Из носа Кулу брызнула кровь, несколько прядей волос мгновенно поседели, он пошатнулся и неминуемо упал бы с мамонта, если б его не поддержал Барг.
– Проклятье! – прохрипел Кулу.
– Заклинатель нашелся, – буркнул Барг. Гуганяне как ни в чем не бывало приближались.
– Спокойно, – сказал Орми. – Откуда им знать, кто мы такие. Прикинемся гуганянами. Скажем, что спешим с секретным поручением в Дуль-Куг.
– Так они и поверили, – проворчал Барг, снимая с плеча лук.
Гуганяне подъехали совсем близко и остановились, преградив им путь.
– Стойте! – крикнул один из воинов. – Именем Сурта! Кто вы такие и куда направляетесь? Почему мамонты не меченые? Покажите ваши бумаги!
– Пшел вон, – сказал Кулу хрипло. – Дерьмо ты. Еще мне поуказывай. Я, может быть, еду с секретным поручением в этот… вонючий… как его…
– Дуль-Куг! – сказал Орми.
– Бумаги! – заорал гуганянин. – Слазьте, Улле вам в зад!
Кулу внезапно успокоился и ухмыльнулся.
– Уже слезаем, – сказал он и молниеносным движением метнул копье в ближайшего всадника. И тут же натянул лук. – Топчи их, Мама! Га!
В гуганян полетели копья и стрелы, а мамонтиха бросилась в бой, мотая головой и размахивая хоботом. Ее бивни сбили с ног пять или шесть лошадей, а двум выпустили потроха, прежде чем гуганяне опомнились и подняли громовые жезлы. Загрохотали выстрелы, что-то со стуком отскочило от широкого лба мамонтихи, а Эрк схватился за левое ухо. Но тут на гуганян налетел Белолобый. Орми, свесившись на бок, проткнул копьем одного, потом другого врага. Обезумевшие кони метались и вставали на дыбы, а мамонты валили их бивнями и топтали ногами. Три всадника бросились наутек. Они мчались на юг, не оборачиваясь и отчаянно погоняя лошадей. Мама припустилась следом, но кони бежали быстрее. Стрела Кулу догнала одного из беглецов, а двое ушли. Белолобый тем временем расправился с остальными.
Одного гуганянина взяли живым. У него была раздавлена ступня. Эрк лишился уха, Кулу был ранен в руку, и совсем плохо было с Хресой. Ей прострелили бок.
– А мы разбогатели, – сказал Кулу, оглядываясь после боя – Раз, два… пятнадцать громовых палок, не считая помятых.
Пленный дрожал мелкой дрожью, обезумев от боли и страха. Кулу брезгливо осмотрел его и сказал:
– От этой ноги толку не будет.
И отрубил ему раздавленную ступню. Потом ядозубы промыли и кое-как перевязали свои раны обрывками гуганских одежд. Спустя короткое время все трупы были начисто обобраны и раздеты догола.
– Жрать мы вас не будем, – сказал Кулу груде искалеченных тел. – Волки вас сожрут.
Ядозубы облачились во все гуганское, нагрузили мамонтов оружием и наспех увязанными тюками с одеждой и продолжили путь.
– Надо спешить, – сказал Орми, – пока те беглецы не вернулись с подкреплением.
Эйле ехала теперь позади Хресы и поддерживала ее, чтобы та не упала.
– Не умирай, пожалуйста, – шептала Эйле. – Ты должна жить. Разве ты не хочешь увидеть, как засияет Солнце над миром? А оно засияет обязательно. Скоро, Хреса. Потерпи.
Дней через пять они достигли подножий Предельных гор. Пленный к тому времени был допрошен и зарезан Кулу без тени сожаления. Гуганянин объяснил, как пользоваться ружьями, и весьма приблизительно – дорогу в Дуль-Куг, одно упоминание о котором вызывало у него дрожь, едва ли не судороги. Но все его мучения были оборваны ударом ножа в сердце.
А Хресе стало полегче.
Перевалив через гряду холмов – южный отрог Предельных гор, – мамонты повернули на север и поднялись на ледниковое плато. Теперь они шли по плотному, слежавшемуся снегу. Холодный ветер дул путникам в лицо. Дни стали короче – наступила осень. Им удалось убить мохнатого белого козла неизвестной породы, но есть его пришлось сырым – костер развести было не из чего.
На третий день утром они увидели впереди и немного справа, у подножия отвесного каменного утеса, клубы белого дыма. Этот дым или, может быть, пар, вырывался из круглого отверстия во льду. Рыхлое белое облако растекалось по снежной равнине, заползая в трещины громоздящихся к востоку скал. Сверху оно понемногу таяло. Мамонты направились к этой дымной дыре и остановились в четверти мили от нее.
– Ну что, Мама? – Кулу похлопал мамонтиху по затылку. – Хочешь сказать, что это вход в Дуль-Куг?
– Это он, – откликнулась Эйле. Голос ее звучал взволнованно и тревожно. – Я чувствую зло, исходящее из него, и адские муки тысяч людей, терзаемых чудовищами… потоки крови и вечную, нескончаемую смерть… Там, подо льдом, матери пожирают детей…
– Уймись, – простонала Хреса. – И так тошно. А тут ты еще. Нам лезть в эту дыру, что ли?
– Ну, снимай нас. Белолобый, – сказал Орми – Я вижу, ты дальше идти не собираешься. Кулу уже стоял на снегу.
– Бабы пусть останутся здесь, – приказал вождь. – Нечего им делать в этой ледяной норе. Только шум лишний.
– Я пойду с вами, – сказала Эйле твердо.
– А я завсегда как вождь скажет, так и делаю. – Хреса плюнула на снег. – Останусь, мамонтов посторожу.
Они пошли к дымящемуся входу вшестером – Орми, Эйле, Кулу, Барг, Хлу, Эрк. Каждый взял меч, ружье, горсть железных пуль и мешочек с громовым порохом. У края отверстия они остановились. Вниз, в белую мглу, уходили ступени из обледеневших железных прутьев.
– Пар, – сказал Кулу, принюхавшись. – Просто теплый пар. Там тепло небось, внизу.
– Кровью пахнет, – сказал Орми.
– Попахивает, – согласился Кулу.
Орми оглянулся. В четверти мили к югу на снежной равнине неподвижно стояли Белолобый и Мама – как две красные гранитные скалы посреди ледника. Из-за затылка Белолобого выглядывала Хреса, ее голова темнела на фоне неба.
– Снег здесь чистый, – сказал Орми. – Не то что у нас на юге – весь бурый и на дерьмо похожий.
– Белый снег… – пробормотала Эйле растерянно. Потом она повернулась к Орми и положила ему руки на плечи. – Мы никогда не расстанемся, – сказала она. – Я сделаю так, что никто не в силах будет нас разлучить. – С этими словами она притянула к себе его голову и прижалась губами к его губам. Орми сначала испугался, но потом как будто теплая волна прошла по телу, и ему стало хорошо и спокойно.
– Отныне ты и я – одно, – сказала Эйле. И Орми знал, что это правда. Теперь их ничто не разлучит.
– Ишь ты. – Барг покачал головой. – Опять колдовство. Ну и девка.
– Чуете, как они пахнуть стали? – сказал Хлу – Одинаково! Вот это, я понимаю, чудеса!
И ядозубы посмотрели на Эйле и Орми с уважением.
– Ну, пойдем вниз, – сказал Кулу. – Прибереги для марбиан свои чары.
Они начали спускаться – медленно и осторожно, стараясь не поскользнуться на крутых ступенях. Туман окутал их плотной пеленой, и они шли, как слепые, держась за руки. Потом стало теплее, и туман начал редеть, а вскоре и вовсе рассеялся. Они увидели неширокий, круто уходящий вниз коридор. Дневной свет едва пробивался сверху сквозь пар. Стены и потолок тоннеля были ледяные. С потолка капало. Лед под железными прутьями ступеней кое-где подтаял.
Лестница то и дело поворачивала, причем всегда влево – очевидно, проход оборачивался вокруг некоей вертикальной оси и шел вниз, пронизывая толщу ледника.
– Лезем прямо к Улле в пасть, – сказал Хлу. – Прибьют нас, и все.
– Будешь скулить – я тебя еще раньше прибью, – буркнул Кулу. – Как ты думаешь, Орми, когда встретим марбиан или гуганян – сразу стрелять или сначала пытаться им головы задурить, что мы, мол, свои?
– Глупо кидаться на всех подряд, – сказал Орми. – Однако и обмануть их надежды мало. Кто мы такие? Что здесь делаем? Не знаю, что и соврать.
Дневной свет давно померк, зато снизу из-за поворотов тоннеля выбивалось какое-то слабенькое свечение, постепенно становившееся все более ярким. Вскоре ледяная нора перешла в каменную. Они были под ледником, в базальтовой толще горного склона. И почти тотчас же лестница, в последний раз повернув, привела их в большой прямоугольный зал, освещенный укрепленными на стенах факелами.
Воины с тупыми неподвижными лицами и с длинными мечами в ножнах стояли вдоль стен. Из низкой боковой дверцы вылезло мерзкого вида существо с крохотным детским телом и огромной лысой головой. Сморщенное личико помещалось в нижней части черепа. На необъятном выпуклом лбу пульсировали синие жилы.
Менхур смотрел на пришельцев довольно долго, не произнося ни слова и не двигаясь.
– Что, парень, не ждал? – проревел Барг могучим басом, гулко прокатившимся по каменному залу.
– Ишь уставился, – сказал Хлу. – Чего-то кумекает. Вот тоже башку отрастил, а соображает медленно.
– Кто вас привел? – пискнул менхур неожиданно тонким, лишенным интонаций голоском.
– Кто надо, – заявил Орми решительно. – Открывай ворота, мы спешим. – Он указал на железную дверь в дальней стене.
– Кто вы такие?
– Смотри, – сказал Кулу шепотом, повернувшись к Орми. – Мужики у стен как будто окаменели. По-моему, они вообще не живые. Прибьем головастого и высадим дверь.
– Предупреждаю, – пропищал менхур, – ваше молчание может привести к ошибке. Кто вы такие?
Кулу вскинул ружье.
– Я открою, – быстро произнес менхур и отправился в конец зала. Кулу, Орми и остальные двинулись за ним.
– Мозги не расплескай, – буркнул Кулу.
– Сюда. – Менхур дотронулся до дверцы в боковой стене, и она бесшумно отворилась.
– Другую! – сказал Орми. – Открывай большую дверь!
– Вам не туда, – пропищал менхур. – Вам сюда.
– Он что-то замышляет! – сказал Хлу.
Кулу шагнул к менхуру, сгреб его в охапку и, держа дергающегося головастика под мышкой, заглянул в открытую дверь. Остальные столпились за его спиной. Воины у стен по-прежнему не шевелились. За дверью оказалась комната с трехъярусными нарами, на которых ровными рядами лежали такие же одеревеневшие воины, как в первом зале. Еще там стояла машина с ручками и проводами. Других дверей, кроме той, в которую они заглядывали, в комнате не было.
Менхур тем временем пищал что-то непонятное.
– Дум один, дум два, дум три… – так он добрался до пятнадцати. – Темп наибольший. Инициатива боевая максимальная. Риск неограничен. Убить посторонних.
Стражники, доселе казавшиеся неживыми предметами, внезапно обнажили мечи и молча пошли на пришельцев.
– Ах ты тухлая лягушка! – взревел Кулу. – Приказывай им стоять или останешься без мозгов!
Ядозубы и Орми вскинули ружья. Воины приближались.
– Дум шестнадцать, дум семнадцать… – лопотал менхур, словно не заметив прозвучавшей угрозы.
– Ну, получай! – Кулу схватил менхура одной рукой за обе ноги и, широко размахнувшись, ударил его головой об пол. Голова разлетелась вдребезги.
– Вот так штука! Черные мозги, – сказал Хлу.
– И черная кровь. И души у него не было, как будто никто не умер, – сказала Эйле.
Прогремели выстрелы – четыре, пять, шесть. Четверо стражников упали как подкошенные, пятый был ранен, но продолжал идти – ни один мускул на его лице не дрогнул, как будто для него не существовало ни боли, ни страха.
Эйле принялась перезаряжать ружья, а мужчины взялись за мечи.
Стражники дрались, как существа, лишенные разума. Они монотонно и ровно работали мечами, нисколько не жалея себя и вовсе не замечая ран, но без всякой ярости и азарта, безразличные ко всему. Ядозубы же, почуяв кровь, сражались отчаянно и вдохновенно. Орми заметил, что все движения стражников подчинены одному заученному ритму и повторяются раз за разом, независимо от действий противника. Он быстро нашел в этой последовательности взмахов и выпадов уязвимое место, когда воин только начинал заносить меч для мощного удара и оказывался незащищенным. Воспользовавшись сделанным открытием, Орми уложил одного за другим троих врагов. Но нападавших было слишком много, и они постепенно теснили ядозубов, в конце концов прижав их к стене. Хлу и Барг были ранены, но продолжали сражаться, а Эрк упал со вспоротым животом и больше не поднялся. Эйле отступила в боковую комнату и там перезарядила несколько ружей, но передать их было некому, и тогда она сама стала стрелять в нападавших из дверного проема.
Два стражника, оттеснив Барга, бросились к Эйле. Орми затылком почувствовал угрозу и, не отдавая себе отчета в своих действиях, схватил валявшийся под ногами труп менхура и швырнул его в открытую дверь.
– Лови!
Труп – детское тельце с острым костяным обломком на тонкой шее – пролетел перед носом у стражника, и Эйле, бросив дымящееся ружье, поймала его за ногу и загородилась им, как щитом.
Молчаливые воины впервые за все время схватки сбились с ритма и застыли с поднятыми мечами, не решаясь рубить мертвое тело своего господина. И тогда Барг, подскочив, снес головы обоим.
– Победа! – взревел Кулу, пронзая еще одного врага. Теперь перевес был на стороне ядозубов: всего трое стражников продолжали бой. Эйле брезгливо отбросила менхурий трупик, зарядила ружье и выстрелила, после чего мужчины быстро прикончили оставшихся двоих.
Раны Хлу и Барга оказались не слишком тяжелыми; Эрк был мертв. Пока Эйле перевязывала раненых, Кулу и Орми прошли в боковую комнату и стали разглядывать загадочную машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45