Стрелка спидометра зашкалила за 110. Куда ж он так спешит на своих импортных лошадиных силах? Он что, придорожных знаков не видит? Напрасно!
Не снимая левой руки с руля, я достал сигареты, большим пальцем откинул крышку.
— Угощайтесь.
Сигареты были хорошие, и парни потянули свободные от пистолетов руки к раскрытой пачке. У скорого покойника последний табачок брать не брезгуют! Ох и молодежь пошла! Ничего святого. Ну а мне сам бог велел, не чужое прошу.
Я тряхнул пачку, вышиб сигарету и взял ее губами. Правый охранник, потянувшись к зажигалке, приблизил свою голову к моей. Так бы мы, наверное, и закурили, если бы не маленькая неприятность — не закрывалась пачка, мешала крышке одна высунувшаяся сигарета. Пришлось поправлять, продавливать ее большим пальцем.
В это время впереди идущая иномарка вошла, почти не сбавляя скорости, в поворот. Лихачит авторитет, не жалеет здоровья. А шоссе, между прочим, не космос, а иномарка хоть и иномарка, да не «Шаттл». Однако закроем коробку. Время пришло. Я нажал на выступающую сигарету. Цепь замкнулась.
Два одновременных микровзрыва под днищем иномарки перебили рулевую тягу и тормозной шланг. Все-таки не зря я ковырялся ночью на автостоянке, не зря тратил время и «пластик». Пригодилось!
Мгновенно потерявшую управление машину бросило на встречную полосу движения под колеса идущего навстречу «ЗИЛа». Сила встречного удара была огромна. Смерть пятого приговоренного главаря была безболезненна и мгновенна.
— Тормози-и-и! — хором заорали обалдевшие от увиденной действительно ужасной катастрофы охранники. Ну конечно, слушать я их буду! За чужую жизнь душа не болит, а за свою — сразу «караул!». Нет, милейшие, я буду делать то, что задумал делать. У меня своя голова на плечах имеется. А вот за ваши я сгоревшей автомобильной свечки не дам. Ваши вас подвели!
В мгновение, когда пассажиры не сводили вылезших из орбит глаз с кувыркающейся под откос машины с их непосредственным начальством (а от такого зрелища не смог бы отвести взгляд и более подготовленный профессионал), я быстрым движением вбок выскочил из-под дула ослабившего давление пистолета и головой же толкнул его в сторону, одновременно страшно закричав:
— Стреляй!
Сзади сидящий охранник, инстинктивно подчинившись, нажал курок. Пуля ударила его тянувшегося к зажигалке напарника в шею навылет, на излете пробив правое стекло. Тот даже не успел пустить в действие свое оружие, чего я очень опасался. Перебитый позвоночник мгновенно обездвижил его.
И, опять-таки не делая перерыва и пользуясь тем, что «Макаров» направлен в сторону, я откинул назад голову и резко тормознул. Задний пассажир влепился носом и глазами мне в затылок. Я услышал противный хруст и увидел, как из обмякшей руки выпал пистолет. Еще бы. На что затылок крепче лицевых костей, и то у меня в голове мелкие молнии запрыгали.
Выровняв скорость, я проскочил место аварии. Теперь добраться до ближайшего леса, бросить машину с простреленной дверцей и двумя бездыханными телами и пешком или попутными машинами возвращаться в город. Я, как всегда, должен спешить. Мой счет еще не окончен!
* * *
Шестой объект разочаровал меня совершенно. С такой, почище средневековых, крепостью мне без ракеты «земля-земля» не совладать. Подходы открыты — не подойдешь незамеченным, не подползешь. Высотных зданий, на которых можно было бы залечь с винтовкой, нет. Да, кстати, и окна здесь плотно зашторены, а местами, где скорее всего и обитает хозяин, круглосуточно закрыты плотными ставнями. Машина паркуется во внутреннем закрывающемся гараже и если выезжает, то сразу на скорости, предварительно разогнавшись во дворе, который, в свою очередь, кишит охранниками. Похоже, и здесь потрудился Резидент. Хорошо потрудился. Внешнюю форму — не очень новый и не очень просторный на вид частный дом — оставил неприкосновенной, а содержание сломал в корне. Местные бандиты до этого своими куцыми мозгами никогда бы не додумались. Это не купи-продай. Это почерк! Не удивлюсь, если под домом из железобетона и сборных стальных листов сооружено, наподобие атомного, убежище с гостиной, спальней, сортиром и микробаней, в котором можно запросто пересидеть не то что угрозу нападения одного-единственного врага, но даже не очень большую атомную войну. Судя по всему, последний, шестой объект — большой жизнелюб и отдавать свою жизнь всякому встречному Контролеру не желает. Похоже, он хочет прожить до 130 лет.
И как мне этого не допустить?
На первый взгляд никак. Отправиться в ближайшую авиационную часть, угнать штурмовик и опустошить бомбовые люки над этим милым б/у домиком? Так ведь промахнусь!
На спортивных самолетах нас в учебке летать учили, как пассажирскими лайнерами управлять, в общих чертах рассказывали, как и за какую ручку держаться в военных истребителях — показывали. То есть взлететь при необходимости я смогу, сесть, правда, с меньшей вероятностью на успех, постараюсь, а вот совершать боевые маневры — увольте. Тут уж точно мой подопечный до 130 лет доживет. Что еще мне остается? Что в подобных непростых случаях советовали отцы-командиры? Наблюдать! Не можешь взять нахрапом — наблюдай, ищи изъян в обороне противника. Абсолютной защиты не существует.
Точно! Смотреть, собирать информацию, ждать, когда количество перейдет в качество. А оно непременно перерастет. Не может не перерасти! Вот только как наблюдать, самому при этом оставаясь незамеченным? Сизокрылым голубем над двором порхать? Так, опасаюсь, такой величины птичка вызовет мировую сенсацию. Понаедут орнитологи с сетками да сачками, отловят неизвестное науке крылатое существо, препарируют и обнаружат обычные сердце, легкие, кишки и пистолет 38-го калибра в придачу. Может у голубя сизокрылого быть в заплечной кобуре пистолет? Нет? Значит, это вовсе даже человек!
Не подходит птичье прикрытие — маши крыльями, не маши. Вот если бы без крыльев зависнуть, как космонавты в безвоздушном пространстве. Как космический корабль в просторах космоса.
Космоса...
Пожалуй, что и космоса. А почему бы и не космоса...
Я прямиком направился в городской Дом пионеров. Должен же у них там быть астрологический кружок. Не могут же подающие надежды вундеркинды смотреть в небо невооруженным взглядом. Откуда тогда возьмутся будущие академики?
На скамейке в скверике я на ходу сочинил и нарисовал бумагу, удостоверяющую, что я, фамилия, имя, отчество и пр., являюсь представителем научно-популярного общества «Двойная звезда» и командирован в город налаживать контакты и проводить какие-то исследования, связанные с недавно обнаруженной в соседней галактической системе черной дырой. Текст я заверил нарисованной на специальной резинке печатью. Печать я тут же уничтожил, только что купленную печатную машинку сдал в комиссионку.
С этой сомнительного свойства ксивой я предстал пред подслеповатые очи главного пионерского астронома.
— Для выполнения конфиденциальных научных исследований, как-то: наблюдения одного удаленного тела — мне требуется средних размеров телескоп-рефлектор, — нимало не покривив против истины, объяснил я. Действительно, и исследования имели место быть, и тело.
Руководитель кружка печально скривился.
— Хотел бы помочь, но нет решительно никакой возможности. Шефы не субсидируют, бывшие в наличии телескопы сломаны, денег на ремонт изыскать никак невозможно, подлецы-дети утащили последнее вогнутое зеркало.
— Это понятно, — посочувствовал я, — но дело в том, что я прошу не дать мне телескоп, а дать мне его напрокат. Взаимообразно, так сказать. При этом, кроме ежедневного взноса, я готов оплатить залоговую стоимость взятого имущества с пятидесятипроцентной надбавкой, связанной с причиненными хлопотами...
В детском астрономическом кружке нашлось семь телескопов и 15 биноклей на выбор.
Подсунув под нос начальника подходящего мне жэка еще более заумно составленную и скрепленную уже двумя печатями бумагу, я, скромно представившись кандидатом астрономических наук, лауреатом премии Галилея, попросил выделить мне для научных изысканий какой-нибудь подходящий дом и по возможности оградить от назойливых соглядатаев во время исполнения важных астрономических исследований. За что я взял на себя обязательства отремонтировать кровлю этого же дома и двух соседних, для чего внес в кассу требуемую сумму денег. Крыша была предоставлена в полное мое распоряжение. Дворники за отдельную плату втащили на верхотуру и смонтировали телескоп и опять-таки за дополнительное вознаграждение надежными стражами встали у чердачных дверей.
Я настроил телескоп и развернул его на известный мне объект. Стрелять с такого расстояния я, конечно, не мог, но рассмотреть все интересующие меня подробности труда не составило.
Ночь. Ставни закрыты. В окнах, выходящих во двор, свет. Во дворе ходит охранник. Посторонние не выходили и не входили.
Утро. Ставни закрыты. Во дворе охранник. Выехала и въехала легковая машина. Один из охранников выгулял хозяйскую собаку. Такую охранять стоит — целый капитал. Пришел почтальон, отдал через окошко в воротах почту и какой-то сверток. Интересно, какой? День. На чердаке заметил скрытый наблюдательный пункт. Вопрос, используется он или построен на черный день? Подходит нынешний день под черный? Понаблюдать. Три раза въезжала и выезжала машина. Посторонних никого. Похоже, доступ внутрь разрешен строго ограниченному числу доверенных и многократно проверенных людей.
Вечер. Одна машина. Какой-то три минуты говоривший через дверь в воротах человек. Прогулка собаки. Уход двух охранников. Отработали смену? Но ведь заметил я их по меньшей мере вдвое больше. Получается, остальные несут беспрерывную вахту, то есть постоянно живут в доме.
Ночь. В «голубятню», иначе говоря, чердачный НП, поднялся человек. Похоже, до авторитета дошли подробности гибели его товарищей по ремеслу. Выехала одна машина.
Утро.
День.
Вечер.
Что же делать? Как подступиться к этой непроницаемой, как броня танка, крепости? За двое суток я не заметил ни одного изъяна в обороне. Более того, судя по сегодняшнему дню, она спешно укрепляется. Может, попробовать пробить ее тараном официальных органов? Я позвонил в милицию, наплел им с три короба про пьяных с ружьями бандитов, раненых и истекающих кровью прохожих, про слышимую из-за забора стрельбу и нецензурные выражения.
Моя авторская импровизация возымела даже большее, чем я мог ожидать, действие. Приехали не одна и не две, а аж три патрульные машины. Вооруженные автоматами милиционеры потолкались возле ворот, поговорили с вышедшими им навстречу охранниками и уехали восвояси. Скорее всего потревоженный авторитет созвонился со своими небескорыстными приятелями в органах, и те быстро отменили вызов.
Точно так же никакого действия не возымел массированный — а уж я расстарался — выезд пожарных и аварийно-газовых машин.
Крепок оказался домик. И не только стенами! Но должен же быть в обороне противника изъян. Я снова и снова перебирал накопленные за эти дни «против». В дом незаметно не проникнуть. Нахрапом не прорваться. Выезжающего или въезжающего авторитета не подкараулить, потому что он не выходит, а сиднем сидит где-то во внутренних помещениях. Где сидит, тоже установить невозможно. Сколько он там сможет скрываться, снова неизвестно. Изображать из себя почтальона, врача, милиционера, собирающего макулатуру пионера или умирающего от истощения прохожего бессмысленно: все равно дальше ворот не пустят. Положеньице! Что-то не упомню, когда такие имели место быть.
Еще раз.
Забор...
Ворота...
Стены...
Входящие-выходящие люди...
Люди. Главное дело, и людей-то почти нет. Более-менее постоянно выходит только охранник, прогуливающий собаку. Шлепнуть бы этого пинчера, раз до хозяина добраться не могу. Может, его с расстройства инфаркт хватит. Вон какая собаченция ухоженная. Другой детей родных так не содержит. Ей-богу, укокошу с досады, чтобы не отвлекал, не маячил туда-сюда со своим провожатым на поводке. То-то будет удар для подопечного обнаружить своего любимца в дохлом, как самая беспородная дворняга, виде! Ведь притащит, поди, ее пред светлы очи «шестерка»-охранник. Не бросит где-нибудь возле мусорки. Еще и похороны устроят, и поминки богаче, чем иному человеку. А ведь точно притащит. И устроят. Как пить дать!
А ну, крутанем обратно. Собака. Охранник, выводящий ее каждый день. Каждый божий день. Каждый, без перерывов. Один и тот же охранник. Одну и ту же собаку...
Еще не раз, не два и не десять я обсасывал пришедшую в голову идею.
Собака. Охранник. Приход-уход. Каждый день... Телескоп я бросил на крыше. Пропадай он пропадом. Я с его помощью свое открытие уже сделал. Пусть теперь другие наукой занимаются. Хоть даже те, несущие охранную вахту дворники. В конце концов, в тубусе телескопа, если из него внутренности вытряхнуть, можно очень даже замечательно хранить метлы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Не снимая левой руки с руля, я достал сигареты, большим пальцем откинул крышку.
— Угощайтесь.
Сигареты были хорошие, и парни потянули свободные от пистолетов руки к раскрытой пачке. У скорого покойника последний табачок брать не брезгуют! Ох и молодежь пошла! Ничего святого. Ну а мне сам бог велел, не чужое прошу.
Я тряхнул пачку, вышиб сигарету и взял ее губами. Правый охранник, потянувшись к зажигалке, приблизил свою голову к моей. Так бы мы, наверное, и закурили, если бы не маленькая неприятность — не закрывалась пачка, мешала крышке одна высунувшаяся сигарета. Пришлось поправлять, продавливать ее большим пальцем.
В это время впереди идущая иномарка вошла, почти не сбавляя скорости, в поворот. Лихачит авторитет, не жалеет здоровья. А шоссе, между прочим, не космос, а иномарка хоть и иномарка, да не «Шаттл». Однако закроем коробку. Время пришло. Я нажал на выступающую сигарету. Цепь замкнулась.
Два одновременных микровзрыва под днищем иномарки перебили рулевую тягу и тормозной шланг. Все-таки не зря я ковырялся ночью на автостоянке, не зря тратил время и «пластик». Пригодилось!
Мгновенно потерявшую управление машину бросило на встречную полосу движения под колеса идущего навстречу «ЗИЛа». Сила встречного удара была огромна. Смерть пятого приговоренного главаря была безболезненна и мгновенна.
— Тормози-и-и! — хором заорали обалдевшие от увиденной действительно ужасной катастрофы охранники. Ну конечно, слушать я их буду! За чужую жизнь душа не болит, а за свою — сразу «караул!». Нет, милейшие, я буду делать то, что задумал делать. У меня своя голова на плечах имеется. А вот за ваши я сгоревшей автомобильной свечки не дам. Ваши вас подвели!
В мгновение, когда пассажиры не сводили вылезших из орбит глаз с кувыркающейся под откос машины с их непосредственным начальством (а от такого зрелища не смог бы отвести взгляд и более подготовленный профессионал), я быстрым движением вбок выскочил из-под дула ослабившего давление пистолета и головой же толкнул его в сторону, одновременно страшно закричав:
— Стреляй!
Сзади сидящий охранник, инстинктивно подчинившись, нажал курок. Пуля ударила его тянувшегося к зажигалке напарника в шею навылет, на излете пробив правое стекло. Тот даже не успел пустить в действие свое оружие, чего я очень опасался. Перебитый позвоночник мгновенно обездвижил его.
И, опять-таки не делая перерыва и пользуясь тем, что «Макаров» направлен в сторону, я откинул назад голову и резко тормознул. Задний пассажир влепился носом и глазами мне в затылок. Я услышал противный хруст и увидел, как из обмякшей руки выпал пистолет. Еще бы. На что затылок крепче лицевых костей, и то у меня в голове мелкие молнии запрыгали.
Выровняв скорость, я проскочил место аварии. Теперь добраться до ближайшего леса, бросить машину с простреленной дверцей и двумя бездыханными телами и пешком или попутными машинами возвращаться в город. Я, как всегда, должен спешить. Мой счет еще не окончен!
* * *
Шестой объект разочаровал меня совершенно. С такой, почище средневековых, крепостью мне без ракеты «земля-земля» не совладать. Подходы открыты — не подойдешь незамеченным, не подползешь. Высотных зданий, на которых можно было бы залечь с винтовкой, нет. Да, кстати, и окна здесь плотно зашторены, а местами, где скорее всего и обитает хозяин, круглосуточно закрыты плотными ставнями. Машина паркуется во внутреннем закрывающемся гараже и если выезжает, то сразу на скорости, предварительно разогнавшись во дворе, который, в свою очередь, кишит охранниками. Похоже, и здесь потрудился Резидент. Хорошо потрудился. Внешнюю форму — не очень новый и не очень просторный на вид частный дом — оставил неприкосновенной, а содержание сломал в корне. Местные бандиты до этого своими куцыми мозгами никогда бы не додумались. Это не купи-продай. Это почерк! Не удивлюсь, если под домом из железобетона и сборных стальных листов сооружено, наподобие атомного, убежище с гостиной, спальней, сортиром и микробаней, в котором можно запросто пересидеть не то что угрозу нападения одного-единственного врага, но даже не очень большую атомную войну. Судя по всему, последний, шестой объект — большой жизнелюб и отдавать свою жизнь всякому встречному Контролеру не желает. Похоже, он хочет прожить до 130 лет.
И как мне этого не допустить?
На первый взгляд никак. Отправиться в ближайшую авиационную часть, угнать штурмовик и опустошить бомбовые люки над этим милым б/у домиком? Так ведь промахнусь!
На спортивных самолетах нас в учебке летать учили, как пассажирскими лайнерами управлять, в общих чертах рассказывали, как и за какую ручку держаться в военных истребителях — показывали. То есть взлететь при необходимости я смогу, сесть, правда, с меньшей вероятностью на успех, постараюсь, а вот совершать боевые маневры — увольте. Тут уж точно мой подопечный до 130 лет доживет. Что еще мне остается? Что в подобных непростых случаях советовали отцы-командиры? Наблюдать! Не можешь взять нахрапом — наблюдай, ищи изъян в обороне противника. Абсолютной защиты не существует.
Точно! Смотреть, собирать информацию, ждать, когда количество перейдет в качество. А оно непременно перерастет. Не может не перерасти! Вот только как наблюдать, самому при этом оставаясь незамеченным? Сизокрылым голубем над двором порхать? Так, опасаюсь, такой величины птичка вызовет мировую сенсацию. Понаедут орнитологи с сетками да сачками, отловят неизвестное науке крылатое существо, препарируют и обнаружат обычные сердце, легкие, кишки и пистолет 38-го калибра в придачу. Может у голубя сизокрылого быть в заплечной кобуре пистолет? Нет? Значит, это вовсе даже человек!
Не подходит птичье прикрытие — маши крыльями, не маши. Вот если бы без крыльев зависнуть, как космонавты в безвоздушном пространстве. Как космический корабль в просторах космоса.
Космоса...
Пожалуй, что и космоса. А почему бы и не космоса...
Я прямиком направился в городской Дом пионеров. Должен же у них там быть астрологический кружок. Не могут же подающие надежды вундеркинды смотреть в небо невооруженным взглядом. Откуда тогда возьмутся будущие академики?
На скамейке в скверике я на ходу сочинил и нарисовал бумагу, удостоверяющую, что я, фамилия, имя, отчество и пр., являюсь представителем научно-популярного общества «Двойная звезда» и командирован в город налаживать контакты и проводить какие-то исследования, связанные с недавно обнаруженной в соседней галактической системе черной дырой. Текст я заверил нарисованной на специальной резинке печатью. Печать я тут же уничтожил, только что купленную печатную машинку сдал в комиссионку.
С этой сомнительного свойства ксивой я предстал пред подслеповатые очи главного пионерского астронома.
— Для выполнения конфиденциальных научных исследований, как-то: наблюдения одного удаленного тела — мне требуется средних размеров телескоп-рефлектор, — нимало не покривив против истины, объяснил я. Действительно, и исследования имели место быть, и тело.
Руководитель кружка печально скривился.
— Хотел бы помочь, но нет решительно никакой возможности. Шефы не субсидируют, бывшие в наличии телескопы сломаны, денег на ремонт изыскать никак невозможно, подлецы-дети утащили последнее вогнутое зеркало.
— Это понятно, — посочувствовал я, — но дело в том, что я прошу не дать мне телескоп, а дать мне его напрокат. Взаимообразно, так сказать. При этом, кроме ежедневного взноса, я готов оплатить залоговую стоимость взятого имущества с пятидесятипроцентной надбавкой, связанной с причиненными хлопотами...
В детском астрономическом кружке нашлось семь телескопов и 15 биноклей на выбор.
Подсунув под нос начальника подходящего мне жэка еще более заумно составленную и скрепленную уже двумя печатями бумагу, я, скромно представившись кандидатом астрономических наук, лауреатом премии Галилея, попросил выделить мне для научных изысканий какой-нибудь подходящий дом и по возможности оградить от назойливых соглядатаев во время исполнения важных астрономических исследований. За что я взял на себя обязательства отремонтировать кровлю этого же дома и двух соседних, для чего внес в кассу требуемую сумму денег. Крыша была предоставлена в полное мое распоряжение. Дворники за отдельную плату втащили на верхотуру и смонтировали телескоп и опять-таки за дополнительное вознаграждение надежными стражами встали у чердачных дверей.
Я настроил телескоп и развернул его на известный мне объект. Стрелять с такого расстояния я, конечно, не мог, но рассмотреть все интересующие меня подробности труда не составило.
Ночь. Ставни закрыты. В окнах, выходящих во двор, свет. Во дворе ходит охранник. Посторонние не выходили и не входили.
Утро. Ставни закрыты. Во дворе охранник. Выехала и въехала легковая машина. Один из охранников выгулял хозяйскую собаку. Такую охранять стоит — целый капитал. Пришел почтальон, отдал через окошко в воротах почту и какой-то сверток. Интересно, какой? День. На чердаке заметил скрытый наблюдательный пункт. Вопрос, используется он или построен на черный день? Подходит нынешний день под черный? Понаблюдать. Три раза въезжала и выезжала машина. Посторонних никого. Похоже, доступ внутрь разрешен строго ограниченному числу доверенных и многократно проверенных людей.
Вечер. Одна машина. Какой-то три минуты говоривший через дверь в воротах человек. Прогулка собаки. Уход двух охранников. Отработали смену? Но ведь заметил я их по меньшей мере вдвое больше. Получается, остальные несут беспрерывную вахту, то есть постоянно живут в доме.
Ночь. В «голубятню», иначе говоря, чердачный НП, поднялся человек. Похоже, до авторитета дошли подробности гибели его товарищей по ремеслу. Выехала одна машина.
Утро.
День.
Вечер.
Что же делать? Как подступиться к этой непроницаемой, как броня танка, крепости? За двое суток я не заметил ни одного изъяна в обороне. Более того, судя по сегодняшнему дню, она спешно укрепляется. Может, попробовать пробить ее тараном официальных органов? Я позвонил в милицию, наплел им с три короба про пьяных с ружьями бандитов, раненых и истекающих кровью прохожих, про слышимую из-за забора стрельбу и нецензурные выражения.
Моя авторская импровизация возымела даже большее, чем я мог ожидать, действие. Приехали не одна и не две, а аж три патрульные машины. Вооруженные автоматами милиционеры потолкались возле ворот, поговорили с вышедшими им навстречу охранниками и уехали восвояси. Скорее всего потревоженный авторитет созвонился со своими небескорыстными приятелями в органах, и те быстро отменили вызов.
Точно так же никакого действия не возымел массированный — а уж я расстарался — выезд пожарных и аварийно-газовых машин.
Крепок оказался домик. И не только стенами! Но должен же быть в обороне противника изъян. Я снова и снова перебирал накопленные за эти дни «против». В дом незаметно не проникнуть. Нахрапом не прорваться. Выезжающего или въезжающего авторитета не подкараулить, потому что он не выходит, а сиднем сидит где-то во внутренних помещениях. Где сидит, тоже установить невозможно. Сколько он там сможет скрываться, снова неизвестно. Изображать из себя почтальона, врача, милиционера, собирающего макулатуру пионера или умирающего от истощения прохожего бессмысленно: все равно дальше ворот не пустят. Положеньице! Что-то не упомню, когда такие имели место быть.
Еще раз.
Забор...
Ворота...
Стены...
Входящие-выходящие люди...
Люди. Главное дело, и людей-то почти нет. Более-менее постоянно выходит только охранник, прогуливающий собаку. Шлепнуть бы этого пинчера, раз до хозяина добраться не могу. Может, его с расстройства инфаркт хватит. Вон какая собаченция ухоженная. Другой детей родных так не содержит. Ей-богу, укокошу с досады, чтобы не отвлекал, не маячил туда-сюда со своим провожатым на поводке. То-то будет удар для подопечного обнаружить своего любимца в дохлом, как самая беспородная дворняга, виде! Ведь притащит, поди, ее пред светлы очи «шестерка»-охранник. Не бросит где-нибудь возле мусорки. Еще и похороны устроят, и поминки богаче, чем иному человеку. А ведь точно притащит. И устроят. Как пить дать!
А ну, крутанем обратно. Собака. Охранник, выводящий ее каждый день. Каждый божий день. Каждый, без перерывов. Один и тот же охранник. Одну и ту же собаку...
Еще не раз, не два и не десять я обсасывал пришедшую в голову идею.
Собака. Охранник. Приход-уход. Каждый день... Телескоп я бросил на крыше. Пропадай он пропадом. Я с его помощью свое открытие уже сделал. Пусть теперь другие наукой занимаются. Хоть даже те, несущие охранную вахту дворники. В конце концов, в тубусе телескопа, если из него внутренности вытряхнуть, можно очень даже замечательно хранить метлы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41