- Да будет ваш дом полной чашей!
Ульриг III поспешил исполнить свою обязанность короля. Наклонившись к невесте, он жадно приник к её губам, непозволительно затянув символичный поцелуй.
- Эй! - Удгерф подтолкнул отца. - Хватит.
Выпроставшись из длинных волос Дельферы, Ульриг недовольно обернулся:
- Это мое право.
- Это право сильнейшего.
- Я король! Я сильнейший!
- Да?! - принц, ловко изогнувшись, подхватил Ульрига и скинул в Священный Очаг.
- Собака! - король выскочил, стряхивая с плаща искры Священного Костра.
Жрецы и все в зале замерли. Но ничего не произошло: Удгерф просто поцеловал жену.
***
Вопреки грозным речам, отряд рыжего Чародея оказался невелик, однако, в крохотном Курлапе могла разместиться лишь десятая его часть. Да и осторожные варвары впустили только самого предводителя с двадцатью воинами.
- Изволь, Анисим Вольфрадович, мой дом - твой дом, и бедностью нашей не брезгуй, - сухой, подтянутый вождь шел рядом с рыжим великаном, внимательно всматриваясь в его лицо.
Варвар искал взгляда Чародея, чтобы понять, кто перед ним: друг или враг. Однако тот уставился в землю, отмеривая её саженными шагами и, казалось, думал о своем.
- Твой временный приют, Анисим, - вождь указал на хижину.
Она была больше остальных строений, но крыша, устланная травой и толстые деревянные столбы, служившие опорами, смотрелись так же убого. Впрочем, великана это не волновало. Он прошел в дом, как будто жил там уже много лет, и солдаты последовали за ним. Четверо остались у входа. Вождь варваров поразился: караул встал сам, без напоминания.
Жители Курлапа постепенно разошлись. Улицы вновь опустели, лишь кое-где судачили меж собой женщины, но мужья быстро разогнали их по домам.
Анисим Вольфрадович в раздумье огляделся в поисках стула. Не найдя на что можно было бы сесть, он опустился прямо на пол. Чародей закрыл глаза и опустил голову, отчего длинные, рыжие волосы безобразно обвисли на пол.
Солдаты тихо расположились вокруг. Среди них было и три скелета, которые, последовав примеру вождя, погрузились в свои мысли.
Так продолжалось полчаса, пока заменявшая дверь циновка не поднялась и на пороге не появилось несколько женщин. В руках у них были подносы с едой. Солдаты оживились:
- Э… Давай сюда!
Скелеты вздрогнули, резко подняв головы. Волосы, скрывавшие их костяные лица с дико горящими глазами, откинулись, и одна из женщин, вскрикнув, уронила горшок. Он звонко разбился, выплеснув на пол темную жидкость, напиток из лесных ягод. Однако Чародей не обратил на это внимания.
Робко оглядываясь на его могучую, согбенную фигуру, женщины сторонились колдуна, обнося воинов едой. Скелеты отказались, посмеявшись над узостью понятий женщин об их расе. Еда для скелетов - их мысли, а сила - их разум.
Варварки удалились, и стало вновь тихо.
Свет, пробивавшийся из отверстий в крыше, померк. Небо стало синим, застрекотали ночные насекомые. Анисим Вольфрадович продолжал сидеть, и костра разводить не решались.
***
Чародей поднял голову, но волосы продолжали скрывать его лицо.
- Позовите сюда мальчика.
Один из солдат поднялся, ни слова не говоря, вышел на улицу. Он заметил ребенка, который шел в темноте, постукивая легонькой палочкой по земле.
- Эй, подойди-ка сюда.
Мальчик остановился, и солдат увидел его большие синие глаза на бледном во мраке лице.
- Не бойся, я дам тебе вкусное, - солдат неловко улыбнулся.
Рув в нерешительности остановился. Там внутри ужасные скелеты и противные солдаты, но ему почему-то очень хотелось увидеть ещё раз рыжего великана, ну хоть одним глазком…
Он подошел к человеку, и тот, ласково положив ему руку на плечо, провел внутрь.
Чародей сидел на полу. Несколько людей разводили в углублении, обложенном камнями, костер. Пламя вспыхнуло внезапно, озарив широкое, суровое лицо Анисима Вольфрадовича, запутавшееся в рыжих, сбитых волосах. Рув вновь поразился скрытой силе, таящейся в сгорбленной фигуре этого человека.
Прошло несколько минут. Мальчик стоял у входа, не зная, что делать, а рука воина по-прежнему лежала у него на плече, и он смутно чувствовал её согревающее тепло. Это успокаивало Рува.
- Не бойся, мальчик. Подойди ко мне, - Чародей поднял глаза, темно-зеленые и очень глубокие.
Рув шевельнулся, рука соскользнула с его плеча, и он, оставшись один, без поддержки, осторожно приблизился к великану.
- Помнишь, ты сказал мне, что у вас в деревне живет Старая Колдунья.
- Да, её зовут Марбель…
- Неважно. Для меня она Старая Колдунья, - Анисим Вольфрадович замолчал, раздумывая. - Ты обещал сводить меня к ней.
- Да…
- Не перебивай. Я и так знаю, что ты обещал. Сделай это прямо сейчас.
- Хорошо, хорошо, - пролепетал Рув, чувствуя, как непроизвольно задергалось колено.
Он попытался унять дрожь, но был не в силах, и она, нарастая, разбежалась по всему телу. Боясь, что это слишком заметно, мальчик быстро вышел из дома и повел исполина по деревне.
Было уже совсем темно, и они шли по глухим улочкам на окраине поселения, там, где тянется безмолвный частокол, и густо толпятся гигантские деревья. В темноте жутко закричала какая-то большая птица:
- Уг! Уг!
Дом ведьмы был маленький и кривой, со скособоченной крышей. Вокруг стоял мрак, и в единственном окошке горел тусклый красноватый огонек, похожий на алчный глаз дракона. Старуха была чудаковатой, но не злой. И все же Рув ни за что бы не пошел к ней сейчас, в ночное время, когда даже знакомый лес, приветливый днем, казался угрюмым и чужим.
Чародей двигался молча, неотрывно уставившись на свет в окне.
- Вот здесь…
- Тише. Я это чувствую. - Анисим Вольфрадович обернулся к мальчику.
В его страшных зеленых глазах было нечто таинственное, возвышенное и в тоже время животное. Рув вдруг подумал, что такой, должно быть, взгляд у убийцы…
- Можешь идти, мальчик.
Рув кивнул и, словно очнувшись от кошмара, с радостью кинулся прочь. Подальше, подальше от ужасного молчаливого человека, оставшегося сзади во мраке.
Чародей постоял, посмотрел вслед удаляющемуся мальчику, затем резко повернулся, в три шага подошел к дому колдуньи и дернул за холодное железное кольцо.
За дверью раздался скрипучий голос:
- Кто там?
Впрочем, колдунья не ждала ответа: послышался тяжелый глубокий звук отодвигаемого засова. Дверь приоткрылась, и показалось маленькое личико, желтое и жалкое, как оплывший огарок свечи.
Старуха подслеповато сощурилась, вглядываясь в ночного гостя.
- А ты, прости, кто?
- Анисим Вольфрадович, - рыжий надвинулся на дверь, и та безропотно подалась внутрь.
В крохотной комнатушке было тепло, и горячий воздух обжег вошедшего. Пахло сушеными травами. Великан глухо ударился об потолочную балку, и крыша дрогнула.
- Тише, тише, батюшка. Дом развалите, а я уж стара - новый не выстрою.
- А магия на что?
- Да это сколько ж магии надобно?
- Десятая часть мастерства бессмертного паскаяка Урдагана Хафродугского или сотая часть умения Хамрака Великого.
- Ой, да ты что, голубчик? Какой Урдаган? Слыхала я про таких, да разве я до них доберусь? - старушка пыталась получше разглядеть пришельца.
- Значит, ты не можешь сообщить мне ничего нового?
- Да кабы знала, чего хочешь…
- Магии. Есть у тебя заклятье какое? - Чародей прошелся по комнатке, заглянул за огромный шкаф, набитый горшками, исписанными листками, желтыми костями и вороньими перьями, словно искал чего. - Может вещь какая имеется?
- Эх, много вас молодых приходит. Всем магия надобна.
Анисим Вольфрадович насторожился:
- Кто это молодые? Кто приходил?
- Да разве счесть? Все такие, ух!… кровь с молоком. Приходят мастерству учиться.
- И учишь?
- Учу. Отчего ж не учить?
- Зря.
- А как же иначе? - старуха всплеснула руками. - Коли просят-то.
- Магия - искусство тонкое, доступное лишь избранным. Что ты делаешь, когда варваров тому учишь? Священное искусство засоряешь. - Чародей смерил колдунью негодующим взглядом. - Самосовершенствование - вот подлинное благо. Сначала собой заниматься надо, а потом уж об остальных заботиться. Да чего о них вообще болеть? Своих что ли дел не хватает?
- Помилуй. Какой-то ты странный.
- Странный? Так ведь все маги странные, - Анисим Вольфрадович впервые улыбнулся, но недоброй была улыбка, широко растянувшая его толстые губы.
- Ой, ступай-ка ты лучше, голубчик, подобру-поздорову.
- Ступай, говоришь? Хорошо. Я пошел. - Он обернулся, задумчиво посмотрел на старуху. - Береги жизнь. В твоем теле она ненадежно держится.
- Чур, чур, - ведьма замахала руками.
Чародей вышел и исчез во мраке. Лишь скрипели по земле его тяжелые шаги.
***
Удгерф привстал, обвел всех помутневшим взором:
- Пейте! Веселитесь!
Взмахнув кубком, он залпом осушил его и швырнул в угол.
- Эй! - взвизгнул какой-то молодой паскаяк.
Кубок, ударившись об стену, отлетел в сторону.
Удгерф опустился на шкуру, заменявшую ему стул.
Справлять свадьбу начали в трапезной, но под конец третьего дня все настолько захмелели, что не могли усидеть за столом, и потому перешли в гостиную, где расчистили место, покидав мебель в окна.
Теперь гостям было хорошо и удобно. Они молча возлежали на шкурах или просто на каменном полу пялились друг на друга, пока не засыпали.
Однако время от времени крик набравшегося сил и поднявшегося паскаяка заставлял их вздрагивать. Подняв кубок, вставший говорил короткий тост, глотал вино, и все бодрствующие делали то же самое. Сами тосты иссякли, но без них пить было нельзя, и оттого славили собачку, которую герой Фискен встретил на улице третьего числа прошлого месяца, и прекрасные новые башмаки, которые купила жена героя Фискена. Когда бочонок заканчивался, Удгерф приподнимался на локте и огрубевшим, походившим на звериный рев голосом требовал новый. Два дюжих охранника, подвыпивших, но двигающихся быстро и твердо, вкатывали огромную бочку. В первый день гости развлекались, вышибая у неё дно так, что все комнаты оказались липкими от вина. Однако вскоре эта затея надоела, и изможденные пирующие просили солдат открыть бочонок, и жадно тянули бездонные кружки, и придумывали новые тосты.
Удгерф вновь встал, на этот раз держась за стену:
- Эй, а где наши дамы?
Несколько гостей лениво взглянули на него.
- Где?
Огромный паскаяк, валявшийся в дальнем углу в обнимку с пустой бочкой, открыл глаза, приподнялся. Это был Широкоплечий, тот самый, что во время бракосочетания Удгерфа в Храме так бесцеремонно назвал господина Элвюра слизняком. Запустив руку в безобразно свалявшиеся волосы, паскаяк переспросил:
- Где?
- Сюда! - Удгерф требовательно ударил кулаком об стену, зашибся и взвыл от боли. - Ну-у, что встали, дур-р-раки! Тащите их!
Стражники переглянулись.
- Позовите жену!
От стены отделилась грозная фигура.
- Ваше высочество, не надо, - Хинек склонился над воспитанником, коснулся его горячего лба. - Вы нездоровы.
- Я в пор-р-рядке!
- Ваше…
- Молчать! Слюнтя…Ай!
Хинек пригвоздил принца к стене точным ударом. Удгерф задохнулся, и один хрип вырвался из его груди:
- Стр-р-ража… Взять его!
Охранники кинулись к Хинеку, но он был уже у входа в королевские покои:
- Я уйду, но знайте - Дельферу в обиду не дам!
- Она моя жена! Я обладаю ей. Я! Слышишь, я! - принц ударил себя кулаком в грудь так, что чуть не упал.
Однако вовремя схватился за стену и устоял. - Я хочу её, и все тут!
Широкоплечий в углу был уже на ногах и улыбался: ему понравилась новая затея.
- Идем, - он подхватил наследника и увлек за собой.
- Стойте, стойте, - Хинек отступал, затем резко повернулся и побежал предупредить Дельферу.
- Погоди! Погоди! Успеешь! Мы её сейчас вместе, того… Одновременно… - принц засмеялся, споткнулся о ступени и едва не свалился, но Широкоплечий удержал его.
Они добрались до покоев принцессы, занавешенных пурпурной полупрозрачной шторой. Эта преграда была так легка и ничтожна, что Удгерф вдруг остановился, примирительно махнув рукой:
- Ладно.
- Ладно, когда дело сделано, - Широкоплечий потащил принца вперед. - Наследник Вахспандии должен быть твердым.
Сзади столпились гости - те из них, которые в состоянии были подняться, чтоб не прозевать потеху.
Удгерф боялся потерять себя в их глазах и откинул занавеску, протиснувшись внутрь. В покоях принцессы было прохладно, и стоял легкий запах цветов.
Дельфера сидела на кровати, сжавшись, точно ожидая удара. Рядом стоял грозный Хинек. В руке у него был меч. Холодный блеск стали отрезвил Удгерфа. Он почувствовал реальную опасность, и животный страх подсказал, что лучше убраться. Но было поздно.
- Хинек, друг, отойди. Прошу.
- Ступайте вон, пока не проспитесь.
- Ну что тебе стоит? - заканючил Удгерф.
- Уходите.
Принц постоял, опустив голову, затем вздохнул и отступил.
Внезапно Широкоплечий прыгнул вперед. Растопырив руки, он попытался обезоружить Хинека, но быстрый меч героя, закаленный во многих битвах, проткнул нападавшего, войдя по рукоять. Широкоплечий, опьяненный азартом схватки, даже не заметил страшной раны, лишь безумно расширились его черные зрачки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68