– Я себя чувствую хорошо.
Лоб у него был сухим и горячим.
Она чувствовала, как он нежно гладит ее по лицу. Так мягко. Что-то странное было в его глазах.
– Я люблю тебя, – произнес он очень тихо.
И она не смогла больше сдерживаться. Что-то надломилось в ее душе, и по щекам покатились слезы – все муки, вся боль выходили сейчас из нее вместе с рыданиями, а Туолин обнимал ее, укачивал, поглаживал волосы. Она прижалась к нему, словно испуганный ребенок, но теперь уже не одинокий.
– Долгая была ночь, – сказал он.
* * *
– Эффект внезапности, – проговорил Ду-Синь. – Надо застать их врасплох.
– Да, – откликнулся Азуки-иро. – Все правильно. Если мы выставим сразу ударные силы, Макконам придется возглавить контратаку.
– Главное – продумать диспозицию, – заметил риккагин Эрант.
– Да. И выбрать ее самим, – согласился Лу-Ву. – Может быть, нам уже стоило бы организовать переправу и форсировать реку вот здесь… – Он ткнул пальцем в карту. – Когда они будут контратаковать, здесь им легче всего переправиться.
– Это вряд ли имеет смысл, – сказал Азуки-иро. – Мы, буджуны, будучи островным народом, имеем большой опыт сражений у воды, так что могу вам сказать, что, если мы растянем наши боевые порядки, а они навалятся на нас всем скопом, нас просто зажмут в тиски и, как следствие, будет сумятица и полный разгром.
– И что вы предлагаете? – спросил риккагин Эрант.
– Изобразить ложную переправу и дать им знать об этом, – спокойно проговорил куншин. – Они выступят, чтобы отрезать нас, а как только они дойдут до воды, мы атакуем. Пусть пехота прикроет лучников, а потом, когда противник завязнет в грязи, лучники выйдут вперед.
– Неплохой план, – заметил риккагин Эрант.
– Нам придется здорово исхитриться, – Подал голос Боннедюк Последний.
– У них превосходство в силах, – подтвердил Эрант.
– А что, если в битву вступит сам Дольмен? – спросил один из риккагинов постарше. – Есть ли у нас тогда хоть какие-то шансы?
– Дольмена предоставьте мне, – сказал Воин Заката. – В предстоящем сражении каждый должен занять свое место, иначе мы проиграем.
– Мне было бы намного спокойнее, – снова заговорил Эрант, – если бы я имел более четкое представление об их диспозиции. Сейчас ночь, а под покровом темноты многое может измениться. Но мы не можем себе позволить и дальше терять людей. Те, кто вчера ночью ушел на разведку, так и не вернулись.
После небольшой паузы Воин Заката сказал:
– Это я тоже беру на себя.
* * *
– Что ты делаешь? – воскликнула она.
– Я не закончил одно дело.
– Но тебе нельзя, ты ранен!
– Это его выбор, Кири.
Она опустилась на колени перед полулежащим Туолином.
– Что ты делаешь?
– Я солдат, – просто ответил он.
– Разве ты должен выполнять все до единого приказы?
– Никто мне не приказывал. Я сам так хочу… я должен.
Она подняла голову, сверкнув глазами.
– Что ты ему сказал?
Воин Заката бесстрастно взглянул на нее. У него за спиной стояла Моэру, прислонившись к двери, выходившей в узкий коридор казармы.
– Я сказал только, что мне нужна его помощь…
– Его помощь? – В ее голосе звучало презрение. – Как ты не понимаешь, что это убьет его?!
– Туолин сделает так, как считает нужным.
Она повернулась к Моэру:
– Моэру, прошу тебя, поговори с ними.
– Кири, решение принято, ты же видишь.
– Я вижу лишь то, что ради какой-то ночной вылазки пренебрегают человеческой жизнью… И вообще, чья это затея? Какой хитромудрый риккагин все это придумал? Пусть сам и идет!
– Никто не знает здешнюю местность лучше Туолина. Если наше предприятие будет успешным…
– Будь оно проклято, это ваше предприятие!
Туолин поднялся, поморщившись от боли, и обнял Кири.
– Дайте мне пару минут. Я поговорю с ней, – обратился он к Моэру и Воину Заката.
Они вышли в коридор. Моэру закрыла за собой дверь.
В комнате было тихо.
Через какое-то время они услышали приглушенный крик Кири: «Нет!»
Потом к ним вышел Туолин, и вместе с Воином Заката они пошли по длинному коридору прочь от безмолвной комнаты.
* * *
В тишине ночи кричал козодой.
Они припали к земле в густой тени тополей. В отдалении слышался плеск реки. Луна уже зашла, на небе, затянутом облаками, не было видно звезд. На верхушках деревьев призрачной паутиной висел туман.
Туолин молча указал влево. Сквозь длинные нижние ветви деревьев они разглядели какое-то движение – черное на черном.
Они осторожно двинулись вперед. Теперь уже явственно слышался лязг металла и резкий, гортанный шепот.
Они подобрались еще ближе, стараясь держаться в густой тени от стволов. Они оба были одеты в черное. У каждого за поясом – по паре длинных стилетов без ножен.
Теперь они отчетливо различали десятка два приземистых воинов, возившихся с громадной боевой машиной. По периметру площадки, где располагалась машина, были выставлены часовые.
Ночью похолодало. Снег покрылся твердой коркой и стал ломким. Сейчас главное было следить за тем, чтобы тонкая наледь не хрустнула под ногами.
Они пробрались сквозь густые ветви тополей, скрытые опустившимся туманом, осторожно миновали хрустящий снег и выскочили из-за деревьев, во взвихренную метель, словно пара огромных летучих мышей.
Пошел снег. Ночь стала серой.
Белые клубы пара от их дыхания поднимались в морозном воздухе.
Они схватились с противником.
«Это какие-то новые, – подумал Воин Заката, – таких я еще не видел. И я знаю, почему их выставляют на стражу ночью».
У них были совиные глаза – большие, круглые, светло-коричневые. Быстрые, не упускающие ничего. Они по-птичьи вращали головами на коротких шеях, словно глаза у них не могли двигаться в орбитах. Сросшиеся в хрящеватую массу нос и рот, хотя и не слишком похожие на клюв. Неуклюжие руки больше напоминают крылья. Пальцы длинные, тонкие, жилистые, как веревки.
Они не издали ни звука.
Их глаза горели ярким огнем.
Воин Заката пользовался перчатками из шкуры Маккона: его кулаки, как увесистые кувалды, били со страшной силой по глазницам, по суставам.
Высушенные, бесплотные, словно на протяжении многих веков они жарились на горячем ветру пустыни, эти создания были безжалостными, беспощадными воинами.
Туолин как раз пытался вытащить из-за пояса стилет, как вдруг краем глаза отметил косой удар, направленный на него. Он отвел левое плечо и всадил клинок в грудь одной из тварей. Раздался резкий хруст, неестественно отчетливый в холодном, сыром воздухе. Оружие завязло, словно угодило в стык между костями.
Туолин прикрывался предплечьями от яростных ударов. Левая рука у него онемела. Он стал искать опору для ног, нашел гребень из льда и земли, оттолкнулся и ударил носком сапога по бедру противника.
Тварь хрюкнула и отвалилась, но на ее место тут же встали двое других.
Воин Заката скрестил запястья и резко провернул руки. Сухо хрустнула шея, вывернутая под немыслимым углом.
Руки его замелькали в густом ночном тумане, сокрушая кости и хрящи.
Покончив с противником, он присел посреди кучи тел и глубоко вдохнул.
Сделав обманное движение бесполезной левой рукой, Туолин пробил защиту наступающей на него твари молниеносным ударом правой. Хрящеватый псевдоклюв треснул, его обломки вошли в широкие холодные глаза. В это же время второй противник вцепился риккагину в горло и надавил когтеобразными пальцами на гортань. В глазах у Туолина потемнело. Легкие горели от нехватки воздуха. Не сумев высвободить руки, он согнул ноги и резко рванулся вперед; его ноги описали в воздухе ювелирно отмеренную дугу и пробили кожный покров прямо под грудной клеткой птицеобразного воина. Хлынула липкая кровь. Снег превратился в розовый град, и Туолин, отвернув лицо, перекатился в сторону по мерзлой земле. Сильные руки Воина Заката подхватили его.
– Пойдем отсюда, – прошептал Туолин, жадно хватая ртом воздух. – Быстро.
Уже потом, в темноте, он сказал:
– Я слышал об этом месте. Мы как-то в дозоре убили трех красных. Я был с зелеными. Двоих они прикончили на месте, я не успел их остановить. Третий…
Слева, из ветвей деревьев, послышалось одинокое уханье снежной совы.
– Третьим я занялся сам, прежде чем дал ему умереть. Тогда мне показалось, что он просто бредил, но теперь я бы, пожалуй, поверил в его рассказ.
Снег шел сплошной пеленой; сейчас он был их союзником, потому что глушил все звуки.
– Он говорил о какой-то пещере, где рождаются всякие твари.
– Что за твари?
– Не знаю.
– А где пещера?
– Там, – Туолин показал налево. – Где-то там, за деревьями.
Он приподнялся, чтобы идти.
Воин Заката остановил его, положив ладонь ему на руку.
– Силы у тебя еще есть?
– Надо идти.
Воин Заката подал ему один из своих стилетов, но Туолин покачал головой:
– Сейчас я могу воспользоваться только одним зараз.
Они перебежали через открытое поле – под прикрытие густых деревьев. Здесь они начали передвигаться уже осторожней, высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться о корни. Неподалеку журчала река. Звук становился все громче. А потом деревья неожиданно расступились, и они оказались на поросшем тростником берегу.
– Здесь неглубоко, – заметил Туолин. – Подходящее место для переправы.
Миновав тростники, они вошли в ледяную воду. Из-за черных валунов, громоздящихся у берегов реки, течение здесь замедлялось, что облегчало переход. Но посередине – там, где не было камней, – река неслась стремительным потоком, и Туолин пару раз терял равновесие.
Они благополучно добрались до противоположного берега и, поднявшись на заросший кустарником откос, поспешили к скоплению низкорослых сосен.
Там они присели и прислушались. Туолин слегка дрожал.
Сначала им показалось, что вдалеке звонит колокол, приглушенный и немного печальный. Потом стало тихо. Не было никаких звуков, кроме шороха падающего снега. Туолин украдкой потрогал левый бок, провел ладонью по ребрам. Левая половина туловища онемела.
– Сюда, – шепнул он, тронувшись с места.
Миновав деревья, они вышли к лощинам, напоминавшим зазубрины шрамов на теле земли. Теперь им приходилось передвигаться с еще большей осторожностью, поскольку они углублялись все дальше на территорию Дольмена. В глубине души Воин Заката надеялся наткнуться на тропу Макконов, потому что из его памяти еще не стерлись воспоминания о том, что один из них сделал с людьми, близкими Ронину. Но ночь была тихой, и им не встретился ни один из Макконов.
Лощины становились все более каменистыми, а когда они подошли к четвертой, почва у них под ногами полностью сменилась камнем.
Они присели на высоком краю оврага, словно еще два черных валуна, и замерли, вглядываясь сквозь снег.
Они заметили это одновременно.
Мимолетный оранжевый сполох.
Под прикрытием камней они сползли вниз, следя за тем, чтобы не пошевелить свободно лежащие камешки.
Снег пошел еще гуще. Его пелена заглушала все звуки.
Им пришлось пережить несколько беспокойных минут, когда они пересекали небольшой открытый участок, но из-за снега видимость была ограниченной, и они благополучно добрались до противоположного края и приникли к покатым бокам валунов, покрытых ледяной коркой.
Потом они медленно пробирались через лабиринт камней, пока впереди не показалась маленькая расчищенная прогалина.
Вокруг костра сидели несколько темных тварей с глазами насекомых. За кругом света от костра, чуть правее, чернел вход в пещеру, у которого топтались приземистые воины.
Они отошли немного назад, под прикрытие валунов.
– Ты не знаешь, что там внутри? – спросил Воин Заката.
Туолин мотнул головой.
– Ладно, план действий, стало быть, такой: я займусь тварями, а ты тем временем осмотришь пещеру. Другого способа я не вижу.
– Там, по-моему, нет света.
– Да. Тебе надо будет зажечь факел от костра.
Воин Заката извлек из ножен Ака-и-цуши. Длинный сине-зеленый клинок, казалось, светился в ночи, а снежинки, падая на его поверхность, тут же таяли и превращались в слезинки.
Одним мощным прыжком Воин Заката выскочил на прогалину и двумя размашистыми ударами уложил троих приземистых воинов, прежде чем они успели понять, что происходит.
Насекомоглазые военачальники разом поднялись и выхватили свое оружие – огромные зазубренные серпы, массивные, как тесаки, пурпурно-черные, с одной режущей кромкой.
Он налетел на них, и клинки скрестились, высекая звенящую музыку боя.
Туолин же, прикрытый широкой спиной Воина Заката, метнулся к костру, подхватил горящую головешку и помчался в кромешную темень туннеля.
Черные твари все-таки углядели своими нечеловеческими глазами промелькнувшую спину Туолина и двинулись в его сторону, но Воин Заката преградил им путь.
Ака-и-цуши, мелькнувший в воздухе, пропел звенящую песнь, и Воин Заката обрушил на темных тварей серию косых стремительных ударов.
Теперь он разглядел их поближе: треугольные лица, состоящие, кажется, из одних острых углов, маленькие рты, вместо носов – узкие щели на жестких лицах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Лоб у него был сухим и горячим.
Она чувствовала, как он нежно гладит ее по лицу. Так мягко. Что-то странное было в его глазах.
– Я люблю тебя, – произнес он очень тихо.
И она не смогла больше сдерживаться. Что-то надломилось в ее душе, и по щекам покатились слезы – все муки, вся боль выходили сейчас из нее вместе с рыданиями, а Туолин обнимал ее, укачивал, поглаживал волосы. Она прижалась к нему, словно испуганный ребенок, но теперь уже не одинокий.
– Долгая была ночь, – сказал он.
* * *
– Эффект внезапности, – проговорил Ду-Синь. – Надо застать их врасплох.
– Да, – откликнулся Азуки-иро. – Все правильно. Если мы выставим сразу ударные силы, Макконам придется возглавить контратаку.
– Главное – продумать диспозицию, – заметил риккагин Эрант.
– Да. И выбрать ее самим, – согласился Лу-Ву. – Может быть, нам уже стоило бы организовать переправу и форсировать реку вот здесь… – Он ткнул пальцем в карту. – Когда они будут контратаковать, здесь им легче всего переправиться.
– Это вряд ли имеет смысл, – сказал Азуки-иро. – Мы, буджуны, будучи островным народом, имеем большой опыт сражений у воды, так что могу вам сказать, что, если мы растянем наши боевые порядки, а они навалятся на нас всем скопом, нас просто зажмут в тиски и, как следствие, будет сумятица и полный разгром.
– И что вы предлагаете? – спросил риккагин Эрант.
– Изобразить ложную переправу и дать им знать об этом, – спокойно проговорил куншин. – Они выступят, чтобы отрезать нас, а как только они дойдут до воды, мы атакуем. Пусть пехота прикроет лучников, а потом, когда противник завязнет в грязи, лучники выйдут вперед.
– Неплохой план, – заметил риккагин Эрант.
– Нам придется здорово исхитриться, – Подал голос Боннедюк Последний.
– У них превосходство в силах, – подтвердил Эрант.
– А что, если в битву вступит сам Дольмен? – спросил один из риккагинов постарше. – Есть ли у нас тогда хоть какие-то шансы?
– Дольмена предоставьте мне, – сказал Воин Заката. – В предстоящем сражении каждый должен занять свое место, иначе мы проиграем.
– Мне было бы намного спокойнее, – снова заговорил Эрант, – если бы я имел более четкое представление об их диспозиции. Сейчас ночь, а под покровом темноты многое может измениться. Но мы не можем себе позволить и дальше терять людей. Те, кто вчера ночью ушел на разведку, так и не вернулись.
После небольшой паузы Воин Заката сказал:
– Это я тоже беру на себя.
* * *
– Что ты делаешь? – воскликнула она.
– Я не закончил одно дело.
– Но тебе нельзя, ты ранен!
– Это его выбор, Кири.
Она опустилась на колени перед полулежащим Туолином.
– Что ты делаешь?
– Я солдат, – просто ответил он.
– Разве ты должен выполнять все до единого приказы?
– Никто мне не приказывал. Я сам так хочу… я должен.
Она подняла голову, сверкнув глазами.
– Что ты ему сказал?
Воин Заката бесстрастно взглянул на нее. У него за спиной стояла Моэру, прислонившись к двери, выходившей в узкий коридор казармы.
– Я сказал только, что мне нужна его помощь…
– Его помощь? – В ее голосе звучало презрение. – Как ты не понимаешь, что это убьет его?!
– Туолин сделает так, как считает нужным.
Она повернулась к Моэру:
– Моэру, прошу тебя, поговори с ними.
– Кири, решение принято, ты же видишь.
– Я вижу лишь то, что ради какой-то ночной вылазки пренебрегают человеческой жизнью… И вообще, чья это затея? Какой хитромудрый риккагин все это придумал? Пусть сам и идет!
– Никто не знает здешнюю местность лучше Туолина. Если наше предприятие будет успешным…
– Будь оно проклято, это ваше предприятие!
Туолин поднялся, поморщившись от боли, и обнял Кири.
– Дайте мне пару минут. Я поговорю с ней, – обратился он к Моэру и Воину Заката.
Они вышли в коридор. Моэру закрыла за собой дверь.
В комнате было тихо.
Через какое-то время они услышали приглушенный крик Кири: «Нет!»
Потом к ним вышел Туолин, и вместе с Воином Заката они пошли по длинному коридору прочь от безмолвной комнаты.
* * *
В тишине ночи кричал козодой.
Они припали к земле в густой тени тополей. В отдалении слышался плеск реки. Луна уже зашла, на небе, затянутом облаками, не было видно звезд. На верхушках деревьев призрачной паутиной висел туман.
Туолин молча указал влево. Сквозь длинные нижние ветви деревьев они разглядели какое-то движение – черное на черном.
Они осторожно двинулись вперед. Теперь уже явственно слышался лязг металла и резкий, гортанный шепот.
Они подобрались еще ближе, стараясь держаться в густой тени от стволов. Они оба были одеты в черное. У каждого за поясом – по паре длинных стилетов без ножен.
Теперь они отчетливо различали десятка два приземистых воинов, возившихся с громадной боевой машиной. По периметру площадки, где располагалась машина, были выставлены часовые.
Ночью похолодало. Снег покрылся твердой коркой и стал ломким. Сейчас главное было следить за тем, чтобы тонкая наледь не хрустнула под ногами.
Они пробрались сквозь густые ветви тополей, скрытые опустившимся туманом, осторожно миновали хрустящий снег и выскочили из-за деревьев, во взвихренную метель, словно пара огромных летучих мышей.
Пошел снег. Ночь стала серой.
Белые клубы пара от их дыхания поднимались в морозном воздухе.
Они схватились с противником.
«Это какие-то новые, – подумал Воин Заката, – таких я еще не видел. И я знаю, почему их выставляют на стражу ночью».
У них были совиные глаза – большие, круглые, светло-коричневые. Быстрые, не упускающие ничего. Они по-птичьи вращали головами на коротких шеях, словно глаза у них не могли двигаться в орбитах. Сросшиеся в хрящеватую массу нос и рот, хотя и не слишком похожие на клюв. Неуклюжие руки больше напоминают крылья. Пальцы длинные, тонкие, жилистые, как веревки.
Они не издали ни звука.
Их глаза горели ярким огнем.
Воин Заката пользовался перчатками из шкуры Маккона: его кулаки, как увесистые кувалды, били со страшной силой по глазницам, по суставам.
Высушенные, бесплотные, словно на протяжении многих веков они жарились на горячем ветру пустыни, эти создания были безжалостными, беспощадными воинами.
Туолин как раз пытался вытащить из-за пояса стилет, как вдруг краем глаза отметил косой удар, направленный на него. Он отвел левое плечо и всадил клинок в грудь одной из тварей. Раздался резкий хруст, неестественно отчетливый в холодном, сыром воздухе. Оружие завязло, словно угодило в стык между костями.
Туолин прикрывался предплечьями от яростных ударов. Левая рука у него онемела. Он стал искать опору для ног, нашел гребень из льда и земли, оттолкнулся и ударил носком сапога по бедру противника.
Тварь хрюкнула и отвалилась, но на ее место тут же встали двое других.
Воин Заката скрестил запястья и резко провернул руки. Сухо хрустнула шея, вывернутая под немыслимым углом.
Руки его замелькали в густом ночном тумане, сокрушая кости и хрящи.
Покончив с противником, он присел посреди кучи тел и глубоко вдохнул.
Сделав обманное движение бесполезной левой рукой, Туолин пробил защиту наступающей на него твари молниеносным ударом правой. Хрящеватый псевдоклюв треснул, его обломки вошли в широкие холодные глаза. В это же время второй противник вцепился риккагину в горло и надавил когтеобразными пальцами на гортань. В глазах у Туолина потемнело. Легкие горели от нехватки воздуха. Не сумев высвободить руки, он согнул ноги и резко рванулся вперед; его ноги описали в воздухе ювелирно отмеренную дугу и пробили кожный покров прямо под грудной клеткой птицеобразного воина. Хлынула липкая кровь. Снег превратился в розовый град, и Туолин, отвернув лицо, перекатился в сторону по мерзлой земле. Сильные руки Воина Заката подхватили его.
– Пойдем отсюда, – прошептал Туолин, жадно хватая ртом воздух. – Быстро.
Уже потом, в темноте, он сказал:
– Я слышал об этом месте. Мы как-то в дозоре убили трех красных. Я был с зелеными. Двоих они прикончили на месте, я не успел их остановить. Третий…
Слева, из ветвей деревьев, послышалось одинокое уханье снежной совы.
– Третьим я занялся сам, прежде чем дал ему умереть. Тогда мне показалось, что он просто бредил, но теперь я бы, пожалуй, поверил в его рассказ.
Снег шел сплошной пеленой; сейчас он был их союзником, потому что глушил все звуки.
– Он говорил о какой-то пещере, где рождаются всякие твари.
– Что за твари?
– Не знаю.
– А где пещера?
– Там, – Туолин показал налево. – Где-то там, за деревьями.
Он приподнялся, чтобы идти.
Воин Заката остановил его, положив ладонь ему на руку.
– Силы у тебя еще есть?
– Надо идти.
Воин Заката подал ему один из своих стилетов, но Туолин покачал головой:
– Сейчас я могу воспользоваться только одним зараз.
Они перебежали через открытое поле – под прикрытие густых деревьев. Здесь они начали передвигаться уже осторожней, высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться о корни. Неподалеку журчала река. Звук становился все громче. А потом деревья неожиданно расступились, и они оказались на поросшем тростником берегу.
– Здесь неглубоко, – заметил Туолин. – Подходящее место для переправы.
Миновав тростники, они вошли в ледяную воду. Из-за черных валунов, громоздящихся у берегов реки, течение здесь замедлялось, что облегчало переход. Но посередине – там, где не было камней, – река неслась стремительным потоком, и Туолин пару раз терял равновесие.
Они благополучно добрались до противоположного берега и, поднявшись на заросший кустарником откос, поспешили к скоплению низкорослых сосен.
Там они присели и прислушались. Туолин слегка дрожал.
Сначала им показалось, что вдалеке звонит колокол, приглушенный и немного печальный. Потом стало тихо. Не было никаких звуков, кроме шороха падающего снега. Туолин украдкой потрогал левый бок, провел ладонью по ребрам. Левая половина туловища онемела.
– Сюда, – шепнул он, тронувшись с места.
Миновав деревья, они вышли к лощинам, напоминавшим зазубрины шрамов на теле земли. Теперь им приходилось передвигаться с еще большей осторожностью, поскольку они углублялись все дальше на территорию Дольмена. В глубине души Воин Заката надеялся наткнуться на тропу Макконов, потому что из его памяти еще не стерлись воспоминания о том, что один из них сделал с людьми, близкими Ронину. Но ночь была тихой, и им не встретился ни один из Макконов.
Лощины становились все более каменистыми, а когда они подошли к четвертой, почва у них под ногами полностью сменилась камнем.
Они присели на высоком краю оврага, словно еще два черных валуна, и замерли, вглядываясь сквозь снег.
Они заметили это одновременно.
Мимолетный оранжевый сполох.
Под прикрытием камней они сползли вниз, следя за тем, чтобы не пошевелить свободно лежащие камешки.
Снег пошел еще гуще. Его пелена заглушала все звуки.
Им пришлось пережить несколько беспокойных минут, когда они пересекали небольшой открытый участок, но из-за снега видимость была ограниченной, и они благополучно добрались до противоположного края и приникли к покатым бокам валунов, покрытых ледяной коркой.
Потом они медленно пробирались через лабиринт камней, пока впереди не показалась маленькая расчищенная прогалина.
Вокруг костра сидели несколько темных тварей с глазами насекомых. За кругом света от костра, чуть правее, чернел вход в пещеру, у которого топтались приземистые воины.
Они отошли немного назад, под прикрытие валунов.
– Ты не знаешь, что там внутри? – спросил Воин Заката.
Туолин мотнул головой.
– Ладно, план действий, стало быть, такой: я займусь тварями, а ты тем временем осмотришь пещеру. Другого способа я не вижу.
– Там, по-моему, нет света.
– Да. Тебе надо будет зажечь факел от костра.
Воин Заката извлек из ножен Ака-и-цуши. Длинный сине-зеленый клинок, казалось, светился в ночи, а снежинки, падая на его поверхность, тут же таяли и превращались в слезинки.
Одним мощным прыжком Воин Заката выскочил на прогалину и двумя размашистыми ударами уложил троих приземистых воинов, прежде чем они успели понять, что происходит.
Насекомоглазые военачальники разом поднялись и выхватили свое оружие – огромные зазубренные серпы, массивные, как тесаки, пурпурно-черные, с одной режущей кромкой.
Он налетел на них, и клинки скрестились, высекая звенящую музыку боя.
Туолин же, прикрытый широкой спиной Воина Заката, метнулся к костру, подхватил горящую головешку и помчался в кромешную темень туннеля.
Черные твари все-таки углядели своими нечеловеческими глазами промелькнувшую спину Туолина и двинулись в его сторону, но Воин Заката преградил им путь.
Ака-и-цуши, мелькнувший в воздухе, пропел звенящую песнь, и Воин Заката обрушил на темных тварей серию косых стремительных ударов.
Теперь он разглядел их поближе: треугольные лица, состоящие, кажется, из одних острых углов, маленькие рты, вместо носов – узкие щели на жестких лицах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41