— У меня есть только адвокат, специализирующийся на вопросах шоу-бизнеса.
— Хотите ли вы позвонить адвокату, ведущему уголовные дела?
— Я не уголовник. И я не знаю никого из таких адвокатов.
— Если хотите, я могу дать вам имена десяти высококлассных специалистов, любой из которых может прибыть сюда в кратчайшее время.
— Да зачем мне нужен адвокат, ведущий уголовные дела? Я не совершал никакого преступления.
— Как бы то ни было, но вы арестованы по подозрению в преступлении. Любой адвокат вам скажет, что мы имеем право взять у вас отпечатки пальцев без вашего согласия. Согласно судебному решению по делу Миранды, взятие отпечатков пальцев без согласия подследственного не является...
— Я вам не разрешаю.
— Мы не нуждаемся в вашем разрешении. Короче говоря, мы можем брать у вас отпечатки пальцев и фотографировать вас без вашего согласия, мистер Мильтон. Точно так же, как мы можем попросить вас сдать кровь на анализ или пройти тест Бреталайзера...
— Вы не имеете права.
— Нет, имеем. Все эти процедуры не являются свидетельскими показаниями, поэтому, согласно решению по делу Миранды, допустимы.
— Я не понимаю, что это означает.
— Это означает, что мы возьмем у вас отпечатки пальцев и сравним их с теми, которые обнаружены на ноже. Это также означает, что мы сравним кровь, обнаруженную на ноже, с кровью Мишель Кассиди, и, если отпечатки и кровь совпадают, мы придем к выводу, что это вы ранили ее, а потом убили, мистер Мильтон. Так что...
— Что?! Убил ее?
— Да, убили ее, мистер Мильтон.
— Что за чертовщину вы несете?
— Вы хотите сказать, что это ваш нож?
— Я уже сказал, что не мой. И я не...
— Вы что, собираетесь заново устроить весь этот цирк?
— Я не понимаю, о каком цирке вы говорите?
— Спор об отпечатках пальцев, о сравнительных тестах...
— Вы не имеете права брать у меня отпечатки пальцев.
— Ладно, не имеем так не имеем! — вышла из себя Нелли. — В таком случае мы сейчас нарушим закон и сделаем то, на что не имеем права. Парни, возьмите его и снимите отпечатки пальцев, — сказала она, повернувшись к Клингу и Карелле, которые сидели и наблюдали за происходящим.
— Я требую адвоката! — выкрикнул Мильтон.
— Лейтенант, не могли бы вы вызвать адвоката для этого человека?
— Я хочу видеть своего адвоката.
— Вашего адвоката по делам шоу-бизнеса?
— Лучше пусть будет он, чем какой-нибудь желторотый юнец, только что получивший диплом.
— Хорошо, пусть он прибудет. Может, хоть он разберется с этим шоу. А тем временем мы возьмем у вас отпечатки пальцев. А обсуждать это мы будем, когда ваш адвокат доберется сюда.
— Вы не можете брать у меня отпечатки пальцев, пока я не поговорю с моим адвокатом.
— Разберитесь с ним, — спокойно приказал Бернс.
* * *
Гарри О'Брайен — который вовсе не был родственником Боба О'Брайена, невезучего копа из восемьдесят седьмого участка, — вошел в дежурку в начале второго, сообщил, что он явился сюда по просьбе личного адвоката мистера Мильтона, после чего извлек визитную карточку, гласившую, что он является членом юридической фирмы «Хатчинс, Бакстер, Бэйли и О'Брайен». Он пожал руку Мильтону, поздоровался с Нелли, кивнул собравшимся копам и спросил:
— Ну так в чем дело?
Адвокат О'Брайен был представительным загорелым мужчиной лет пятидесяти, седовласым, с аккуратно подстриженными седыми усами, одетым в двубортный серый костюм с модным синим шелковым галстуком. Он присел рядом со столом лейтенанта, подался вперед и скрестил руки на груди. На фоне окружающей его обстановки участка адвокат производил впечатление спокойной непринужденности.
— Убийство второй степени, — сказала Нелли.
— О?
На лице О'Брайена отразилось такое изумление, словно адвокат Мильтона не поставил его в известность.
— Могу я поинтересоваться, кто кого убил?
Теперь на его губах появилась легкая насмешливая улыбка. Поза адвоката, его манера держаться, улыбка, даже его дорогой костюм — все говорило о том, что Джонни Мильтон выйдет отсюда в ближайшие десять минут. «Только через мой труп», — подумала Нелли.
— Мистер Мильтон обвиняется в убийстве второй степени, — сухо сказала она. — Вы хотите поговорить со своим клиентом, прежде чем мы перейдем к дальнейшим процедурам?
— Спасибо, — сказал Мильтон. — Я буду очень признателен.
Все покинули кабинет Бернса. Выйдя из дежурки, они почти не разговаривали. Из лаборатории уже сообщили, что отпечатки пальцев на ноже совпадают с отпечатками мистера Мильтона, а кровь — с кровью Мишель Кассиди. Мильтон был у них в руках. Нелли даже не хотела с этим возиться. Это было убийство второй степени, ясное как Божий день, и Мильтону светило от двадцати пяти лет тюрьмы до смертной казни.
Минут через десять О'Брайен распахнул дверь кабинета, выглянул в коридор, улыбнулся в седые усы и позвал:
— Миссис Бранд! Мы вас ждем.
Все снова набились в кабинет лейтенанта.
— Не могли бы вы изложить мне свои соображения по этому делу? — попросил О'Брайен.
— С удовольствием, — ответила Нелли. Она сообщила, что отпечатки пальцев Мильтона совпали с отпечатками пальцев на ноже, найденном в его конторе, что частицы вещества, обнаруженного на рукояти ножа, действительно оказались кровью, и более того — кровью той же самой группы, что и кровь Мишель Кассиди, зверски зарезанной вчера ночью. Она указала на тот факт, что мистер Мильтон жил вместе с мисс Кассиди в ее квартире на Картер-авеню и что детективы из восемьдесят восьмого участка не обнаружили никаких следов взлома. Она предположила, что мистер Мильтон имел свой ключ от квартиры. Если она ошибается, пусть мистер Мильтон ее поправит, когда этот вопрос снова всплывет. Если, конечно, он всплывет.
— Вот так вот! — заключила Нелли.
— Мой клиент признает, что вечером шестого апреля он совершил нападение на Мишель Кассиди, — сказал О'Брайен. — Но он не имеет ничего общего с ее убийством.
— Так уж ничего? — спросила Нелли.
— Ничего, — повторил О'Брайен.
— Вы пытаетесь перевести преступление класса «А-1» в класс "Д"? — спросила Нелли и изумленно покачала головой.
— Более того, — сказал О'Брайен. — Я полагаю, что это нападение третьей степени, а вовсе не класс "А".
— С какой стати я должна в это верить?
— Потому, что вы не обнаружили никаких улик, которые свидетельствовали бы, что вчера вечером мой клиент находился в этой квартире.
— А где же он был?
— Почему бы вам не спросить об этом у него самого?
— Это означает, что я могу перейти к допросу?
— Да, конечно. Я только что познакомился с этим человеком, но я убежден, что он не станет ничего скрывать.
Нелли кивнула. Видеотехник снова включила камеру. Мильтону еще раз зачитали его права, на этот раз в присутствии адвоката, и удостоверились, что он хочет отвечать на вопросы. Цирк начался заново.
— Мистер Мильтон, признаете ли вы, что шестого апреля, примерно в семь вечера, вы напали на Мишель Кассиди и ранили ее?
— Да, признаю.
Отлично. Обвинение готово.
— Перед этим вы сообщили детективам Карелле и Клингу, что в это время вы находились в ресторане О'Лири. Это так?
— Да, так.
— Значит, в прошлый раз вы сказали им неправду — верно?
— Да, верно.
— На самом деле вы находились в переулке рядом с театром «Сьюзен Грейнджер», где совершили нападение на мисс Кассиди.
— Да.
— Вы ранили ее этим ножом? — спросила Нелли и продемонстрировала ему нож в прозрачном пакете.
— Да, этим самым ножом.
— Тогда, вопреки вашему первоначальному заявлению, этот нож принадлежит вам.
— Да, это мой нож.
— И именно вы спрятали его в вашем кабинете, за книгами?
— Да.
— В таком случае, когда вы говорили... поправьте меня, если я неправильно процитирую ваши слова... когда вы сказали об этом ноже: «Я не знаю, как он туда попал. Должно быть, его кто-нибудь подсунул», — вы говорили неправду?
— Да.
— Вы снова солгали.
— Да, я солгал.
— Этот нож — ваш, и именно вы спрятали его за книгами на вашей книжной полке.
— Да.
— Теперь вы утверждаете, что именно этим ножом вечером шестого апреля вы ранили Мишель Кассиди.
— Да.
— А как насчет вчерашней ночи? Использовали ли вы этот нож, чтобы напасть на нее прошлой ночью?
— Нет, не использовал.
— Значит ли это, что вы использовали для нападения какой-нибудь другой нож?
— Я не нападал на Мишель вчера вечером.
— Вы напали на нее в понедельник вечером, но не вчера.
— Да, верно.
— Не хотите ли вы дать какие-нибудь объяснения, мистер Мильтон?
Мильтон повернулся и посмотрел на адвоката. О'Брайен кивнул.
— Ну... — протянул Мильтон.
И он рассказал Нелли и присутствующим детективам об идее, появившейся у Мишель... ну, толчком послужил их разговор в ночь на воскресенье, когда они вместе лежали в постели. Она жаловалась, какая это глупая пьеса — «Любовная история», — в которой она репетирует, а Джонни упомянул, что эта пьеса пытается казаться чем-то таким, чего вообще не бывает, потому что просто невозможно превратить детектив в философскую пьесу. Он пустился в объяснения насчет того, что как только кого-то пырнут ножом, так все внимание тут же сосредоточивается на жертве и зрители желают знать, кто же преступник.
Потом он подумал, что это неплохая идея.
В смысле, привлечь внимание к жертве.
И он сказал об этом вслух.
Сказал Мишель.
Он сказал: «А было бы неплохо привлечь внимание к тебе самой, раз уж эта пьеса такая занудная».
Ну если актрисы что-нибудь и любят, так это чтобы все обращали на них внимание. Как только он высказал свою мысль вслух — на самом деле это была просто мимолетная мысль, минутная прихоть, не более того, — Мишель сразу же захотела узнать, что он имел в виду, когда сказал, что можно привлечь внимание к ней самой. Он объяснил ей, что все бы заинтересовались, если бы на нее и вправду напали, как в пьесе. Мишель тут же подхватила эту идею и сказала, что было бы неплохо, если бы ее и вправду ранили. Это точно привлекло бы к ней внимание, да и пьесе не повредило бы. Все эти чертовы зрители сидели бы и ждали сцены, в которой на актрису нападают, если бы знали, что Мишель вправду была ранена — только не так сильно, как та девушка в пьесе, она же едва не умерла. Хотя с той минуты, как героиня пьесы поднимается с пола и отвечает на вопросы Детектива, пьеса становится еще более дурацкой.
— Она слишком скверная, в ней нет никакой изюминки, — сказала тогда Мишель. Некоторое время они лежали, обнявшись, а потом она предложила: — А почему бы не создать эту изюминку?
— Ты о чем? — спросил он.
— Почему бы нам и вправду этого не сделать? Пырнуть меня ножом. Только не очень сильно. Розно настолько, чтобы привлечь ко мне внимание. Как к жертве.
Ну, некоторое время они спорили, и в конце концов Мишель согласилась, что, если даже найти подходящего человека и он это сделает, всегда остается опасность, что все выплывет наружу. Нападающего всегда рано или поздно находят, он наведет полицию на них самих, и результат получится прямо противоположный.
— А нет ли у нас на примете человека, которого мы действительно хорошо знаем? — спросила Мишель. — В смысле, такого, который взялся бы пырнуть меня.
Они поговорили еще и об этом, перебирая всех своих знакомых — нет ли среди них настолько надежного человека, чтобы он сперва пырнул Мишель — не слишком сильно, — а потом еще и помалкивал...
— Не обязательно «он». Это может быть и женщина, — сказала Мишель.
...но так и не припомнили ни мужчины, ни женщины, в ком они могли бы быть всецело уверены, настолько надежных, чтобы они выполнили работу, а потом не втянули их в неприятности.
— А может, ты сам это сделаешь? — предложила Мишель.
Он не сразу согласился с этой идеей. Прежде всего, он не был уверен, что сможет пырнуть ее «не слишком сильно», как она хотела, потому что он же не врач, в конце-то концов, он понятия не имеет, где там в груди или в плече проходят все эти артерии и вены. Вдруг он попадет в артерию и Мишель истечет кровью и умрет? Тогда она спустила свою багряную ночнушку и показала ему плечо, и они принялись вместе нажимать и щупать, пытаясь рассчитать, как нужно ударить, чтобы не нанести слишком опасную рану. В конце концов они решили, что он может просто порезать ее, а не пырять, и решили провернуть все на следующий вечер, когда труппа разойдется на перерыв.
— Но это она придумала, — сказал Мильтон.
— Сосредоточить внимание на ней.
— Да. Сперва пойти к копам и сказать, что ей угрожают...
— Что она и сделала.
— Да. И это она придумала сказать, что у человека, который ей угрожает, голос как у Джека Николсона.
— Понятно, — сказала Нелли.
— Да. Потому что у Николсона голос всегда звучит угрожающе, даже если он никому на самом деле не грозит. Все это было рассчитано, чтобы привлечь внимание прессы.
— Что на самом деле и произошло, — сказала Нелли.
— Да. Мы добились большого внимания.
— Тогда почему вы ее убили?
— Позвольте, я, как адвокат... — попытался вмешаться О'Брайен.
— Почему вы ее убили, мистер Мильтон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38