Следователь попался молодой и въедливый. Которому нужно было больше других. Которому нужны были должности, звания, премии и признание старших товарищей.
— Итак, вы утверждаете, что не знаете никого из людей, показанных вам на фотографиях?
— Конечно, не знаю. Откуда мне их знать?
— Прошу вас посмотреть еще раз, внимательней. Может быть, вам покажутся знакомыми части одежды, татуировка, личные вещи потерпевших.
Сан Саныч еще раз внимательно осмотрел толстую пачку фотографий, предложенную ему. Трупы в разных положениях. Отдельно — лица. Отдельно — татуировки и другие особые приметы. Отдельно — части одежды.
Трупы были все как на подбор — молодые и здоровые. Словно сборная олимпийская команда борцов вольного стиля. Качки. Таких очень любят женщины и главари мафиозных группировок. За уверенность в своих силах, за саму силу и за готовность продемонстрировать ее в любой момент.
— Крутые парни, — сказал Сан Саныч. — И кто только с такими умудрился справиться? Наверное, еще более крутые ребята?
— Может быть, — загадочно ответил следователь. — Вы что-то узнали?
— Нет. Что там можно узнать? Все в одинакового покроя кожаных куртках, все с одинаковыми наколками, на одно лицо. Близнецы. Довольно было показать одну фотографию.
— Значит, не узнали?
— Нет.
— А где вы находились семнадцатого числа сего месяца с тринадцати часов дня до двадцати трех часов вечера?
— Я так понимаю, вы желаете установить мое алиби?
— Допустим.
— Тогда вам надо пойти в мою поликлинику. И попросить мою медицинскую карточку. Там на каждой странице по алиби. Там черным по белому, с росписями и печатями показано, что я физически не мог принимать никакого участия ни в каких противоправных действиях, кроме разве словесного оскорбления соседей по лестничной площадке. А здесь, как я догадываюсь, расследуется убийство? Да еще массовое убийство. Да еще с применением огнестрельного оружия. Вы сами подумайте — разве я в своем возрасте способен стрелять? А тем более куда-то попадать? Я в унитаз, когда мочусь, не всегда попасть могу. А там всего полметра. Да я от отдачи с ног свалюсь. Даже если из рогатки буду стрелять. Ну, взгляните на меня внимательней.
— И все же попытайтесь вспомнить, где вы находились семнадцатого числа?
— Ну где, по-вашему, может находиться человек моих лет? Наверное, на дискотеке или в зале атлетической гимнастики. Или в борделе, с тремя проститутками сразу. Где еще одинокому пенсионеру коротать свободное время?
— Я прошу вас ответить на поставленный вопрос.
— Дома я был. На диване, на кресле, на унитазе. А потом снова на диване, кресле, унитазе. В различной временной последовательности.
— Кто может подтвердить ваши слова?
— Диван, кресло, унитаз. Ну кто еще может подтвердить слова одиноко живущего человека? Кроме него самого.
— То есть надежное алиби у вас на означенное время отсутствует.
— Ах, вы даже так ставите вопрос? Тогда позвольте еще подумать. Не хотелось бы из-за склероза попадать в тюрьму. Семнадцатого числа, говорите? Сейчас, сейчас. Значит, так. Фиксируйте. Утром мне звонил Борис. Мы проговорили полчаса.
— Какой Борис?
— Один мой хороший приятель.
— Фамилия? Адрес?
— Адрес? Хорошо, записывайте.
Потом позвонил Анатолий. Это еще час. Сами знаете, старикам общения не хватает. Как сядем на телефон — так часами. Его адрес тоже нужен?
Потом я говорил с Михасем. Этот вообще болтун. Плюсуйте еще два часа.
Затем снова перезвонил Борис. У него кофемолка сломалась. Он мне жаловался. Еще полчаса.
— Вы можете сказать, о чем вы говорили с каждым из названных граждан?
— О чем говорили? О том, о сем. О погоде, о рыбалке, о внуках, о политике, о пенсии. О чем еще могут говорить старики?
— Подробнее можете?
Еще бы Сан Саныч не мог рассказать об этом подробней. Два дня чуть не дословно совместно составленные диалоги зубрил. Как школьник заданный на дом стишок.
— Кроме названных людей, еще кто-нибудь звонил?
— Кроме названных людей, у меня знакомых не осталось. Поумирали все.
— К сожалению, одни только телефонные разговоры не могут служить абсолютным подтверждением вашего присутствия в квартире. Может быть, к вам кто-нибудь приходил?
— Не могут? Тогда сейчас постараюсь припомнить. Память, знаете, старческая стала. Со склерозной дыркой. Пока со стороны умные люди не подскажут, о чем вспоминать, — ничего в голову не приходит. Так вы спрашиваете, был ли кто? Так точно — был. Вот только теперь вспомнил. Борис был. Анатолий. И потом Михась. Месяцами не виделись — а тут вдруг все заявились.
— Отчего же так, вдруг?
— Ах, ну да, вспомнил. Я с дивана упал и подняться не мог. Расшибся весь. Видите — синяки. Живого места не осталось. Так неудачно упал. И еще мне спину заклинило. Ни туда — ни сюда. Вот они и помогли. А так бы до сих пор лежал.
— Что же вы об этом раньше не говорили?
— Раньше? Так у меня не только спину клинит. Голову тоже. Я же говорю — все позабываю. Возраст такой.
— Другие люди не заходили?
— А этих мало? Тогда я сейчас еще вспомню. Ах да. Заходили. Ну точно, заходили. Марина приходила с дочкой. Сноха одного моего приятеля. Точно. Яблок принесли и варенье. Хватит?
— А у вас еще кто-то есть?
— Если очень вспоминать, то найдется.
— Нет, спасибо, хватит. Мы опросим названных вами людей и занесем их показания в протокол.
— Я могу идти?
— Да, вы свободны. Пока.
Сан Саныч привстал и снова сел.
— Вы мне руку не дадите?
— Зачем?
— Я без посторонней помощи встать не могу. Вот уже лет десять. Сесть могу. А встать — ни в какую. Вот спасибо. А машину нельзя?
— Какую машину? — снова не понял следователь.
— Легковую. До дому меня довезти. Ноги-то у меня не ходят. И вижу я плохо. А ориентируюсь и того хуже. Выйду на улицу и адрес свой позабываю. Начисто. Потому редко выхожу.
Следователь вызвал машину.
— И еще хорошо бы пару милиционеров, чтобы на этаж меня внести. Уж услужите старику. Уж будьте добры. А я, как понадоблюсь, — сразу к вам. В сей же час. Я же понимаю. Дело государственное. Только уж вы, если можно, машину и пару милиционеров…
— Нет, чушь это какая-то. Ахинея, — через час в приватном разговоре с сослуживцами жаловался следователь. — У него возраст, как у моей прабабушки. Он от входа до кабинета еле доплелся. За столом чуть дух не испустил. Я пять раз за телефон хватался, чтобы «скорую» вызвать.
А этот единственный свидетель, что вначале выжил, а потом все равно помер, утверждал, что его за городом видел. Там, куда транспорт не ходит, куда еще несколько километров пешком идти! Говорит, дрался дед! Говорит, пытали его зачем-то.
Какой там пытали? На него дунь сильнее — он на глазах рассыплется.
Нет, ерунда это. Видно, перестарались медики. Видно, у него от обезболивающего крыша поехала. Или специально нас путать решил. След от кого-то отводил.
Не здесь искать надо. Не мог этот дедушка там быть. К тому же алиби у него. К нему, как выяснилось, толпа друзей и их родственников приходила. И телефон не замолкал.
Конечно, дедок не однозначный. Ехидный. Может быть, даже с двойным дном. Но чтобы убить кого-то, чтобы из автомата стрелять… Нет, не мог он такого учудить. Но даже если и мог, не доказать нам этого, хоть наизнанку вывернись. Но если даже и доказать — ему до того не дожить.
Дохлое дело. В архив уйдет. И ни тебе внеочередных званий, ни тебе премий. Одна только сплошная невезуха. Как чувствовал!
Глава 36
Генерала Сан Саныч высиживал два часа.
— Ну, скоро? — периодически спрашивал он.
— Ждите. Идет совещание.
— Ну, может, вы как-нибудь шепнете обо мне? А то у меня совсем времени не осталось. Очередь проходит анализы сдавать. Как бы они не испортились.
— Кто?
— Анализы.
— Можете прийти завтра. Мы передадим, что вы были, но не смогли дождаться.
— А завтра будет свободно?
— Более-менее. В девять оперативка. В одиннадцать аппаратное. В час совещание. В два генерал уходит на доклад.
— Мать честная. О чем так часто можно совещаться? — ворчал Сан Саныч. — А когда следствие вести? Когда преступников ловить? В свободное от работы время?
Очередь, сидящая в приемной, сдержанно улыбалась.
Наконец из-за обитой кожей двери повалил служилый люд. Ожидающие приема не повскакивали с мест, не ринулись, расталкивая друг друга, к кабинету, только скосили глаза на секретаря. Он должен был сортировать и распределять очередь.
Встал один только Сан Саныч. Он слабо ориентировался в аппаратных играх. Он в своей биографии все больше живым делом занимался. Которое не в приемных.
— Куда вы? — бросился наперерез Полковнику секретарь.
— Как куда? К генералу! — удивился Сан Саныч.
— Ожидайте. Вас пригласят.
— Да некогда мне ожидать, — отмахнулся от секретаря-липучки Сан Саныч. — Я так могу и не дождаться. Пусть те, кто помоложе, сидят. У них за это выслуга идет.
— Но есть же очередь! — тихо зашептал секретарь.
— А я вне очереди. Мне положено. Я участник ВОВ! И еще других В! О которых ты даже не знаешь, — возразил Сан Саныч.
Сидящие хохотнули в кулаки.
— Отпусти руку. У меня пиджак не казенный, личный. Мне, если ты в нем дырку провертишь, новый не выдадут.
На пороге появился генерал. В полном парадном облачении.
— Что здесь происходит?
— Разрешите доложить, товарищ генерал. Вот, проситель. Прорывается.
— Этот? — показал пальцем генерал.
— Этот.
— Ну и правильно делает, что прорывается. С вами только так и можно!
Очередь согласно захихикала, закивала головами.
— А вам, — повернулся генерал к секретарю, — не помешало бы сходить в наш музей боевой и трудовой славы и рассмотреть фотографии на стендах. И запомнить! Может быть, тогда вы научитесь узнавать в лицо наших заслуженных ветеранов. Ясно?
— Так точно! Сходить в музей и запомнить висящие там фотографии.
— Вот так-то! Заходи, Сан Саныч!
В кабинете было просторно, как на футбольном поле.
— Видал, какие я себе апартаменты отгрохал? По чину! Сам иногда в них себя найти не могу. Ау кричу. Давай, Саныч, садись! Рассказывай!
— Так, может, я не вовремя? Может, у тебя дела? — слегка сробел Сан Саныч, показывая в сторону приемной.
— Дела подождут. Они ко мне каждый день ходят. А ты раз в сто лет, — махнул рукой генерал. — Скажи лучше, как твоя жизнь?
— Потихоньку. От продуктового до поликлиники и обратно.
— Это ж сколько я тебя не видел?
— Больше года. С последнего торжественного собрания.
— Да. Летит время, оглянуться некогда. Ну давай, излагай свое дело. Вы же, ветераны, так просто старых друзей не навещаете. Все с какими-нибудь заботами.
— Вот, — сказал Сан Саныч, выкладывая на стол дискету.
— Ты что, на старости лет компьютерными играми увлекся?
— Увлекся. Именно играми. На боевую тематику, — согласно кивнул Сан Саныч. — Да вот только силы свои переоценил. Не справился. К тебе пришел.
— Что там? — перешел на деловой тон генерал.
— Информация. Ты посмотри на досуге. И доведи до кого следует.
— А что, ты считаешь, моей компетенции будет недостаточно?
— Может быть, и недостаточно. И еще прошу — не затягивай с этим делом. Очень хочется дождаться результатов. Всем хочется.
— Так серьезно?
— Очень серьезно!
— Откуда она у тебя? Если не секрет? — спросил генерал, принимая и пряча дискету в стол.
— Лучше в сейф! — остановил его Сан Саныч.
Генерал внимательно посмотрел на Полковника и, не сказав ни слова, открыл дверцу личного сейфа.
— Так откуда она у тебя?
— От Ивана Степановича.
— Он же умер!
— Потому и умер.
Генерал еще раз взглянул в глаза Сан Санычу. Уже без наигранной вежливости. Уже как генерал. Как человек, облеченный властью.
— Я все понял. Я сделаю все, что возможно. Все, что в моих силах.
— Я был уверен, — сказал Сан Саныч. — Спасибо. От всех спасибо. И от Ивана Степановича тоже.
Глава 37
И пошла жизнь как обычно. Ни шатко, ни валко.
Утром — инвентаризация болей и болячек, чистка остатков зубов и полоскание протезов, завтрак. Диван.
Днем — просмотр газет, выявление новых болячек, поиски потерянных протезов, обед. Диван.
Вечером — телевизор, ужин, лекарства. Диван.
Но диван каждый раз. Обязательно. Потому что устал Сан Саныч. Не в таком преклонном возрасте в войнушку играть. Ладно, если бы пистолеты да автоматы были игрушечные, пластмассовые. Но они были железными. Неподъемными. И бандиты были настоящими. И кулаки у них тоже были нелегкие.
Тут не каждый молодой бы справился. А ветераны выстояли. Но не за так просто. Не за здорово живешь. Полезли у ветеранов болячки всяческие. Как обычно после драки.
Странное дело — в окопах сидишь, под открытым небом, в грязи, в воде, в снегу по уши — и хоть бы что. Ни простуды, ни триппера. Ни одна напасть не берет. Словно из железа сделан. Даже обидно.
Кончились бои, в тыл оттянулись, самое бы время отдохнуть — так опять нет, все болезни в гости пожаловали. Здрасьте, пожалуйста. И простуда, и ангина, и… Но это если повезет.
Что ж их раньше не было, на передовой? А вот не было, и все тут. Необъяснимый медицинской наукой факт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39