– Особые приметы – ярко-красная куртка с желтым кленовым листом на спине. Такой же шарф… Вечером ушла на праздник и так и не вернулась.
Комиссар вздохнул. Надо же – вечером ушла. Так чего же они ждут-то? Современную молодежь не знают? Наверняка девчонка у дружка в постели – где ей еще быть-то? Утром явится – здрасьте, вот она я, не ждали? Так оно чаще всего и бывает.
– Что вы говорите? – перебил комиссар. – В группе играла? Ну, ясно… – Он неожиданно ухмыльнулся, оторвал от стены клейкий листок, накарябал адрес: – Вот, можете съездить. Тамошний клуб. Репетируют, поди, вот и задержались.
Поблагодарив, родители вышли. Хлопнули дверцы, приглушенно рыкнул двигатель. Ну, конечно, их «рено».
Проводив отъехавшую машину глазами, комиссар покачал головой:
– И не спится же людям. – Он перевел взгляд на дежурного: – Ты все-таки скажи всем про девчонку, Ньерд.
– Уже сказал, – браво отрапортовал белобрысый Ньерд, молодой парень, едва начавший осваивать нелегкое ремесло полицейского.
– Молодец, – на прощанье кивнув, комиссар вышел. На улице, под окнами кабинета, ждал его старенький «ровер»-седан, коричневатый, неброский трудяга.
– Верный конь. – Комиссар похлопал его по капоту. – Не всем же на новых «рено» ездить… Да и не стоит никакой «рено» старого друга.
Заведя машину, потихоньку выехал со двора, покатил по улице, объезжая не убранные еще – ночь! – сугробы, а иногда и пробираясь прямиком через оные. Двигатель «ровера» урчал надежно и ровно, автомобиль пер, как танк, лишь слегка подбрасывало на ухабах – звякали в кармане наручники. Черт, забыл выложить. Да и стыдно уже в таком-то возрасте таскать в карманах всякую дрянь. Никак не расстаться со старой привычкой. А интересно, телефон в кабинете я не оставил? Нет, вот он, в кармане. В том, где наручники… Черт!
Мобильник вдруг зазвонил. Обычная простая мелодия – комиссар терпеть не мог всякие новомодные подростковые штучки.
– Да? Ну и что, что нет в клубе… Видели в автобусе… Угу… На Снольди-Хольм? Вышла на углу… Знаю… Так, может, уже и дома? Звонили? Не отвечает? Значит, на вечеринке, к утру явится. Ньерд, скажи, пусть не переживают, современная молодежь, она, знаешь ли… Уже сказал? Молодец… Слушай, ты в ту сторону никого пока не посылай, я как раз сейчас проезжаю мимо, загляну. Не за что. И тебя с наступающим.
Кинув телефон в карман, комиссар снизил скорость и свернул на лесную дорогу. Тормознул у автобусной остановки, выбрался из машины. Тишина. Темные, покрытые снегом ели, желтые звезды в аспидно-черном небе, луна… яркая такая, большая, светлая, и фонарей не надо. Впрочем, вот они – фонари – горят, ни один не разбит. Тропинка меж деревьев. А что это, у кустов, снег примят?.. Опа! Варежка. Шерстяная, серая с синим. По размеру – девичья или детская. А что там за лесом? Дом, вернее, блок квартир, недорогих, какие любят снимать студенты или влюбленные парочки. Гм, ну, ясно…
Комиссар достал из кармана мобильник:
– Ньерд, перезвони тем сумасшедшим, ну, родителям пропавшей девчонки. Спроси, были ли у нее варежки? Какие варежки? Обыкновенные такие, шерстяные, серые с синим. Жду.
А хорошо кругом. Звезды, луна, снег лежит – белый и мягкий – настоящее Рождество, сказка. Заехать, что ли, на праздник в Берген, к внучкам? Нет, пожалуй, лучше после, а Рождество встретить дома, как полагается, с кашей, с выпечкой – юлекакке и хворостом, ну и, конечно, горячий глекк из красного вина с пряностями.
– Ну уж устрою я им юлекакке! – Сглотнув слюну, комиссар заложил руки в карманы и решительно направился вдоль по тропинке. – В следующий раз будут знать, как не предупреждать родителей.
Вольф – теперь он знал свое истинное имя Варг (волк – на языке язычников-викингов) – поглядел на связанную девчонку и с ухмылкой вытащил из-за батареи нож. Длинный, в чехле, тот самый, которым он убил музыкантов на скользкой дороге. Привычно попробовал пальцем лезвие, улыбнулся, обнаженный по пояс. На левой стороне груди пламенело изображение волка. О, как сладостно будет сейчас наблюдать всплеск эмоций! От испуга – к ненависти, затем – к отчаянию и полнейшему ужасу. Он будет убивать ее медленно, со вкусом, так, что смерть ей покажется раем. О… Сглотнув слюну, Варг засунул острое лезвие девчонке под свитер и резким движением разрезал его, обнажив грудь и живот. Вот сейчас, сейчас, жертва должна дернуться, взглянуть с мольбой, отчаянно, а потом… Что за ерунда? Чего это она лежит, как бревно? Варг пнул девчонку ногой. Никакого эффекта! Даже не дернулась. Спит! Пересыпал-таки таблеток в колу… Вот дьявол! Что ж теперь, дожидаться, когда проснется? Так она, может, и до утра не проснется. А утром надо валить. Забрать деньги – те, о которых она должна попросить родителей, – и валить… К тому же Повелитель, друид, обещал вскорости забрать его, и сегодня, вот буквально только что, вновь напомнил об этом… А девчонка красивая… Может, насладиться с ней сексом? Почему б нет? Только что ж она все спит, зараза?!
Не выдержав, Варг бросился в ванную, наполнил водой тазик, притащил, выплеснул на распростертую девушку. Та вздрогнула, просыпаясь… Варг проворно натянул на голову лыжную шапочку с прорезями для глаз. Приставил к горлу девчонки острие ножа:
– Твои родители должны мне деньги. Тридцать тысяч. Не долларов, крон. Но быстро. И ежели что… Твой мобильник? – Варг показал испуганной девушке вытащенный из куртки телефон. Та закивала.
– Номер? Деньги пусть завтра с утра подкинут к дому у кладбища.
Стигне назвала цифры. Набрав номер, Варг поднес телефон ближе:
– Говори.
Косясь на него, Стигне быстро поговорила с родителями.
– Хватит! – Дождавшись, когда будут высказаны все условия, Варг отобрал трубку, с удовлетворением отметив, что разговор с родителями явно пошел девчонке на пользу – погас в глазах страх, она брезгливо оглядела неприбранную квартиру. Брезгуешь, тварь? Ничего… Испытывая неописуемую радость от предвкушения будущих событий, Варг медленно снял с головы шапку.
– Узнаешь?
Девчонка кивнула, и Варг провел по ее груди острым лезвием, так что выступила кровь. Стигне вскрикнула.
– Я обязательно выколю тебе глаза, – прижимаясь к ней, серьезным тоном пообещал Варг. – Потом. Сейчас же… – Он похотливо рассмеялся и принялся расстегивать джинсы.
– Но тогда ты не получишь денег! – дернулась Стигне. Варг ждал этого вопроса и дико расхохотался:
– Деньги я заберу утром, когда их принесут твои глупые родичи. Только ты их уже не увидишь. Никого – ни родителей, ни друзей, ни денег. Ты просто не доживешь до утра. Что прищурилась? Не бойся, мы проведем с тобой потрясающую ночку! Ночку на зависть. Чувствовала когда-нибудь, как сдирают кожу? Нет? Ха! Ничего… Сегодня узнаешь… Да, чтоб зря не кричала… – Варг ловко заклеил девчонке рот куском широкого пластыря. Снял наконец джинсы. – Ну, пожалуй, начнем…
Он выключил свет, освещение и так было достаточным – с улицы ярко светила луна.
– Вон еще те дома, – сказал запыхавшийся Ханс – попробуй-ка побегай по сугробам, да еще ночью – показал рукой в сторону леса, где маячили на полянке несколько малоэтажных домишек. – Похоже, там спят все… Нет, свет вроде горит во-он там, на втором этаже… Нет, погас. Пойдем?
Магн молча кивнула, и они пошли напрямик через лес по узкой, занесенной снегом тропинке. Где-то позади, на шоссе, проехала машина.
Около одного из домов Магн вдруг остановилась, словно точно знала, куда идти. Раздув ноздри, взглянула на окно второго этажа, то самое, что недавно погасло.
– Я чувствую зло, – прошептала она. – Зло, которое случится сейчас, сию минуту.
– Так зайдем? – Ханс посмотрел на нее. – Позвоним в дверь. А что скажем? Попросим кого-нибудь.
Не слушая его, Магн покачала головой, наклонилась и, подобрав с земли смерзшийся ком снега, с неожиданной силой швырнула его в окно. Со звоном разлетелось стекло, и осколки его попадали в снег, втыкаясь, как копья. В квартире замаячила чья-то полуодетая фигура.
– Вызовут полицию, – предупредил Ханс, оглядываясь, куда бы спрятаться. Глаза его вдруг встретились со взглядом того, кто с гнусной руганью высунулся в разбитое окно. Ханс узнал его. Еще бы не узнать…
– Ах, и ты здесь? – С какой-то непонятной радостью он схватил комок, метнул – и попал прямо в голову тому, лысому, что маячил теперь в разбитом окне.
– Йес! – захлопал в ладоши Ханс.
Варг отпрянул от окна. Козлы! Откуда они узнали? Черт, так ведь и полицию не вызовешь… Да уж какая тут полиция, как бы соседи не вызвали, те, что снизу. Что же, черт возьми, делать?
– Убей ее! – неожиданно громко раздался в ушах голос Друида. – Убей ее. Принеси жертву Крому! И я спасу тебя, как спас в прошлый раз. Веришь мне, Варг? Тогда не теряй времени.
Опустившись на колени, Варг ползал по полу, ища выроненный нож. Черт, где же он? Включить, что ли, свет? А те? Да дьявол с ними.
Из разбитого окна дуло, Варг не замечал холода – вытатуированный у сердца волк грел его жарким пламенем Тьмы. Где же этот чертов нож? Теперь уж не до жиру. Один удар. Только один. Прямо в сердце.
Снова послышался звон – в комнату летели комки снега. Уже ломились и в дверь, а снизу стучали шваброй рассерженные соседи. Нет… Сначала их. Этого недомерка и девку… Варг усмехнулся. Вместо одной жертвы – три! Это понравится Хозяину! Отыскав наконец нож, он бросился к двери…
– Ах…
Зазвенел по ступенькам холодный клинок, и заломленная за спину рука вспыхнула дикой болью.
– Ну, вот. Так-то лучше будет, голубчик. – Старый полицейский комиссар, похожий на сенбернара, защелкнул на руках Варга наручники и втолкнул в квартиру. Магн с Хансом радостно захлопали в ладоши.
Споткнувшись о порог, Варг полетел головой вперед… И вместо того чтоб удариться лбом в стену, пропал, сгинув в дикой слепящей тьме!
– Куда ж он делся-то? – удивленно вскричал комиссар.
– Мы зайдем поищем?
– Нет уж… – Полицейский осторожно заглянул в комнату. – Ба! А вот, кажется, и наша «потеряшка».
Уже через час освобожденная Стигне пила горячий кофе в родительском доме в компании Ханса, чувствовавшего себя героем дня, вернее сказать, ночи. Комиссара и Магн с ними не было – по просьбе девушки полицейский повез ее домой к опекунше, что, впрочем, ничуть не омрачало всеобщую радость. Даже бегство Вольфа, которого, кстати, так и не нашли. В комнате Стигне тихонько играл «Карпатиан Форест», за окнами по-прежнему ярко светила луна, круглая, как бубен шамана. Где-то далеко за лесом истошно завыл волк. Или, может быть, показалось?
– Конечно, показалось, – подув в чашку, усмехнулась Стигне. – Откуда здесь волки?
– Он все-таки прошел, – оглядываясь на луну, тихо произнес Дирмунд, вынимая жертвенный штырь из груди молодого смерда, так некстати забредшего в эту ночь в корчму Мечислава-людина.
Глава 6
РУНЫ
Май 865 г. Шугозерье.
…Руны украсили
щит бога света,
копыто Альсвинна,
и Арвака уши,
и колесницу
убийцы Хрунгнира…
Старшая Эдда. Речи Сигрдривы
Больше трех месяцев прошло с тех пор, как поселились в поруганной усадьбе Дивьян с Ладиславой. Дивьян – законный наследник убитых колбегами – пока так считали, что колбегами – хозяев и Ладислава-беглянка. Сама не знала – чего от жизни хотела. Вроде и весела, и красива девка, а все ж чувствовал отрок, гложет ее сердце неведомая злая кручина. Вроде только что смеялась, и вдруг – на тебе! Уже сидит смурная, а то и плачет. О чем кручинится – про то Дивьян не спрашивал, захочет – сама расскажет, а не захочет, ее дело. Весяне вообще в чужую жизнь не лезли и свою от чужих берегли. Ладислава даже бранилась иногда, экий, говорит, лешачина! Отрок не обижался, помалкивал, он вообще по жизни был молчалив, а уж девчонка, в иные дни, за троих болтала. Дотошной оказалась – прямо не оторвать! На охоту пойдут с Дивьяном – про каждого-то зверя выспросит, про каждую птицу. Потом на коре ножичком вырежет буквицами, вечерами сидит – учит:
белка – орав,
волк – хяндиказ,
лиса – ребой,
конди – медведь.
Дивьян вечерами сидел дивился: и чего на коре пишет, коли и так запомнить можно? А не запомнишь, так спроси, ведь он, Дивьян, рядом.
– Дурень ты, – Ладислава взъерошила на голове отрока волосы. – Я ж так и буквицы все запомню, давай вместе?
– Эй, – коротко ответил тот.
Девчонка хмыкнула. Знала – «эй» по-весянски – «нет». Ну нет, так нет. В конце концов, парень Дивьян неплохой, очень хороший даже, жаль, возрастом маловат, хотя, может, это и к лучшему, был бы постарше – давно б кидал горячие взгляды, а так… Обращается, как с сестрицей старшей, слушается почти что во всем, так и зовет – Чижа – «старшая сестрица», а ведь, кроме этого слова, еще и «сизар» – просто «сестра» в весянском языке есть. Ну, чижа так чижа, Ладислава не обижалась.
– Лада-чижа, налима будешь? – Отрок осторожно снял висевший над костром вертел с рыбой. «Налим» – по-славянски сказал, по-ильменски, не по-своему – « мадех ».
Они сидели во дворе усадьбы перед разожженным костерком – смотрели, как за Шуг-озером заходит солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Комиссар вздохнул. Надо же – вечером ушла. Так чего же они ждут-то? Современную молодежь не знают? Наверняка девчонка у дружка в постели – где ей еще быть-то? Утром явится – здрасьте, вот она я, не ждали? Так оно чаще всего и бывает.
– Что вы говорите? – перебил комиссар. – В группе играла? Ну, ясно… – Он неожиданно ухмыльнулся, оторвал от стены клейкий листок, накарябал адрес: – Вот, можете съездить. Тамошний клуб. Репетируют, поди, вот и задержались.
Поблагодарив, родители вышли. Хлопнули дверцы, приглушенно рыкнул двигатель. Ну, конечно, их «рено».
Проводив отъехавшую машину глазами, комиссар покачал головой:
– И не спится же людям. – Он перевел взгляд на дежурного: – Ты все-таки скажи всем про девчонку, Ньерд.
– Уже сказал, – браво отрапортовал белобрысый Ньерд, молодой парень, едва начавший осваивать нелегкое ремесло полицейского.
– Молодец, – на прощанье кивнув, комиссар вышел. На улице, под окнами кабинета, ждал его старенький «ровер»-седан, коричневатый, неброский трудяга.
– Верный конь. – Комиссар похлопал его по капоту. – Не всем же на новых «рено» ездить… Да и не стоит никакой «рено» старого друга.
Заведя машину, потихоньку выехал со двора, покатил по улице, объезжая не убранные еще – ночь! – сугробы, а иногда и пробираясь прямиком через оные. Двигатель «ровера» урчал надежно и ровно, автомобиль пер, как танк, лишь слегка подбрасывало на ухабах – звякали в кармане наручники. Черт, забыл выложить. Да и стыдно уже в таком-то возрасте таскать в карманах всякую дрянь. Никак не расстаться со старой привычкой. А интересно, телефон в кабинете я не оставил? Нет, вот он, в кармане. В том, где наручники… Черт!
Мобильник вдруг зазвонил. Обычная простая мелодия – комиссар терпеть не мог всякие новомодные подростковые штучки.
– Да? Ну и что, что нет в клубе… Видели в автобусе… Угу… На Снольди-Хольм? Вышла на углу… Знаю… Так, может, уже и дома? Звонили? Не отвечает? Значит, на вечеринке, к утру явится. Ньерд, скажи, пусть не переживают, современная молодежь, она, знаешь ли… Уже сказал? Молодец… Слушай, ты в ту сторону никого пока не посылай, я как раз сейчас проезжаю мимо, загляну. Не за что. И тебя с наступающим.
Кинув телефон в карман, комиссар снизил скорость и свернул на лесную дорогу. Тормознул у автобусной остановки, выбрался из машины. Тишина. Темные, покрытые снегом ели, желтые звезды в аспидно-черном небе, луна… яркая такая, большая, светлая, и фонарей не надо. Впрочем, вот они – фонари – горят, ни один не разбит. Тропинка меж деревьев. А что это, у кустов, снег примят?.. Опа! Варежка. Шерстяная, серая с синим. По размеру – девичья или детская. А что там за лесом? Дом, вернее, блок квартир, недорогих, какие любят снимать студенты или влюбленные парочки. Гм, ну, ясно…
Комиссар достал из кармана мобильник:
– Ньерд, перезвони тем сумасшедшим, ну, родителям пропавшей девчонки. Спроси, были ли у нее варежки? Какие варежки? Обыкновенные такие, шерстяные, серые с синим. Жду.
А хорошо кругом. Звезды, луна, снег лежит – белый и мягкий – настоящее Рождество, сказка. Заехать, что ли, на праздник в Берген, к внучкам? Нет, пожалуй, лучше после, а Рождество встретить дома, как полагается, с кашей, с выпечкой – юлекакке и хворостом, ну и, конечно, горячий глекк из красного вина с пряностями.
– Ну уж устрою я им юлекакке! – Сглотнув слюну, комиссар заложил руки в карманы и решительно направился вдоль по тропинке. – В следующий раз будут знать, как не предупреждать родителей.
Вольф – теперь он знал свое истинное имя Варг (волк – на языке язычников-викингов) – поглядел на связанную девчонку и с ухмылкой вытащил из-за батареи нож. Длинный, в чехле, тот самый, которым он убил музыкантов на скользкой дороге. Привычно попробовал пальцем лезвие, улыбнулся, обнаженный по пояс. На левой стороне груди пламенело изображение волка. О, как сладостно будет сейчас наблюдать всплеск эмоций! От испуга – к ненависти, затем – к отчаянию и полнейшему ужасу. Он будет убивать ее медленно, со вкусом, так, что смерть ей покажется раем. О… Сглотнув слюну, Варг засунул острое лезвие девчонке под свитер и резким движением разрезал его, обнажив грудь и живот. Вот сейчас, сейчас, жертва должна дернуться, взглянуть с мольбой, отчаянно, а потом… Что за ерунда? Чего это она лежит, как бревно? Варг пнул девчонку ногой. Никакого эффекта! Даже не дернулась. Спит! Пересыпал-таки таблеток в колу… Вот дьявол! Что ж теперь, дожидаться, когда проснется? Так она, может, и до утра не проснется. А утром надо валить. Забрать деньги – те, о которых она должна попросить родителей, – и валить… К тому же Повелитель, друид, обещал вскорости забрать его, и сегодня, вот буквально только что, вновь напомнил об этом… А девчонка красивая… Может, насладиться с ней сексом? Почему б нет? Только что ж она все спит, зараза?!
Не выдержав, Варг бросился в ванную, наполнил водой тазик, притащил, выплеснул на распростертую девушку. Та вздрогнула, просыпаясь… Варг проворно натянул на голову лыжную шапочку с прорезями для глаз. Приставил к горлу девчонки острие ножа:
– Твои родители должны мне деньги. Тридцать тысяч. Не долларов, крон. Но быстро. И ежели что… Твой мобильник? – Варг показал испуганной девушке вытащенный из куртки телефон. Та закивала.
– Номер? Деньги пусть завтра с утра подкинут к дому у кладбища.
Стигне назвала цифры. Набрав номер, Варг поднес телефон ближе:
– Говори.
Косясь на него, Стигне быстро поговорила с родителями.
– Хватит! – Дождавшись, когда будут высказаны все условия, Варг отобрал трубку, с удовлетворением отметив, что разговор с родителями явно пошел девчонке на пользу – погас в глазах страх, она брезгливо оглядела неприбранную квартиру. Брезгуешь, тварь? Ничего… Испытывая неописуемую радость от предвкушения будущих событий, Варг медленно снял с головы шапку.
– Узнаешь?
Девчонка кивнула, и Варг провел по ее груди острым лезвием, так что выступила кровь. Стигне вскрикнула.
– Я обязательно выколю тебе глаза, – прижимаясь к ней, серьезным тоном пообещал Варг. – Потом. Сейчас же… – Он похотливо рассмеялся и принялся расстегивать джинсы.
– Но тогда ты не получишь денег! – дернулась Стигне. Варг ждал этого вопроса и дико расхохотался:
– Деньги я заберу утром, когда их принесут твои глупые родичи. Только ты их уже не увидишь. Никого – ни родителей, ни друзей, ни денег. Ты просто не доживешь до утра. Что прищурилась? Не бойся, мы проведем с тобой потрясающую ночку! Ночку на зависть. Чувствовала когда-нибудь, как сдирают кожу? Нет? Ха! Ничего… Сегодня узнаешь… Да, чтоб зря не кричала… – Варг ловко заклеил девчонке рот куском широкого пластыря. Снял наконец джинсы. – Ну, пожалуй, начнем…
Он выключил свет, освещение и так было достаточным – с улицы ярко светила луна.
– Вон еще те дома, – сказал запыхавшийся Ханс – попробуй-ка побегай по сугробам, да еще ночью – показал рукой в сторону леса, где маячили на полянке несколько малоэтажных домишек. – Похоже, там спят все… Нет, свет вроде горит во-он там, на втором этаже… Нет, погас. Пойдем?
Магн молча кивнула, и они пошли напрямик через лес по узкой, занесенной снегом тропинке. Где-то позади, на шоссе, проехала машина.
Около одного из домов Магн вдруг остановилась, словно точно знала, куда идти. Раздув ноздри, взглянула на окно второго этажа, то самое, что недавно погасло.
– Я чувствую зло, – прошептала она. – Зло, которое случится сейчас, сию минуту.
– Так зайдем? – Ханс посмотрел на нее. – Позвоним в дверь. А что скажем? Попросим кого-нибудь.
Не слушая его, Магн покачала головой, наклонилась и, подобрав с земли смерзшийся ком снега, с неожиданной силой швырнула его в окно. Со звоном разлетелось стекло, и осколки его попадали в снег, втыкаясь, как копья. В квартире замаячила чья-то полуодетая фигура.
– Вызовут полицию, – предупредил Ханс, оглядываясь, куда бы спрятаться. Глаза его вдруг встретились со взглядом того, кто с гнусной руганью высунулся в разбитое окно. Ханс узнал его. Еще бы не узнать…
– Ах, и ты здесь? – С какой-то непонятной радостью он схватил комок, метнул – и попал прямо в голову тому, лысому, что маячил теперь в разбитом окне.
– Йес! – захлопал в ладоши Ханс.
Варг отпрянул от окна. Козлы! Откуда они узнали? Черт, так ведь и полицию не вызовешь… Да уж какая тут полиция, как бы соседи не вызвали, те, что снизу. Что же, черт возьми, делать?
– Убей ее! – неожиданно громко раздался в ушах голос Друида. – Убей ее. Принеси жертву Крому! И я спасу тебя, как спас в прошлый раз. Веришь мне, Варг? Тогда не теряй времени.
Опустившись на колени, Варг ползал по полу, ища выроненный нож. Черт, где же он? Включить, что ли, свет? А те? Да дьявол с ними.
Из разбитого окна дуло, Варг не замечал холода – вытатуированный у сердца волк грел его жарким пламенем Тьмы. Где же этот чертов нож? Теперь уж не до жиру. Один удар. Только один. Прямо в сердце.
Снова послышался звон – в комнату летели комки снега. Уже ломились и в дверь, а снизу стучали шваброй рассерженные соседи. Нет… Сначала их. Этого недомерка и девку… Варг усмехнулся. Вместо одной жертвы – три! Это понравится Хозяину! Отыскав наконец нож, он бросился к двери…
– Ах…
Зазвенел по ступенькам холодный клинок, и заломленная за спину рука вспыхнула дикой болью.
– Ну, вот. Так-то лучше будет, голубчик. – Старый полицейский комиссар, похожий на сенбернара, защелкнул на руках Варга наручники и втолкнул в квартиру. Магн с Хансом радостно захлопали в ладоши.
Споткнувшись о порог, Варг полетел головой вперед… И вместо того чтоб удариться лбом в стену, пропал, сгинув в дикой слепящей тьме!
– Куда ж он делся-то? – удивленно вскричал комиссар.
– Мы зайдем поищем?
– Нет уж… – Полицейский осторожно заглянул в комнату. – Ба! А вот, кажется, и наша «потеряшка».
Уже через час освобожденная Стигне пила горячий кофе в родительском доме в компании Ханса, чувствовавшего себя героем дня, вернее сказать, ночи. Комиссара и Магн с ними не было – по просьбе девушки полицейский повез ее домой к опекунше, что, впрочем, ничуть не омрачало всеобщую радость. Даже бегство Вольфа, которого, кстати, так и не нашли. В комнате Стигне тихонько играл «Карпатиан Форест», за окнами по-прежнему ярко светила луна, круглая, как бубен шамана. Где-то далеко за лесом истошно завыл волк. Или, может быть, показалось?
– Конечно, показалось, – подув в чашку, усмехнулась Стигне. – Откуда здесь волки?
– Он все-таки прошел, – оглядываясь на луну, тихо произнес Дирмунд, вынимая жертвенный штырь из груди молодого смерда, так некстати забредшего в эту ночь в корчму Мечислава-людина.
Глава 6
РУНЫ
Май 865 г. Шугозерье.
…Руны украсили
щит бога света,
копыто Альсвинна,
и Арвака уши,
и колесницу
убийцы Хрунгнира…
Старшая Эдда. Речи Сигрдривы
Больше трех месяцев прошло с тех пор, как поселились в поруганной усадьбе Дивьян с Ладиславой. Дивьян – законный наследник убитых колбегами – пока так считали, что колбегами – хозяев и Ладислава-беглянка. Сама не знала – чего от жизни хотела. Вроде и весела, и красива девка, а все ж чувствовал отрок, гложет ее сердце неведомая злая кручина. Вроде только что смеялась, и вдруг – на тебе! Уже сидит смурная, а то и плачет. О чем кручинится – про то Дивьян не спрашивал, захочет – сама расскажет, а не захочет, ее дело. Весяне вообще в чужую жизнь не лезли и свою от чужих берегли. Ладислава даже бранилась иногда, экий, говорит, лешачина! Отрок не обижался, помалкивал, он вообще по жизни был молчалив, а уж девчонка, в иные дни, за троих болтала. Дотошной оказалась – прямо не оторвать! На охоту пойдут с Дивьяном – про каждого-то зверя выспросит, про каждую птицу. Потом на коре ножичком вырежет буквицами, вечерами сидит – учит:
белка – орав,
волк – хяндиказ,
лиса – ребой,
конди – медведь.
Дивьян вечерами сидел дивился: и чего на коре пишет, коли и так запомнить можно? А не запомнишь, так спроси, ведь он, Дивьян, рядом.
– Дурень ты, – Ладислава взъерошила на голове отрока волосы. – Я ж так и буквицы все запомню, давай вместе?
– Эй, – коротко ответил тот.
Девчонка хмыкнула. Знала – «эй» по-весянски – «нет». Ну нет, так нет. В конце концов, парень Дивьян неплохой, очень хороший даже, жаль, возрастом маловат, хотя, может, это и к лучшему, был бы постарше – давно б кидал горячие взгляды, а так… Обращается, как с сестрицей старшей, слушается почти что во всем, так и зовет – Чижа – «старшая сестрица», а ведь, кроме этого слова, еще и «сизар» – просто «сестра» в весянском языке есть. Ну, чижа так чижа, Ладислава не обижалась.
– Лада-чижа, налима будешь? – Отрок осторожно снял висевший над костром вертел с рыбой. «Налим» – по-славянски сказал, по-ильменски, не по-своему – « мадех ».
Они сидели во дворе усадьбы перед разожженным костерком – смотрели, как за Шуг-озером заходит солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42