– Мы сидим здесь целых три часа, два из них мы ожидали вас, командир, и за прошедший час вы не сказали ничего, кроме банальных любезностей и прописных истин. Сколько можно тянуть время? Вы не намерены пропустить нас с Копьями Дракона в Соламнию?
Почувствовав угрозу в словах Кэза, в палатку вбежали охранники, но государь остановил их взмахом руки. Однако из палатки они не вышли.
Отпив глоток вина, Эйвандейл проговорил спокойным тоном:
– За прошедшие три часа и в течение всей вчерашней ночи я размышлял именно о том, как поступить с вами и с Копьями. И вот мой ответ на ваш вопрос: да, вы можете увезти Копья в Соламнию. Для чего мне отдавать их императору Эргота? Для того чтобы он сложил их у себя во дворце как почетные трофеи и только?
Государь Эйвандейл и Хума пристально посмотрели друг другу в глаза.
– Кроме нескольких командиров, большинство в нашей армии реально смотрит на положение дел. Нашего императора сейчас действительно не волнуют интересы страны, хотя, не исключаю, иногда он о своем народе думает. Мы боремся за Эргот, нашу родину, за наши дома, а наши семьи. Именно за это мы сражались всегда. Императоры приходят и уходят, а народы остаются. Но нынешний император и его придворные решили, что они могут обойтись и без нас. Вам, конечно, приходилось об этом слышать.
– Тогда, – спросил Хума недоуменно, – почему вы задержали нас?
– Вы не задержаны. Вам просто надо подождать…
– Чего?
Звук горна известил о чьем-то прибытии. Государь Эйвандейл загадочно улыбнулся и коротко сказал:
– Я полагаю, это они. Идемте.
Они встали и пошли вслед за государем. Два стражника пошли следом.
Рядом с лагерем было большое ровное поле. Еще когда Хуму и его товарищей только доставили в лагерь, рыцарь ломал себе голову: для чего оно, это поле? Идя рядом с государем, он снова подумал об этом. Рыцарю также было неясно, почему государю столь хорошо известно, где они были и куда держат путь.
Теперь Хума начал догадываться.
Первой опустилась на поле серебристая драконесса. Она, казалось, совсем излечилась от недавних ранений. Когда она увидела рыцаря Соламнии, ее приветствие прозвучало так радостно и глаза просияли так ярко, что Хума был просто ошеломлен.
– Извините, Хума, что я заставила вас ждать. Однако ранение оказалось серьезным. Но нет худа без добра – мои сородичи, у которых я излечивалась, согласились помочь вам.
Вслед за серебристой драконессой на поле опустились еще два дракона. Они приветствовали Хуму с таким уважением, что рыцарь покраснел.
Последним прилетел бронзовый дракон – размерами он был несколько меньше серебристых. Но, уступая им в росте, он, пожалуй, превосходил их в силе и ловкости. От людей он получил кличку Стремительный и с гордостью носил ее. Хума интуитивно почувствовал: по характеру этот дракон сродни Кэзу.
– Четыре или пять Копий мы могли бы отвезти сразу сейчас, – сказала серебристая драконесса.
– А седла… – начал было Хума, но ему не дал договорить государь Эйвандейл:
– Я уже распорядился, чтобы их изготовили. Уже сделаны четыре седла. Уверяю вас, они достаточно надежны и прочны.
– Вы сказали четыре седла, – сказал Хума, – а нас только трое, с нами нет Магиуса. Или вы думаете…
– Хума! – Государь взглянул в глаза рыцарю. – Именем Паладайна и всего Ансалона, я прошу вас: оставьте бесполезные попытки спасти мага! Вы сами говорили, что вся надежда сейчас только на Копья Дракона. Сейчас нет более важной цели, чем спасти Ансалон от Владычицы Тьмы.
Душу Хумы терзали противоречивые чувства. Ему вдруг стало стыдно, что он, услышав слова Эйвандейла, вздохнул с облегчением. Он хотел бы, конечно, одновременно отправиться и на спасение своего друга, и отвезти Копья в Вингаардскую Башню…
– Кто же тогда будет четвертый? – спросил Хума.
– Я, – кратко ответил Эйвандейл.
– Вы? – Кэз фыркнул. – А вы в своем уме?
Эйвандейл ответил без улыбки:
– Здесь меня заменит Фэйран. Он опытный командир. Если придется, Фэйран сможет умело провести сражение. Я доверяю ему больше, чем другим.
– А как отнесется к этому император? – спросил молчавший до сих пор Бьюрн.
– Что пожелает сказать император, я узнаю, если останусь жив. Как я уже говорил вам, мы боремся за Эргот. Я никогда не простил бы себе, что послал кого-либо из своих людей на верную смерть. Конечно, я не сомневаюсь, что среди моих рыцарей нашлось бы много добровольцев. Кто-то должен полететь вместе с вами, чтобы представлять Эргот перед вашим Великим Магистром. И если вы не будете возражать, это сделаю я.
Хума согласился с легким сердцем. Ведь сейчас их участь зависела именно от Эйвандейла. По сути, у них не было никакого выбора. А государь Эйвандейл, несомненно, храбрый и умелый воин.
Было решено, что Хума полетит на серебристой драконессе, а Бьюрн и Эйвандейл на двух ее сородичах. Кэзу достался непоседа Стремительный. Как и ожидал Хума, минотавр и бронзовый дракон отлично сговорились друг с другом. Правда, рыцарь опасался, что они со своим темпераментом могут, если в пути придется сражаться, слишком увлечься. Он высказал свои опасения драконессе.
Она засмеялась:
– Действительно, эта пара может причинить нам излишние хлопоты, но дракон, во всяком случае, более дисциплинирован, чем Кэз. Когда мы будем в воздухе, я стану постоянно напоминать ему о военной дисциплине.
– Но Кэзу тоже не мешало бы осознать, что он не должен поступать, как пожелает его задняя нога.
– Безусловно.
Они хотели отбыть без каких-либо торжеств, но Фэйран и слышать не захотел об этом. По его указанию их уже ожидал почетный эскорт, которому было поручено сопровождать их до границы с Соламнией.
Особый интерес проявлял к Копьям Стремительный. Он все время твердил, что уже один вид драконов и всадников с такими Копьями вызовет в небесах переполох. Серебристая драконесса встречала его слова с неизменной улыбкой – она смотрела на него словно на шаловливого мальчишку. Но Хуме казалось, что слова бронзового дракона, пожалуй, не являются слишком уж большим преувеличением. Эти Копья действительно грозная сила.
Наконец драконы взлетели; впереди были Хума и серебристая драконесса, последними Кэз и Стремительный.
На драконах можно было долететь до столицы Соламнии менее чем за сутки.
Когда они пересекли границу Соламнии, была уже ночь. Небо затянули тучи. Драконам в беззвездной тьме пришлось лететь медленно, к тому же пошел дождь – даже не дождь, а настоящий ливень. Вскоре все были совершенно мокрыми.
Бронзовому дракону, казалось, огромное удовольствие доставляли молнии, хотя дважды они едва не поразили его.
По настоянию Хумы драконы прервали полет и приземлились на лесной поляне. Может быть, к утру дождь кончится? Драконы образовали вокруг воинов защитное кольцо, и те легли спать в палатке, которую взял с собой Эйвандейл. Палатка надежно защищала от дождя. Воины спали не раздеваясь, накрывшись одеялами, но Хума долго не мог уснуть – очень уж воняло от мокрой шерсти минотавра.
Дождь все не прекращался.
До Вингаардской Башни они долетят скорее всего за два дня. Лететь надо будет над территорией, занятой противником.
Армия Дракоса окружила столицу Соламнии с севера и юга. Запасы продовольствия в городе истощались. Положение защитников Вингаардской Башни иначе как критическим не назовешь; даже у драконов было мрачное настроение.
Только серебристая драконесса верила, что Копья Дракона без сомнения помогут изменить ход войны и рыцари Соламнии одержат победу.
Днем группа перестроилась, теперь впереди вместо серебристой драконессы полетел один из ее сородичей. Вдруг он почувствовал, что кто-то находится рядом и с помощью магии наблюдает за ними.
– Назад! Опасность! – крикнул дракон, останавливая группу.
Все четыре дракона развернулись и некоторое время летели назад, решая, как быть дальше?
– Что вы почувствовали, когда уловили сигналы? – спросила серебристая драконесса у своего сородича.
– Это – разум, но не драконий, а человеческий. И слишком недисциплинированный. Поэтому я думаю, сигналы не от какого-либо мага. Это, несомненно, ренегат.
Хума забеспокоился.
– Он может представлять какую-то угрозу для вас? – спросил он драконессу.
– Физически – нет, – ответила та. – Но он может предупредить других о нашем полете, если уже не сделал этого, и тогда, возможно, нам придется нелегко. Видимо, его главная задача наблюдение за небом.
– Позвольте нам схватить его! – воскликнул Стремительный.
– А что вы сможете сделать, чтобы он не успел передать сообщение до того, как вы на него нападете? – спросила драконесса.
Бронзовый дракон молчал, не зная, что сказать.
– Думаю, – сказал второй серебряный дракон, – что нас еще не обнаружили. Это был, несомненно, человек. Я попытаюсь подняться как можно выше. И пойму, может ли он обнаружить нас на такой высоте. Мы, разумеется, сильно рискуем, но другого выхода у нас нет… Итак, я полечу, если, конечно, у моего седока, рыцаря Бьюрна, нет возражений, – добавил дракон.
Бьюрн только крепче сжал переднюю луку седла.
– Значит, никто не возражает?
Все промолчали.
Расценив, что молчание – знак согласия, дракон с Бьюрном на спине стал набирать высоту. Он поднимался все выше и выше, пока не исчез за облаками. Несколько минут прошло в тревожном ожидании.
Первым снижающегося дракона увидел Хума. Лицо Бьюрна после полета на большой высоте было бледным, но держался он молодцом. А его дракон – тот вообще находился в приподнятом настроении.
– Я был прав. Да, это разум земного существа. Он может обнаружить нас только ниже облаков. Все, что за облаками, он уже не чувствует.
– За облаками мы будем чувствовать себя в полной безопасности! Это ясно, как божий день, – добавил Бьюрн.
– Вот как? Но ведь это не могло быть вам ясно до вашего полета, – возразила серебристая драконесса. – Ваши слова о полной безопасности меня просто удивляют. Хотя возможности человеческого разума весьма ограничены, все же он, пожалуй, сможет обнаружить нас и за облаками. Поэтому предлагаю: пробившись сквозь облака, побыстрее улететь отсюда.
Хума на серебристой драконессе, а вслед за ними все остальные поднялись вверх. Они достигли облаков, прошли через их толщу и, сориентировавшись, взяли курс на Вингаардскую Башню.
Драконы решили лететь без остановки и всю ночь; всадники спали на их спинах.
Хуму разбудил голос Кэза – он убеждал драконов приземлиться. Минотавр боялся полетов, а тем более ночных, и к тому же устал. Сами драконы тоже явно устали и, поразмыслив, решили приземлиться.
Первым начал снижение Стремительный, за ним все остальные драконы. Вот бронзовый дракон окунулся в молочное море облаков, затем – серебристая драконесса.
Холодная мгла окружила рыцаря – он не видел даже голову своей драконессы. Где-то внизу слышались резкие скрежещущие звуки. Хуме показалось – бушует гроза. Вскоре они вырвались из облачной пелены и полетели над землей.
Они ошиблись, полагая, что находятся уже за пределами вражеской территории.
То, что драконы и их всадники увидели на земле, не могло привидеться и в страшном сне.
Внизу шла жестокая битва. Люди и людоеды бились насмерть. Уже вся земля была сплошь усеяна трупами. Это было жуткое зрелище. Повсюду, насколько хватало глаз, сверкали мечи и секиры. Драконы Такхизис постоянно атаковали ряды рыцарей Соламнии – они не щадили даже людоедов, если те оказывались слишком близко от рыцарей.
Казалось, что драконы зла вот-вот одержат победу и даже отчаянная смелость рыцарей и драконов добра не может ничего изменить.
Глядя сверху на поле битвы, Хума ощутил, что надежды на успех в его душе гаснут.
– Здесь – сама Такхизис, – тихо сказала драконесса. – Она захватила уже почти весь Кринн. Я и не думала, что она настолько сильна. Ее сила намного превосходит нашу.
Да, именно так все и было. Хума в отчаянии закрыл лицо руками, его зазнобило.
– Посмотрите вперёд, Хума. Видите? Он попытался рассмотреть что-либо в туманной мгле и наконец сумел разглядеть очертания
города.
– Вингаардская Башня! – завопил впереди Кэз.
Да, битва шла у самых стен столицы Соламнии. Государь Эйвандейл, громко крикнув, показал рукой направо. Золотой дракон сражался с двумя красными. Схватка была отчаянной.
Поняв, что золотой дракон вот-вот погибнет, Стремительный вместе с Кэзом, сжимавшим могущественное Копье, бросился в бой.
Вокруг маленького отряда Хумы сразу же оказалось множество драконов, в основном вражеских. Мелькали когти и зубы, слышались крики и стоны, лилась кровь, падали мертвые.
Драконы тьмы еще ничего не знали о Копьях. Возможно, Дракос не пожелал рассказать о них, чтобы не вызвать панику в рядах своей армии. Копья поражали растерявшихся вражеских драконов одного за другим.
Как ни странно, на Копьях не оставалось ни следов крови, ни царапин. Они продолжали все так же ярко светиться.
Драконы Такхизис стали в панике удирать прочь – свечение Копий они.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47