– Он пошел по звонку, Пит. Ножевое ранение в Мезоне.
– Значит, он там и есть, – сказал Бернс Вирджинии.
– А он когда вернется?
– Не знаю.
– Скоро?
– Думаю, скоро.
– Кто еще находится в здании?
– Дежурный сержант и дежурный лейтенант внизу. Ты проходила мимо них, когда шла к нам.
– Еще?
– Капитан Фрик, он считается начальником всего участка.
– Как это понимать?
– В действительности руковожу я, но официально...
– Где его кабинет?
– Внизу.
– Еще кто?
– К этому участку прикреплено 186 патрульных. Треть из них сейчас патрулируют улицы. Несколько человек сидят в участке, остальные на отдыхе.
– Что они делают в участке?
– В основном они “двадцать четвертые”. – Бернс помолчал, затем объяснил: – Они сидят на телефоне.
– Когда заступает новая смена?
– Ночью, без четверти двенадцать.
– После этого никто уже не вернется сюда? А патрульные?
– Большинство освобождаются к двенадцати, но они обычно приходят в участок, чтобы переодеться, а отсюда идут домой.
– Могут прийти сюда какие-нибудь детективы, кроме тех, кто обозначен в списке на сегодня?
– Возможно...
– Нас сменят не раньше восьми утра. Пит, – вмешался Мейер.
– Но Карелла вернется намного раньше, верно?
– Может быть.
– Да или нет?
– Не могу сказать точно. Я не обманываю тебя, Вирджиния. Не исключено, что Карелла найдет что-нибудь интересное и задержится. Я не знаю.
– Он позвонит сюда?
– Возможно.
– Если он позвонит, прикажите ему немедленно явиться в участок. Понимаете?
– Да, понимаю.
Раздался телефонный звонок, прервавший их разговор. Звук казался особенно пронзительным в наступившем молчании.
– Возьмите трубку, – приказала Вирджиния, – и никаких фокусов.
Мейер снял трубку.
– 87-й участок, вас слушает детектив Мейер. Да, Дейв, говори, я слушаю.
Внезапно он осознал, что Вирджиния Додж может услышать лишь половину его разговора с дежурным сержантом. Он терпеливо слушал, как будто ничего не случилось.
– Мейер, полчаса назад нам позвонил один парень, который услышал выстрел и крики в соседней квартире. Я отправил туда патрульную машину, и они только что мне доложили. Мадам ранена в руку, а ее приятель утверждает, что выстрел произошел случайно, когда он чистил свой револьвер. Пошлешь туда кого-нибудь из ваших?
– Конечно, по какому адресу?
– Кальвер, 33/79. Рядом с баром. Знаешь, где это?
– Знаю. Спасибо, Дейв. – Мейер положил трубку. Звонила какая-то женщина. Дейв думает, что нам следует заняться этим звонком.
– Кто такой Дейв? – спросила Вирджиния.
– Марчисон. Дежурный сержант, – ответил Бернс. – А в чем дело, Мейер?
– Эта женщина говорила, что кто-то пытается ворваться к ней в квартиру. Она хочет, чтобы мы тотчас же выслали детектива.
Бернс и Мейер понимающе посмотрели друг на друга. На такой звонок должен был отреагировать сам дежурный сержант, не беспокоя детективов, и отправить машину на место происшествия.
– Он просит, чтобы мы или отправили детектива, или связались с капитаном и узнали, что он может сделать, – объяснил Мейер.
– Хорошо, я это сделаю, – сказал Бернс. – Ты ничего не имеешь против, Вирджиния?
– Никто не выйдет из этой комнаты, – ответила она.
– Я знаю. Поэтому я свяжусь с капитаном Фриком.
Согласна?
– Давайте, только без фокусов.
– Адрес: Кальвер, 33/79, – сказал Мейер.
– Спасибо. – Бернс набрал три цифры и стал ждать ответа. Капитан Фрик взял трубку со второго звонка.
– Да.
– Джон, это Пит.
– А, привет, Пит. Как дела?
– Так себе, Джон. Я хочу, чтобы ты сделал мне любезность.
– А именно?
– Звонила женщина, проживающая по адресу: Кальвер, 33/79. Она говорила, что кто-то пытается ворваться к ней в квартиру. Сейчас у меня не хватает людей. Ты можешь послать туда патрульного?
– Что?
– Я знаю, это необычная просьба. Обычно мы справляемся с этим сами, но сейчас мы вроде как заняты.
– Что? – переспросил Фрик.
– Ты сможешь сделать это для меня, Джон? – Не выпуская из руки трубку, Бернс смотрел прямо в глаза Вирджинии Додж, подозрительно косившейся на него. “Давай, – думал он, – проснись, ради бога, пошевели мозгами”.
– Обычно вы справляетесь с этим сами, да? Ну и смехота! Я бы давно уже был на том свете, если бы выполнял за вас вашу работу. Что ты пристаешь ко мне с такой ерундой, Пит? Позвони дежурному сержанту и попроси его разобраться. – Фрик замолчал. – А вообще, как к тебе попала эта жалоба? Кто дежурит на телефоне?
– Ты займешься этим, Джон?
– Ты что, разыгрываешь меня, Пит? А, понял. – Фрик расхохотался. – Это твоя сегодняшняя шутка? Ладно, я попался на удочку. Как у вас там наверху?
Бернс немного помолчал, выбирая слова, потом, глядя на Вирджинию, ответил:
– Не блестяще.
– А в чем дело? Неприятности?
– Полный набор. Почему бы тебе не подняться и не посмотреть самому?
– Подняться? Куда?
“Давай! – думал Бернс. – Думай! Пошевели мозгами хотя бы на одну паршивую минуту в своей жизни!”
– Разве это не входит в твои обязанности? – произнес он вслух.
– Какие обязанности? Что с тобой, Пит? Ты что-то не в себе.
– Мне кажется, ты должен выяснить.
– Что выяснить? Ей-богу, ты спятил.
– Значит, я надеюсь, ты сделаешь это. – Бернс увидел, что Вирджиния нахмурилась.
– Что сделаю?
– Поднимешься и выяснишь. Большое спасибо, Джон.
– Знаешь, я ни хрена...
Бернс повесил трубку.
– Все в порядке? – спросила Вирджиния.
– Да.
Она задумчиво посмотрела на него.
– Ко всем этим аппаратам есть параллельные? – спросила она.
– Да, – ответил Бернс.
– Хорошо. Я буду слушать все ваши разговоры.
Глава 4
“Хуже всего, что мы не можем договориться друг с другом, – думал Бернс. – Конечно, эта проблема существовала для человечества, начиная с его возникновения, но она особенно остро ощущается именно сейчас и именно здесь. Я в своей собственной дежурке вместе с тремя опытными детективами не могу обсудить, каким образом отобрать этот револьвер и бутыль – если она действительно существует – у этой сучки. Четверо умных людей, попав в сложную ситуацию, не могут даже подумать вместе о том, как выйти из этого положения. Не могут, пока она сидит здесь с 38-м калибром в руке.
Потеряв возможность общаться с подчиненными, я потерял и власть над ними. На самом деле сейчас Вирджиния Додж командует детективами 87-го участка.
Так будет продолжаться до тех пор, пока не произойдет одно из двух: а) или мы ее обезоруживаем; б) или входит Стив Карелла, и она убивает его.
Есть, конечно, третья возможность. Что-нибудь испугает ее, и она всадит пулю в бутыль, и тогда мы все взлетим на воздух. Это произойдет очень быстро и громко. Взрыв будет слышен далеко, даже в 88-м участке. От него может выпасть из кровати даже комиссар полиции. Конечно, если предположить, что у нее в сумке действительно бутыль с нитроглицерином. Но мы, к сожалению, не можем вести себя так, как будто у нее ничего нет. Значит, мы должны поверить Вирджинии на слово и считать, что бутыль так же реальна, как и 38-й калибр. Тогда можно прийти к одному выводу. Мы не можем рисковать и играть в сыщиков и разбойников, потому что нитроглицерин – очень сильная штука и взрывается от малейшего толчка. Откуда она взяла бутыль с нитроглицерином? Из копилки своего мужа-медвежатника?
Но даже специалисты по сейфам, кроме скандинавов, больше не используют нитроглицерин для того, чтобы вскрывать сейфы. Он слишком непредсказуем. Я, правда, знал медвежатников, которые применяли нитроглицерин, но они держали его в термосе из предосторожности.
Итак, она сидит здесь с бутылью нитроглицерина в сумке.
– Бернс мрачно улыбнулся. – Ладно, представим себе, что нитроглицерин существует в действительности. Так и будем вести игру. Это все, что мы можем сделать, и это означает: никаких неосторожных движений, никаких попыток выхватить сумку. Что же делать? Ждать Кареллу? А когда он вернется? И сколько сейчас? – Бернс посмотрел на настенные часы. – Пять часов семь минут. На улице еще совсем светло, может быть, чуть-чуть темнее, чем раньше, но через окно все еще проникает золотистый дневной свет. Интересно, знает кто-нибудь там, снаружи, что мы пляшем вокруг бутылки с этим супчиком?
Никто не знает. Даже этот тупоголовый капитан Фрик.
Чтобы до него что-нибудь дошло, ему надо подпалить зад или обрушить на голову кирпичную стену. Черт возьми, как же нам из всего этого выбраться? Интересно, она курит или нет?
Если курит... Постой-ка... Обдумаем все основательно. Скажем, она курит. Ладно, предположим. Так... если нам удастся заставить ее снять сумку с колен и поставить на стол. Это не так уж трудно... Где сейчас сумка?.. Все еще у нее на коленях... Любимая собачка Вирджинии Додж – бутыль с нитроглицерином... Ладно, скажем, я смогу добиться, что она поставит сумку на стол, убрать ее с дороги... Потом предложу ей закурить и зажгу для нее спичку.
Если я уроню ей на колени горящую спичку, она подскочит.
А когда она подскочит, я собью ее с ног. Меня не так волнует 38-й калибр, волнует, конечно, – кому интересно получить пулю, – но это будет не так опасно, если мы уберем супчик. Не нужно никакого шума рядом с взрывчаткой. Мне приходилось бывать под пулями, но нитроглицерин – это другое дело. Я не хочу, чтобы меня потом отскребали от стены.
Интересно, курит она или нет”.
– Как тебе жилось, Вирджиния? – спросил Бернс.
– Можете прекратить сразу же, лейтенант.
– Что прекратить?
– Приятную беседу. Я пришла сюда не для того, чтобы слушать всякую чепуху. Я наслушалась всего в прошлый раз, когда была здесь.
– Это было очень давно, Вирджиния.
– Пять лет, три месяца и семнадцать дней, вот сколько.
– Не мы издаем законы, – мягко сказал Бернс, – мы только следим за их соблюдением. Если кто-нибудь нарушает...
– Не надо мне лекций. Мой муж умер. Стив Карелла засадил его. Этого мне достаточно.
– Стив только задержал его. Твоего мужа судили присяжные, а приговор вынес судья.
– Но Карелла...
– Вирджиния, ты кое-что забыла.
– Что я забыла?
– Твой муж ослепил человека.
– Это был несчастный случай.
– Твой муж выстрелил в человека во время налета и лишил его зрения. Это не был несчастный случай.
– Он выстрелил потому, что этот человек стал звать полицию. А что бы вы сделали на его месте?
– Прежде всего на его месте я не совершил бы налет на заправочную станцию.
– Да? Кристально-честный лейтенант Бернс. Мне все известно о вашем сыночке-наркомане. Великий детектив и сын-наркоман!
– Это было очень давно, Вирджиния. Теперь у него все в порядке.
Бернс не мог спокойно думать о том времени. Конечно, боль стала значительно слабее, чем тогда, когда он обнаружил, что его единственный сын – настоящий наркоман, увязший по уши. Наркоман, возможно, замешанный в убийстве. Это были черные дни для Питера Бернса, время, когда он утаивал сведения от своих собственных детективов, пока, наконец, не рассказал все Стиву Карелле. Карелла едва не погиб, расследуя это щекотливое дело. И когда Карелла был ранен, наверное, никто и никогда не молился так за выздоровление ближнего, как Бернс. Это было давно, и сейчас, думая о том времени, Бернс чувствовал тупую боль в сердце. Сын больше не тянулся к наркотикам, дома было все в порядке. И вот сейчас Стиву Карелле, человеку, которого Бернс считал своим вторым сыном, предстояло свидание с женщиной в черном. А женщина в черном означала для него смерть.
– Я счастлива, что с вашим сыном сейчас все в порядке, – насмешливо сказала Вирджиния, – а вот с моим мужем не все в порядке. Он умер. И, как я считаю, его убил Карелла. А теперь оставим эту чепуху, хорошо?
– Мне хотелось бы немного поговорить.
– Тогда говорите сами с собой, а меня оставьте в покое.
Бернс сел на угол стола. Вирджиния подвинула ближе сумку, стоящую у нее на коленях, направив дуло револьвера внутрь сумки.
– Не подходите ближе, лейтенант, я вас предупреждаю.
– Скажи мне точно, чего ты хочешь, Вирджиния.
– Я уже вам сказала. Когда Карелла придет сюда, я его убью. А потом уйду. Если кто-нибудь попытается остановить меня, я брошу на пол сумку со всем ее содержимым.
– Предположим, я попытаюсь сейчас отобрать у тебя револьвер.
– На вашем месте я бы не делала этого.
– Ну, а если я попытаюсь?
– Я кое-что принимаю в расчет, лейтенант.
– Например?
– Например, то, что героев не существует. Чья жизнь для вас дороже – Кареллы или ваша собственная? Попытайтесь отнять револьвер, и не исключено, что нитроглицерин взорвется прямо перед вами. Перед вами, а не перед ним. Вы спасете Кареллу, но погубите себя.
– Карелла мне очень дорог, Вирджиния. Я мог бы и умереть, чтобы спасти ему жизнь.
– Да? А насколько он дорог другим в этой комнате? Они тоже согласны умереть за него? Или за гроши, которые они получают? Проголосуйте, лейтенант, и увидите, кто из них готов пожертвовать жизнью. Ну давайте, проголосуйте.
Бернс не хотел голосовать. Он не очень-то верил в беззаветную отвагу и героизм: Он знал, что многие в этой комнате не раз действовали отважно и героически. Но храбрость зависит от обстоятельств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19