— У нового режима есть техник, который обходит дом, сканируя каждую щель в поисках «жучков». Как только ты изменишь настройку, ни один прибор не поймет, что я могу быть подслушивающим устройством.
Воспользовавшись булавкой, она передвинула рычажок.
— Что ты хочешь этим сказать, что за новый режим? — спросила девочка, выговаривая слова одними губами.
— Ты разве не заметила? Здесь теперь, по меньшей мере, дюжина прислуги, не говоря уже о бесчисленных посетителях. Впрочем, скорее это не новый режим, а переход на более высокий уровень. Твой мистер Суэйн — довольно общительный человек, в своей, я бы сказал, завуалированной манере. Для тебя тут есть разговор — между Суэйном и заместителем главы Особого отдела. Могу себе представить, сколько окажется таких, кто готов пойти на убийство, лишь бы заполучить эту запись, не говоря уже о самом вышеупомянутом чиновнике.
— Особый отдел?
— Тайная полиция. Со странными людьми, черт побери, он водится, этот Суэйн: типы из Бук-Хауса, царьки притонов Ист-Энда, старшие офицеры полиции...
— Бук-Хаус?
— Так тут называют Букингемский дворец. Не говоря уже о сомнительных банкирах из Сити, звезде симстима, парочке дорогих сводников, наркодельцах...
— Здесь была стим-звезда?
— Был. Ланье, Робин Ланье.
— Робин Ланье? Он был здесь?
— На следующее утро после твоего внезапного отъезда.
Она заглянула в прозрачные зеленые глаза Колина.
— Ты правду мне говоришь?
— Да.
— Всегда?
— Насколько мне известно, всегда.
— Что ты такое?
— Личностная база данных биочипа «Маас-Неотек», запрограммированная на помощь и содействие японскому гостю в Объединенном королевстве, — подмигнул он.
— Почему ты подмигиваешь?
— А ты как думаешь?
— Отвечай на вопрос! — ее голос эхом прокатился по зеркальной комнате.
Призрак приложил к губам тонкий палец.
— Ну ладно, я — кое-что еще. Признаюсь, я проявляю, пожалуй, чуть больше инициативы, чем полагается обычной гид-программе. Модель, на которой я основан, лучшая в своем поколении. Однако я не могу тебе точно сказать, что я такое, так как сам этого не знаю.
— Не знаешь? — снова осторожно, губами.
— Вообще-то, я много чего знаю, — сказал он, подходя к одному из мансардных окон. — Я знаю, например, что сервировочный столик в Миддл-Темпл-Холле считается сделанным из древесины обшивки «Золотой лани»; знаю, что для того, чтобы подняться на Тауэрский мост, нужно одолеть сто двадцать восемь ступеней; знаю, что на Вудстрит прямо за Чипсайдом есть дерево, о котором говорят, что именно в его листве громко запел дрозд Вордсворта. — Колин резко повернулся и взглянул ей в лицо. — Однако это не так, потому что теперешнее дерево было клонировано с оригинала в 1998 году. Видишь ли, я знаю все это и много больше. Я, например, мог бы обучить тебя азам игры на бильярде. Это то, что я есть, или скорее то, для чего я первоначально предназначался. Но я также — и кое-что иное. И вот это, скорее всего, как-то связано с тобой, правда, не знаю как.
— Ты был подарком моего отца. Ты как-то с ним связываешься?
— Насколько мне известно, нет.
— Ты не сообщал ему о моем отъезде?
— Ты не понимаешь, — возразил призрак. — Я не осознавал, что ты уезжала, пока ты не активировала меня минуту назад.
— Но ты же записывал...
— Да, но не сознавая этого. Я только тогда «здесь», когда ты меня активируешь. Тогда я оцениваю текущую информацию... Одно могу сказать с большой долей вероятности: из этого дома вряд ли возможно послать хоть какое-то сообщение, чтобы его тут же не засекли слухачи Суэйна.
— Может ли вас быть больше, то есть я хочу сказать, в твоем модуле может сидеть еще один призрак?
— Мысль интересная, но ответ отрицательный, разве что придется предположить какой-нибудь жутко засекреченный прорыв в технологии. Учитывая объем моего «железа», я заполняю настоящий корпус целиком. Это я почерпнул из архива общих сведений о технологиях «Мааса».
Девочка задумчиво посмотрела на черный модуль.
— Ланье, — сказала она. — Расскажи мне.
— Десять часов двадцать пять минут шестнадцать секунд, — сказал призрак.
Голову Кумико заполнили бестелесные голоса.
ПЕТАЛ: Если вы последуете за мной, сэр...
СУЭЙН: Проходите в бильярдную.
ТРЕТИЙ ГОЛОС: Лучше бы у вас были на то серьезные причины, Суэйн. В машине ждут три человека «Сенснета». Ваш адрес будет в базе данных службы безопасности раньше, чем у них остынет мотор.
ПЕТАЛ: Прекрасная машина, сэр, этот ваш «даймлер». Могу я принять у вас пальто?
ТРЕТИЙ ГОЛОС: В чем дело, Суэйн? Почему нельзя было встретиться у Брауна?
СУЭЙН: Снимите пальто, Робин. Она уехала.
ТРЕТИЙ ГОЛОС: Уехала?
СУЭЙН: В Муравейник. Сегодня утром.
ТРЕТИЙ ГОЛОС: Но сейчас еще не время...
СУЭЙН: Вы думаете, это я ее послал?
Ответ незнакомца прозвучал неразборчиво — потерялся за закрывшейся дверью.
— Это был Ланье? — беззвучно спросила Кумико.
— Да, — ответил Колин. — Петал обратился к нему по имени в предыдущем разговоре. Суэйн и Ланье провели вместе двадцать пять минут.
Скрежет петель, шаги.
СУЭЙН: Просрали, конечно, но только не я. Я говорил вам, что это за птица, просил вас предупредить их. Прирожденная убийца, вероятно, психопатка...
ЛАНЬЕ: Это ваша проблема, а не моя. Вам нужны и их продукт, и мое сотрудничество.
СУЭЙН: А в чем ваша проблема, Ланье? Как вы-то в это впутались? Просто чтобы убрать с дороги Митчелл?
ЛАНЬЕ: Где мое пальто?
СУЭЙН: Петал, чертово пальто мистера Ланье.
ПЕТАЛ: Сэр.
ЛАНЬЕ: У меня такое впечатление, что им так же нужна ваша девица-бритва, как и Энджи. Она определенно является частью расчетов. Ее тоже заберут.
СУЭЙН: Удачи им. Она уже на месте, в Муравейнике. Говорил с ней по телефону час назад. Я сведу ее с моим человеком, тем, который готовит... девушку. И вы тоже возвращаетесь за океан?
ЛАНЬЕ: Сегодня вечером.
СУЭЙН: Ну, тогда не беспокойтесь.
ЛАНЬЕ: До свидания, Суэйн.
ПЕТАЛ: Настоящий ублюдок, этот актеришка.
СУЭЙН: Не нравится мне все это...
ПЕТАЛ: Однако тебе нравится товар, не так ли?
СУЭЙН: Тут жаловаться не приходится, но зачем, скажите на милость, им понадобилась еще и Салли?
ПЕТАЛ: Бог знает. Они сами не знают, с кем связались.
СУЭЙН: Они. Не люблю я, когда говорят «они»...
ПЕТАЛ: Возможно, они не будут в восторге, когда узнают, что она отправилась туда сама по себе, да еще с дочерью Янаки...
СУЭЙН: Это точно. Но эту мисс Янака мы заполучим назад. Завтра я скажу Салли, что Прайор в Балтиморе, приводит девицу в форму...
ПЕТАЛ: Грязное это дело...
СУЭЙН: Принеси кофейник в кабинет.
* * *
Девочка лежала на спине с закрытыми глазами. Записи Колина прокручивались в ее голове: прямой ввод в слуховые нервы. Судя по всему, Суэйн большую часть своих дел обделывал в бильярдной, это означало, что люди прибывали и отбывали, а она слышала только начало и хвосты разговоров. Двое мужчин, одним из которых мог быть красномордый, вели нескончаемую дискуссию о собачьих бегах и ставках на завтра. С особым интересом она прослушала беседу, в ходе которой Суэйн и человек из Особого отдела (Суэйн называл его «ОО») обговаривали один из пунктов сделки прямо под мраморным бюстом, когда гость собирался уходить. Девочке пришлось раз десять останавливать этот отрывок, чтобы затребовать разъяснении. Колин, порывшись в базах, выдавал логичные догадки.
— Это очень продажная страна, — сказала наконец Кумико, глубоко потрясенная услышанным.
— Наверное, не более, чем твоя собственная, — был ответ.
— Но какую игру ведет Суэйн с этими людьми?
— Информация. Я сказал бы, что наш мистер Суэйн недавно завладел первоклассным источником информации и занят обращением ее в иные ценности, то есть в деньги и власть. На основании того, что мы услышали, рискну предположить, что это до некоторой степени в русле его деятельности. Очевидно, однако, то, что он идет вверх, становится большой шишкой. Налицо свидетельства тому, что в настоящее время он более влиятельный человек, чем был неделю назад. Судя по тому факту, что набирают новый персонал...
— Я должна рассказать... моему другу.
— Ширс? Рассказать ей что?
— То, что сказал Ланье. Что ее возьмут вместе с Анджелой Митчелл.
— Так где же она?
— В Муравейнике. Отель...
— Позвони ей. Но не отсюда. У тебя есть деньги?
— Чип «Мицу-банка».
— Прости, для наших автоматов это не подойдет. Монеты есть?
Встав с постели, Кумико тщательно перебрала случайную английскую мелочь, скопившуюся на дне сумочки.
— Вот, — сказала она, отыскав толстую позолоченную монету, — десять фунтов. — Для одного только местного звонка понадобится две таких.
Она бросила металлический червонец обратно в сумочку.
— Нет, Колин, не по телефону. Я знаю лучший способ. Я хочу уйти отсюда. Сегодня же. Ты мне поможешь?
— Конечно, — ответил призрак, — хотя мой тебе совет: не делай этого.
— Но я уйду.
— Очень хорошо. Как ты предлагаешь это совершить?
— Скажу им, что мне нужно пойти за покупками.
Глава 27
ЗЛАЯ ЛЕДИ
Как решила Мона впоследствии, женщина появилась примерно сразу после полуночи, потому что это было уже после того, как Прайор вернулся со второй упаковкой крабов. Крабы у них тут в Балтиморе оказались, действительно, что надо, со сна и от нервов ей все время хотелось есть, так что она уговорила его пойти и принести еще. Постоянно заходил Джеральд, чтобы поменять дермы у нее на руках. Всякий раз она встречала его лучшей своей бессмысленной улыбкой, выдавливала после его ухода из дермов жидкость и прилепляла их снова. Наконец Джеральд сказал, что ей надо поспать, выключил лампы и прикрутил ложное окно до минимальной яркости — кроваво-красного заката.
Снова оставшись одна, Мона опустила руку между стеной и кроватью, нащупала шокер...
Потом, сама того не желая, она заснула, красный свет от окна — как закат в Майами, и ей, наверное, снился Эдди или, во всяком случае, танцзал Крючка. Во сне она танцевала с кем-то на тридцать третьем этаже, потому что, когда ее разбудил грохот, она, хотя и не была уверена, где находится, тут же представила в голове четкую схему, как убраться из клуба. Например, она мгновенно сообразила, что, если тут случилась заварушка, лучше всего спускаться по лестницам...
Мона наполовину выбралась из кровати, когда в дверь влетел Прайор. Влетел в прямом смысле. Дверь при этом была закрыта. Влетел он спиной вперед, дверь же разнесло в щепки.
Мона увидела, как Прайор ударился о стену, потом сполз на пол и вообще перестал двигаться, а в освещенном дверном проеме возник кто-то еще. Лица человека видно не было — только два изогнутых отражения фальшивого красного заката.
Мона быстро втянула ноги обратно на кровать, перекатилась к стене, ее рука скользнула...
— Не шевелись, сучка.
В голосе было что-то такое, от чего по спине у Моны побежали мурашки, и именно потому, что звучал он чертовски весело. Как будто нет ничего приятнее, чем проломить кем-то дверь. Особенно если этот кто-то — Прайор.
— Я говорю, и пальцем не шевели...
Женщина в три шага пересекла комнату и была уже совсем близко, настолько близко, что Мона почувствовала холод, исходивший от ее кожаной куртки.
— Ладно, — выдавила Мона, — ладно...
Тут холодные руки подняли ее рывком, а потом она оказалась распластанной на спине — плечи сильно вдавлены в темперлон, и что-то — шокер? — уткнулось ей прямо в лицо.
— Откуда у тебя эта штучка?
— Ну, — выдавила Мона, словно речь шла о чем-то однажды виденном, но после совершенно забытом, — это было в куртке моего парня. Я одолжила у него куртку....
Сердце у Моны билось где-то под горлом. Что-то в этих очках...
— А этот ублюдок знал о ней?
— Кто?
— Прайор, — сказала женщина, отпуская ее, чтобы повернуться к Прайору.
Тут она его пнула — раз, другой, потом еще и еще — и довольно сильно.
— Нет, — сказала женщина, так же внезапно останавливаясь, — не думаю, что он знал.
В дверях возник Джеральд; вид у него был такой, как будто вообще ничего особенного не случилось, за исключением сломанной двери. Он с сожалением поглядел на ее остатки, те, что еще держались у косяка, провел большим пальцем по краю разлетевшейся в щепы филенки.
— Хочешь кофе, Молли?
— Два кофе, — ответила женщина, рассматривая шокер. — Мне — черный.
* * *
Мона маленькими глотками пила кофе и изучала прикид и прическу незнакомки. Обе они ждали, когда очнется Прайор. По крайней мере, ничего другого они, как будто, не делали. Джеральд снова куда-то исчез.
Та, которую Джеральд называл Молли, не походила ни на один тип женщин, которых Мона когда-либо видела. Моне никак не удавалось определить, какой у нее стиль; единственное, в чем Мона была уверена, — это в том, что денег у этой Молли хватает. Прическа Молли была европейской, Мона видела такие в журнале. Она была, в общем-то, уверена, что едва ли этот стиль — стиль сезона, но стрижка удачно сочеталась со стеклами, которые оказались имплантантами, вживленными прямо в кожу. Мона видела такие однажды у таксиста в Кливленде. И на женщине была короткая куртка очень темного коричневого цвета — на вкус Моны, слишком скромная, но явно новая и с широким овчинным воротником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41