— Согласен.
Некоторое время они сидели молча. Снегин искоса поглядывал на спокойное лицо молодой женщины.
— Не случилось ли что-нибудь? — подумал он вслух.
— Нет, Иван пока в полной безопасности, — уверенно ответила Кайна. — Хочу вам напомнить, Всеволод… Очень важно, чтобы вы добыли документы, изобличающие связь Линга с Яр-Хисом.
— Почему это так важно? — спросил Снегин с сомнением.
— Потому что в городе фактически двоевластие. Действия городского управления нередко наталкиваются на сопротивление Яр-Хиса. Иногда Яр-Хис действует на свой риск и страх. — Кайна вздохнула. — Чаще всего на страх. Арни Таиг хочет покончить с этим.
Снегин внимательно приглядывался к певице.
— И вы хотите помочь ему?
— Да, — решительно ответила Кайна. — Яр-Хис воплощает все самое тёмное и жестокое в нашей цивилизации. Он изжил себя.
— Но как случилось, что тайная организация приобрела такую власть?
— Яр-Хис возник после ядерной войны и не сразу стал всесильным. — Кайна вдруг замолчала.
После долгой паузы Снегин мягко напомнил:
— Я слушаю вас. Кайна.
Молодая женщина обернулась к нему.
— Как это странно, Всеволод: я, далийка, роллина, сижу с землянином в машине и поверяю ему наши сокровенные тайны. Скажите честно, разве это не похоже на предательство?
Снегин невольно отвёл взгляд.
— Вот видите, — негромко сказала молодая женщина.
— Нет, Кайна, — решительно проговорил Снегин. — Вы в сложном положении — это правда. Но это не предательство.
— Что же это?
— Здравый смысл. Ведь мы, земляне, желаем Даль-Гею только добра.
— Что такое добро и зло, Всеволод? И не может ли добро одних обернуться злом для других?
— Над добром и злом стоит разум.
— Разум, — в раздумье проговорила Кайна. — Зачем вам наши тайны, Всеволод?
— Чтобы выработать правильную линию поведения.
Её синие глаза потемнели.
— И решить, помиловать нас или уничтожить?
— Помочь вам найти самих себя, — сказал Снегин и с лёгкой укоризной добавил: — Неужели вы верите сказкам о нашей жестокости? Вы, Кайна Стан, которая целый год гостила на Земле?
— На Земле я была певицей, — возразила молодая женщина, а сейчас я несу ответветиность за существование целой расы. Поверьте, это далеко не одно и то же.
— Верю.
Кайна легко прикоснулась к его руке.
— Спросите о Яр-Хисе у президента. Только он вправе решать, что вам можно сказать, а что нет. А пока знаете: Яр-Хис — ваш главный враг, враг сильный и бескомпромиссный…
Снегин прервал её:
— Иван!
Кайна несколько секунд вглядывалась в глубину улицы.
— Да. Он с Тикой. — Молодая женщина перепела взгляд на Онегина: — Вы присоединитесь к ним?
Всеволод отрицательно покачал головой. Лицо Кайны приобрело отчуждённое выражение.
— Почему?
Снегин грустно усмехнулся.
— Я полномочный посол Земли, Кайна, и должен беречь свою репутацию. Я и так потел на мелкие формальные нарушения своего статута. А с Иваном теперь будет взаимодействовать другой человек, энергичный, ловкий и опытный. К тому же близкий друг Алексея.
Канна смотрела на Снегина испытующе.
— Вы хотите меня успокоить?
— Это правда.
Они проводили взглядами Ивана и тоненькую Тику, непринуждённо и даже гордо шагавшую рядом с ним.
— Наверное, вы правы, Всеволод, — сказала Кайна, запуская двигатель. — Во всяком случае, на вашем месте я бы поступила точно так же. Куда вы теперь?
— К президенту, — ответил Снегин. — Наша встреча назначена на пятнадцать часов земного времени. Осталось всего двадцать минут.
— Тогда вам понадобится машина, — сказала она и добавила: — Я выйду здесь.
— Это не опасно?
Кайна улыбнулась, и Снегин, вспомнив реакцию подгулявших парней, понял, что она права в своей уверенности.
— Хорошо, — согласился он.
— Не забудьте про документы, позаботьтесь об Алексее. Желаю удачи.
Кайна взялась было за ручку дверцы, но Снегин остановил её:
— Подождите, ещё один вопрос… — Он запнулся. — Почему бы вам не улететь вместе с нами на Землю?
— Нет, Всеволод, — ответила Кайна. — Моё место здесь, как бы тут ни было — плохо ли, хорошо ли.
По её губам скользнула лёгкая улыбка.
— Впрочем, если бы меня попросил Алексей, — в голосе Кайны прозвучала нотка лукавства, — я бы ещё подумала.
— Я вас понял. Прощайте, Кайна.
— Прощайте.
Глава 13
Бар, куда Тика привела Лобова, располагался в подвальном помещении. Туда вела узкая, дважды изгибающаяся лестница настоящая мышеловка. В баре было около десятка посетителей. Тика усадила Лобова за свободный столик, молча села рядом, поставила локотки на край стола, опёрлась на ладони подбородком и стала ждать. Хозяин бара скользнул по Тике приветливым взглядом, задержал его на Лобове и, будто вспомнив о чем-то, поспешно вышел в боковую дверь. Здоровенный парень, сидевший у самой лестницы, лениво допил свой бокал, ладонью вытер рот и направился к выходу.
Тика искоса следила за Лобовым.
— Трусите, уважаемый Ивви? — вдруг спросила она без выражения.
Иван усмехнулся, при желании это можно было бы назвать и страхом. Да, он знал, что такое страх, хотя испытывал его в полной мере только единственный раз в жизни, когда работал вторым пилотом на «Мистрале». Тогда он был совсем мальчишкой — первый год в космосе, а командир получил во время аварии ранение и не мог управлять кораблём. Лобову пришлось самостоятельно сажать тяжёлый корабль на незнакомую неосвоенную планету. Нет, сейчас был не страх, а готовность сделать в десятки раз больше, чем в обычные минуты.
Тика заговорщически наклонилась к нему:
— Хотите, я выведу вас отсюда? Ещё не поздно. Наплюйте вы на своего друга.
Её глаза смотрели на него серьёзно и доброжелательно. Иван покачал головой:
— Жребий брошен.
— Что? — удивилась Тика.
— Рубикон перейдён, и мосты сожжены. — Он рассмеялся.
Лобов уже не старался играть какую-то роль и был, в общем-то, самим собой. Тика недоуменно улыбнулась, так ничего и не поняв. Из боковой двери появился хозяин. Не говоря ни слова и не поднимая глаз, он прошёл за стойку. Через минуту по лестнице спустился тот, что выходил из бара, лениво подошёл к хозяину, что-то негромко сказал. Хозяин поднял на Тику глаза и кивнул ей. Девушка поднялась со стула.
— Не передумали? — довольно громко спросила она. — Тогда пойдёмте.
Лобов почему-то предполагал, что они направятся в боковую дверь, в которую из зала выходил хозяин. Но они прошли мимо, в помещение вроде гардеробной, в которой располагались туалетные комнаты.
— Заходите, — сказала Тика, кивая на дверь.
Лобов удивлённо взглянул на неё. Тика вздохнула:
— Да заходите же!
Лобов пожал плечами, открыл дверь и вошёл в туалет. Там было темно. Он начал шарить по стене в поисках выключателя, но в это время дверь захлопнулась и вспыхнул такой ослепительный свет, что Иван невольно зажмурился. В тот же миг оба его запястья перехватили сильные руки, что-то звякнуло.
Лобов дёрнулся, но его цепко и умело держали сразу с двух сторон.
— Спокойно, — прозвучал чей-то безликий голос.
Лобова подтолкнули и куда-то повели. Хлопнула одна дверь, вторая, свет потерял свою нестерпимую яркость. Он приоткрыл глаза и увидел двух мужчин в тёмных очках, стоящих от него справа и слева. Его уже не держали, но привычной свободы Иван не чувствовал. Опустив глаза, он понял, в чем дело: руки его были скованы — запястья охватывали металлические браслеты, соединённые цепочкой.
Изучая историю, Иван знал, что такое наручники, которые широко применялись в полицейской практике. Он был в наручниках! Мужчины, плотные, коренастые, стоящие рядом, сняли свои огромные тёмные очки. Лица у них были равнодушные, грубоватые, чем-то похожие на лицо Стига, только в более упрощённом варианте. Ивана опять легонько подтолкнули в спину.
— Проходите.
Лобов, не торопясь, пошёл по довольно широкому коридору, освещённому плафонами, вделанными в потолок. Охранники шагали, чуть приотстав, почтительно поддерживая его за локти кончиками пальцев, точно опасались, что он вдруг повернёт и проскочит сквозь стену. Иван усмехнулся: «Эти крепкие здоровые люди боятся меня. Вот что значит успешно пройти проверку!»
Через массивную, возможно, бронированную дверь Лобова ввели в просторную комнату, которую он про себя назвал приёмной. На широком диване сидели четверо здоровых парней, а напротив них на подлокотнике кресла пристроился, непринуждённо покачивая ногой, старый знакомый — Стиг. Он щурил в насмешливой улыбке свои холодные глаза.
— Ивви! — весело сказал он. — Наконец-то! А то я начал было беспокоиться.
Он подошёл к Лобову и ловким профессиональным движением провёл несколько раз сверху вниз по его одежде.
— Я без оружия, — сказал Лобов.
— Теперь я в этом уверен, — усмехнулся Стиг. — Прошу прощенья.
Он достал из бокового кармана Лобова бумажник. Просмотрел его содержимое, положил обратно в карман. Критически осмотрел Лобова с головы до ног, взял за руку, пригляделся к часам, качнул головой:
— Вот уж не думал, что вы такой модник.
— Стараюсь, — процедил Лобов.
Стиг молча прошёл вперёд. Ивана подтолкнули в спину вслед за ним. Широкая дверь автоматически отъехала в сторону, и Лобов оказался в кабинете. Стиг посадил его на массивный табурет, намертво привинченный к полу метрах в пяти от обыкновенного стола. На столе стоял письменный прибор, видеофон, диктофон — в общем, все, что обычно стоит на столе делового человека Даль-Гея. Зато боковая стена, слева от Лобова, напоминала пульт управления энергостанцией. Из неё выходили какие-то трубки, кабели, шнуры, оканчивающиеся разными, совершенно незнакомыми Лобову щупами, контакторами и манипуляторами. Он понял, что вся эта аппаратура — орудия веками отработанных изощрённых пыток, контроля и принуждения. Лобову стало не по себе, и пришлось сделать известное волевое усилие, чтобы исчезло неприятное, тянущее ощущение под ложечкой.
Тут он перехватил насмешливый понимающий взгляд Стига.
— Не дрейфьте, — покровительственно сказал Стиг, — самое страшное позади. — Наклонившись, он отомкнул ключиком наручники, снял их и предупредил: — Только без глупостей. Здесь ведь разговор короткий. — Стиг дёрнул углом рта, засмеялся и добавил: — А я у вас в долгу. У меня с этим Оуном старые счёты.
Один из гангстеров вышел в приёмную, оставив дверь открытой, другой сел на стул возле той, страшной стены. Не таясь от Лобова, а может быть и специально демонстрируя ему, он достал из кармана большой пистолет, проверил его и снова сунул в карман куртки. Стиг остался стоять, прислонившись спиной к противоположной стене. Временами он останавливал свой взгляд на Лобове и ободряюще улыбался.
Вдруг из приёмной послышался лёгкий шум, видимо, все сидевшие там дружно вскочили на ноги.
— Здравствуйте, мальчики, — послышался мягкий приветливый голос.
— Добрый день, патрон, — хором ответили «мальчики».
— Как дела с картиной Айола, Тодди?
Айол был одним из самых известных живописцев Даль-Гея, причём он был по-настоящему крупным и самобытным художником.
— Она ваша, патрон.
— Спасибо, дружок. — И после паузы: — Рэг, что-то у тебя глаза не так смотрят. Опять?
— Разве самую малость перебрал, патрон, — виновато пророкотал хриплый басок.
— Не надо излишеств, дружок, — увещевающе сказал мягкий голос. — Я очень прошу тебя. Я не против того, мальчики, чтобы вы развлекались, как вам по душе. У нас не храм мирового духа. Но работе это не должно мешать. Ты меня понял, Рэг?
— Понял, — поспешно ответил осипший басок.
Лобов не сводил ожидающего взгляда с двери. В кабинет вошёл статный немолодой мужчина с удлинённым благородным лицом. Стиг отделился от стены и угодливо подался вперёд.
— Все готово, патрон.
— Спасибо, дружок.
Вошедший мельком взглянул на Лобова добрыми умными глазами, сел за стол и приветливо сказал:
— Рад вас видеть, ленд Ивви Лонк. — Он улыбнулся, отчего вокруг его глаз собрались морщинки, и вежливо представился: — Меня зовут Эйт Линг, для друзей просто Эйти.
Лобов, несколько сбитый с толку обликом и манерой поведения Линга, который оказался вовсе не похожим на созданный его воображением образ матёрого гангстера, молча поклонился.
Разглядывая его, Линг улыбнулся ещё шире, показав ровную полоску белоснежных зубов.
— Признайтесь, вы удивлены? Вы ожидали встретить чудовище, а не человека. — Линг сцепил пальцы рук и вздохнул. — Вы думаете, я люблю своё дело? О, я бы с радостью забросил его, но все мы рабы обстоятельств, все мы опутаны, как цепями, своей прошлой жизнью. — Он несколько оживился. — Знаете, что я люблю больше всего, дорогой Ивви? Живопись! Вот божество, которому я поклоняюсь бескорыстно. Если мы с вами подружимся, а я искренне надеюсь на это, я познакомлю вас со своим собранием картин. Уверяю вас, — в голосе Линга зазвучали нотки откровенной гордости, — в ней есть настоящие шедевры. Я ведь и сам не чужд искусства. Несколько раз выставлялся, под другим именем, разумеется, а однажды получил приз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32