— Представляю! Ну, не смею вас задерживать, баззард. Ждите вестей. Хай!
Итак, инвазия? И это не шутка, не розыгрыш, не очередная проверка готовности, выполненная в максимально правдоподобной форме? Мейседона смущало, что Уотсон все время, как только для этого появлялась возможность, сбивался на шутливый тон. А когда складывается по-настоящему катастрофическая обстановка, грозящая пертурбациями глобального масштаба, особенно не расшутишься. Но… с другой стороны, Уотсон имел обыкновение шутить именно в те минуты, когда нервничал и не был уверен в себе. Надо подождать. Подождать прибытия оперативных документов. Факты расставят по своим местам действующих лиц конфликта и прояснят ситуацию. Мейседон испытывал странное чувство раздвоенности: осознанной, подкреплённой разумом веры в происходящее и слепого инстинктивного неверия, которое бьётся в человеке, наблюдающем, скажем, за цирковыми чудесами классного иллюзиониста.
Пожалуй, нечто подобное Мейседон испытал, когда Кейсуэлл познакомил его с письмом учёных, адресованным президенту. Это событие помнилось ему детально, во всех подробностях.
ПИСЬМО
Услышав о письме президенту, написанном группой учёных и датированном столь многозначительно, Мейседон насторожился и не смог скрыть своей заинтересованности.
— Новое оружие? — живо спросил он. — Сверхмощные боевые лазеры? Или микроядерное оружие на трансуранах?
— Не угадали. В письме речь идёт не о лазерах, не о трансуранах и вообще не об оружии. Будет лучше, если вы лично ознакомитесь с этим оригинальным письмом. — И Кейсуэлл пододвинул собеседнику красную папку.
Мейседон почтительно взял эту папку — не каждый день приходится читать письма учёных, адресованные лично президенту, — и осторожно раскрыл её. Краем глаза он заметил, что Кейсуэлл поднялся из кресла и, видимо не желая мешать, остановился возле него спиной к полковнику. Письмо было отпечатано на тонкой, плотной бумаге. Мейседон, как и любой другой пентагоновец, имел громадный опыт в обращении со всякого рода бумагами. Письмо показалось ему слишком свежим и чистеньким, поэтому он сразу же заглянул в самый конец этого мемо. Там значились имена пяти лиц, но самих подписей не было. Мейседон вопросительно взглянул на советника, и тот словно почувствовал его взгляд затылком, потому что сказал:
— Это копия, полковник, но копия точная. В конце нашей беседы вы поймёте, почему я знакомлю вас с копией, а не с подлинником.
Успокоенный Мейседон устроился в кресле поудобнее и начал чтение письма. На первой странице значилось:
«Стэнфордский университет,
Пало-Альто, штат Калифорния.
2 августа 19… года.
Президенту Соединённых Штатов
Белый дом, 1600, Пенсильвания-авеню
Вашингтон, дистрикт Колумбия
Уважаемый господин президент!
По современным представлениям, разделяемым подавляющим большинством учёных, во Вселенной размещено множество обитаемых миров — внеземных цивилизаций. Уровень развития этих цивилизаций может заметно превышать земной, обеспечивая решение множества технических проблем, которые ныне представляются человечеству неразрешёнными, в частности, проблемы межзвёздных сообщений и инопланетных контактов.
— Ряд археологических находок и письменных свидетельств, включая и библейские тексты, может быть истолкован в пользу фактов посещения Земли инопланетянами в историческом прошлом. За последние десятилетия активность земной ионосферы и её космическая отдача возросли многократно, а это не может не привлечь внимания развитых внеземных цивилизаций, не стимулировать их интереса к человечеству и его местообитанию. В ходе метеорологических, гидрологических и ряда иных наблюдений, а также случайным образом на территории Соединённых Штатов и в других районах Земли систематически фиксируются трансцендентные явления, не находящие рационального и исчерпывающего объяснения в рамках ортодоксальной науки. Часть этих явлений, прежде всего феномен НЛО, может быть истолкована в пользу предположения, что в современный период Земля импульсивно, но с нарастающей активностью обследуется зондирующе-информационными устройствами инопланетян с целью установления характера и возможностей человеческой цивилизации.
По нашему мнению, ситуация такова, что с определённой степенью достоверности в любой день и час можно ожидать прямой космической инвазии — тайного или явного вторжения инопланетных сил на Землю. Преобладающая активность НЛО над территорией Соединённых Штатов, ведущего и доминирующего земного государства, занимающего выгоднейшее глобально-стратегическое положение, придаёт сделанному выводу особую значимость и наводит на самые серьёзные размышления.
Цели космической инвазии могут быть самыми различными: от предельно агрессивных и беспощадных до самых мирных и благородных. Общественное мнение отдаёт предпочтение последней концепции, априорно наделяя высокоразвитые внеземные цивилизации чертами пацифизма, биологической терпимости и антропофилии. Но эта точка зрения не столько отражает истинное положение вещей, сколько является воплощением сентиментальных мифов и чаяний, находящихся в резком противоречии с реальностями нашего мира. Мира рассудочного, расчётливого и эгоцентричного, мира, в котором эмоциональные категории и моральные ценности играют релятивную и второстепенную роль. История межконтинентальных контактов между человеческими сообществами, имеющими в космическом аспекте крайне незначительные биологические и социальные различия, — это история непреднамеренно, стихийно развивающихся конфликтов и продуманных, хорошо организованных войн, в ходе которых сильные истребляли слабых. В этом свете вера в космический пацифизм представляется опасным заблуждением, а отсутствие психологической и административной готовности к отражению внезапной агрессии — недопустимым благодушием. Молниеносный крах огромной, хорошо организованной и вооружённой империи инков под локальным натиском крохотного, но дерзкого отряда конкистадоров, лишь незначительно превосходящего аборигенов по уровню технической оснащённости, — наглядная иллюстрация тех поистине катастрофических последствий, к которым может привести космическая беспечность в наши дни.
Жёсткий контроль и регулировка процесса контактирования необходимы и в том случае, когда космическая инвазия носит самый мирный и благородный характер. Знания и технические средства высокоразвитых внеземных цивилизаций, вне всякого сомнения, представляют собой уникальную ценность и должны быть заимствованы в максимальной степени. Стихийно же развивающиеся контакты, как это убедительно иллюстрирует история земных путешествий и открытий, даже при изначально мирных настроениях сторон склонны быстро перерождаться в конфронтацию, вражду и открытые вооружённые столкновения.
Исходя из вышеизложенного, мы считаем необходимым безотлагательное создание специальной службы, а равно развёрнутой программы действий с целью наблюдения, сотрудничества, сдерживания и нейтрализации или ликвидации сил космической инвазии в зависимости от конкретной развивающейся ситуации. Решение каждой частной задачи должно предусматривать разные степени вовлеченности: от некоторого разумного минимума до всей мощи Соединённых Штатов и их союзников. Специальная служба, создание которой нами рекомендуется, могла бы взять на себя попутно параллельное решение целого ряда менее трансцендентных, но тем не менее важных с точки зрения обеспечения национальной безопасности задач.
С искренним уважением
Джерми Стоун, Джон Блэк,
Сэмуэл Холден, Терренс Лиссет,
Эндрю Вайс».
Прочитав письмо один раз, Мейседон прочитал его и повторно, бегло просматривая одни части и внимательно, даже более внимательно, нежели первый раз, — другие. Потом аккуратно, но без прежней почтительности закрыл папку. Этот своеобразный, порхающий звук расслышал Кейсуэлл и, оставшись стоять возле окна, повернулся лицом к Мейседону.
— Разочарованы? Только не юлите, Генри, говорите откровенно.
— Разочарован — не то слово, но…
— Понимаю. Я тоже был разочарован, когда меня познакомили с этим письмом. Оригинально, неглупо, недурно читалось бы в рамках специального исследования или в качестве предисловия к хорошему фантастическому роману. Но как основа для реальной программы выглядит слишком экзотично и недостаточно солидно. Не так ли?
Советник президента стоял спиной к свету. Мейседон не видел выражения его лица, поэтому он ограничился тем, что осторожно согласился:
— Примерно так.
Кейсуэлл оттолкнулся от подоконника, на который опирался сцепленными за спиной руками, и подошёл к курительному столику. Не торопясь, выбрал трубку и, набивая её «кэпстеном», негромко спросил:
— Вам сорок восемь, Генри? Не приходила вам ещё мысль, что пора увековечить своё имя каким-нибудь великим деянием?
Несколько огорошенный этим вопросом, Мейседон не сразу нашёлся с ответом, а Кейсуэлл, покосившись на него, с прежней размеренностью продолжал:
— Все мы в зрелом возрасте грешим мечтами о славе. Честолюбие — двигатель прогресса и источник личных ошибок. Прославиться, вписать своё имя в скрижали истории можно разными путями. Мы в равной мере… — Кейсуэлл чиркнул длинной, тонкой спичкой, раскурил трубку и пыхнул дымом. — Мы в равной мере помним и Фидия, который создал бессмертные произведения искусства, и Герострата, спалившего в Эфесе храм Артемиды. Мы помним Александра Македонского и Нерона, Гарибальди и Аль Капоне.
Мейседон не совсем понимал, куда клонит советник президента, и терпеливо ждал продолжения. Кейсуэлл присел на угол письменного стола с трубкой в правой руке, Мейседон механически отметил, что, скорее всего, это пенковая трубка.
— Франклин Рузвельт был великим человеком и остался бы в памяти людей даже в том случае, если бы судьба не сделала его крёстным отцом атомной бомбы. А Гарри Трумэн? — Кейсуэлл пыхнул дымом и посмотрел на полковника своим загадочным, серьёзно-улыбчивым взглядом. — Боюсь, что, подписывая приказ об атомной бомбардировке мирных японских городов, он руководствовался не только объективными военными и политическими мотивами, но и соображениями пусть скандальной, но все-таки бессмертной славы. Чем же ещё этот безликий Гарри мог зацепиться в памяти народов? — Кейсуэлл поднял глаза на портрет покойного Кеннеди и продолжал печально, понизив голос: — Судьба Джона Фицджеральда противоречива и трагична, но люди сохранят добрую память о нем. Сохранят хотя бы потому, что шаг Армстронга на лунную поверхность был ретроспективным выражением его воли и решимости. Но чем может похвалиться последующая вереница президентов? Бесславным завершением войны во Вьетнаме? Иранской катастрофой? Возвеличиванием сионизма? Или, может быть, расовыми волнениями, инфляцией, безработицей и энергетическим кризисом?
Мейседон кашлянул и беспокойно заёрзал в кресле. Кейсуэлл искоса взглянул на него и усмехнулся, последний раз пыхнул ароматным дымом и, неторопливо выбивая пепел из трубки, успокоил:
— Не волнуйтесь, полковник. Я не собираюсь организовывать дворцовый переворот, покушение на президента или хотя бы в малейшей степени способствовать трансформации нашей социальной системы. Моя сфера не политика, а специальные вопросы. Но я обязан уметь мыслить чётко, логично и беспристрастно. Собственно, за это я и получаю деньги, поверьте мне, немалые. — Кейсуэлл продул трубку, аккуратно уложил её на подставочку и поднял взор на девиз, начертанный китайскими иероглифами. — В течение долгого времени здесь красовалось латинское изречение: «Синэ ира эт студио», что значит — без гнева и пристрастия. Я всегда стараюсь следовать этому правилу. Мои единственные божества — факты, лишь перед ними склоняю я свою голову.
Мейседона начал раздражать этот тон — тон ненавязчивого, но ощутимого превосходства. Раздражать в тем большей степени ещё и потому, что в глубине души полковник чувствовал — для выбранной линии поведения у Кейсуэлла были определённые основания. По этой и по некоторым другим, весьма прозрачным для искушённого человека причинам Мейседон счёл нужным сказать:
— Должен признать — я человек военный, а потому и консервативный. Я, простите меня, как-то не привык к тому, чтобы в моем присутствии о президентах и нашей политике говорили так вольно и свободно.
Довольно бесцеремонно разглядывая полковника, Кейсуэлл усмехнулся:
— Понимаю. Подстраховка никогда не мешает.
— Вы не так меня поняли, — с некоторым смущением возразил Мейседон.
— Может быть, — охотно согласился советник. — Не всегда понимаешь самого себя, как же можно претендовать на безошибочное понимание других? Вот нам с вами письмо пятерых учёных, обеспокоенных космической угрозой, якобы нависшей над Землёй, показалось недостаточно солидным, а вот на президента оно произвело куда более серьёзное впечатление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41