В местах, где кровь уже подсохла, ткань была жесткой, как панцирь.
Его взгляд скользнул по обширной равнине смерти и упал на бурлящую реку, которая пенилась и переливалась, и там он увидел всплеск, словно фонтан жидкого света.
Высокий воин выбрался из воды и поднялся по ближайшему берегу, заваленному телами и горами оружия. И еще до того, как Мойши разглядел его странно преображенное лицо, он понял, что он сейчас видит – последнюю живую легенду чародейской эпохи. Единственный миф, перешагнувший барьеры времени и вошедший в последние дни этого, быть может, последнего года, когда далекий прекрасный Шаангсей еще пронизан зимним холодом и искрящийся снег еще окутывает сады и покрывает плоские крыши купеческих контор, но кубару, спящие в гавани на покачивающихся на воде суденышках, уже грезят о приближении весны.
Сверхъестественная фигура остановилась и воздела к небу огромный сине-зеленый меч. Последний луч солнца, прорвавшийся сквозь прорехи в облаках, плывущих над краем горизонта на западе, упал на длинный клинок. Меч вспыхнул сияющим светом. Он горел и горел, пока не стало казаться, что он сам протянулся вверх, в самое сердце небес.
И Мойши, вложив в ножны свой меч, покрытый засохшей коркой из крови и мозгов, выбежал на поле мертвых, из-под высоких стен Камадо, за которыми уже зажигались костры – память о павших, очищение от воспоминаний о Кай-фене, праздник дня человека, – из-под тени крепости, навстречу свету новой эпохи.
Навстречу Дай-Сану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Его взгляд скользнул по обширной равнине смерти и упал на бурлящую реку, которая пенилась и переливалась, и там он увидел всплеск, словно фонтан жидкого света.
Высокий воин выбрался из воды и поднялся по ближайшему берегу, заваленному телами и горами оружия. И еще до того, как Мойши разглядел его странно преображенное лицо, он понял, что он сейчас видит – последнюю живую легенду чародейской эпохи. Единственный миф, перешагнувший барьеры времени и вошедший в последние дни этого, быть может, последнего года, когда далекий прекрасный Шаангсей еще пронизан зимним холодом и искрящийся снег еще окутывает сады и покрывает плоские крыши купеческих контор, но кубару, спящие в гавани на покачивающихся на воде суденышках, уже грезят о приближении весны.
Сверхъестественная фигура остановилась и воздела к небу огромный сине-зеленый меч. Последний луч солнца, прорвавшийся сквозь прорехи в облаках, плывущих над краем горизонта на западе, упал на длинный клинок. Меч вспыхнул сияющим светом. Он горел и горел, пока не стало казаться, что он сам протянулся вверх, в самое сердце небес.
И Мойши, вложив в ножны свой меч, покрытый засохшей коркой из крови и мозгов, выбежал на поле мертвых, из-под высоких стен Камадо, за которыми уже зажигались костры – память о павших, очищение от воспоминаний о Кай-фене, праздник дня человека, – из-под тени крепости, навстречу свету новой эпохи.
Навстречу Дай-Сану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41