Отдав приказы, Зара немного помолчал, потом произнес негромко, пристально поглядев на каждого из гоблинов:
– Если кто-то из вас посмеет убить норлока, – желтые глаза полыхнули свирепым огнем, – я уничтожу его тем способом, который долгие годы приберегал для Сульга. Он должен быть доставлен сюда живым!
Он сделал паузу – воины не сводили с него глаз – и приказал:
– Идите!
Когда воины исчезли, Зара откинулся на шкуры, сжал в зубах давно погасшую трубку и задумался. Полог жилища был отодвинут, и старейший рассеянно наблюдал за жизнью деревни, а мысли его скользили подобно струйке синего дыма в догорающем очаге и уносились далеко-далеко. Старые воспоминания ожили в сердце, и так ясно, словно это произошло вчера, он увидел серые стены Шармиша, тесные улицы, заваленные телами убитых, закатное солнце, зловещее, багровое, точно напившееся крови мятежников.
Упала ночь, но это не спасло гоблинов: норлоки видели в темноте как звери. Они ворвались в город, рассыпались по узким улицам, сминая и разрывая в клочья тех, кто пытался сопротивляться, и в единый рев слились крики, ржание лошадей, визг гоблинов, лязг стали и гул пожара.
Спасаясь от гибели, остатки племени бежали из Доршаты, бросая раненых на растерзание норлокам, отступая в Мглистые земли и дальше, в горы.
Много лет после этого Зару терзал страх, что норлоки придут и сюда, чтобы добраться до тех, кто уцелел после Шармиша…
Внезапно раздумья старого гоблина прервал громкий голос, раздавшийся возле его жилища. Зара крепко прикусил трубку, скрестил руки на груди и принял невозмутимый вид. Он прекрасно знал, кому принадлежит этот голос.
Сульг так хорошо представлял, что творится сейчас в деревне гоблинов, словно видел все происходящее собственными глазами. Самых лучших воинов старый вожак пустил по следу: они знают местность как свои пять пальцев. Если понадобится, гоблины прочешут все горы, каждый клочок земли и не успокоятся, пока не притащат в деревню норлока, живого или мертвого.
Опасность гнала вперед и не позволяла сбавлять темп. Сульг мысленно представил землю гоблинов так, словно видел ее с высоты птичьего полета: равнина, предгорья, горы, лес. Спуститься обратно на равнину вряд ли удастся – скорее всего, там уже поджидают воины старого гоблина. Сульг вспомнил выражение глаз Зары, когда старейший узнал его, и вновь почувствовал холодок между лопаток.
По пятам идет погоня, не много времени потребуется гоблинам, чтобы напасть на след. Единственное, что остается, – идти напрямик, ориентируясь по солнцу и звездам, как можно скорее покинуть горы и выйти к Голодному краю, туда, где, по слухам, обитает чудовище-суон. Туда гоблины не рискнут сунуться.
Несколько раз Сульг останавливался, ловил запахи, летящие по ветру, хотя понимал, что гоблины прекрасно помнят о чутье норлоков, – и снова мчался дальше.
Перед тем как пересечь небольшой овраг, он на мгновение замер и прислушался. В лесу было тихо. И вдруг что-то совсем близко прошуршало в траве, прошмыгнуло возле ног. Невидимый меч вылетел из ножен быстрее молнии, но тут же Сульг выругался и опустил клинок.
Из травы на норлока глядели круглые глаза овражного гнома, присевшего от страха на корточки.
– Чтоб тебя! – сквозь зубы процедил норлок и убрал меч. – Пошел вон!
– Они отстали! – пропыхтел радостно гном. – Злые-злые гоблины отстали!
Сульг бросил быстрый взгляд на мутное солнце, пытаясь сориентироваться и определить направление, и решил сделать крюк, попробовать сбить со следа преследователей. Он снова прислушался к шорохам леса, принюхался к ветру и скользнул в кустарник, которым поросли склоны оврага, двигаясь в зарослях бесшумно и быстро, как зверь. Гном, опустившись на четвереньки, покатился рядом, словно серый шар перекати-поля. Норлок остановился.
– Убирайся отсюда! – рявкнул он. – Пошел!
Гном оглянулся.
– Куда убраться? Хозяин забрал гнома из оврага, теперь гном там, где хозяин! – робко пояснил он.
Сульг вытряхнул в ладонь нож, закрепленный на руке. Не хватало еще, чтобы проклятый овражный гном навел на его след гоблинов!
– Убирайся с глаз!
Лезвие вонзилось в мягкую лесную землю, туда, где секундой раньше находился гном. Но овражника там уже не было, он исчез, словно сквозь землю провалился, добросовестно исполнив приказ хозяина.
Сульг с досадой выдернул нож и, зажав его между пальцами, обшарил взглядом траву: гном пропал. Норлок помедлил, убрал нож и двинулся вперед.
Выбравшись из оврага, он долго брел по лесному ручью, хотя не сильно надеялся, что подобная уловка собьет гоблинов со следа, потом двигался вдоль кромки леса, размашистым быстрым шагом, почти бегом: таким темпом норлоки могли идти сутками.
Вскоре начало смеркаться.
Как ни спешил он поскорее убраться с земли гоблинов, идти ночью было небезопасно. В Мглистых землях полно всякой нечисти, неизвестно, что за твари выйдут на охоту с наступлением темноты. Лучше отыскать безопасное место, чтобы укрыться на ночь и с рассветом пробираться дальше.
Лес становился все реже и оборвался, наконец, возле широкого и быстрого горного ручья.
Затаившись в кустах орешника, Сульг внимательно разглядывал берег, выбирая место для ночевки. Пожалуй, вон там, на другом берегу, под низко нависшей скалой. Туда трудно подобраться незамеченным: спуститься по отвесной скале гоблины вряд ли смогут, а если вздумают перебираться через бурный ручей, он успеет скрыться.
Убедившись, что возле ручья никого нет, Сульг осторожно вошел в воду. Течение оказалось таким сильным, что сбивало с ног. Посередине ручья лежали большие серые валуны, похожие на спины драконов, крепко заснувших прямо в ледяной воде. Сульг добрался до первого камня, взобрался на него и, перепрыгивая с одного на другой, стал перебираться на другой берег. Серебристые рыбы скользили возле валунов, трепеща розоватыми плавниками. Опустившись на колени, норлок стремительным движением схватил одну рыбину, потом другую и выбросил на узкую галечную отмель.
Он уже почти добрался до берега, когда услышал позади громкий всплеск и испуганное восклицание. Сульг оглянулся. Так и есть! Проклятый овражный гном тоже пытался перебраться через ручей! Вначале он сражался с быстрым потоком, но когда вода поднялась выше, течение усилилось, овражник испугался. Остановившись в нерешительности – над водой торчала лишь его круглая голова – гном огляделся и, поколебавшись, двинулся дальше. До первого большого валуна ему удалось добраться благополучно. Гном попытался вскарабкаться на камень, сорвался, течение тут же сбило его с ног, закрутило, ударило о камни и потащило за собой.
Перепуганный овражник хотел было крикнуть, захлебнулся и отчаянно замолотил по воде руками и ногами.
Сульг бросил взгляд назад, туда, где скрылся под водой овражный гном, и, перепрыгивая с камня на камень, добрался до берега. На гальке плясали, изгибаясь, две серебристые рыбины. Норлок отбросил их подальше от воды и окинул настороженным взглядом лес и орешник на другом берегу: погони пока что не было видно.
Овражный гном барахтался из последних сил: от ледяной воды руки и ноги сразу же онемели и почти не слушались. Течение тащило его, переворачивало, ударяло о камни, швыряло, словно щепку. Он попытался вздохнуть, но вместо воздуха в легкие хлынула вода. В ушах зазвенело, и сознание овражника начало меркнуть, словно догорающий уголек в костре. И в это время чья-то сильная рука дернула его вверх и голос хозяина рявкнул с досадой:
– Проклятый гном! Почему бы тебе не утонуть вместо того, чтобы таскаться за мной?!
С этими словами он швырнул овражника на берег.
Овражник сидел под скалой и трясся от холода и ужаса. Ему все еще было страшно: вода шумела совсем близко. Гном кутался в мокрую одежонку и с благоговением глядел на хозяина – он спас его, вытащил из ручья!
Хозяин сидел неподалеку и был занят. Сначала он выпотрошил рыбу, потом провел лезвием по хребту, отделил нежно-розовое мясо от костей и разрезал тушку на две части.
Овражник знал, что кое-кто любит разжигать огонь и готовить еду на костре. Сам он не видел никакой разницы между сырой пищей и той, что готовится на огне. Хозяин тоже не стал разжигать костер, он отрезал тонкие полоски рыбы и отправлял в рот, внимательно разглядывая противоположный берег и кусты хмурыми глазами.
– Злые гоблины потеряли след, – пояснил овражник, чтобы успокоить хозяина. – Можно есть спокойно.
Про еду он сказал просто так, на всякий случай.
Хозяин поглядел на овражника с недоумением, словно вспоминал, кто перед ним, потом покачал головой, хмыкнул, отрезал кусок рыбы и бросил гному. Овражник поймал его на лету и тут же запихал в рот целиком.
– Злые гоблины не теряют след, – нехотя ответил хозяин. – Придут скоро…
Овражник перестал жевать и испуганно огляделся.
– И если быстро не добраться до Голодных земель, то, пожалуй, дело гиблое…
Овражник на мгновение замер, потом торопливо проглотил кусок, привстал на цыпочки, озираясь и прислушиваясь.
Было тихо, только перекликались птицы. Овражник покосился на рыбьи головы, которые валялись неподалеку и выглядели ужасно аппетитно, но взять постеснялся. Про себя он решил, что как только стемнеет, шмыгнет к кустам и погрызет лакомые кусочки.
– Старый гоблин, – проговорил овражник, наморщив лоб. – Желтые глаза. Узнал тебя.
– Узнал… – пробормотал Сульг.
– Убьет? – с ужасом спросил овражник и даже забыл на мгновение о рыбьих головах.
– Поглядим… Плохо, что вещи остались там, у реки. Еда, огниво, теплый плащ, второй меч…
Овражник слушал невнимательно, он хотел спросить про рыбьи головы, но не решался, глядя на сосредоточенное и озабоченное лицо хозяина. Покончив с едой, тот стал готовиться ко сну. Овражник, вздыхая, возился неподалеку, делая вид, что пытается устроиться на камнях поудобнее, и поглядывая на остатки рыбы.
Сульг положил рядом невидимый меч Фиренца и с досадой взглянул на гнома, свернувшегося в ямке под камнем.
– Не вздумай ночью сунуться ближе, – предупредил он. – Без головы останешься. Сиди тихо, чтоб тебя не видно и не слышно было. А будешь возиться – утоплю. Понял?
Овражник испуганно закивал.
По лицу Зары скользнула еле заметная тень неудовольствия.
– Приветствую тебя, старейший! – проговорил гость.
– И я приветствую тебя, Дошаг-охотник, – подчеркнуто спокойно ответил Зара, делая вид, что не замечает издевательских ноток в якобы почтительном приветствии.
Гость ухмыльнулся, не дожидаясь приглашения, прошел внутрь, уселся напротив старейшего и бесцеремонно уставился на него.
Дошаг был полукровкой. Чуть приплюснутый нос и длинные волосы бурого оттенка говорили о том, что мать его была из племени гоблинов, а светлые, почти бесцветные, раскосые глаза и широкие скулы достались ему от отца хетхи.
– Я слышал, твои желтоглазые уроды упустили Сульга? – напрямик спросил Дошаг, явно не собираясь утруждать себя предварительными разговорами. – Он был у них в руках, и они позволили ему сбежать?! Твое племя вырождается, старейший! Эти гоблины – не воины! Олени и дикие свиньи – вот их добыча. Волк им не по зубам!
Старый гоблин вынул трубку изо рта и выколотил ее о камень, тщательно скрывая раздражение.
Он терпеть не мог Дошага, который понятия не имел о том, как нужно вести беседу со старейшим. Почтительность, уважение к старшим – все это было для него пустым звуком. Чего иного можно ждать от полукровки?!
Он пропадал неизвестно где, якшаясь, по слухам, даже с ктухами и юнь-ти, исчезал и снова появлялся в деревне, возбуждая у молодежи зависть дорогим оружием и рассказами о своих приключениях. Зара видел, как загорались глаза у воинов, которые внезапно понимали, что мир гораздо больше серых гор и равнин Мглистого края.
– Они не упустили норлока. Они идут по следу. И скоро, – Зара сделал многозначительную паузу, – притащат его сюда!
Дошаг хмыкнул. Он сверлил глазами старейшего, скривив губы в усмешке:
– Притащат? Твои гоблины слишком глупы для этого!
Дошаг поправил колчан-нарит, обтянутый кожей и украшенный серебряными накладками. Зара мельком глянул на нарит и отвел глаза: по обычаям хетхи кожа для него снималась с правой руки заклятого врага. Дошаг проследил взгляд и ухмыльнулся, похлопав по колчану широкой ладонью:
– Вы не ведете войн, вы не ходите в набеги! Разве вы гоблины?! Скоро вы будете пахать землю и сеять зерно, как люди! – Дошаг наклонился вперед, в его прозрачных глазах горело презрение. – И вы надеетесь поймать норлока, того самого, по приказу которого было уничтожено почти все племя?! Они вернутся ни с чем, твои гоблины! Волк слишком хитер для того, чтобы его ловили неопытные щенки!
– Пустые слова! – с досадой отрезал Зара, сердито кусая черенок трубки. – Мои воины поймают его! Норлоку некуда здесь деваться!
Дошаг плюнул в очаг, и Зара вздрогнул от неслыханного оскорбления. Этот полукровка позволяет себе слишком многое!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52