Таисия замахала ему рукой и чуть не подпрыгнула; вмиг переменилась, точно став лет на десять младше и вчетверо легкомысленней. На вечно прохладном лице засверкала улыбка.
Лилен встала и направилась к Чиграковой. Пусть представит, раз уж вывезла… не иначе, оперативная задача Лили Марлен – очаровать семитерранского воина.
Марлен не против.
Более чем.
«И впрямь – оружие, – с тихим восторгом сказала себе Лилен. – Ну, давай, целься, Синий Птиц. Я иду». О том, с какой стати Таис обозвала этого строгого человека психом, и чем он им сможет помочь, как-то уже не думалось.
Он сбросил с плеча тяжелую сумку. По-братски склонился к щеке Таисии и встретился взглядом с Лилен. Между ними оставалось шага два, но ей все равно пришлось вскинуть лицо; с высоты такого роста, должно быть, все люди кажутся маленькими… что-то внутри слабо вздрогнуло и скользнуло от сердца вниз.
– Милейшая местра Вольф, – официально, но с задором проговорила семитерранка. – Разрешите представить – любезный местер Шеверинский.
Тот улыбнулся. Сумрачная складка меж бровей чуть разгладилась. Местра Вольф взмахнула ресницами, больше всего жалея, что не потратила утром времени на макияж.
– Лилен, – и протянула руку.
– Север… – он вдруг смутился, – то есть, Володя.
Таисия уставилась на него в крайнем изумлении.
– Шеверинский, – торжественно сказала она. – Я знала, что у тебя есть какое-то имя!
– Вова я, – усмехнулся тот. – А вас я знаю, местра Вольф. Вы Фрейя.
– Вы смотрели «Кошек и колесницу»? – Лилен захлестнула детская радость. Ее еще ни разу не узнавали посторонние люди, и то, что первым оказался именно он… до сих пор не выпустивший ее руки…
– Да, – сказал он. – Я вообще киноман. А правда, что местеру Макферсону выслали приглашение к нам на Урал?
– И мне тоже, – полушепотом призналась Лилен.
– Это здорово.
Какая-то пожилая женщина прошла мимо них и улыбнулась.
Рукопожатие распалось.
– Север, а Птиц-то где? – донесся голос Таисии с нотой недовольства.
– Сейчас появится, – мрачновато ответил Шеверинский.
Лилен занервничала. Губы пересыхали и грозили растрескаться, а у нее не было с собой бальзама. Это волновало значительно больше, чем то, что «оружием возмездия» оказался кто-то другой.
– Вы хорошо говорите по-русски, – заметил Шеверинский.
– Спасибо. А почему вы Север?
– Кличка. Мне так больше нравится.
– А мне можно?.. – Лилен улыбнулась так ясно, как только умела.
– Конечно… может, на «ты»?
– Ага, – где-то очень далеко сказала довольная Таис. – Вот он.
Лилен нехотя перевела взгляд.
Последними сошли с борта сухощавый светловолосый парень, на самый пижонский туристский манер одетый во все белое, и молоденькая девушка, по виду явно из местных. Рыбачка сияла, парень лучисто улыбался и что-то рассказывал, ласково касаясь ее округлого локтя. На простоватом лице девушки выражалось единственное, покорившее все мысли, безудержно счастливое: «Неужели?!» Что она думала, нетрудно представить. Красивый, обходительный, семитерранин!..
Север укоризненно покачал головой.
Неотразимый Синий Птиц поравнялся с ним, подмигнул Таисии и пожелал спутнице всего доброго.
Та остановилась рядом, еще улыбаясь и не успев даже растеряться.
– Всего доброго, – ласково повторил Птиц и, видя, что его не поняли, добавил, – иди, иди.
– А…
– Иди и будь счастлива. Привет, Тасик, – без паузы перейдя на русский, пропел беловолосый, накручивая на палец длинную прядь. – Представишь подружку?
Таисия нехорошо сощурилась.
– А что? – удивился Птиц.
Девушка уходила – медленно и неуверенно, каждую минуту готовая обернуться.
– Это Марилот, местная, учится на диспетчера, любит белокурых туристов на прогулочной палубе, – доложил Птиц и недоуменно вскинул брови, – Тасик, ты узнала обо мне что-то новое?
Чигракова возвела очи горе.
– Ты не Птиц, – укоризненно сказала она. – Ты гад.
– Какой уж есть, – потупился тот с видом виноватым и кротким.
В Лилен проснулся социальный психолог. Подумалось мельком, что иногда все-таки – полезная профессия. Синий Птиц как объект. Клубная субкультура, дресс-код, боди-код… похоже, нашел свой стиль и давно не менял внешности. «Все крашеное, – не без восхищения поняла она. – Вообще все! Не то что волосы – даже глаза цветокорректированные. И кожу осветлял. Тон сливочный такой только у рыжих бывает, и то редко. И ногти наманикюрены».
Глаза темно-синего, не свойственного людям оттенка вспыхнули рядом: Птиц наклонился к ней.
– Это ты повелительница драконов? – совершенно другим тоном проговорил он, превращаясь из жеманного метросексуала в юного мага. – До меня доходили слухи. Твои мать и отец были мастерами – оба. Так сказала Таис.
– Верно, – кратко ответила повелительница, отступив. Птиц был, конечно, красивый… вернее, смазливый, но от него хотелось держаться подальше. И на что польстилась Марилот? На русский акцент?
– Как тебя зовут? – спросил Птиц, раздевая ее глазами.
– Лили Марлен. Можно Лилен, – она умолчала, что предпочла бы из этих уст не слышать ничего интимней, чем «местра Вольф».
– Опять Ленка?! – безнадежно, со странной обидой уронил Птиц, страдальчески поморщился и зашагал к берегу. Лилен проводила его недоуменным взглядом.
Такое было не по правилам.
– Это вот, – хладнокровно сообщил Шеверинский, глядя вслед, – местер Васильев, а вообще-то Димочка Синий Птиц.
– Оружие возмездия? – недоверчиво переспросила Лилен.
– Оружие… называется, «атакуй врага психически», – Север развел руками. – Он не всегда такой. Честно. А тебя правда никто не учил? Я с первого взгляда понял, что у тебя не меньше десятки.
Лилен моргнула. Собралась с духом.
Сейчас или никогда.
– Местра Таис, – сказала она. – Местер… Север. Тут какая-то ошибка.
Таис подняла бровь.
– Вы думаете, я знаю то же, что и вы, и все понимаю, – грозно сказала Лилен. – А я не знаю и не понимаю. И сил моих больше нет!
Север вскинул на плечо сумку. Переглянулся с Таисией. Та нахмурилась.
– Тась, – сказал он, – ты тут больше моего соображаешь. Что делать-то будем? Только не тяни. Димке скучно стало, развлекаться надоело, вот он и согласился сюда ехать. Шут его знает, захочет работать или нет.
– Лилен, – у Чиграковой был вид почти виноватый, – потерпи еще немного. Я обещала, и я расскажу, но это, во-первых, долго, а во-вторых, ты напряжешься и ничего не выйдет.
– Я и так уже напряжена – дальше некуда!
– Лен, – сказал Север, – пожалуйста.
Лилен тихонько зарычала.
– Ты результата хочешь или информации? – безжалостно уточнила Таисия.
…Они шли к «крысе», к которой уже прислонился, скрестив на груди руки, Синий Птиц, бесспорный псих и сомнительное «оружие возмездия». Настроение у Лилен испортилось. Не очень верилось, что непонятные действия семитерран возымеют какой-то эффект. Нелогично все складывалось.
– Значит, так, – сказала Таис. – Слушай и не спорь. Либо это, либо тупик.
– Слушаю, – огрызнулась Лилен.
– Ты, Север и Птиц – команда.
– То есть как?!
– Сейчас уточнять не буду. Потом расскажу все.
– Мне этот ваш Птиц не нравится.
– Так это же замечательно, – тихо сказал у нее за спиной Шеверинский. – Ленке он тоже не нравился. Это на него хорошо действует.
Лилен вздрогнула, вздохнула и смирилась.
– А кто это – Ленка?
– Наша бывшая третья. Она замуж вышла.
– Я на нее похожа?
– Нет. Она брюнетка и стриглась коротко.
– А что я делать-то должна?
Таисия остановилась и глянула на нее в упор.
– Ничего. Вообще ничего. Просто будь где скажут.
– И как это поможет найти убийц? – саркастически поинтересовалась Лилен.
Димочка, услышавший это, фыркнул.
– Найти – найдем. А что ты потом делать будешь?
– То есть как?
– Во дура-то, – мягко сказал Птиц. – Блондинка. Разницу между исполнителем и заказчиком понимаешь? Кого искать собралась?
– Птиц, это не обычные наймиты, – покачала головой Таисия. – Знаешь, чем они пользовались? Такие вещи посторонним не то, что в руки не дают – издалека не показывают.
– А тогда зачем их вообще искать? – снова фыркнул Птиц.
– Как – зачем? – почти беззвучно спросила Лилен.
– Объясняю, – Димочка лучезарно улыбнулся. – Чепуньки бывают только у шкрябселей. Если ты видишь у кого-то чепуньку, значит, перед тобой кто?
– Не смешно.
– Димыч, – проговорил Шеверинский, – доказательства нужны.
– Кому, Север? Ей? – он указал на Лилен подбородком.
– Нашим.
– Мы все знаем, – поддержала Таисия, – они знают, что мы знаем, и так далее. Но приходит момент, когда нужно что-то швырнуть на стол. А вещдоков почитай и нет.
…Димочка машинально расчесал пальцами обесцвеченные пряди. Подергал. Сирота Вольф с надеждой глянула на Шеверинского, тот решительно сжал губы. Интересно, девица понимает, почему эмиссарам Райского Сада так важно знать, кто убил ее папу и маму? Или думает, что уральцы все из себя такие благородные и высокие духом? На язык уже скользнула очередная острота, но Север перехватил прицеливающийся взгляд Птица и глазами же пообещал страшное.
Все, что он действительно мог с ним сделать – обругать последними словами и молчать потом пару дней. Но Птицу не нравилось внимание, которое Шеверинский уделял бедной сиротке. Девица была из тех, какие делают себе татуировки на заднице. Блондинистая, с шикарной фигурой и туповатым выражением лица. Кобыла.
У Шеверинского никогда не было вкуса.
– Ладно, – сказал Птиц. Девица с дурацким именем уставилась на него. – Что мы имеем? Экраноплан под паранджой, «крыса» под вуалью, и никакой фиксации.
– Регулярное сообщение с Джеймсоном обеспечивает филиал «Тэта Транс», – сказала Таисия. – Есть две мелкие лавочки, которые возят туристов по дикой природе. Экзотические острова и тому подобное. Фурусато издалека показывают… Это – про экранопланы.
– Когда, где и как на машину монтировали систему маскировки? И когда ее включили? Вы представляете, как это должно выглядеть на записях? Оно стояло, оно исчезло.
– Подделали? – предположил Шеверинский.
Димочка пожал одним плечом. Нервное лицо стало спокойным и прохладным, как у Таисии. Лилен пыталась соображать вместе с уральцами, но не поспевала. Думалось только, что теперь местер Васильев похож на эльфа. Эльфийского воителя, умудренного и холодного. Не хватает только мифрильной кольчуги и длинного лука в руке: прищуренный взор Синего Птица стал взором снайпера.
– Проще, – сказал он. – Есть в Городе крытые причалы?
– Нет, – уверенно ответила Таис.
Димочка безмятежно улыбнулся.
– А как же тогда эти штуки ремонтируют?
…Интерактивный учебник истории, глава «Вторая мировая война», раздел Искусство/Памятники. Такие скульптуры воздвигали в Европе в середине двадцатого века, в честь победы в войне между людьми и людьми: солдат в накинутом на плечи плаще держит на руках девочку с бантами в косах.
Бантов не было.
Спящая девочка казалась сущим ребенком, но все же была много старше, чем каменные малышки. Мужчина больше походил на викинга, чем на солдата одной из Мировых: длинные солнечно-желтые патлы падали ниже плеч, путались с вихрами на рыже-каштановой девичьей макушке.
Сходство бросалось в глаза – чистое и бесспорное.
В такое время центральная площадь Города пустовала. Вблизи ее не разрешалось раскидывать летние кафе, а негустая тень, отбрасываемая деревьями сквера, не давала спасения от жары. Редкие прохожие торопились пройти к местам поуютнее. На викинговых плечах сиял длинный белый плащ с терморегуляцией, и его проводила пара завистливых взглядов.
Мужчина и девочка приехали на такси, со стороны нового космопорта, принимавшего только гиперкорабли. У них не было ни одной сумки; вероятно, багажом занимался кто-то другой. Желтоволосый, бережно держа хрупкую ношу, прошел через площадь и устроился на скамейке в скверике. Близящееся к зениту солнце защекотало темные ресницы, и девочка сморщилась во сне.
– Светка, – шепотом позвал мужчина и подул ей в макушку, – Светик, просыпайся, приехали.
– Со-олнышко… – сонно протянула Света. – А где Юра?
– Багаж получает. Скоро будет. Ты как? – лицо викинга светилось заботой и лаской, – тебя в гостиницу нести досыпать? Или проснешься и завтракать пойдем?
Света вздохнула и, наконец, открыла глаза, мгновенно перестав казаться ребенком. Почти старческий, умудренный и неласковый взгляд: эхо пережитого горя.
– А когда Юра приедет? – она угрелась на руках у спутника и не пыталась слезть.
Викинг поднял браслетник к уху.
– Солнце – Кайману, – пробурчал он, уставившись на помпезное здание Управления гарнизонного флота Земли-2. – Крокодилыч, ответь командиру.
– Таких командиров, – немедленно отозвался Кайман, – пучок – пятачок.
– Ты где? – не обиделся Солнце.
– В такси еду. Полетаев, жизнь твоя станет адом. Красься!
– Увянь, чешуйчатый, – строго сказал Солнце.
Глаза цвета кофейных зерен заискрились от смеха: Света встряхнулась по-кошачьи и сползла на скамейку рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73