Изумление Бонелли сменилось яростью.
— Ах ты, щенок! Я выкину тебя из города! Я раздену тебя догола и выгоню в пустыню!
— Эрланджер! Кордова! Расстегните пояса и сбросьте револьверы… Ну!
С крайней осторожностью они расстегнули пряжки оружейных поясов.
— А теперь лицом к стене! У моих револьверов спуск без свободного хода, поэтому не нервируйте меня.
Когда они встали к стене с поднятыми руками, Боудри посмотрел на Бонелли.
— Ну что, Бонелли? Вы только что пригрозили выгнать меня из города. С вами, говорят, лучше не связываться, когда вы при оружии. Вы жаждете моей шкуры. Вы тут крепко держались, запугав многих хороших людей и командуя ими. Теперь, прямо здесь, перед вашими лихими и крутыми ребятами я даю вам шанс показать, насколько крутой вы сам. Сейчас я положу револьвер в кобуру. Мы будем стреляться на равных. — И с этими словами Чик бросил револьвер в кобуру. — Ну, Бонелли! Посмотрим, из какого теста вы сделаны!
Рука Бонелли дернулась и замерла. Какое-то шестое чувство предупредило его. Давно уж никто не осмеливался бросить ему вызов, тем не менее он был не трус. Человек напротив него был чужаком, но в его смуглом, похожем на индейское, лице было нечто, от чего он вдруг потерял уверенность. Он заколебался.
Чик ждал.
— Ну, Бонелли! Вы убедили жителей города и скотоводов в том, что вы жесткий человек. Вы даже убедили в этом сопляков, которые ходят за вами по пятам. Давайте же! Может, вам удастся опередить меня! Может быть!
Руки Бонелли медленно расслабились.
— Ну, подожди, — сказал он, — мое время еще придет.
— Вон отсюда, Бонелли, и не забудьте прихватить своих шестерок. Если у вас хватит смелости приехать в город, оставьте оружие у шерифа.
Боудри подошел к двери и наблюдал, как они сели на коней и с угрюмым видом поехали прочь.
Джед Чепин не уехал. Владелец ранчо стоял на другой стороне улицы с винтовкой в руках.
— Я не собирался ни от кого бежать, — сказал Чепин. — Если бы не вы, они наверняка убили бы меня.
— Все кончено. Через пару дней я приеду навестить вас. — Чик взглянул на Эми. — Я обещаю, что мы поговорим.
Когда они уехали, он вошел обратно в салун. Человек с серыми глазами опять сидел за карточным столом и раскладывал пасьянс.
— Меня зовут Трейвис. Боб Трейвис. Я возглавляю комитет граждан.
…Много позже, лежа в своей постели в отеле, Боудри анализировал ситуацию. Теперь он стал шерифом скотоводческого и шахтерского городка, но не приблизился к поимке убийцы из Пекоса. У него даже не было к нему ключа, кроме странного молчания всякий раз, как упоминалось имя Уайли Мартина. То, что Мартин находился в Альмагре или где-то поблизости, Боудри знал точно. Кроме этого, он не знал ничего. Чик в раздражении понял, что не знал даже, виновен ли тот человек, которого он искал. В его распоряжении был один-единственный факт: имя этого человека было каким-то образом связано с убийцей.
Убийцей мог оказаться кто-либо из банды Бонелли или даже сам Бонелли. Чик уже успел узнать, что несколько парней Бонелли ездили в Техас. Человек, который ограбил банк, находился в Пекосе по меньшей мере час. Он успел помыться по пояс в поилке для лошадей в коралле, поесть, потом стал околачиваться возле банка.
Именно там Боудри нашел маленькие серые семена. Эта трава не росла в окрестностях Пекоса. Ее семена часто собирали индейцы зуни и перемалывали или даже ели их во время сбора.
Трейвис его озадачил. Был ли этот человек законолюбивым гражданином, хотевшим навести в Альмагре порядок, или преследовать какие-то свои нечистые цели, дав должность шерифа Боудри?
Хотел ли он, чтобы Бонелли убили? Или — Чик призадумался — он хотел, чтобы убили самого Боудри? Трейвис был тоже крупным, хорошо сложенным мужчиной. Мог ли он быть Уайли Мартином?
Несомненно, след, который привел его из Техаса, мог принадлежать Трейвису.
Боудри вернулся на улицу и прошелся по ней. Люди смотрели на знак шерифа или с презрением, или с жалостью, или с раздражением. Он встретил охотника на бизонов, которого помнил по другим городам, хотя тот его не узнал. Баффало Бартон всегда отличался порядочностью и честностью, поэтому Чик сделал его помощником шерифа. Следующим его поступком был арест ковбоя, отказавшегося сдать оружие.
Все молчали, когда речь заходила об Уайли Мартине, хотя он мало расспрашивал о нем. Он проверил журналы в конторе шерифа и не нашел записей об аресте человека ни с таким именем, ни хотя бы похожего по описанию.
Одно было ясно: город ждал, что нового шерифа вот-вот убьют. Правда, некоторые, слышавшие о том, как он разговаривал с Бонелли и заставил того отступить, ставили на Чика. Однако никто не захочет встать рядом с ним, когда начнутся основные события. Это было очевидно.
Боудри узнал, что Трейвис держит серую лошадь. Убийца ускакал именно на такой лошади. Если бы ему удалось увидеть ее следы, это была бы улика, подтверждающая, что он на правильном пути.
Чем темнее становился вечер, тем сильнее Чик чувствовал, что кто-то хочет его смерти. Чувство было знакомое, но всегда неприятное. Тем не менее ночь прошла спокойно, и спал он крепко.
На рассвете Боудри проверил город, обратив внимание на новых лошадей в конюшне и корралях. Он по-дружески предупредил и выпустил арестованного ковбоя, затем снова прошелся по улицам, присматриваясь к отпечаткам копыт.
Он сидел за поздним завтраком в пустой столовой, когда вошла Эми Чепин. Она подошла к его столу.
— Я не спала всю ночь, зная, что вы можете из-за нас попасть в беду.
— Вашей вины тут нет. Я приехал по следам человека… Уайли Мартина.
Губы ее сжались, а глаза посерьезнели.
— Текс, у вас появились здесь друзья. Вами восхищаются за то, что вы вынудили Бонелли отступить. Почему бы вам не забыть про Мартина?
— У него так много друзей?
Она заколебалась.
— Можно сказать и так, Текс, — и добавила импульсивно: — Бросьте эту работу и идите работать к папе. Ему требуются помощники, к тому же с вами он не будет бояться Бонелли. У нас есть земля, и ее можно хорошо обустроить. Ему нужна помощь, а вы ему нравитесь.
— Особенно, — сказал Боудри, — если я брошу охоту за Уайли Мартином?
Она покраснела и почти было встала, но опять села.
— Мое предложение искреннее, оно исходит от папы.
— Эми, вы знаете, кто такой Уайли Мартин?
Секундное замешательство.
— Не совсем. — Ее голос упал почти до шепота. — Я догадываюсь.
— Вы знаете, почему я охочусь за ним?
— Нет, не знаю. Только за ним всегда кто-нибудь охотится, но он хороший человек, Текс, очень хороший человек.
— Эми, один мужчина, предположительно Уайли Мартин или кто-то, которого он знает, ограбил банк в Пекосе и убил двух честных, порядочных людей. Он оставил двух вдов и пять сирот. И такого человека вы хотите защитить?
Ее лицо стало пепельного цвета. Значит, она его знает!
— Я не верю! Этого просто не может быть!
Трое крутых по виду мужчин остановились на улице за дверью столовой и стали громко спорить. Все трое были при оружии.
С того места, где сидел Боудри, в окно можно было видеть противоположную сторону улицы, и дом, где располагался салун. Через жалюзи закрытого салуна ему светило солнце, лучи которого пронизывали заведение насквозь через окно рядом с задней дверью. Дважды в течение нескольких минут кто-то или что-то закрыло от Чика солнечный свет, значит, в закрытом салуне кто-то был и выглядывал на улицу через жалюзи.
План их был бесхитростным, даже непрофессиональным. По их разумению, шериф должен был выйти на улицу, чтобы прекратить спор и отобрать у всех троих оружие, и пока он занимался бы этим, человек, затаившийся в доме напротив, застрелил бы его.
Извинившись, Боудри подошел к двери. Один из троих глянул в сторону и бросил сигарету в пыль.
Сигнал? Или просто освобождает руки? Чик быстро вышел и также быстро ступил налево, поместив таким образом одного из троих между собой и окном салуна.
Такого от него не ждали. Судя по расстроенным лицам троицы, он правильно оценил ситуацию и разгадал западню.
— Ну все, снимайте оружие! Бросайте его! Прямо здесь!
— Черта с два! — Это был вчерашний бородатый убийца. С этими словами он резко отступил в сторону.
Боудри спасло только понимание ситуации. Когда бородач сдвинулся с места, Чик уловил блеск ствола в окне салуна. Он выхватил револьвер и выстрелил.
Два выстрела слились в один, но Боудри был чуть быстрее. Он почувствовал, как пуля просвистела мимо лица, тут же развернулся и выстрелил в бородача, достававшего свой револьвер. Пуля Чика сломала ему руку, он уронил шестизарядник и попятился.
Все произошло настолько быстро, что двое оставшихся были пойманы врасплох. Ударом ствола Боудри уложил одного на тротуар, а затем прижал дуло к животу третьего.
— Бросай оружие! Или я стреляю!
Сотрясаясь крупной дрожью, третий непослушными пальцами расстегнул пряжку оружейного пояса, и его револьверы упали на землю. Боудри поставил своих пленников к стене.
На тротуаре, футах в пятидесяти, стоял Баффало Бартон с ружьем.
— Все случилось так быстро, что мне не пришлось поучаствовать. — Он взглянул на Чика. — Можно подумать, ты проделывал это и раньше.
— Отведи их в тюрьму. Для раненого приведи врача. Если они что-нибудь затеют, стреляй, не жалей их.
Перейдя улицу с револьвером в руке, Боудри поднял ногу и сильно ударил по старомодному замку салуна. Пришлось ударить три раза, прежде чем дверь распахнулась. Он ступил внутрь. Через некоторое время за ним вошли зеваки.
На полу, распластавшись, лежал Хэнк Кордова, рядом с ним — винчестер. Пуля 44-го калибра вошла ему в горло и раздробила позвоночник. Он лежал мертвый в луже собственной крови.
Альмагре медленно просыпался, разбуженный яростными звуками перестрелки. Где бы ни собирались люди, все говорили только об этом. Самое меньшее, чего ожидали многие, — это налет Бонелли на город с целью убрать нового шерифа. Другие не соглашались: «Не нужен он Бонелли».
Очевидным фактом было то, что Боудри разгадал план убийства, а Бонелли потерял лучшего из своих людей. Трое других сидели в тюрьме, двое из них — раненые. Один — со сломанной рукой, второй — с разбитой головой.
«Я где-то видел этого шерифа, но звали его тогда совсем не Текс», — подумал Альмагре.
…Боудри ходил по улицам, обращая внимание на лошадей, изучая прохожих. Городок был хороший, процветающий, но слишком много в нем было людей, оказавшихся по ту сторону закона.
Сегодня в городе методистская церковь устраивала ужин с пирогами, а двое добровольцев красили школу.
Насчет налета он не беспокоился. Это были выдумки паникеров. К этому часу Бонелли уже узнал, что Кордова мертв, и лихорадочно думал, что предпринять дальше. У Чика имелся один шанс: если Бонелли сам не был Уайли Мартином, то он может отдать ему этого человека в обмен на то, чтобы Боудри уехал.
На улице Эми Чепин разговаривала с Бобом Трейвисом. Боудри прошел к себе в контору. Его работа заключалась не в том, чтобы очищать от всякого сброда процветающие шахтерские городки, а в том, чтобы ловить людей, совершивших преступления в Техасе. Несомненно, за Хэнком Кордовой тянется длинный шлейф уголовщины, в том числе и в Техасе, так что он поработал не зря. Но дело от этого с места не сдвинулось.
— Видел, как ты разговаривал с этой девушкой, — прокомментировал Бартон. — Красивая девчонка. У ее папаши хорошие пастбища, если только Бонелли оставит его в покое. Он здорово задолжал банку, но после того, как приехал от брата из Техаса, расплатился за все, отдал восемь тысяч долларов.
Чик Боудри чистил револьвер. Он взглянул на Бартона.
— Чепин ездил в Техас? Недавно?
— Ага. У него брат в форте Гриффин. У Джека был банк в Санта-Фе, но деньги ему одолжил брат. А теперь, если он сможет избавиться от Бонелли, он сделает себе хорошее ранчо. Бонелли хочет убрать его отсюда, и, сдается мне, что не последняя причина для этого в том, что ранчо Чепина стоит прямо на дороге, по которой он гонит украденный в Техасе скот.
«Значит, Джед Чепин ездил в Техас и вернулся с деньгами», — подумал Чик.
— А как насчет Трейвиса? Он недавно никуда не уезжал?
— Он то приезжает, то уезжает. Никто не знает куда, потому что Боб Трейвис не любит болтать. — Бартон сплюнул. Хитрый , умный бизнесмен. Он тут владеет магазином, конюшней, салуном «Серебряный доллар» и отелем.
— У него были неприятности с Бонелли?
— Я не слыхал. Они вроде как обходят друг друга стороной. Хороший парень этот Трейвис. Лучше я не видал.
Чик Боудри дошел до почты и отбил две телеграммы. Телеграфист долго и с удивлением читал, потом задумчиво посмотрел вслед Боудри. Остановившись на углу, Чик хотел положить в карман карандаш, но тот выпал у него из рук.
Нагнувшись, он увидел прямо перед собой безошибочный отпечаток копыта — след лошади, которую он так долго искал. Для опытного следопыта один раз увиденный след — все равно что подпись человека. А это был след, по которому Чик пришел из Техаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21