колином были два сапога пара, только ему больше нравилась алхимия. Если бы ты появилась раньше со своими книжками по высшей математике, я бы, наверное, не бросилась в тот дурацкий загул. А позже, быть может, не полюбила бы Артура... и, может, это было бы к лучшему... – Дейдра умолкла и устремила свой взгляд на книжные полки, уставленные главным образом художественной литературой.
– И как теперь с Артуром? – спросила я.
– Никак. Я уже говорила, что не стану удерживать его. Пожалуй, я сама обращусь к архиепископу с ходатайством о разводе.
– Обвинишь его в супружеской измене?
– Нет. Просто потребую аннулировать наш брак на том основании, что де-факто он ещё не состоялся.
Я недоверчиво уставилась на неё:
– Да что ты говоришь?!
– Что слышала. Со дня нашего венчания мы ни разу не были близки. Каждый вечер Артур находил какой-нибудь предлог, чтобы не ложиться со мной в постель. Такой уж он убеждённый однолюб. – Дейдра помолчала, явно колеблясь, затем всё же добавила: – Боюсь, Дана не была такой принципиальной в своих отношениях с Брендоном?
Я покачала головой:
– Нет, не была...
Позади нас кто-то деликатно прокашлялся, привлекая наше внимание.
Я оглянулась и увидела в дверях библиотеки незнакомого человека, одетого в элегантный серый костюм с галстуком на золотой заколке. Был он среднего роста, худощав, русоволос. Его некрасивое, но привлекательное веснушчатое лицо мне кого-то напоминало... Да, конечно же, Бронвен – в её облике незрелой девочки-подростка.
Рядом со мной ахнула Дейдра:
– Колин! Ты?..
Гость улыбнулся – и улыбка сделала его лицо почти красивым.
– Мне можно войти?
– Да... разумеется, – сбивчиво произнесла Дейдра, вставая с кресла. – Проходи. Я... я рада тебя видеть, Колин.
– Взаимно, сестричка.
Энергичной, слегка неуклюжей походкой он приблизился к нам, поцеловал Дейдру в щеку, а меня поприветствовал вежливым кивком.
– Если не ошибаюсь, вы Бренда, сестра Артура.
– Угадали, – ответила я и сама решила блеснуть догадливостью: – А вы, должно быть, Колин, брат Бронвен?
– И бывший король Логриса. – Колин снова улыбнулся. – К вашим услугам, принцесса.
Определённо, он мне понравился. Из рассказов Артура я представляла его другим – нервным, неуравновешенным, закомплексованным. Передо мной же стоял обаятельный мужчина, уверенный в себе и, как мне показалось, довольный жизнью. Он назвал себя бывшим королём Логриса не с горечью, а с добродушной иронией – так, будто вспоминал о своих невинных детских шалостях.
Между тем Дейдра отступила от Колина на два шага и смерила его жадным взглядом.
– Ты так изменился! Где ты пропадал? Почему не давал о себе знать? Я так соскучилась по тебе.
– А я ещё больше. Многие годы не видеть тебя было для меня тяжёлым испытанием.
– Многие годы? – переспросила Дейдра.
– Мне уже за сорок, – ответил Колин. – Двадцать лет без тебя.
– Двадцать лет! Целых двадцать лет... И что же ты делал всё это время?
– Много чего. Странствовал по свету, видел разные миры, набирался ума, избавлялся от дури, совершал ошибки и на них учился. В общем, скучать не приходилось.
– Ты поддерживал связь с Бронвен?
– Постоянно. Мы даже совершили несколько совместных путешествий.
– Я не сомневалась, что Бронвен знает, где ты. А она, лгунья этакая, клятвенно уверяла, что ей ничего неизвестно.
– Прости, Дейдра, – виновато произнёс Колин. – Это я попросил её молчать. Раньше я не был готов открыться вам.
– А теперь открылся, – послышался голос Моргана. – Когда стало ясно, что я вот-вот разоблачу тебя. Но ты опоздал, дружище, сюрприза не получилось.
С этими словами Фергюсон вошёл в библиотеку и крепко пожал Колину руку.
– Ну, наконец-то! – сердечно произнёс он. – Блудный сын вернулся домой.
– Ты давно догадался, что я здесь бываю? – спросил Колин.
– Почти с самого начала.
– Но как? Слуги проболтались?
– Нет, Бронвен отлично их вышколила. Я вычислил тебя методом дедукции. Если бы за девочкой присматривали только Бронвен и Дана, она бы подолгу оставалась на попечении нянек; но при всём том в моей помощи не очень-то и нуждались. Значит, понял я, есть кто-то ещё. Кроме того, от меня всячески скрывали местонахождение «ниш» и вынуждали каждый раз совершать прогулку от трактира к усадьбе – видимо, чтобы я не нагрянул нежданно-негаданно и не застал тебя в усадьбе.
– Всё верно, – подтвердил Колин. – Проницательность тебя не подвела.
– А ты плохой мальчик, – пожурил его Морган. – Прятался от дядюшки Фергюсона.
– Дядюшка Фергюсон тоже хорош, – парировал Колин. – Предал своего друга ради портфеля первого министра.
– Ну, нетушки. Я предал не друга, а короля – это большая разница. К тому же признай, что я выгодно вложил свои тридцать серебряников.
– Не возражаю.
– А ещё, – продолжал Морган, – можешь бросить в меня камень, если сейчас ты завидуешь Артуру и хочешь оказаться на его месте.
– Отчасти всё же завидую, – сказал Колин. – Но отчасти камни не бросают. Да и завидую я вовсе не королевскому венцу Артура.
– Ты о Дане? – спросила Дейдра.
Он вздохнул:
– Да, о ней... Но не будем об этом. Кто старое помянет, тому глаз вон. Для меня это осталось в далёком прошлом. Все эти юношеские страсти, разочарования, обиды... Я принял участие в заботах Даны без какого-либо тайного умысла, а просто потому, что она моя двоюродная сестра и нуждалась в моей помощи и поддержке.
– Чем ты сейчас занимаешься? – поинтересовался Морган.
– В данный момент ничем серьёзным, кроме забот о маленькой Дейдре. Львиную долю тех двадцати лет я скоротал за первый месяц моего отсутствия в Авалоне, потом пресытился, немного остепенился и теперь уже чувствую, что перебесился. В быстром потоке времени миры какие-то неполноценные, как будто слепленные наспех. Я всё больше убеждаюсь, что настоящая история творится здесь, в окрестностях Основного потока, а там, наверху, история только экспериментирует, делает предварительные прикидки, апробирует различные варианты своего развития и отбрасывает явно тупиковые направления.
– Многие наши исследователи считают так же, – заметила я. – Все миры с коэффициентом ускорения времени больше двадцати они называют лабораторией Творца или Вселенной в пробирке.
– Вы верите в Бога? – спросил Колин, неизвестно кого имея в виду – меня лично или всё колдовское сообщество Домов.
– Каждый по-своему, – ответила я. – Одни ищут доказательства его существования, иные – его отсутствия, а кое-кто не прочь встретиться с ним, чтобы задать ему кое-какие вопросы.
– И всё же, Колин, – отозвался Морган. – Чем ты занимаешься в свободное от исполнения обязанностей няньки время?
Колин смущённо потупился:
– Всякими глупостями... А если называть вещи своими именами, то плагиатом. За время моих странствий я многое узнал, закончил три университета, всерьёз увлёкся квантовой физикой... А совсем недавно в одном из миров опубликовал серию статей по теории поля, которые произвели подлинную революцию в тамошней науке. Меня считают гением, выдвинули мою кандидатуру на соискание Нобелевской премии – и наверняка присудят её. Но ведь в тех статьях нет ничего моего... почти ничего... разве что некоторые уточнения и обобщения...
Я не смогла сдержать улыбки, вспомнив выражение лица Брендона, когда на Земле Хиросимы ему вручали золотую статуэтку Фрейда «за выдающиеся достижения в области психологии и психоанализа». Многие колдуны и ведьмы, живущие в мирах простых смертных, время от времени грешат плагиатом – и большей частью не из тщеславия, а по необходимости. К примеру, тётя Помона, чей конёк медицина, невесть сколько раз «изобретала» пенициллин, не дожидаясь появления местного Флеминга, и без лишней скромности принимала все почести, воздаваемые ей как спасителю человечества. Я тоже не без греха – на Земле Хиросимы частенько использовала разработки программистов из других миров и волей-неволей была вынуждена выдавать их за свои собственные.
Я собиралась сказать это Колину, но не успела, так как в этот момент появилась Пенелопа с маленькой Дейдрой на руках. Девочка вела себя смирно, не капризничала, и смотрела на нас своими карими глазками со спокойным любопытством.
– Малышка проснулась, – сообщила Пенелопа очевидный факт, – и не хочет лежать в кроватке... – Тут она заметила Колина и удивлённо подняла брови. – Прошу прощения?
Колин подошёл к ней и поклонился:
– Колин Лейнстер к вашим услугам, принцесса. – И, отвечая на её немой вопрос, добавил: – Да, да, тот самый экс-король Логриса. Последний из династии узурпаторов.
Между тем девочка протянула к нему свои ручонки и что-то бессвязно пролепетала.
– Дейдра просится к дяде? – спросил Колин ласково, но без того глупого сюсюканья, с которым многие взрослые обращаются к детям.
Как будто поняв вопрос, девочка вновь прильнула к плечу Пенелопы и погладила ладошкой по её щеке.
– Дейдра не хочет к дяде, – с улыбкой прокомментировал Колин. – Она уже подружилась с тётей.
– Не с тётей, а с сестрой, – сделала уточнение Пенелопа. – Разве Бронвен не рассказала вам, что на самом деле я дочь Артура?
Поражённый Колин отрицательно покачал головой:
– Нет. Я не знал, что у Артура такая прелестная дочь.
– Их уже две, – сказала Пенелопа, нежно прижимая к себе крошку Дейдру. – Не стану говорить о себе, но младшенькая действительно прелесть. Она настоящее чудо!
(Прощайте фрески в соборе Андрея Авалонского, подумала я.)
Будто в подтверждение слов Пенелопы, девочка решила продемонстрировать, какое она чудо. Над её головкой возникло призрачное сияние, по форме напоминавшее гибрид Образов Артура и Даны.
– Ну, вот! – встревоженно произнёс Морган. – Начинается.
– Что начинается? – удивилась я и вызвала свой Образ. – Почему вас это так беспокоит?
Силовая «колыбель», по глупости (или от излишка ума) созданная Бронвен, не просто ослабляла контакт с Источником, но и делала его вязким, тяжеловесным, давящим на психику.
– Нет, друзья, – сказала я, обращаясь к Моргану и Колину. – Так дело не пойдёт. Ваши меры предосторожности – чистейший идиотизм.
Ещё по пути к усадьбе я тщательно проанализировала эти чары и составила контрзаклятие, плавно устраняющее их. А сейчас привела в действие ключевые алгоритмы, и по мере того, как исчезала «колыбель», зачаточный Образ Дейдры-младшей становился чётче, обретал всё большую устойчивость, а её милое детское личико просто-таки сияло от удовольствия.
Когда дело было сделано, я осторожно направила свой Образ к Образу Дейдры, и они слегка соприкоснулись. В тот же самый момент во мне проснулся материнский инстинкт, и всю меня переполнило нежностью к этому маленькому, хрупкому существу, едва только начавшему познавать мир. Девочка радостно засмеялась и протянула ко мне ручонки. На сей раз сомнений не было – она просилась к тёте Бренде.
Я явно понравилась ей.
Глава 6. Артур
По свидетельству очевидцев, коронация Брендона получилась гораздо пышнее и торжественнее, чем состоявшаяся одиннадцать лет назад коронация Амадиса. Это, впрочем, и понятно: если восхождение на престол Амадиса знаменовало раскол в семье, то нынешние торжества символизировали её единение. Конечно, недавние трагические события и конфликт с Израилем не позволили многим Домам прислать официальные делегации, зато те Дома, которые решили встать на сторону Света, удостоили празднества присутствием своих глав или, в крайнем случае, вторых лиц государств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71