В общем, субстанция была непонятная, нестабильная, безумно редкая, и выменивать на нее королевства особого смысла не имело. То же самое, как, например, иметь кусок золота размером с небоскреб, от которого при всем желании нельзя не только отпилить несколько кусков на безбедную жизнь, но даже не удастся отскоблить немного пыли, чтоб приобрести пару гамбургеров.
В этом месте нелишним будет немного рассказать и о самих измерениях. Не знаю технических подробностей, но, судя по обрывочным данным, которые мне буквально по крупицам удалось собрать во время своего героического «квеста», измерения – это бесконечный ряд параллельных миров с непересекающимися плоскостями. Миров, нанизанных, словно в детской пирамиде, на ось чего-то настолько нереального, что говорить об этом просто не имеет смысла.
В общем, если брать в качестве примера все ту же детскую пирамиду (с ней как-то проще и спокойнее), то действие растворителя сводилось к тому, что при неудачной попытке одно звено этой самой пирамиды мгновенно безвозвратно рассыпалось в прах, а его место тут же заполнялось другими мирами, и оставшиеся части чувствовали себя как ни в чем не бывало.
Представить себе гибель целой вселенной, пусть даже не своей, а какой-то далекой, чужой и абстрактной, по моему сугубо личному мнению, у нормального во всех отношениях человека просто не хватит мозгов. Но, по всей видимости, ирзоты были не из породы хлюпиков вроде нас, или мозги им ампутировали в детстве, поэтому без всякого предупреждения, предварительного обсуждения или согласования с соратниками по оружию, и даже более того – не посоветовав на всякий случай всем лечь на землю и закрыть голову руками, они поставили на кон в этой игре кроме своих жалких, никому не нужных жизней еще и ни больше и ни меньше как судьбу целого мира.
Упс...
Наша сто – или, может быть, двухсоттысячная армия была в полумиле от крепости, когда стены, которые, казалось, ничто и никогда не сможет сокрушить, настолько они были колоссальны, просто-напросто исчезли, растворившись, словно пустынный мираж.
– ААААААААА!!!!!!!!!! – исторгся дружный вопль из нескольких десятков тысяч глоток, обрадованных тем, что, по крайней мере, не придется карабкаться на стены, в то время как сверху на их головы будет падать масса крупногабаритных предметов и литься совсем не божественный нектар, а весело побулькивающее, игриво пошкваркивающее кипящее масло.
Впрочем, по этому поводу я был с ними полностью солидарен.
Слава богу, у ирзотов хватило ума перед началом штурма всем без исключения выдать оружие, так что в атаку наша армия пошла не с голыми руками, а более или менее подготовленной к встрече с врагом. Лично я, в который уже раз за последние несколько дней, стал счастливым обладателем тяжелой, остро заточенной железной палки, которая для всех остальных здесь являлась не более чем перочинным ножиком, потому что, к примеру, меч Гарха в длину был на пару дюймов выше меня и весил соответственно своим габаритам.
Все происходящее казалось настолько нереальным, что на всякий случай я даже пару раз ущипнул себя за руку, чтобы, может быть, если очень повезет, проснуться дома в собственной постели.
Как и следовало ожидать, и на сей раз не повезло.
Впрочем, время бессмысленных надежд и наивных ожиданий безвозвратно прошло. Наступал решающий момент, и почему-то вся эта затея насчет молниеносной атаки с ходу в лоб начинала мне все больше и больше не нравиться. Было в ней что-то изначально неправильное.
Но так как, к большому сожалению, я был не главнокомандующим нашей славной захватнической армии, а всего лишь пушечным мясом, пополнившим ее ряды, и ничего в этом раскладе изменить не мог, оставалось только одно – напомнить Гарху, чтобы берег меня как зеницу ока, и, закусив до крови губу, чтобы не потерять сознание от переизбытка впечатлений, с белым как мел, перекошенным от ужаса лицом пойти туда, куда повелевал долг (в лице ирзотов). При этом постаравшись как можно дольше не угодить в лапы оживших мертвецов. Потому что где-то в глубине души я почти осязаемо чувствовал, что именно в этом месте всех нас ожидает встреча с неизбежным...
* * *
При всем богатстве жизненных форм и видов этого измерения местные зомби, как ни странно, делились всего на две категории. Первые были настолько кошмарными созданиями, что при одном взгляде на них отнимались конечности, подкашивались ноги и останавливалось сердце. А вторых вообще нельзя описать никаким нормальным человеческим языком, потому что в нем просто не существует подходящих определений. Могу сказать только одно – первые на фоне вторых смотрелись как невинные грудные младенцы с розовыми попами рядом с бандой джеков-потрошителей, с ног до головы забрызганных кровью вперемешку с мозгами, кишками и отходами человеческой жизнедеятельности. Единственное, что их как-то объединяло, так это полное отсутствие интеллекта на лицах, куски свисающей гниющей плоти да еще запах, не поддающийся никакому описанию.
Как только исчезнувшие стены открыли нашей доблестной армии беспрепятственный проход, в который она, не мешкая ни мгновения, хлынула с радостным возбуждением, так сразу же нам навстречу выползло несколько тысяч этих ужасающих созданий.
По численности наше войско превосходило оборонявшихся как минимум раз в двадцать, но если бы мне представился хоть один шанс, я бы с радостью дезертировал, и даже более того – перешел бы на сторону немногочисленной группировки, которую защищали ожившие трупы. Глядя на них, становилось предельно ясно, что ловить в этом гиблом месте абсолютно нечего.
Но... Видимо, дезертирство в данной армии не очень-то поощрялось высшим составом, потому что как только наши передовые части, заметив этот ходячий кошмар, выползающий им навстречу, в панике попытались повернуть обратно, ирзоты не долго думая без предупреждения выжгли мозги паре сотен отступников, что заставило остальных крепко призадуматься.
Расклад получался такой: сзади на нас напирала закованная в доспехи тяжеловооруженная личная гвардия ирзотов, которая при поддержке своих хозяев без особого труда могла превратить наш хотя и многочисленный, но неорганизованный и легковооруженный сброд в кровавый фарш вперемешку с кучками пепла от выжженных мозгов. А впереди нас поджидали твари, выползшие, казалось, из самых страшных и глубинных закоулков ада. Спору нет – они были ужасны до безумия, и в нормальном состоянии с ними бы никто никогда и ни за какие деньги не стал бы связываться. Но беда заключалась в том, что только через трупы этих непонятно как оживших чудовищ (точнее сказать, через расчлененные на мелкие кусочки трупы) лежал наш единственный путь к спасению. Потому что если бы даже у всех нас набралось достаточно мужества на самоубийственную попытку обратить оружие против своих рабовладельцев, то подоспевшие зомби, ударив с тыла, вообще не оставили бы нам ни единого шанса...
Поэтому не только для интеллектуальной элиты нашего славного воинства (меня, Билли, ну и, может быть, с некоторой натяжкой Компота), но и вообще для всех безмозглых кретинов, собравшихся в этом живописном сказочном месте, картина вырисовывалась яснее ясного. Или мы, сплотив ряды, дружно закопаем мертвецов туда, где им и место, – в сырую, бесплодную землю, или нам всем без исключения конец. Потому что, насколько я понял, пленными в этих местах себя никто не обременял, предпочитая съедать их прямо на месте, не отходя от кассы.
Как только в рядах нашей доблестной армии у всех, от рядового до командира, в мозгах окончательно сформировалась эта нехитрая истина, так сразу же ирзоты, тонко чувствующие настроения своих войск, отдали приказ о наступлении. И прозвучавший сигнал «в атаку» без промедления бросил нас в самое сердце ада на земле.
Нам с Гархом повезло: мы находились на левом фланге огромной армии и вступили в бой не сразу, а в соответствии с планами командования некоторое время спустя. Потому что несколько тысяч зомби не стали утруждать себя тактическими изысками, а просто всеми силами ударили в центр нашей группировки, который, несмотря на свое подавляющее превосходство в живой силе, не выдержал, сразу же прогнулся и начал беспорядочно отступать.
Все это выглядело настолько ужасно, что меня до сих пор прошибает холодный пот при одном воспоминании об этом кошмаре...
С расстояния в несколько сотен шагов я отчетливо видел, как смердящая волна живых трупов, лавиной накатившая на наш авангард, буквально вгрызлась в его порядки, разрывая на части и пожирая на ходу парализованных ужасом воинов, и стала стремительно продвигаться вперед, уничтожая на своем пути все живое. Они рассекли нас с легкостью ножа, вонзившегося в масло, и казалось, никто и ничто в этом мире не может их остановить. Еще немного, и паника, захлестнувшая передовые части, грозила перерасти во всеобщее повальное бегство не только в центре, но и на флангах, хотя и не успевших вступить в бой, но увидевших достаточно, чтобы постараться как можно быстрее любыми путями покинуть это проклятое место. Битва практически закончилась, не успев даже как следует начаться.
Но именно в эти мгновения, когда судьба кампании висела буквально на волоске, грозящем порваться в любую секунду, ирзоты, слишком многое поставившие на карту и не собиравшиеся так бездарно проигрывать из-за трусости подчиненных им войск, воспользовались ментальными возможностями и исторгли из черных недр своего больного сознания волну ужаса, которая, воздействуя на психику, моментально погнала задние ряды вперед. Они буквально лезли друг на друга и на впередистоящих, пытаясь как можно скорее пробиться в первые ряды, чтобы подальше уйти от этих тварей, пожирающих души...
Это привело к тому, что на средние ряды с одной стороны давили в панике отступающие, а с другой стороны – с безумием в глазах рвущиеся вперед. Противодействие обоих сил было примерно равным, поэтому образовался плотный затор. И продвижение зомби на некоторое время приостановилось. Они завязли, с трудом продираясь сквозь массу, состоящую из живой плоти и крови.
У меня не хватает слов, чтобы описать, что там творилось в эти мгновения. Наверное, именно так выглядит Судный день в глазах религиозных фанатиков, но, ради всего святого, пускай их бог поможет им никогда не пережить ничего подобного.
Если нельзя убежать и ты знаешь, что тебя все равно убьют, то лучше уж умереть, сражаясь до конца, забрав с собой в могилу как можно больше врагов, чем стоять, покорно ожидая, когда все произойдет само собой. И не важно, рожден ты трусом или героем, инстинкт загнанного зверя живет в каждом. Наша же армия, как я уже успел заметить, изначально состояла не из избалованных маменькиных сынков, с детства испорченных родительской заботой и лаской, а из профессиональных убийц, для которых постоянные войны были стилем жизни, а руки, залитые кровью врага, – жизненным кредо. Поэтому у несчастных, оказавшихся в эти мгновения в самом эпицентре апокалипсиса и сумевших осознать, что спастись все равно не удастся, хватило мужества повернуть вспять, чтобы с какой-то отчаянной яростью встретиться лицом к лицу со смертью, посмотрев в ее пустые глаза, с оружием в руках и беспощадной ненавистью в сердце...
Они действительно сделали это. И натиск обреченных был настолько силен, что зомби сначала остановились, а потом медленно, шаг за шагом стали отступать. Не от страха, нет, эти создания не ведали страха, потому что мертвым уже нечего бояться, – они пятились под воздействием напора взбешенной толпы, превосходящей их в несколько десятков раз, которому просто не в силах были противостоять.
Наступил переломный момент, упустить который было бы непростительной глупостью. И надо отдать должное ирзотам, они без промедления использовали свой шанс, бросив в бой бездействовавшие до этого момента фланги, которые по их замыслу должны были сомкнуться, охватив противника с двух сторон, после чего в образовавшемся котле без особого труда завершить его полное уничтожение.
Они были игроками с железными нервами и в придачу неплохими стратегами, эти твари, пожирающие души. Единственное, на что у них не хватило ума, так это на то, чтобы, используя резервы, ворваться в крепость сразу: ирзоты побоялись оставлять у себя за спиной недобитых мертвецов и предпочли действовать не торопясь, но наверняка. Впрочем, в чем-то они были правы, ведь никто тогда не мог предположить, что именно это, на первый взгляд, правильное решение станет роковой точкой, приведшей всех нас к закономерному, неизбежному и ужасному концу...
* * *
Когда прозвучал сигнал атаки, бросивший нас в самое пекло этого ада, Компот решил понапрасну не испытывать судьбу, записался в пацифисты и без всяких угрызений своей новообретенной таксо-тушканской совести остался прохлаждаться в глубоком тылу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
В этом месте нелишним будет немного рассказать и о самих измерениях. Не знаю технических подробностей, но, судя по обрывочным данным, которые мне буквально по крупицам удалось собрать во время своего героического «квеста», измерения – это бесконечный ряд параллельных миров с непересекающимися плоскостями. Миров, нанизанных, словно в детской пирамиде, на ось чего-то настолько нереального, что говорить об этом просто не имеет смысла.
В общем, если брать в качестве примера все ту же детскую пирамиду (с ней как-то проще и спокойнее), то действие растворителя сводилось к тому, что при неудачной попытке одно звено этой самой пирамиды мгновенно безвозвратно рассыпалось в прах, а его место тут же заполнялось другими мирами, и оставшиеся части чувствовали себя как ни в чем не бывало.
Представить себе гибель целой вселенной, пусть даже не своей, а какой-то далекой, чужой и абстрактной, по моему сугубо личному мнению, у нормального во всех отношениях человека просто не хватит мозгов. Но, по всей видимости, ирзоты были не из породы хлюпиков вроде нас, или мозги им ампутировали в детстве, поэтому без всякого предупреждения, предварительного обсуждения или согласования с соратниками по оружию, и даже более того – не посоветовав на всякий случай всем лечь на землю и закрыть голову руками, они поставили на кон в этой игре кроме своих жалких, никому не нужных жизней еще и ни больше и ни меньше как судьбу целого мира.
Упс...
Наша сто – или, может быть, двухсоттысячная армия была в полумиле от крепости, когда стены, которые, казалось, ничто и никогда не сможет сокрушить, настолько они были колоссальны, просто-напросто исчезли, растворившись, словно пустынный мираж.
– ААААААААА!!!!!!!!!! – исторгся дружный вопль из нескольких десятков тысяч глоток, обрадованных тем, что, по крайней мере, не придется карабкаться на стены, в то время как сверху на их головы будет падать масса крупногабаритных предметов и литься совсем не божественный нектар, а весело побулькивающее, игриво пошкваркивающее кипящее масло.
Впрочем, по этому поводу я был с ними полностью солидарен.
Слава богу, у ирзотов хватило ума перед началом штурма всем без исключения выдать оружие, так что в атаку наша армия пошла не с голыми руками, а более или менее подготовленной к встрече с врагом. Лично я, в который уже раз за последние несколько дней, стал счастливым обладателем тяжелой, остро заточенной железной палки, которая для всех остальных здесь являлась не более чем перочинным ножиком, потому что, к примеру, меч Гарха в длину был на пару дюймов выше меня и весил соответственно своим габаритам.
Все происходящее казалось настолько нереальным, что на всякий случай я даже пару раз ущипнул себя за руку, чтобы, может быть, если очень повезет, проснуться дома в собственной постели.
Как и следовало ожидать, и на сей раз не повезло.
Впрочем, время бессмысленных надежд и наивных ожиданий безвозвратно прошло. Наступал решающий момент, и почему-то вся эта затея насчет молниеносной атаки с ходу в лоб начинала мне все больше и больше не нравиться. Было в ней что-то изначально неправильное.
Но так как, к большому сожалению, я был не главнокомандующим нашей славной захватнической армии, а всего лишь пушечным мясом, пополнившим ее ряды, и ничего в этом раскладе изменить не мог, оставалось только одно – напомнить Гарху, чтобы берег меня как зеницу ока, и, закусив до крови губу, чтобы не потерять сознание от переизбытка впечатлений, с белым как мел, перекошенным от ужаса лицом пойти туда, куда повелевал долг (в лице ирзотов). При этом постаравшись как можно дольше не угодить в лапы оживших мертвецов. Потому что где-то в глубине души я почти осязаемо чувствовал, что именно в этом месте всех нас ожидает встреча с неизбежным...
* * *
При всем богатстве жизненных форм и видов этого измерения местные зомби, как ни странно, делились всего на две категории. Первые были настолько кошмарными созданиями, что при одном взгляде на них отнимались конечности, подкашивались ноги и останавливалось сердце. А вторых вообще нельзя описать никаким нормальным человеческим языком, потому что в нем просто не существует подходящих определений. Могу сказать только одно – первые на фоне вторых смотрелись как невинные грудные младенцы с розовыми попами рядом с бандой джеков-потрошителей, с ног до головы забрызганных кровью вперемешку с мозгами, кишками и отходами человеческой жизнедеятельности. Единственное, что их как-то объединяло, так это полное отсутствие интеллекта на лицах, куски свисающей гниющей плоти да еще запах, не поддающийся никакому описанию.
Как только исчезнувшие стены открыли нашей доблестной армии беспрепятственный проход, в который она, не мешкая ни мгновения, хлынула с радостным возбуждением, так сразу же нам навстречу выползло несколько тысяч этих ужасающих созданий.
По численности наше войско превосходило оборонявшихся как минимум раз в двадцать, но если бы мне представился хоть один шанс, я бы с радостью дезертировал, и даже более того – перешел бы на сторону немногочисленной группировки, которую защищали ожившие трупы. Глядя на них, становилось предельно ясно, что ловить в этом гиблом месте абсолютно нечего.
Но... Видимо, дезертирство в данной армии не очень-то поощрялось высшим составом, потому что как только наши передовые части, заметив этот ходячий кошмар, выползающий им навстречу, в панике попытались повернуть обратно, ирзоты не долго думая без предупреждения выжгли мозги паре сотен отступников, что заставило остальных крепко призадуматься.
Расклад получался такой: сзади на нас напирала закованная в доспехи тяжеловооруженная личная гвардия ирзотов, которая при поддержке своих хозяев без особого труда могла превратить наш хотя и многочисленный, но неорганизованный и легковооруженный сброд в кровавый фарш вперемешку с кучками пепла от выжженных мозгов. А впереди нас поджидали твари, выползшие, казалось, из самых страшных и глубинных закоулков ада. Спору нет – они были ужасны до безумия, и в нормальном состоянии с ними бы никто никогда и ни за какие деньги не стал бы связываться. Но беда заключалась в том, что только через трупы этих непонятно как оживших чудовищ (точнее сказать, через расчлененные на мелкие кусочки трупы) лежал наш единственный путь к спасению. Потому что если бы даже у всех нас набралось достаточно мужества на самоубийственную попытку обратить оружие против своих рабовладельцев, то подоспевшие зомби, ударив с тыла, вообще не оставили бы нам ни единого шанса...
Поэтому не только для интеллектуальной элиты нашего славного воинства (меня, Билли, ну и, может быть, с некоторой натяжкой Компота), но и вообще для всех безмозглых кретинов, собравшихся в этом живописном сказочном месте, картина вырисовывалась яснее ясного. Или мы, сплотив ряды, дружно закопаем мертвецов туда, где им и место, – в сырую, бесплодную землю, или нам всем без исключения конец. Потому что, насколько я понял, пленными в этих местах себя никто не обременял, предпочитая съедать их прямо на месте, не отходя от кассы.
Как только в рядах нашей доблестной армии у всех, от рядового до командира, в мозгах окончательно сформировалась эта нехитрая истина, так сразу же ирзоты, тонко чувствующие настроения своих войск, отдали приказ о наступлении. И прозвучавший сигнал «в атаку» без промедления бросил нас в самое сердце ада на земле.
Нам с Гархом повезло: мы находились на левом фланге огромной армии и вступили в бой не сразу, а в соответствии с планами командования некоторое время спустя. Потому что несколько тысяч зомби не стали утруждать себя тактическими изысками, а просто всеми силами ударили в центр нашей группировки, который, несмотря на свое подавляющее превосходство в живой силе, не выдержал, сразу же прогнулся и начал беспорядочно отступать.
Все это выглядело настолько ужасно, что меня до сих пор прошибает холодный пот при одном воспоминании об этом кошмаре...
С расстояния в несколько сотен шагов я отчетливо видел, как смердящая волна живых трупов, лавиной накатившая на наш авангард, буквально вгрызлась в его порядки, разрывая на части и пожирая на ходу парализованных ужасом воинов, и стала стремительно продвигаться вперед, уничтожая на своем пути все живое. Они рассекли нас с легкостью ножа, вонзившегося в масло, и казалось, никто и ничто в этом мире не может их остановить. Еще немного, и паника, захлестнувшая передовые части, грозила перерасти во всеобщее повальное бегство не только в центре, но и на флангах, хотя и не успевших вступить в бой, но увидевших достаточно, чтобы постараться как можно быстрее любыми путями покинуть это проклятое место. Битва практически закончилась, не успев даже как следует начаться.
Но именно в эти мгновения, когда судьба кампании висела буквально на волоске, грозящем порваться в любую секунду, ирзоты, слишком многое поставившие на карту и не собиравшиеся так бездарно проигрывать из-за трусости подчиненных им войск, воспользовались ментальными возможностями и исторгли из черных недр своего больного сознания волну ужаса, которая, воздействуя на психику, моментально погнала задние ряды вперед. Они буквально лезли друг на друга и на впередистоящих, пытаясь как можно скорее пробиться в первые ряды, чтобы подальше уйти от этих тварей, пожирающих души...
Это привело к тому, что на средние ряды с одной стороны давили в панике отступающие, а с другой стороны – с безумием в глазах рвущиеся вперед. Противодействие обоих сил было примерно равным, поэтому образовался плотный затор. И продвижение зомби на некоторое время приостановилось. Они завязли, с трудом продираясь сквозь массу, состоящую из живой плоти и крови.
У меня не хватает слов, чтобы описать, что там творилось в эти мгновения. Наверное, именно так выглядит Судный день в глазах религиозных фанатиков, но, ради всего святого, пускай их бог поможет им никогда не пережить ничего подобного.
Если нельзя убежать и ты знаешь, что тебя все равно убьют, то лучше уж умереть, сражаясь до конца, забрав с собой в могилу как можно больше врагов, чем стоять, покорно ожидая, когда все произойдет само собой. И не важно, рожден ты трусом или героем, инстинкт загнанного зверя живет в каждом. Наша же армия, как я уже успел заметить, изначально состояла не из избалованных маменькиных сынков, с детства испорченных родительской заботой и лаской, а из профессиональных убийц, для которых постоянные войны были стилем жизни, а руки, залитые кровью врага, – жизненным кредо. Поэтому у несчастных, оказавшихся в эти мгновения в самом эпицентре апокалипсиса и сумевших осознать, что спастись все равно не удастся, хватило мужества повернуть вспять, чтобы с какой-то отчаянной яростью встретиться лицом к лицу со смертью, посмотрев в ее пустые глаза, с оружием в руках и беспощадной ненавистью в сердце...
Они действительно сделали это. И натиск обреченных был настолько силен, что зомби сначала остановились, а потом медленно, шаг за шагом стали отступать. Не от страха, нет, эти создания не ведали страха, потому что мертвым уже нечего бояться, – они пятились под воздействием напора взбешенной толпы, превосходящей их в несколько десятков раз, которому просто не в силах были противостоять.
Наступил переломный момент, упустить который было бы непростительной глупостью. И надо отдать должное ирзотам, они без промедления использовали свой шанс, бросив в бой бездействовавшие до этого момента фланги, которые по их замыслу должны были сомкнуться, охватив противника с двух сторон, после чего в образовавшемся котле без особого труда завершить его полное уничтожение.
Они были игроками с железными нервами и в придачу неплохими стратегами, эти твари, пожирающие души. Единственное, на что у них не хватило ума, так это на то, чтобы, используя резервы, ворваться в крепость сразу: ирзоты побоялись оставлять у себя за спиной недобитых мертвецов и предпочли действовать не торопясь, но наверняка. Впрочем, в чем-то они были правы, ведь никто тогда не мог предположить, что именно это, на первый взгляд, правильное решение станет роковой точкой, приведшей всех нас к закономерному, неизбежному и ужасному концу...
* * *
Когда прозвучал сигнал атаки, бросивший нас в самое пекло этого ада, Компот решил понапрасну не испытывать судьбу, записался в пацифисты и без всяких угрызений своей новообретенной таксо-тушканской совести остался прохлаждаться в глубоком тылу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38