У нее имелось сиденье, явно предназначенное для человека, и железные цепи с застежками, позволяющие намертво приковать сидящего и лишить его возможности двигаться. Возле одной из рукояток Орми заметил высеченные на железе знаки и прочел, запинаясь:
– Во-ле-по-дав-ле-ни-е…
– Ясное дело, – проворчал Кулу. – Посадят мужика и подавляют, пока не станет покорным дурнем. Эти-то, смотри, так и лежат.
Кулу подошел к одному из оцепеневших воинов.
– Встать!
Воин не шелохнулся. Орми заметил у него на груди железную пластинку с непонятными знаками и позвал Эйле.
– Прочтешь?
– Тридцать один, – сказала Эйле. – Это его номер, наверное.
– Дум тридцать один, встать!
Но все было тщетно: стражники, очевидно, подчинялись только убитому менхуру.
– Ну, Улле с ним, – сказал Кулу. – Пойдем. Надо как-то дверь открыть.
Но сколько они ни дергали, сколько ни толкали, массивная железная дверь не поддавалась.
– Заклинание… или тайный знак… – Орми почесал в затылке. – Постойте! А что, если…
Он подобрал мертвого менхура, приволок его к заколдованному входу и, взяв двумя пальцами за правое запястье, приложил сморщенную ладошку к темному кругу, видневшемуся в нижней части двери. Что-то звякнуло, и дверь плавно отворилась внутрь. Путь был свободен.
– Ловко! – восхитился Хлу. – Надо этого замухрышку с собой взять. Мало ли, вдруг еще какие двери попадутся.
– Верно, – сказал Кулу. – Только целого тащить незачем. Дай-ка мне его. – Взяв у Орми менхурий труп, Кулу отломил правую кисть мертвого уродца, а остальное, наподдав ногой, зашвырнул в дальний конец зала, к самой лестнице.
– Какой полезный оказался заморыш, – сказал Барг. – Двери открывает, дурней подавленных останавливает. Зря выбросил. Может, он еще на что-то сгодился бы.
– Хватит с нас, – проворчал Кулу. – Пойдем.
Войдя в дверь, они оказались в широком освещенном коридоре с гладким каменным полом и сводчатым потолком. Коридор убегал в обе стороны, дверь находилась в его боковой стене.
– Ну, куда? – Кулу повернулся к Орми. – Направо, налево?
Орми и сам не знал, какой путь выбрать, но спустя мгновение вопрос отпал сам собой: слева раздался топот множества ног, и из-за поворота показались стражники, точно такие же, как те, с которыми им только что пришлось сражаться. Но на этот раз врагов было куда больше, а вооружены они были не только мечами, но и ружьями.
– Глядите! Дурни! – сказал Барг.
– Пойдем, однако, направо, – сказал Кулу.
И они со всех ног побежали по правому туннелю. Коридор плавно и едва заметно поворачивал, и было похоже на то, что он образует кольцо поперечником в три-четыре мили. На его внутренней, левой стороне время от времени попадались запертые железные двери. Беглецам удалось немного оторваться от погони – достаточно, чтобы кривизна коридора скрыла их от глаз преследователей. Тогда Кулу бросился к первой же двери и шлепнул менхурьей ладошкой по темному кружку. Дверь отворилась, за ней была тьма.
– А ну, давайте все сюда.
Они прошмыгнули внутрь, закрылись и прижались к холодной стене, переводя дух. Стражники протопотали мимо.
Постепенно глаза Орми привыкли к темноте, и он начал различать окружающие предметы. Похоже, это был большой зал. Повсюду на полу что-то копошилось. Орми смутно разглядел множество низеньких двуногих существ. Они целой толпой медленно приближались к пришельцам.
– Что еще за твари? – прошептал Хлу. – Час от часу не легче. Сматываемся, пока не поздно!
Но было, по-видимому, уже поздно: неведомые существа окружили их тесным кольцом, подойдя почти вплотную. Вдруг тишину прорезал тонкий, звенящий голосок:
– Погодите, я лампадку засвечу.
Почти тотчас же неподалеку от прижавшихся к стене людей загорелся фитилек, смоченный жиром, и Орми охнул, увидев наконец, каких существ они испугались.
Дети! Обыкновенные человеческие дети! Голенькие, тощие, беспомощные, они толкались и лезли вперед, чтобы получше рассмотреть гостей. Самым младшим было года два от роду, старшим – не более пяти. Лица у них были живые, хоть и бледные, глаза любопытные.
– Сколько дяденек, – глубокомысленно произнес двухлетний малыш.
– И одна тетенька, – добавил другой.
– Детишки! – Эйле всплеснула руками и чуть не расплакалась. – Как же вы тут очутились? – Она опустилась на колени и стала гладить детей по головкам, бормоча ласковую чепуху. Дети жались к ней и тянулись ее потрогать. Метки у старших были едва заметны, у младших – чернели в пол-ладони.
– Вот тебе и раз, – сказал Хлу. – Малышня сопливая.
– Оборотни, – буркнул Кулу, сжимая ружье.
– Да какие же они оборотни! – воскликнула Эйле. – Такие славные детки!
Пятилетний мальчуган, внимательно и серьезно разглядывавший пришельцев, спросил, смешно выпячивая губы:
– Вы – наши новые любимые учителя? Да?
– Ну… Вроде того, – сказал Орми. – А где, кстати, ваши старые любимые учителя?
– Тетя Грага скоро придет. Она кашу привезет.
– Вам хорошо живется, детки? – спросила Эйле, сразу помрачневшая при имени Граги. – Вас не обижают?
– Хорошо, – сказала лопоухая девочка. – Не обижают.
– Тетя Грага вас любит?
– Любит! Любит! – возбужденно залопотали дети. – И мы ее любим. У нас три тети Граги и один дядя Граг.
– Чему же они вас учат?
– Быть добрыми. Никого не обижать. Всех-всех любить.
Барг, недоуменно слушавший этот разговор, пробормотал:
– Выродков растят, что ли? Зачем?
– Что-то уж больно все у них хорошо, – сказал Ор-ми. – Не к добру это.
– Тетя Грага идет! – раздался радостный крик из глубины комнаты, и тут же все дети, забыв о незнакомцах, побежали в конец зала. Но Орми успел поймать одного мальчугана, прежде чем погасла лампадка.
– Ай! Пусти!
– Подожди… Успеешь съесть свою кашу. Да не дергайся ты! Слушай, это очень важно. Где мы можем спрятаться? Если ты нас не спрячешь, тетя Грага умрет. Понял?
Мальчик перестал вырываться, и Орми почувствовал, как напряглись его мускулы.
– Умрет?
– Да. – «Может, он не знает, что такое смерть», – подумал Орми и добавил: – Ей будет очень плохо. Спрячь нас!
– Вон там наши подстилки, – пролепетал мальчик. – Мы их складываем в угол, когда не спим. Вы закопаетесь в подстилки, и тетя Грага вас не увидит.
Орми, Эйле и ядозубы побежали за мальчиком и торопливо зарылись в кучу льняных тряпок, влажных и омерзительно пахнущих. Едва тряпки перестали шевелиться, комната озарилась колеблющимся светом факелов. Орми услышал женский голос:
– Вот и я, мои милые детки. Проголодались? Ну, подходите по очереди. По десять человек. Старшие, не толкайте младших. Эри, будешь так себя вести, тебя никогда не переведут! У нас всего десять трубок, вы же знаете. Ляма, малышка, ты умеешь считать до десяти? Не умеешь? Ну и не надо, моя крошка. Встань в сторонке, подожди. Аси, как не стыдно! Для этого есть дырка в полу, во-он там. Дети, пожалуйста, научите Аси ходить в дырку.
Орми слышал тихое чавканье, продолжавшееся довольно долго; потом, когда все поели, Грага сказала:
– Ну вот. А теперь, поскольку вы хорошо себя вели, мы с вами поиграем.
– Во что, тетя Грага? В кости?
– Ну конечно, Лау, во что же еще.
– Ура!!!
До Орми донесся грохот костей – не иначе как мамонтовых, и радостный детский визг. Вскоре, однако, все стихло, и Грага сказала:
– Ну а теперь, дети, самое главное. Наступил тот радостный миг, которого мы все с нетерпением ждали.
Орми почти физически ощутил, как напряглись и замерли дети, как затаили дыхание, боясь пропустить хоть единый звук, произнесенный «любимой учительницей».
– Мы решили сегодня перевести еще двоих из вас – конечно, самых лучших, самых добрых и честных.
– Кого, тетя Гага? – пропищал кто-то из самых маленьких.
– Сейчас скажу, Ляма. Тебе-то еще рано, ты знаешь. Ты у нас совсем крошка. А сегодня будут переведены… Гиу и Сюк!
Два радостных вопля, сотня разочарованных вздохов. Кто-то захныкал. Потом обиженный детский голос сказал:
– А мы знаем, что вас скоро заменят. К нам новые любимые учителя пришли.
– Что такое? Где они? – Грага явно встревожилась.
– А вон… ой! Нету. Они были вон там. Мы все их видели. Много дядь и одна тетя.
– Не слушайте его, тетя Грага. Эри вечно выдумывает. Мы просто играли.
– Плохие игры, – сказала Грага строго. – Нас не заменят. Вы что, стали меньше любить нас?
– Нет! Нет! Больше! – завопили дети.
– Ну хорошо. Гиу, Сюк, пойдемте. Вас ждут в комнате счастья.
– Пять подстилок каждому, вареные крысы через день и в кости играй, сколько хочешь! – вздохнул Эри с завистью. – Когда же меня переведут?
– Как только ты станешь таким же добрым, – сказала Грага. – И научишься не завидовать друзьям.
Удаляющиеся шаги, стук двери. И вдруг дети заговорили все разом, бурно обсуждая случившееся. В шуме голосов Орми разобрал отдельные фразы:
– Му! Почему ты сказал, что мы играли? Ведь они и вправду приходили!
– Тетя Грага не должна была знать. А то ей стало бы плохо. Она бы умерла.
Тряпки рядом с Орми зашевелились.
– Ну, хватит с меня, – услышал он голос Кулу. – Я вылезаю!
Орми выбрался из-под тряпок и с наслаждением вдохнул полную грудь воздуха. Ядозубы и Эйле тоже вылезли на поверхность, отдуваясь и морщась. В комнате опять было темно, дети галдели поодаль и вряд ли могли услышать их разговор.
– В детстве, – сказал Хлу, – мамаша любила совать меня рожей в свое дерьмо. Сунет, бывало, и хохочет: обнюхайтесь, братики. Но таких тряпок даже у моей мамаши не было.
– Пойдем отсюда, – сказал Барг.
– Вы уходите? – раздался совсем рядом детский голос. – Это я, Му. Не уходите.
– Нам нужно идти, Му, – сказал Орми. – Ты знаешь здешние коридоры? Где тут самая главная комната?
– Комната счастья? Вы пойдете к счастливчикам? А как же мы?
– Нет, комната счастья нам не нужна. Какие здесь есть еще комнаты?
– Комнат всего пять. Разве вы не знаете? Наша – раз. За этой стеной – комната, где рождаются. Вы же оттуда пришли, разве нет? Это два. Здесь и здесь – тоже комнаты для детей, это три и четыре. А за дальней стеной комната счастья. Там живут учителя и те, кого перевели, и там сколько хочешь еды: каши и крыс. Это пять.
– Так. Значит, нам, скорее всего, действительно нужно в комнату счастья. Покажешь, где вход туда?
– А что вы ищете? – поинтересовался Му. Потом он вдруг встрепенулся: – Прячьтесь! Дядя Граг идет! У нас урок добра!
Мальчик со всех ног кинулся прочь. В дальней стене вспыхнул огненный прямоугольник – там распахнулась дверь. Орми и его спутники нырнули обратно в кучу тряпок.
– Здравствуйте, милые детки, – раздался густой и приторный мужской голос. – Начинаем урок добра. Эри, Лау, вы будете отвечать. Подойдите ко мне. А вы все поможете мальчикам, если они не справятся. Итак, начнем. Представьте, Эри и Лау, что вы остались одни в этой комнате. Всех остальных перевели, а вы остались. И вот приходит утро, а учителей нет. Никто не принес вам каши. Никто не зажег свет. Что вы будете делать?
– Ждать.
– Хорошо. А еще?
– Терпеть и верить.
– Молодцы. Ну, слушайте дальше. Проходит день – никого нет. Два дня – никого. И еще много, много дней. Вы уже не можете терпеть голод. Что делать?
– Не знаю…
– Подумайте хорошенько. И вы, дети, подумайте…
Хлу негромко захрапел. Орми пнул его в бок. Храп прекратился. Орми и самому страшно хотелось спать. Он осторожно высунул нос из груды тряпья, вдохнул воздуха и тут же провалился в глубокий сон без сновидений.
Проснувшись, он сначала не мог понять, где находится; потом до его сознания стал доходить монотонный приторный голос:
– …Надо сказать: «Кушай, дорогой друг». И разбить себе голову о стену. Таков правильный ответ, и мне жаль, что никто из вас не догадался. Хотя многие были близки к разгадке. Особенно хорошо отвечали Му и Лау. Но, дети, теперь вы поняли, как решается эта задачка? На сегодня довольно, можете ложиться спать.
Как только Граг удалился – об этом можно было судить по стуку двери, – Орми, Эйле и ядозубы вылезли из тряпок и Орми тихо позвал:
– Му! Где ты?
– Я здесь. – Му снова был рядом.
– Ты можешь дать нам вашу лампадку и показать, где дверь в комнату счастья?
– Да. Только пусть сначала все заснут.
– Ну хорошо. Пусть заснут.
Дети тем временем опять обступили пришельцев.
– Как хорошо, что вы еще здесь! Поиграйте с нами!
– В другой раз, – мягко сказала Эйле. – А сейчас пора спать. Ну-ка, быстренько ложитесь.
– Все вы, Граги, одинаковые, – проворчал Эри.
Дети разобрали свои вонючие подстилки и улеглись на полу. Через некоторое время Орми услышал шепот Му:
– Они спят. Идите за мной. Здесь есть проход посерединке.
– А лампадка? В темноте мы не сможем открыть дверь.
– Я зажгу. Сначала надо дойти. А то проснутся.
Они шли довольно долго – комната оказалась большой. Наконец уперлись в стену. Му зажег светильник.
– Нам дают очень мало масла. Мы его бережем. А все-таки что вы ищете?
– Да мы сами толком не знаем, – Кулу осмотрел дверь, нашел темный кружок и приложил к нему сморщенную ладошку менхура. Дверь открылась, яркий свет хлынул в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Во-ле-по-дав-ле-ни-е…
– Ясное дело, – проворчал Кулу. – Посадят мужика и подавляют, пока не станет покорным дурнем. Эти-то, смотри, так и лежат.
Кулу подошел к одному из оцепеневших воинов.
– Встать!
Воин не шелохнулся. Орми заметил у него на груди железную пластинку с непонятными знаками и позвал Эйле.
– Прочтешь?
– Тридцать один, – сказала Эйле. – Это его номер, наверное.
– Дум тридцать один, встать!
Но все было тщетно: стражники, очевидно, подчинялись только убитому менхуру.
– Ну, Улле с ним, – сказал Кулу. – Пойдем. Надо как-то дверь открыть.
Но сколько они ни дергали, сколько ни толкали, массивная железная дверь не поддавалась.
– Заклинание… или тайный знак… – Орми почесал в затылке. – Постойте! А что, если…
Он подобрал мертвого менхура, приволок его к заколдованному входу и, взяв двумя пальцами за правое запястье, приложил сморщенную ладошку к темному кругу, видневшемуся в нижней части двери. Что-то звякнуло, и дверь плавно отворилась внутрь. Путь был свободен.
– Ловко! – восхитился Хлу. – Надо этого замухрышку с собой взять. Мало ли, вдруг еще какие двери попадутся.
– Верно, – сказал Кулу. – Только целого тащить незачем. Дай-ка мне его. – Взяв у Орми менхурий труп, Кулу отломил правую кисть мертвого уродца, а остальное, наподдав ногой, зашвырнул в дальний конец зала, к самой лестнице.
– Какой полезный оказался заморыш, – сказал Барг. – Двери открывает, дурней подавленных останавливает. Зря выбросил. Может, он еще на что-то сгодился бы.
– Хватит с нас, – проворчал Кулу. – Пойдем.
Войдя в дверь, они оказались в широком освещенном коридоре с гладким каменным полом и сводчатым потолком. Коридор убегал в обе стороны, дверь находилась в его боковой стене.
– Ну, куда? – Кулу повернулся к Орми. – Направо, налево?
Орми и сам не знал, какой путь выбрать, но спустя мгновение вопрос отпал сам собой: слева раздался топот множества ног, и из-за поворота показались стражники, точно такие же, как те, с которыми им только что пришлось сражаться. Но на этот раз врагов было куда больше, а вооружены они были не только мечами, но и ружьями.
– Глядите! Дурни! – сказал Барг.
– Пойдем, однако, направо, – сказал Кулу.
И они со всех ног побежали по правому туннелю. Коридор плавно и едва заметно поворачивал, и было похоже на то, что он образует кольцо поперечником в три-четыре мили. На его внутренней, левой стороне время от времени попадались запертые железные двери. Беглецам удалось немного оторваться от погони – достаточно, чтобы кривизна коридора скрыла их от глаз преследователей. Тогда Кулу бросился к первой же двери и шлепнул менхурьей ладошкой по темному кружку. Дверь отворилась, за ней была тьма.
– А ну, давайте все сюда.
Они прошмыгнули внутрь, закрылись и прижались к холодной стене, переводя дух. Стражники протопотали мимо.
Постепенно глаза Орми привыкли к темноте, и он начал различать окружающие предметы. Похоже, это был большой зал. Повсюду на полу что-то копошилось. Орми смутно разглядел множество низеньких двуногих существ. Они целой толпой медленно приближались к пришельцам.
– Что еще за твари? – прошептал Хлу. – Час от часу не легче. Сматываемся, пока не поздно!
Но было, по-видимому, уже поздно: неведомые существа окружили их тесным кольцом, подойдя почти вплотную. Вдруг тишину прорезал тонкий, звенящий голосок:
– Погодите, я лампадку засвечу.
Почти тотчас же неподалеку от прижавшихся к стене людей загорелся фитилек, смоченный жиром, и Орми охнул, увидев наконец, каких существ они испугались.
Дети! Обыкновенные человеческие дети! Голенькие, тощие, беспомощные, они толкались и лезли вперед, чтобы получше рассмотреть гостей. Самым младшим было года два от роду, старшим – не более пяти. Лица у них были живые, хоть и бледные, глаза любопытные.
– Сколько дяденек, – глубокомысленно произнес двухлетний малыш.
– И одна тетенька, – добавил другой.
– Детишки! – Эйле всплеснула руками и чуть не расплакалась. – Как же вы тут очутились? – Она опустилась на колени и стала гладить детей по головкам, бормоча ласковую чепуху. Дети жались к ней и тянулись ее потрогать. Метки у старших были едва заметны, у младших – чернели в пол-ладони.
– Вот тебе и раз, – сказал Хлу. – Малышня сопливая.
– Оборотни, – буркнул Кулу, сжимая ружье.
– Да какие же они оборотни! – воскликнула Эйле. – Такие славные детки!
Пятилетний мальчуган, внимательно и серьезно разглядывавший пришельцев, спросил, смешно выпячивая губы:
– Вы – наши новые любимые учителя? Да?
– Ну… Вроде того, – сказал Орми. – А где, кстати, ваши старые любимые учителя?
– Тетя Грага скоро придет. Она кашу привезет.
– Вам хорошо живется, детки? – спросила Эйле, сразу помрачневшая при имени Граги. – Вас не обижают?
– Хорошо, – сказала лопоухая девочка. – Не обижают.
– Тетя Грага вас любит?
– Любит! Любит! – возбужденно залопотали дети. – И мы ее любим. У нас три тети Граги и один дядя Граг.
– Чему же они вас учат?
– Быть добрыми. Никого не обижать. Всех-всех любить.
Барг, недоуменно слушавший этот разговор, пробормотал:
– Выродков растят, что ли? Зачем?
– Что-то уж больно все у них хорошо, – сказал Ор-ми. – Не к добру это.
– Тетя Грага идет! – раздался радостный крик из глубины комнаты, и тут же все дети, забыв о незнакомцах, побежали в конец зала. Но Орми успел поймать одного мальчугана, прежде чем погасла лампадка.
– Ай! Пусти!
– Подожди… Успеешь съесть свою кашу. Да не дергайся ты! Слушай, это очень важно. Где мы можем спрятаться? Если ты нас не спрячешь, тетя Грага умрет. Понял?
Мальчик перестал вырываться, и Орми почувствовал, как напряглись его мускулы.
– Умрет?
– Да. – «Может, он не знает, что такое смерть», – подумал Орми и добавил: – Ей будет очень плохо. Спрячь нас!
– Вон там наши подстилки, – пролепетал мальчик. – Мы их складываем в угол, когда не спим. Вы закопаетесь в подстилки, и тетя Грага вас не увидит.
Орми, Эйле и ядозубы побежали за мальчиком и торопливо зарылись в кучу льняных тряпок, влажных и омерзительно пахнущих. Едва тряпки перестали шевелиться, комната озарилась колеблющимся светом факелов. Орми услышал женский голос:
– Вот и я, мои милые детки. Проголодались? Ну, подходите по очереди. По десять человек. Старшие, не толкайте младших. Эри, будешь так себя вести, тебя никогда не переведут! У нас всего десять трубок, вы же знаете. Ляма, малышка, ты умеешь считать до десяти? Не умеешь? Ну и не надо, моя крошка. Встань в сторонке, подожди. Аси, как не стыдно! Для этого есть дырка в полу, во-он там. Дети, пожалуйста, научите Аси ходить в дырку.
Орми слышал тихое чавканье, продолжавшееся довольно долго; потом, когда все поели, Грага сказала:
– Ну вот. А теперь, поскольку вы хорошо себя вели, мы с вами поиграем.
– Во что, тетя Грага? В кости?
– Ну конечно, Лау, во что же еще.
– Ура!!!
До Орми донесся грохот костей – не иначе как мамонтовых, и радостный детский визг. Вскоре, однако, все стихло, и Грага сказала:
– Ну а теперь, дети, самое главное. Наступил тот радостный миг, которого мы все с нетерпением ждали.
Орми почти физически ощутил, как напряглись и замерли дети, как затаили дыхание, боясь пропустить хоть единый звук, произнесенный «любимой учительницей».
– Мы решили сегодня перевести еще двоих из вас – конечно, самых лучших, самых добрых и честных.
– Кого, тетя Гага? – пропищал кто-то из самых маленьких.
– Сейчас скажу, Ляма. Тебе-то еще рано, ты знаешь. Ты у нас совсем крошка. А сегодня будут переведены… Гиу и Сюк!
Два радостных вопля, сотня разочарованных вздохов. Кто-то захныкал. Потом обиженный детский голос сказал:
– А мы знаем, что вас скоро заменят. К нам новые любимые учителя пришли.
– Что такое? Где они? – Грага явно встревожилась.
– А вон… ой! Нету. Они были вон там. Мы все их видели. Много дядь и одна тетя.
– Не слушайте его, тетя Грага. Эри вечно выдумывает. Мы просто играли.
– Плохие игры, – сказала Грага строго. – Нас не заменят. Вы что, стали меньше любить нас?
– Нет! Нет! Больше! – завопили дети.
– Ну хорошо. Гиу, Сюк, пойдемте. Вас ждут в комнате счастья.
– Пять подстилок каждому, вареные крысы через день и в кости играй, сколько хочешь! – вздохнул Эри с завистью. – Когда же меня переведут?
– Как только ты станешь таким же добрым, – сказала Грага. – И научишься не завидовать друзьям.
Удаляющиеся шаги, стук двери. И вдруг дети заговорили все разом, бурно обсуждая случившееся. В шуме голосов Орми разобрал отдельные фразы:
– Му! Почему ты сказал, что мы играли? Ведь они и вправду приходили!
– Тетя Грага не должна была знать. А то ей стало бы плохо. Она бы умерла.
Тряпки рядом с Орми зашевелились.
– Ну, хватит с меня, – услышал он голос Кулу. – Я вылезаю!
Орми выбрался из-под тряпок и с наслаждением вдохнул полную грудь воздуха. Ядозубы и Эйле тоже вылезли на поверхность, отдуваясь и морщась. В комнате опять было темно, дети галдели поодаль и вряд ли могли услышать их разговор.
– В детстве, – сказал Хлу, – мамаша любила совать меня рожей в свое дерьмо. Сунет, бывало, и хохочет: обнюхайтесь, братики. Но таких тряпок даже у моей мамаши не было.
– Пойдем отсюда, – сказал Барг.
– Вы уходите? – раздался совсем рядом детский голос. – Это я, Му. Не уходите.
– Нам нужно идти, Му, – сказал Орми. – Ты знаешь здешние коридоры? Где тут самая главная комната?
– Комната счастья? Вы пойдете к счастливчикам? А как же мы?
– Нет, комната счастья нам не нужна. Какие здесь есть еще комнаты?
– Комнат всего пять. Разве вы не знаете? Наша – раз. За этой стеной – комната, где рождаются. Вы же оттуда пришли, разве нет? Это два. Здесь и здесь – тоже комнаты для детей, это три и четыре. А за дальней стеной комната счастья. Там живут учителя и те, кого перевели, и там сколько хочешь еды: каши и крыс. Это пять.
– Так. Значит, нам, скорее всего, действительно нужно в комнату счастья. Покажешь, где вход туда?
– А что вы ищете? – поинтересовался Му. Потом он вдруг встрепенулся: – Прячьтесь! Дядя Граг идет! У нас урок добра!
Мальчик со всех ног кинулся прочь. В дальней стене вспыхнул огненный прямоугольник – там распахнулась дверь. Орми и его спутники нырнули обратно в кучу тряпок.
– Здравствуйте, милые детки, – раздался густой и приторный мужской голос. – Начинаем урок добра. Эри, Лау, вы будете отвечать. Подойдите ко мне. А вы все поможете мальчикам, если они не справятся. Итак, начнем. Представьте, Эри и Лау, что вы остались одни в этой комнате. Всех остальных перевели, а вы остались. И вот приходит утро, а учителей нет. Никто не принес вам каши. Никто не зажег свет. Что вы будете делать?
– Ждать.
– Хорошо. А еще?
– Терпеть и верить.
– Молодцы. Ну, слушайте дальше. Проходит день – никого нет. Два дня – никого. И еще много, много дней. Вы уже не можете терпеть голод. Что делать?
– Не знаю…
– Подумайте хорошенько. И вы, дети, подумайте…
Хлу негромко захрапел. Орми пнул его в бок. Храп прекратился. Орми и самому страшно хотелось спать. Он осторожно высунул нос из груды тряпья, вдохнул воздуха и тут же провалился в глубокий сон без сновидений.
Проснувшись, он сначала не мог понять, где находится; потом до его сознания стал доходить монотонный приторный голос:
– …Надо сказать: «Кушай, дорогой друг». И разбить себе голову о стену. Таков правильный ответ, и мне жаль, что никто из вас не догадался. Хотя многие были близки к разгадке. Особенно хорошо отвечали Му и Лау. Но, дети, теперь вы поняли, как решается эта задачка? На сегодня довольно, можете ложиться спать.
Как только Граг удалился – об этом можно было судить по стуку двери, – Орми, Эйле и ядозубы вылезли из тряпок и Орми тихо позвал:
– Му! Где ты?
– Я здесь. – Му снова был рядом.
– Ты можешь дать нам вашу лампадку и показать, где дверь в комнату счастья?
– Да. Только пусть сначала все заснут.
– Ну хорошо. Пусть заснут.
Дети тем временем опять обступили пришельцев.
– Как хорошо, что вы еще здесь! Поиграйте с нами!
– В другой раз, – мягко сказала Эйле. – А сейчас пора спать. Ну-ка, быстренько ложитесь.
– Все вы, Граги, одинаковые, – проворчал Эри.
Дети разобрали свои вонючие подстилки и улеглись на полу. Через некоторое время Орми услышал шепот Му:
– Они спят. Идите за мной. Здесь есть проход посерединке.
– А лампадка? В темноте мы не сможем открыть дверь.
– Я зажгу. Сначала надо дойти. А то проснутся.
Они шли довольно долго – комната оказалась большой. Наконец уперлись в стену. Му зажег светильник.
– Нам дают очень мало масла. Мы его бережем. А все-таки что вы ищете?
– Да мы сами толком не знаем, – Кулу осмотрел дверь, нашел темный кружок и приложил к нему сморщенную ладошку менхура. Дверь открылась, яркий свет хлынул в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45