Не хотите же вы, чтобы я помнил...
– Вчера к нам приходила Хелен Стразерс, мистер Коэн, – сказал Мейер. – Вот она хорошо запомнила эту вечеринку. Она сказала, что это была самая потрясающая вечеринка в ее жизни. Что вы об этом думаете?
– У каждого свой вкус, в конце концов. – Коэн замолчал. – Хелен, – снова начал он, – как она?
– Очень хорошо. А на ваш взгляд, мистер Коэн, хорошая была вечеринка или нет?
– Неплохая.
– А по мнению Хелен, лучше чем неплохая, – заметил Карелла. – Особенно ей запомнилось то, что произошло, когда большинство народа разошлось.
– Мы немного пофлиртовали, не больше. Мы тогда были детьми.
– Честное слово, мистер Коэн, Хелен считает, что для детей вы зашли немного дальше простого флирта.
– Что ей кажется?
– Что вы все кончили постелью. А еще ей кажется, что в определенный момент вы все оказались в одной постели.
– Вот как?
– Да. Она заявила, мистер Коэн, что вся эта вечеринка была настоящей оргией. Просто смешно, мистер Коэн, что вы забыли такое важное событие, вы не находите? Конечно, если у вас не вошло в привычку участвовать в оргиях...
– Хорошо, хватит, – сказал Коэн.
– Все именно так и было? Теперь вы вспомнили?
– Вспомнил ли я? – произнес Коэн. – Вот уже двадцать три года, как я пытаюсь забыть это. Шесть лет назад я даже у психоаналитика был, чтобы попробовать забыть то, что произошло тогда.
– Почему?
– Потому что это было отвратительно. Мы все перепились. Это было отвратительно. Это отравило всю мою жизнь.
– Почему?
– Да потому, что мы из милого собрания сделали... настоящий цирк. Вот. Скажите, вам очень надо обо всем этом говорить?
– Да, нам очень надо. Все были пьяны?
– Да. Рэнди Норден был довольно опытным парнем, да и старше остальных – уже за двадцать. У его родителей была большая квартира с террасой на Гровер, а сами они уехали в Европу. Так что мы все туда отправились после спектакля. Девушки слишком много выпили. Мне кажется, что Хелен их завела. Вы ее видели, знаете, что это за человек. Она и тогда была такая...
– Минутку, мистер Коэн, – сухо сказал Мейер, – Откуда вы знаете, какая она была, мистер Коэн? Когда вы ее видели в последний раз?
– Я не видел никого из участников спектакля с тех пор, как окончил университет.
– Тогда откуда вы знаете, как она сейчас выглядит?
– Я этого не знаю.
– Тогда почему вы говорите, что она не изменилась?
– Это предположение. Она всегда была немного сумасбродна, такие не меняются.
– А другие девушки?
– Это были... просто славные девушки, не более. Они опьянели, вот и все.
– Что же произошло?
– Понимаете, мы... кажется, это Рэнди придумал. Он был старше нас всех, понимаете, да еще, конечно, Хелен... тогда мы разделись... в квартире было много комнат... А потом... вот что произошло... Я не хочу об этом говорить! – вдруг крикнул Коэн.
– Почему?
– Потому что мне стыдно. Этого вам достаточно?
– Расскажите нам о том, как вы были снайпером, мистер Коэн, – сказал Карелла.
– Это было давно.
– Вечеринка тоже. Рассказывайте...
– Что вы хотите знать?
– Какой фронт?
– Тихий океан. Гуам.
– Тип оружия?
– “Бар” с оптическим прицелом.
– Бездымный порох? Сколько человек вы убили?
– Сорок семь, – не колеблясь ответил Коэн.
– Какие чувства вы испытывали?
– Ужас.
– Почему не бросили?
– Я просил о переводе, но мне отказали. Я был слишком хорошим стрелком.
– Вы убивали японцев?
– Да.
– Вы много выпили на вечеринке? Сколько?
– Не помню. Но пить по-настоящему мы начали после ухода профессора Ричардсона. Было много спиртного. Тони отвечал за билеты... Тони Форрест. Он занимался входными билетами, и, я думаю, он взял из кассы деньги, чтобы закупить все для вечеринки. В этом ведь не было ничего противозаконного, я хочу сказать, что в труппе все знали об этом. Это было сделано для вечеринки. Но спиртного было огромное количество. – Коэн на секунду умолк. – И потом, была такая атмосфера... В Европе уже началась война, и мне кажется, большинство студентов понимали, что Америка рано или поздно вступит в войну. Так что получилось нечто вроде проводов на войну. Всем было наплевать на последствия.
– Вы стреляли с дерева или как-то еще? – вдруг спросил Клинг.
– Что?
– Когда вы были на Гуаме.
– А! Да, в основном.
– А потом? – спросил Карелла.
– Зависело от задачи. Обычно я должен был...
– Когда Хелен и Рэнди подали сигнал, я хочу сказать.
– Мы все очутились в одной комнате, комнате матери Рэнди. Самой большой, спальне.
– Где вы были в пятницу, четвертого мая? – спросил Мейер.
– Не знаю.
– Постарайтесь вспомнить. Пятница, четвертое мая. А сегодня среда, девятое мая. Где вы были, Коэн?
– Кажется, меня не было в городе.
– Где же вы были?
– За городом. Да, именно. Я уехал в пятницу утром. Несколько затянувшийся уик-энд.
– Уж не в Миннеаполис ли случайно вы ездили?
– Миннеаполис? Нет. Что мне там делать? Никогда там не бывал.
– Помните такого Питера Келби?
– Да, он играл в спектакле.
– Он был на вечеринке?
– Да был.
– Куда именно за город вы ездили на выходные?
– На рыбалку.
– Я спрашиваю, не что вы делали, а где вы были.
– Был в палатке.
– Где?
– Около Кетсуин, в специально отведенном месте.
– В палатке?
– Да.
– Один?
– Да.
– В лагере были еще люди?
– Нет.
– По дороге вы покупали бензин?
– Да.
– По кредитной карточке?
– Нет.
– Ив ресторане, где ели, тоже платили наличными?
– Да.
– Другими словами, мистер Коэн, мы только на слово можем вам поверить, что ездили вы в Кетсуин, не в Миннеаполис, для того чтобы убить некоего Питера Келби.
– Что? Скажите, я...
– Да, мистер Коэн?
– Скажите... почему... откуда, по-вашему, я мог знать, где этот Питер Келби? В конце концов...
– Кто-то узнал, где он, мистер Коэн, потому что кто-то влепил ему пулю в голову. Мы полагаем, что этот кто-то убил еще шесть человек здесь, в Айсоле.
– Я ни разу не видел Питера Келби после окончания университета! – возразил Коэн. – Я ни малейшего представления не имел о том, что он живет в Миннеаполисе.
– Да, мистер Коэн, но кто-то узнал. Кроме того, узнать это было вовсе не трудно. Смогла же очаровательная дама из университета Рэмси, мисс Агнес Мориарти, разузнать адрес Келби, а уж у нее-то не было ни малейшего намерения убить его.
– У меня тоже! – крикнул Коэн.
– Но эта вечеринка все еще терзает вас, Коэн, а?
Вопросы посыпались один за другим как из рога изобилия:
– Слишком здорово повеселились? Вы любите стрелять из ружья? Что вы чувствуете, убив человека? С какой из девушек вы были, Коэн? Что еще вы делали этой ночью?
– Заткнитесь! Черт возьми, заткнитесь! – завопил Коэн.
В дежурке воцарилось тяжкое молчание. Карелла первым нарушил его:
– Кто ваш психоаналитик, Коэн? Мы хотели бы задать ему несколько вопросов.
– Идите к черту!
– Вы не совсем отдаете себе отчет, Коэн, в какое трудное положение вы попали.
– Я прекрасно отдаю себе отчет. Но то, о чем я рассказывал психоаналитику, мое дело, а не ваше. Я не имею никакого отношения к этим гнусным убийствам. Я уже достаточно людей поубивал. Я убил сорок семь человек, это были японцы, и по ночам я оплакиваю каждого из них.
Детектива долго смотрели друг на друга, потом Мейер кивнул коллегам, и они встали тесным кружком в углу комнаты.
– Ну, что вы думаете? – спросил Мейер.
– Мне кажется, что это было бы слишком просто, – вздохнул Карелла.
– Да, похоже.
– А я не уверен, – возразил Клинг.
– Посадим?
– Против него нет ничего серьезного, – сказал Карелла.
– Мы же не обязаны обвинять его в убийстве. Можно что-нибудь другое придумать, чтобы подержать его здесь. Я думаю, он расколется, если еще поднажать.
– В чем ты его хочешь обвинить? В бродяжничестве? Он зарабатывает себе на хлеб.
– Нарушение общественного порядка.
– Что он сделал?
– Оскорбление словом, только что. Он послал тебя к черту.
– Слабовато, – возразил Карелла.
– Что же, мы его так и отпустим?
– На сколько его можно задержать, не предъявляя обвинения?
– Если передавать в суд, то только он может определить срок задержания. Но если он невиновен, то он сам подаст на нас в суд за незаконный арест, ты и глазом не успеешь моргнуть, старик.
– Да, но все-таки, если нет обвинения, нет и ареста, разве не так? – настаивал Клинг.
– Если мы не дадим ему выйти отсюда, это уже будет арест. Он будет вправе подать жалобу. Я думаю, надо позвонить окружному прокурору, – сказал Карелла.
– Ты думаешь?
– Уверен. Надо позвонить и объяснить, что мы нашли парня, который, похоже, почти готов, и хотим, чтобы кто-нибудь от них присутствовал на допросе. Надо, чтобы решение приняли они, а не мы.
– Думаю, ты прав, – сказал Мейер. – А ты, Берт?
– Надо бы еще чуток над ним поработать. Скажем, минут десять. Может, сумеем его расколоть.
– Я не согласен.
– Хорошо, как хотите.
– Стив, ты звонишь?
– Да. А что пока с ним делать?
– Отвести вниз.
– Только не в камеру, Мейер.
– Нет-нет. Я ему заговорю зубы, чтобы задержать. Во всяком случае, вряд ли он знает, как предъявляется обвинение.
– Согласен, – произнес Карелла.
Мейер пересек комнату.
– Идите за мной, Коэн.
– Куда вы меня ведете?
– Вниз. Я хочу, чтобы вы взглянули на фотографии.
– Какие фотографии?
– Людей, убитых снайпером. Мы хотим быть уверены, что речь идет именно о тех, кто играл в пьесе.
– Хорошо, – сказал Коэн с явным облегчением. – А потом я смогу уйти?
– Сначала вам надо взглянуть на фотографии. Коэн, Мейер и Клинг вышли из дежурки. В коридоре они столкнулись с маленьким, толстеньким мужчиной, лет сорока пяти, с очень печальными карими глазами, в помятом коричневом костюме. Подойдя к перегородке, он остановился, да так и остался стоять, со шляпой в руке, ожидая, когда его соизволят заметить.
Карелла уже набрал номер прокуратуры, он сидел совсем рядом с барьером. Подняв голову, он заметил посетителя, но продолжал разговор.
– Нет, обвинение ему еще не предъявлено, – сказал он. – Ничего серьезного еще нет. – Он замолчал, слушая собеседника. – Нет, он все отрицает. Но мне кажется, он расколется, если его допросить с пристрастием. Хорошо. Кто-нибудь от вас может сейчас приехать? Сколько его еще можно держать по закону? Но именно об этом и идет речь! Я считаю, что решение должны принять вы. Значит, когда – самое раннее? Нет, это слишком поздно. Вы не можете прислать кого-нибудь утром? Хорошо. Ждем. – Он повесил трубку и повернулся к посетителю: – Чем могу помочь?
– Меня зовут Льюис Редфилд.
– Да, мистер Редфилд?
– Мне очень неудобно вас беспокоить, но... Боюсь, что моей жене угрожает опасность.
– Входите, мистер Редфилд, – сказал Карелла.
Редфилд кивнул, робко шагнул к барьеру, ощупью нашел дверцу и резко остановился с ошарашенным видом. Карелла встал и распахнул дверцу.
– Спасибо, – вымолвил Редфилд.
Карелла предложил ему сесть.
– Почему вы думаете, что ваша жена в опасности, мистер Редфилд? Ей угрожали?
– Нет, но я... Вам это может показаться глупым...
– Что именно, мистер Редфилд?
– Я думаю, этот парень хочет убить ее... этот снайпер.
Карелла облизнул губы и пристально посмотрел на маленького кругленького человечка, сидевшего напротив.
– Почему вы так думаете, мистер Редфилд?
– Я прочел в газетах, – сказал Редфилд. – Убили людей, которые... играли в одном спектакле с Маргарет когда-то...
– Маргарет Баф? Это девичья фамилия вашей жены?
– Да.
– А! – Карелла, улыбаясь, протянул ему руку. – Отлично. Я очень рад видеть вас, мистер Редфилд. Мы из сил выбиваемся, чтобы найти вашу жену.
– Я должен был прийти раньше, но я не был уверен...
– Где сейчас ваша жена? Нам бы очень хотелось с ней поговорить. Мы, кажется, поймали виновного, и любые сведения...
– Вы нашли убийцу?
– Мы не уверены, мистер Редфилд, но похоже, что так.
Редфилд шумно вздохнул:
– Как я рад это слышать! Вы даже не представляете, скольких нервов мне все это стоило. Я был уверен, что с минуты на минуту Маргарет... – Он тряхнул головой. – Большое облегчение!
– Можем мы с ней поговорить?
– Да, конечно. – Редфилд немного помолчал. – Кого вы арестовали? Кто этот человек?
– Его зовут Дэвид Артур Коэн, – сказал Карелла. – Но мы его еще не арестовали.
– Он играл в спектакле?
– Да.
– Почему он это сделал? Почему он убил всех этих людей?
– Мы еще до конца не знаем. Думаем, это связано с вечеринкой, на которой он присутствовал.
– Вечеринкой? – переспросил Редфилд.
– Честное слово, все очень запутано. Поэтому нам не хотелось бы сейчас вдаваться в подробности, до разговора с вашей женой.
– Конечно, – вымолвил Редфилд. – Наш телефон: Гровер шесть – две тысячи сто. Думаю, сейчас она дома.
– Это ваш личный телефон? Она сможет сразу же приехать?
– Думаю, да.
– У вас есть дети?
– Что?
– Дети. Потому что ей, может быть, нужно их... В этом случае я мог бы сам...
– Нет-нет, детей нет. – И Редфилд поторопился добавить: – Мы только недавно поженились.
– Понимаю, – сказал Карелла и набрал номер.
– Ровно два года назад. Я второй муж Маргарет. Она развелась с первым в пятьдесят шестом году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
– Вчера к нам приходила Хелен Стразерс, мистер Коэн, – сказал Мейер. – Вот она хорошо запомнила эту вечеринку. Она сказала, что это была самая потрясающая вечеринка в ее жизни. Что вы об этом думаете?
– У каждого свой вкус, в конце концов. – Коэн замолчал. – Хелен, – снова начал он, – как она?
– Очень хорошо. А на ваш взгляд, мистер Коэн, хорошая была вечеринка или нет?
– Неплохая.
– А по мнению Хелен, лучше чем неплохая, – заметил Карелла. – Особенно ей запомнилось то, что произошло, когда большинство народа разошлось.
– Мы немного пофлиртовали, не больше. Мы тогда были детьми.
– Честное слово, мистер Коэн, Хелен считает, что для детей вы зашли немного дальше простого флирта.
– Что ей кажется?
– Что вы все кончили постелью. А еще ей кажется, что в определенный момент вы все оказались в одной постели.
– Вот как?
– Да. Она заявила, мистер Коэн, что вся эта вечеринка была настоящей оргией. Просто смешно, мистер Коэн, что вы забыли такое важное событие, вы не находите? Конечно, если у вас не вошло в привычку участвовать в оргиях...
– Хорошо, хватит, – сказал Коэн.
– Все именно так и было? Теперь вы вспомнили?
– Вспомнил ли я? – произнес Коэн. – Вот уже двадцать три года, как я пытаюсь забыть это. Шесть лет назад я даже у психоаналитика был, чтобы попробовать забыть то, что произошло тогда.
– Почему?
– Потому что это было отвратительно. Мы все перепились. Это было отвратительно. Это отравило всю мою жизнь.
– Почему?
– Да потому, что мы из милого собрания сделали... настоящий цирк. Вот. Скажите, вам очень надо обо всем этом говорить?
– Да, нам очень надо. Все были пьяны?
– Да. Рэнди Норден был довольно опытным парнем, да и старше остальных – уже за двадцать. У его родителей была большая квартира с террасой на Гровер, а сами они уехали в Европу. Так что мы все туда отправились после спектакля. Девушки слишком много выпили. Мне кажется, что Хелен их завела. Вы ее видели, знаете, что это за человек. Она и тогда была такая...
– Минутку, мистер Коэн, – сухо сказал Мейер, – Откуда вы знаете, какая она была, мистер Коэн? Когда вы ее видели в последний раз?
– Я не видел никого из участников спектакля с тех пор, как окончил университет.
– Тогда откуда вы знаете, как она сейчас выглядит?
– Я этого не знаю.
– Тогда почему вы говорите, что она не изменилась?
– Это предположение. Она всегда была немного сумасбродна, такие не меняются.
– А другие девушки?
– Это были... просто славные девушки, не более. Они опьянели, вот и все.
– Что же произошло?
– Понимаете, мы... кажется, это Рэнди придумал. Он был старше нас всех, понимаете, да еще, конечно, Хелен... тогда мы разделись... в квартире было много комнат... А потом... вот что произошло... Я не хочу об этом говорить! – вдруг крикнул Коэн.
– Почему?
– Потому что мне стыдно. Этого вам достаточно?
– Расскажите нам о том, как вы были снайпером, мистер Коэн, – сказал Карелла.
– Это было давно.
– Вечеринка тоже. Рассказывайте...
– Что вы хотите знать?
– Какой фронт?
– Тихий океан. Гуам.
– Тип оружия?
– “Бар” с оптическим прицелом.
– Бездымный порох? Сколько человек вы убили?
– Сорок семь, – не колеблясь ответил Коэн.
– Какие чувства вы испытывали?
– Ужас.
– Почему не бросили?
– Я просил о переводе, но мне отказали. Я был слишком хорошим стрелком.
– Вы убивали японцев?
– Да.
– Вы много выпили на вечеринке? Сколько?
– Не помню. Но пить по-настоящему мы начали после ухода профессора Ричардсона. Было много спиртного. Тони отвечал за билеты... Тони Форрест. Он занимался входными билетами, и, я думаю, он взял из кассы деньги, чтобы закупить все для вечеринки. В этом ведь не было ничего противозаконного, я хочу сказать, что в труппе все знали об этом. Это было сделано для вечеринки. Но спиртного было огромное количество. – Коэн на секунду умолк. – И потом, была такая атмосфера... В Европе уже началась война, и мне кажется, большинство студентов понимали, что Америка рано или поздно вступит в войну. Так что получилось нечто вроде проводов на войну. Всем было наплевать на последствия.
– Вы стреляли с дерева или как-то еще? – вдруг спросил Клинг.
– Что?
– Когда вы были на Гуаме.
– А! Да, в основном.
– А потом? – спросил Карелла.
– Зависело от задачи. Обычно я должен был...
– Когда Хелен и Рэнди подали сигнал, я хочу сказать.
– Мы все очутились в одной комнате, комнате матери Рэнди. Самой большой, спальне.
– Где вы были в пятницу, четвертого мая? – спросил Мейер.
– Не знаю.
– Постарайтесь вспомнить. Пятница, четвертое мая. А сегодня среда, девятое мая. Где вы были, Коэн?
– Кажется, меня не было в городе.
– Где же вы были?
– За городом. Да, именно. Я уехал в пятницу утром. Несколько затянувшийся уик-энд.
– Уж не в Миннеаполис ли случайно вы ездили?
– Миннеаполис? Нет. Что мне там делать? Никогда там не бывал.
– Помните такого Питера Келби?
– Да, он играл в спектакле.
– Он был на вечеринке?
– Да был.
– Куда именно за город вы ездили на выходные?
– На рыбалку.
– Я спрашиваю, не что вы делали, а где вы были.
– Был в палатке.
– Где?
– Около Кетсуин, в специально отведенном месте.
– В палатке?
– Да.
– Один?
– Да.
– В лагере были еще люди?
– Нет.
– По дороге вы покупали бензин?
– Да.
– По кредитной карточке?
– Нет.
– Ив ресторане, где ели, тоже платили наличными?
– Да.
– Другими словами, мистер Коэн, мы только на слово можем вам поверить, что ездили вы в Кетсуин, не в Миннеаполис, для того чтобы убить некоего Питера Келби.
– Что? Скажите, я...
– Да, мистер Коэн?
– Скажите... почему... откуда, по-вашему, я мог знать, где этот Питер Келби? В конце концов...
– Кто-то узнал, где он, мистер Коэн, потому что кто-то влепил ему пулю в голову. Мы полагаем, что этот кто-то убил еще шесть человек здесь, в Айсоле.
– Я ни разу не видел Питера Келби после окончания университета! – возразил Коэн. – Я ни малейшего представления не имел о том, что он живет в Миннеаполисе.
– Да, мистер Коэн, но кто-то узнал. Кроме того, узнать это было вовсе не трудно. Смогла же очаровательная дама из университета Рэмси, мисс Агнес Мориарти, разузнать адрес Келби, а уж у нее-то не было ни малейшего намерения убить его.
– У меня тоже! – крикнул Коэн.
– Но эта вечеринка все еще терзает вас, Коэн, а?
Вопросы посыпались один за другим как из рога изобилия:
– Слишком здорово повеселились? Вы любите стрелять из ружья? Что вы чувствуете, убив человека? С какой из девушек вы были, Коэн? Что еще вы делали этой ночью?
– Заткнитесь! Черт возьми, заткнитесь! – завопил Коэн.
В дежурке воцарилось тяжкое молчание. Карелла первым нарушил его:
– Кто ваш психоаналитик, Коэн? Мы хотели бы задать ему несколько вопросов.
– Идите к черту!
– Вы не совсем отдаете себе отчет, Коэн, в какое трудное положение вы попали.
– Я прекрасно отдаю себе отчет. Но то, о чем я рассказывал психоаналитику, мое дело, а не ваше. Я не имею никакого отношения к этим гнусным убийствам. Я уже достаточно людей поубивал. Я убил сорок семь человек, это были японцы, и по ночам я оплакиваю каждого из них.
Детектива долго смотрели друг на друга, потом Мейер кивнул коллегам, и они встали тесным кружком в углу комнаты.
– Ну, что вы думаете? – спросил Мейер.
– Мне кажется, что это было бы слишком просто, – вздохнул Карелла.
– Да, похоже.
– А я не уверен, – возразил Клинг.
– Посадим?
– Против него нет ничего серьезного, – сказал Карелла.
– Мы же не обязаны обвинять его в убийстве. Можно что-нибудь другое придумать, чтобы подержать его здесь. Я думаю, он расколется, если еще поднажать.
– В чем ты его хочешь обвинить? В бродяжничестве? Он зарабатывает себе на хлеб.
– Нарушение общественного порядка.
– Что он сделал?
– Оскорбление словом, только что. Он послал тебя к черту.
– Слабовато, – возразил Карелла.
– Что же, мы его так и отпустим?
– На сколько его можно задержать, не предъявляя обвинения?
– Если передавать в суд, то только он может определить срок задержания. Но если он невиновен, то он сам подаст на нас в суд за незаконный арест, ты и глазом не успеешь моргнуть, старик.
– Да, но все-таки, если нет обвинения, нет и ареста, разве не так? – настаивал Клинг.
– Если мы не дадим ему выйти отсюда, это уже будет арест. Он будет вправе подать жалобу. Я думаю, надо позвонить окружному прокурору, – сказал Карелла.
– Ты думаешь?
– Уверен. Надо позвонить и объяснить, что мы нашли парня, который, похоже, почти готов, и хотим, чтобы кто-нибудь от них присутствовал на допросе. Надо, чтобы решение приняли они, а не мы.
– Думаю, ты прав, – сказал Мейер. – А ты, Берт?
– Надо бы еще чуток над ним поработать. Скажем, минут десять. Может, сумеем его расколоть.
– Я не согласен.
– Хорошо, как хотите.
– Стив, ты звонишь?
– Да. А что пока с ним делать?
– Отвести вниз.
– Только не в камеру, Мейер.
– Нет-нет. Я ему заговорю зубы, чтобы задержать. Во всяком случае, вряд ли он знает, как предъявляется обвинение.
– Согласен, – произнес Карелла.
Мейер пересек комнату.
– Идите за мной, Коэн.
– Куда вы меня ведете?
– Вниз. Я хочу, чтобы вы взглянули на фотографии.
– Какие фотографии?
– Людей, убитых снайпером. Мы хотим быть уверены, что речь идет именно о тех, кто играл в пьесе.
– Хорошо, – сказал Коэн с явным облегчением. – А потом я смогу уйти?
– Сначала вам надо взглянуть на фотографии. Коэн, Мейер и Клинг вышли из дежурки. В коридоре они столкнулись с маленьким, толстеньким мужчиной, лет сорока пяти, с очень печальными карими глазами, в помятом коричневом костюме. Подойдя к перегородке, он остановился, да так и остался стоять, со шляпой в руке, ожидая, когда его соизволят заметить.
Карелла уже набрал номер прокуратуры, он сидел совсем рядом с барьером. Подняв голову, он заметил посетителя, но продолжал разговор.
– Нет, обвинение ему еще не предъявлено, – сказал он. – Ничего серьезного еще нет. – Он замолчал, слушая собеседника. – Нет, он все отрицает. Но мне кажется, он расколется, если его допросить с пристрастием. Хорошо. Кто-нибудь от вас может сейчас приехать? Сколько его еще можно держать по закону? Но именно об этом и идет речь! Я считаю, что решение должны принять вы. Значит, когда – самое раннее? Нет, это слишком поздно. Вы не можете прислать кого-нибудь утром? Хорошо. Ждем. – Он повесил трубку и повернулся к посетителю: – Чем могу помочь?
– Меня зовут Льюис Редфилд.
– Да, мистер Редфилд?
– Мне очень неудобно вас беспокоить, но... Боюсь, что моей жене угрожает опасность.
– Входите, мистер Редфилд, – сказал Карелла.
Редфилд кивнул, робко шагнул к барьеру, ощупью нашел дверцу и резко остановился с ошарашенным видом. Карелла встал и распахнул дверцу.
– Спасибо, – вымолвил Редфилд.
Карелла предложил ему сесть.
– Почему вы думаете, что ваша жена в опасности, мистер Редфилд? Ей угрожали?
– Нет, но я... Вам это может показаться глупым...
– Что именно, мистер Редфилд?
– Я думаю, этот парень хочет убить ее... этот снайпер.
Карелла облизнул губы и пристально посмотрел на маленького кругленького человечка, сидевшего напротив.
– Почему вы так думаете, мистер Редфилд?
– Я прочел в газетах, – сказал Редфилд. – Убили людей, которые... играли в одном спектакле с Маргарет когда-то...
– Маргарет Баф? Это девичья фамилия вашей жены?
– Да.
– А! – Карелла, улыбаясь, протянул ему руку. – Отлично. Я очень рад видеть вас, мистер Редфилд. Мы из сил выбиваемся, чтобы найти вашу жену.
– Я должен был прийти раньше, но я не был уверен...
– Где сейчас ваша жена? Нам бы очень хотелось с ней поговорить. Мы, кажется, поймали виновного, и любые сведения...
– Вы нашли убийцу?
– Мы не уверены, мистер Редфилд, но похоже, что так.
Редфилд шумно вздохнул:
– Как я рад это слышать! Вы даже не представляете, скольких нервов мне все это стоило. Я был уверен, что с минуты на минуту Маргарет... – Он тряхнул головой. – Большое облегчение!
– Можем мы с ней поговорить?
– Да, конечно. – Редфилд немного помолчал. – Кого вы арестовали? Кто этот человек?
– Его зовут Дэвид Артур Коэн, – сказал Карелла. – Но мы его еще не арестовали.
– Он играл в спектакле?
– Да.
– Почему он это сделал? Почему он убил всех этих людей?
– Мы еще до конца не знаем. Думаем, это связано с вечеринкой, на которой он присутствовал.
– Вечеринкой? – переспросил Редфилд.
– Честное слово, все очень запутано. Поэтому нам не хотелось бы сейчас вдаваться в подробности, до разговора с вашей женой.
– Конечно, – вымолвил Редфилд. – Наш телефон: Гровер шесть – две тысячи сто. Думаю, сейчас она дома.
– Это ваш личный телефон? Она сможет сразу же приехать?
– Думаю, да.
– У вас есть дети?
– Что?
– Дети. Потому что ей, может быть, нужно их... В этом случае я мог бы сам...
– Нет-нет, детей нет. – И Редфилд поторопился добавить: – Мы только недавно поженились.
– Понимаю, – сказал Карелла и набрал номер.
– Ровно два года назад. Я второй муж Маргарет. Она развелась с первым в пятьдесят шестом году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17