Я был обычным гражданином.
— Ты чего, парень? Ты чего? — вначале недоуменно, потом с нарастающей угрозой спросил рабочий-грузчик, так и не получивший зарплаты. — Ты чего?! — И, поднявшись, шагнул в хвост. — Ну-ка брось железку!
Еще несколько мужчин встали с кресел. Казалось, парень совершенно не испугался. Скинув недвижимых инкассатор ров на пол, он лез к их карманам, не обращая никакого внимания на приближающуюся угрозу. Он зря надеялся на оружие. Он все равно не успевал вытащить, взвести пистолеты, даже если бы сразу нащупал их. Справедливый гнев настиг бы его гораздо раньше. Развязка должна была наступить через секунду.
— А теперь все сядут, — раздался из кабины уверенный голос.
Мужики обернулись. Им в глаза смотрели два вороненых ствола.
Перепившие, страдавшие от тошноты аэровокзальные алкаши смотрели вперед абсолютно трезвыми глазами, водя от человека к человеку дулами пистолетов.
— Этот готов, — сообщил из хвоста парень.
— А-а-а! — истошно закричала женщина.
Ее не прерывали: ее крик был на руку преступникам.
Из кабины, привлеченный шумом, высунулся пилот.
— Что тут?
В подбородок ему уперся холодный ствол пистолета, другая рука сорвала наушники и микрофон.
— Быстро в кабину!
— Послушайте, мужики, это бесполезное дело, — начал выдвигаться пришедший в себя лидер спасателей. Но довершить фразу не успел, получив удар пистолетом в лицо.
— Всем сесть по местам!
Люди повиновались.
Вот это влип! Наверное, даже наверняка я бы мог справиться с этими подготовленными, но все-таки недостаточно опытными для меня бандитами. Но тогда я неизбежно выкажу свое инкогнито. Внизу нас встретит усиленный наряд милиции. Начнутся допросы, информация о каком-то спеце, голыми руками обезвредившем трех вооруженных бандитов, мгновенно разнесется по округе, и я, еще не успев получить орден за проявленное мужество, получу пулю в слишком много узнавшую голову. Все расценят это как месть со стороны сообщников, оставшихся на свободе.
Я бы еще мог рискнуть, если бы это был, например, автобус. Обезвредить преступников и тихо сойти на остановке, растворившись в ближайшем лесном массиве. Правда, за этим стоит по крайней мере тысячекилометровый марш-бросок. Ну да это осилил бы, в крайнем случае Позаимствовал у пассажиров дополнительную одежду и обувь.
Но самолет? А ну как и у них среди пассажиров есть еще сообщники? Наверняка есть, если не дураки. Начнется стрельба, которая в воздухе может завершиться чем угодно. Самолет не человек — от выстрелов уворачиваться не умеет. В результате и я, и дискетка, и пассажиры можем оказаться в одной общей, разбросанной на площади в несколько десятков гектаров, могиле.
Нет, сидеть, не дергаться. Чтить устав, который разрешает действия только в случае непосредственной угрозы для жизни и лишь если это не вредит делу. Непосредственная угроза для меня есть? Пока нет. Значит, сидеть и изображать растерянного и испуганного обывателя, первый раз в жизни увидевшего настоящий пистолет и настоящего преступника. Из кабины, судя по повадкам, главарь вытолкнул пилота, посадил его на пол и заставил держать руки за головой.
— Значит, так. Самолет меняет курс. Если будете вести себя тихо, отпустим на четыре стороны. Нет — пеняйте на себя. Вставать, говорить запрещается. Смотреть в пол. Женщинам держать руки на коленях. Мужчинам — вытянув перед собой.
Люди повиновались. Молодой бандит прошел по рядам, связывая одной неразрывной бечевой выставленные руки мужчин.
Мудрые ребятки — связали не каждого по отдельности, а всех вместе, лишая тем некоторых рисковых героев маневра. Как в песне — «связаны одной цепью...». Ах как не повезло! Уйти от суперпрофессионалов, чтобы напороться на воинствующих дилетантов. Теперь посадят самолет где-нибудь в чистом поле у черта на рогах, вытащат мешки и если, не дай бог, не постреляют всех как лишних свидетелей, то бросят на произвол судьбы. Другим ладно, им сиди и жди помощи, а мне эта помощь что острая кость в горле! Начнутся неизбежные выяснения личности, осмотр документов, запросы на место жительства. А меня в том месте нет. Мои документы — липа. Протянется эта волынка, пока не вмешаются либо Контора, либо люди Резидента.
А кто первый успеет — поди угадай. Нет, такие перспективы меня не радуют. Надо линять при первой возможности. А будет такая не раньше, чем самолет коснется земли. Поэтому ждать. Ждать и по возможности отдыхать. Силы мне еще пригодятся. Пройдя второй раз, у пассажиров вытряхнули багаж и вывернули карманы. Жадные ребята. Миллионы взяли, а мелочью не гнушаются. Ладно хоть мой рубль, надежно припрятанный, им не достался, и еще хорошо, что я вовремя освободился от опасного груза, оставив спасенную аппаратуру в импровизированном тайнике. Самолет сделал еще один глубокий вираж и лег на курс. «Северо-северо-восток», — определил я направление. «Глубоко забираются — достанется мне оттуда пешком топать!»
Еще минут сорок «ан» находился в воздухе. Судя по болтанке, он шел над самой землей. Чего они хотят? Уйти от гражданских и военных радаров? Или тянут, грешным делом, к границе? Тогда совсем плохо.
Бандиты заметно нервничали: часто переглядывались, посматривали в иллюминаторы, ходили в кабину. Пошли на снижение. Сели, причем с такой тряской, что стало сразу ясно — на колхозное поле в лучшем случае. Самолет замер, но дверь не открыли и еще почти час держали всех внутри. Наконец старший объявил:
— Обстоятельства изменились. Милиция захватила наших... — на секунду он запнулся, не зная, какое подобрать слово, — коллег. Вы все будете заложниками. Если их не отпустят в три дня, мы вас порешим. Всех! Кончим до последнего! Всех!
Ну вот, а начал так интеллигентно. Нехорошо! Истерики — они самые опасные противники, с ними не расслабишься. Не по правилам они играют. По желаниям. Всех вывели наружу. Женщин отдельно, мужчин, не развязывая им руки, отдельно,
Посадочная полоса оказалась даже не полем, а поляной, обжатой со всех сторон лесом. К уже знакомым добавились еще несколько преступников. Да это целое бандформирование. Правда, и куш не маленький — на всех хватит.
Подробнее оглядеться не дали — криками и пинками загнали всех в крытую брезентом машину.
— Что-то будет? — причитали в темноте женщины. — Вдруг убьют всех?
— Эй, без галдежа! А то спущусь — — галдеть нечем будет! — орал с крыши охранник.
Мужчины напряженно молчали.
Ехали долго, до темноты.
Хорошо они все продумали: захватить в воздухе, где уж точно никто посторонний не вмешается, самолет посадить в известной им точке, перегрузиться на машины, затеряться в кутерьме лесных дорог, выскочить где-нибудь в совсем неожиданном месте и раствориться среди жителей. А может быть, залечь месяца на два, пока идет активный поиск, в какой-нибудь дальней заимке... Жаль, милиция, проявив не свойственную ей оперативность, вмешалась. Так бы, глядишь, уже свободны были.
Остановка. Опять крики. Тычки. Угрозы. Нервничают бандиты. Психуют, что все вкривь пошло, что их почти идеальный план прямиком отправился коту под хвост. Построили: женщины — отдельно, мужчины — отдельно. Повели по тропе, которая закончилась у реки узкими сходнями, переброшенными на замызганное, покачивающееся на воде судно.
— Быстрее! Быстрее! Ну же!
Загнали в трюм. Захлопнули, задраили люк. Тишина, непереносимо спертый воздух, насыщенный сотнями оттенков перевозимого здесь ранее груза. Абсолютная темнота и неизвестность. Одна радость — руки развязали.
— А куда в туалет ходить? — глупо спросила одна из женщин.
Заработал двигатель, задрожал от встречной волны корпус, закачало с борта на борт. Плывем. Куда вот только?
— Ну-ка, мужики, давайте в кучку! — раздался чей-то голос.
Вспыхнула спичка, осветив лицо с запекшейся на щеке кровью. Это был все тот же получивший по голове пистолетом газовик-рабочий. Экий неугомонный! Мужчины потянулись на свет, женщины остались на месте. Произошла естественная для времен войны и катастроф растасовка людей. Слабый пол — в ближний тыл, сильный — на передовые позиции. Так было и так должно быть всегда.
— Мы так и будем покорно по морде сносить? — произнес для затравки кто-то.
— Перестреляют!
— Всех не перестреляют!
— А если всех?
— Значит, будем телками на бойне стоять?
— Ладно, хватит горячку пороть, давайте перекурим.
Пошла по кругу, высвечивая угрюмые серые лица горящей точкой, сигарета.
— Предлагаю наверх не выходить, а когда они спустятся, навалиться всем скопом, отобрать пару стволов и дать бой.
— А они бой давать не будут — бросят пару горящих телогреек и задраят люк. Через десяток минут мы спеклись! И оружие не пригодится, разве только к виску приставить!
— Значит, надо прорываться наружу!
— По одному, по узкому трапу? Здесь даже пистолета не надо — стой и лупцуй по объявившимся наружу пальцам и головам. Безнадега.
— Что ж, молча сидеть, смерти ждать?
— А может быть, действительно выкупят? Замолчали. Ничего здравого на ум не приходило.
— А корпус проковырять можно?
— Ну да, как в «Монте-Кристо». Пилкой для ногтей.
Я слушал их любительские, словно вычитанные в приключенческих книгах прожекты, понимая, что если дойдет до дела — все они покойники. Не имея специальной подготовки, не имея опыта, переть с энтузиазмом наперевес на стволы? Безумие!
— Может, соберем что у кого есть? — прозвучало первое здравое предложение.
Все загремели карманной мелочевкой. Их обыскивали, но забрали далеко не все — лишь то, что показалось бандитам ценным. Снова вспыхнула спичка.
Маленький карманный нож, две зажигалки, связка ключей, денежная мелочь, ручки, блокноты, булавки...
— Короче, ничего у нас нет. Пусто! Тут они не правы: много чего есть. Для такой ситуации чрезвычайно много! Любой из перечисленных предметов я бы мог легко превратить в смертельно опасное оружие, начиная от метательных дротиков, кончая небольшой, но очень эффективной в ближнем бою бензиновой гранатой, изготовленной из двух зажигалок и спичечных головок. А еще есть ремни, подтяжки, подковки и гвозди в каблуках обуви. А еще есть руки и ноги. А еще есть голова! Вот этот последний пункт перечня, пожалуй, и будет самым разрушительным, самым смертоносным оружием, которым обладает всякий живущий на свете человек. И дело даже не в телесных повреждениях, которые можно нанести с помощью собственной башки противнику. Да существует по меньшей мере дюжина головных ударов, обрекающих нападающего на верную смерть. И это не считая зубов, самой природой назначенных для защиты. Но это самое прямолинейное и непродуктивное использование, с точки зрения боя, торчащих на наших плечах голов. Голова дана человеку не для драки, а для того, чтобы думать. Именно эта ее основная функция смертельно опасна для любого противника. Мои товарищи по несчастью об этом забыли. Они искали готовое оружие вместо того, чтобы с помощью фантазии изготовить его из подручного материала. В их руках был целый арсенал пригодных для боя предметов, а они отбрасывали их как ненужный хлам. Будь моя воля, я за три-четыре часа, используя тот же набор, вооружил бы их не хуже солдат срочной службы. Но это бы значило раскрыть себя и провалить всю операцию.
— Ну хоть бы кто-нибудь догадался из дома нож поприличнее прихватить, — сокрушался работяга, взявший на себя функции организатора обороны.
«Ага, а еще лучше „узи“, безоткатное орудие или ПТУРС, — кипел я про себя. — Снять с вешалки, прихватить, рассовать по карманам, выходя из прихожей!»
Что ж вы такие слепые?! Да разлепите же глазки, пошевелите извилинами! Что, трудно в трех соединенных друг с другом под углом в 120 градусов и заточенных по краям английских ключах узнать метательную звездочку? Вы что, никогда в жизни боевиков не смотрели? Ну же!
Но снова отброшены ключи, булавки и зажигалки.
— Может, что у женщин есть? — попытался подсказать я.
— Да что может быть у баб? Хлам всякий!
Что ж вы делаете, бойцы?! Да женщины — это же склад оружия! Это же боезапас для целого стрелкового батальона. Одних заколок, булавок, застежек — десятки. Прислушайтесь — за-ко-лок. Вам что, слова уже ничего не могут подсказать? А ведь есть еще косметички с целым набором смертельно опасных пилочек, ножничек, щипчиков. Безумцы, обрекающие себя на смерть!
— Ладно, раз ничего нет, задавим руками. Как клопов, — подвел итог новоявленный командир.
Эффектное предложение, но бесполезное, как пустая гильза отстрелянного патрона. Руками давить — это уметь надо. Плохой командир — желает взять нахрапом. Не думает, не учитывает ни топографии местности, ни степени боеспособности своих войск. Вместо того чтобы... Внезапно я поймал себя на мысли, что обдумываю варианты спасения.
Общими усилиями обследовать помещение, исползать его на коленях, ощупать до сантиметра пол и стены, найти любые посторонние, могущие служить оружием предметы. Продумать возможность сооружения тайников-засад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41