Мильо открыл дубовую дверь, за которой находилась его armoire, ниша для святых даров. Это была маленькая комната, в которой раньше хранился всякий хлам. Теперь здесь размещался впечатляющий набор электронного оборудования чрезвычайно специализированного назначения. Среди него выделялась шестифутовая колонка с огромными катушками магнитной пленки. В данный момент только одна из них медленно вращалась. Перед аппаратом сидел маленький человечек с испитым лицом, которому огромные наушники придавали какое-то страдальческое выражение. Он поднял глаза на Мильо и молча указал на прибор, соединенный с апартаментами Логрази.
Мильо сел, тоже надел наушники, нажал на кнопку перемотки пленки и подождал, пока не раздастся характерный писк, указывающий начало подслушанного разговора. Затем нажал на кнопку «пуск».
«Должен сказать, я не ожидал, что ты появишься здесь», — услышал Мильо голос Логрази. В нем была прямота, типичная для американцев, к которой Мильо относился так же, как он относился бы к какой-нибудь черте папуаса с Новой Гвинеи: со смесью восхищения и снисходительности.
«А я как подброшенная монетка, — ответил незнакомый голос. — Орел или решка, — какая разница? Главное, что рано или поздно я упаду, причем, туда, куда надо. И Старик знает это. Он просто использует знание этого в своих интересах». Стариком, насколько Мильо знал, мафиози называют своего саро di capi, то есть главу.
«Я слышал, что ты связал себя договором», — сказал Логрази.
«Да, пожалуй, так можно выразиться, — усмехнулся незнакомец. — И, сказать по правде, первое время чувствовал себя чертовски неуютно. Старик умеет сушить мозги нашему брату. Но, как видишь, все обернулось к лучшему. Может, потому, что я теперь в одной компании с праведниками, вроде тебя». Он опять засмеялся.
«Ну а что касается меня, — сказал Логрази, — то я чертовски рад, что ты здесь. Это большая честь работать с живой легендой. И я также доволен, что Старик по-прежнему стоит горой за нашего Белого Тигра».
«Да нет, последнее время у него энтузиазма поубавилось», — возразил незнакомец.
«Ну, тогда ты не осудишь меня за то, что немного нервничаю. Какие-то ограничения, причем, распространяющиеся на все группы».
«Тем больший резон скорее проталкивать Белого Тигра. Старик все еще верит, что эта операция — наша последняя надежда. Наша старая сеть в Гонконге уже не отвечает текущим нуждам и, более того, — скомпрометирована. Я не знаю точно, как, но подозреваю, что кто-то на линии продался АБН». Мильо понял, что человек говорит о федеральном Агентстве по борьбе с наркоманией. «Так или иначе, мы прикрываем ту сеть. Это означает, что надо ускорить подготовку операции Белый Тигр. Наши уличные продавцы жалуются, что не хватает товару. Отсюда и все ограничения. Поэтому и укорачивается запальный фитиль операции. Старик не устает напоминать, что мы не можем позволить роскоши провала».
«Получить доступ к сети Терри Хэя — одно дело, а наладить ее удовлетворительную работу — совсем другое, — напомнил Логрази. — Проколы неминуемы. Кроме того, все испытывают трудности, работая в Юго-Восточной Азии. Кто поймет этот народец?»
«Предоставь Юго-Восточную Азию мне. Я ее знаю лучше, чем собственную страну. Это такой вонючий отстойник дерьма, что сделал один неверный шаг — и завязнешь так, что без компаса не выберешься».
Логрази засмеялся.
«Белый Тигр — это контроль, — продолжал разглагольствовать незнакомец. — А контроль в нашем случае — это фонды — неограниченные фонды. Мы получим все, что хотим, а именно — абсолютную независимость, гарантию от всякого бездумного вмешательства в наши дела».
«Кстати о контроле, — сказал Логрази, — как мне поступить с Мильо?»
«Ну, во-первых, я должен поздравить тебя, что ты организовал его на то, чтобы убрать Терри Хэя. Этот подонок последнее время создавал нам все больше и больше проблем. Черт побери, он всегда был занозой в нашей заднице. Старик сказал мне, что это была твоя идея натравить на него Мильо. Ты молодец, Фрэнк. Ей-богу молодец».
«Ты, вроде, знал Хэя в доброе старое время, верно?»
«Знал. Можно сказать, корешами были во Вьетнаме».
«Но что-то потом произошло между вами, да? Я слыхал, Хэй наколол тебя на чем-то...»
«Хоть мне и нравится чесать с тобой язык, предаваясь воспоминаниям, — прервал его незнакомец, — но надо и дело не забывать. Теперь о Мильо. С ним все остается по старому. Мы не собираемся отшивать его, когда придет время. Он будет нам настолько же полезен, насколько Терри Хэй вредил».
«Значит, продолжать водить его за нос?»
«В некотором роде. За последние несколько дней ситуация значительно изменилась. Кто-то убрал Декордиа».
«Это скверно». Аль Декордиа был одной из ключевых фигур, принимавших участие в разработке операции Белый Тигр. Он имел полный доступ к досье всех людей, задействованных в операции, и сделал много, благодаря своим связям с международными фондами, организуемыми мафией для подкупа высокопоставленных лиц и проведения различных кампаний.
«Более чем, — добавил незнакомец. — Его обезглавили».
«Обез...»
"Что мне, по буквам говорить, что ли? Обезглавили. Отделили его чертову башку от торса. А это значит для меня только одно: в этом замешан Терри Хэй. Терри командовал во Вьетнаме подразделением, в задачу которого входило сеять панику среди Северных вьетнамцев. Ротой ПИСК называли его.
"Это была идея самого Терри обезглавливать жертвы налетов ПИСКа. И это было здорово придумано: чарли были вне себя от ужаса, потому что они верят, что это мешает «самсара», то есть путешествию души в колесе жизни. Естественно, Декордиа слышал о Терри: он долгое время болтался по Европе, устанавливая контакты.
«Понимаешь, Фрэнк, Декордиа хотел выйти из дела. У него дочь погибла в прошлом году, и в нем что-то сломалось после этого. Я проследил его последние передвижения. С месяц назад он объявлялся в доме Терри Хэя в Ницце, и, наверное, дал Хэю кое-какой материал, подогревший его против нас. А тот и так не в восторге был от того, что мы встреваем в его дело в Шане. Но что-то у них не сладилось, и Хэй замочил Декордиа, да еще в его собственном родном городе: в Нью-Ханаане, штат Коннектикут. Такие дела плохо сказываются на бизнесе. Уличные продавцы очень нервничают». «Когда был убит Декордиа?»
— "Во вторник".
«Это было уже после смерти Терри Хэя, — рассмеялся Логрази. — Он что, восстал из мертвых, что ли?»
"А ты не смейся лучше, — предостерег незнакомец. — Не исключена возможность того, что Хэй, несмотря на категорический запрет, держал свою любовницу, Сутан Сирик, в курсе того, чем он занимался. Логично предположить, что она замешана в этом убийстве. Поэтому я хочу, чтобы ей занялись, причем, pronto".
«Использовать для этого Мильо?»
«Я...» Здесь речь незнакомца стала абсолютно неразборчивой. Разговор продолжался, и Мильо напряг слух, чтобы разобрать, о чем они толковали. Потом послышались звуки, говорившие о том, что кто-то еще зашел в комнату. Мильо перемотал неразборчивый кусок пленки, прогнал его несколько раз, усиливая мощность так, что шипение пленки превратилось в рев урагана.
— Merde! — выругался Мильо, не понимая, что случилось с пленкой. С каждым прослушиванием его раздражение росло. Голоса звучали, но было абсолютно непонятно, что говорится. Он оставил записку технику, чтобы тот попытался как-то подчистить звучание.
Катушка с пленкой перестала вращаться. Мильо уставился на нее, обдумывая услышанное. Теперь понятно, почему Логрази приказал ему убить Сутан. Но, с другой стороны, Мильо чувствовал уверенность, что незнакомец солгал насчет ее причастности к убийству Аль Декордиа. Чтобы Сутан убила кого-либо, выполняя завещание Терри Хэя? Да это же абсурд! Что за игру затеял этот незнакомец?
Мильо записал для себя на чистом листке бумаги все, что он знает о собеседнике Логрази. По акценту в нем легко узнается американец. Ясно, что это эксперт по Индокитаю, и поэтому не исключено, что Мильо знает его — или слышал о нем. Логрази назвал его живой легендой. Легендарный мафиози, эксперт по Индокитаю? Мильо ломал голову, кто бы это мог быть.
Возможно, когда его техник усилил голос вошедшего человека и Мильо разберет, что он сказал, это может подсказать что-нибудь. Но это может занять слишком много времени. А установить личность этого человека — дело первой необходимости. Надо, пожалуй, навести камеру наблюдения на окна резиденции Логрази. С помощью длиннофокусной линзы можно получить изображение лица, и если сложить его с голосом...
Порешив с этим, Мильо снял наушники, да так и остался сидеть, уставившись в пустое пространство. Ощущение, что незнакомец весьма прочно схватил его за горло, все усиливалось.
Он поднял трубку телефона и через минуту появился Данте. — Я хочу знать, — сказал он своему вьетнамскому псу, — знала ли мадемуазель Сирик человека по имени Аль Декордиа. Это американец, недавно убитый в штате Коннектикут, в городке Нью-Ханаан. Он был в составе группы по разработке проекта Белый Тигр. Кроме того, узнай, все что сможешь, о его дочери. И, параллельно с этим, попытайся найти кого-нибудь, кто знает, кто убийца.
Данте кивнул и вышел, оставив Мильо в одиночестве. Диски с пленкой медленно вращались.
* * *
Аликс Лэйн не спеша щипала пиццу, холодно разглядывая Криса.
— Зачем пожаловал, адвокат? Обговорить детали обвинения в клевете и очернении твоего клиента, которое ты собираешься мне предъявить?
Крис поморщился. Это почти дословно — его угроза, произнесенная сегодня днем на лестнице дворца правосудия.
— Я заслужил твой упрек.
— Еще бы не заслужить! — Аликс стояла в дверях, как медведица, защищающая вход в свою берлогу: выражение лица воинственное, поза агрессивная.
На Криса вдруг накатила волна усталости. Он даже прикрыл глаза, прислонившись плечом к дверному косяку.
— Если не хочешь меня впускать, — сказал он, — то можно хотя бы попросить стакан воды?
— О Господи, — ответила Аликс. — Входи, не укушу. Тени в длинном, узком коридоре; пара гоночных велосипедов на стене, наподобие произведения поп-арта. Крис услыхал, как за спиной его закрылась дверь, щелкнув двойным замком.
Она провела его мимо кухни прямо в гостиную. Комната была совсем не такой, какой сохранилась в его памяти после той вечеринки. Какой-то более просторной и светлой. Наверно, это потому, что сейчас не надо было по ней продираться сквозь толпу, как сквозь лесную чащу. А, может, Аликс просто сделала какую-то перестановку. Он тяжело опустился на кушетку, покрытую вытертым покрывалом с изображением тропиков.
— У тебя такой вид, что тебе, пожалуй, лучше принять что-нибудь покрепче, чем вода, — заметила Аликс. — Что предпочитаешь, адвокат?
— Водку. Водку со льдом, если можно, — ответил он и, повернувшись к ней, проследил глазами, как она шла к дубовому шкафчику за его спиной. — И я был бы премного обязан тебе, если бы ты называла меня просто Крисом.
— А я что-то не припомню, чтобы была обязана тебе чем-то, — отрезала она, наливая ему заказанное. Крис между тем мучительно думал, какого черта он сюда приперся и нет ли в данный момент в квартире Брэма Страйкера.
— Мам?
Они оглянулись одновременно. Из кухни вышел мальчик с взъерошенными волосами и непропорциональными чертами лица, характерными для ранней юности. В одной руке у него был кусок недоеденной пиццы, в другой — банка кока-колы. — Ты собираешься возвращаться?
Аликс улыбнулась, и лицо у нее сразу преобразилось. Лицо мадонны с полотна какого-нибудь прерафаэлита. Он сразу же вспомнил, как увидел ее впервые в зале суда. Как у него тогда вдруг забилось сердце! Как поразила его тогда ее красота! В ней не было ничего от типичных американских красоток, которых можно увидеть на обложках журналов и на экране телевизора. Рот немного широковат, на переносице высыпали веснушки, щеки немного полноваты, и носик с небольшой горбинкой. Но в комплексе эти детали переставали быть недостатками, а, наоборот, наделяли Аликс какой-то органичной красотой. Ее лицо волновало кровь.
— Немного погодя, — ответила она. — Дорогой, это Кристофер Хэй. Кристофер, это мой сынишка Дэн.
Крис привстал, протянул руку. — Привет! — Потом осознал, что обе руки у мальчика заняты, и опустил свою.
Дэн отхлебнул коки из своей банки.
— Вы тот самый Кристофер Хэй? Адвокат?
— Пожалуй, тот самый, — ответил Крис. Лицо мальчика расплылось в улыбке. — Вот здорово! В своем домашнем сочинении в прошлом семестре я писал про вас, и как вы выступаете в суде. Мне мама помогала. Очень приятно познакомиться!
— Мне тоже приятно, — ответил Крис.
— Очевидно, я имею успех даже здесь. А я и не знал, что ты замужем.
— Теперь не замужем, — поправила Аликс.
— А сын — он на совместном попечении?
— Был. — Она посмотрела ему прямо в глаза, потом притронулась к горбинке на носу. — А потом его папаша избил меня так, что сломал нос. И я подала на него в суд и добилась полной опеки над малышом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92