Этот гад отлетел в канаву, да так там и остался лежать Но две другие твари с механической неотвратимостью наступали с обеих сторон на юношу.
В этот момент двери постоялого двора распахнулись, и на крыльцо выскочил один из охранников Бенлоу. Он дважды ударил мечом оказавшегося поблизости лича, но и сам свалился от удара топора другого подоспевшего монстра. Меч его так и остался торчать из груди первого умертвия.
Кашелу удалось блокировать удар однорукого лича. Лезвие его меча было проржавевшим, на металле до сих пор держались налипшие ракушки. Тем не менее оружие оказалось вполне действенным — от твердого посоха юноши только щепки полетели.
Во двор гостиницы выбегали все новые охранники Бенлоу, слышался звон стали, сыпались искры, когда их мечи сталкивались с оружием нападавших.
Кашел крякнул с досады, когда его пятки уперлись в каменную стенку загона. Дальше отступать было некуда.
В голове мелькнула мысль: «Надеюсь, с Мелли все будет в порядке». В конце концов умудрилась же она прожить тысячу лет без его помощи.
7
Илна почувствовала, как ее обволакивает приятное тепло. Она потянулась от удовольствия и услышала слова, доносившиеся из мрака:
— Я иду. Я скоро буду с тобой.
В темноте она не видела лица существа (если только у него было лицо), но точно знала: этот некто заботится о ней, как никто другой на свете. Он хочет сделать Илну той, кем она достойна быть.
Крик Кашела разбил ее сон, как сосулька, упавшая с высокой башни. Илна мгновенно вскочила на ноги в своем закутке на сеновале. Она даже не уловила значения слов Кашела, ее подняла тревога, осознание, что самый дорогой для нее человек — ее брат — в беде.
— Нападение! — снова раздался голос Кашела сквозь топот и лязг оружия.
Теноктрис уже спускалась по лестнице, похоже, она проснулась еще раньше. Должно быть, услышала что-то сквозь сон, так же как Илна.
Девушка не стала ждать, пока Теноктрис доберется до низа. Схватившись за край люка, Илна повисла в воздухе. Мгновение она висела, затем разжала руки и полетела на твердый земляной пол.
— Нападение!
Крик подхлестнул Илну. Что такое боль от падения с трехфутовой высоты, когда ее брату грозит опасность!
Почти все стойла в конюшне были заняты лошадьми и мулами. Гнедая кобыла ржала и нервно била копытом в стенку. Мальчик-конюший пытался утихомирить ее, но безуспешно: паника охватила всех животных.
Крики и лязганье во дворе усилились. Илна медленно поднялась на ноги, все еще частично находясь во власти сна. Она не могла в точности припомнить, что же именно ей снилось. Осталось только ощущение обволакивающего ее райского блаженства, которое почему-то имело привкус гниющего мяса.
Мужской крик во дворе поднялся до визга и затем внезапно оборвался. Илна скользнула к приоткрытым дверям конюшни. Глаза ее в полутьме искали хоть какое-то оружие. Она заметила, как мимо торопливо пробежала старая колдунья.
Где-то должны были валяться серпы и грабли, но времени на поиски не оставалось. С колышка на дверном косяке свисал недоуздок, завязанный скользящей петлей. Девушка схватила веревку и шагнула во двор.
Теноктрис присела, скрестив ноги, на углу конюшни и вырвала длинную, острую травинку, пробивавшуюся меж двух камней фундамента. Дюжина мужчин сражалась с личами на площадке перед гостиницей. Кашела среди них не было, уж его-то могучую фигуру Илна разглядела бы в любой толпе!
Девушка поискала глазами Гаррика, и взгляд ее уперся в трупы, валявшиеся на земле, под ногами сражающихся.
В этот момент в дверях гостиницы внезапно выросла фигура Гаррика. В одной руке он держал длинный меч, в другой — высокий кухонный табурет с постоялого двора.
— Хафт и Острова! — взревел юноша, бросая вызов всему миру.
К нему бросился лич с мечом. Гаррик отразил его удар табуретом и со скоростью молнии сам поразил его прямо в глазницу. Тут же, не останавливаясь, извернулся и раскроил череп второму монстру все тем же табуретом.
Наконец Илна разглядела брата: двое нападавших личей приперли его к каменной стене.
— Хафт и Острова!
Девушка почувствовала, как кровь стынет у нее в жилах. Она опрометью бросилась туда, где сражался ее брат.
Личи действовали слаженно, как две руки одного тела: они поочередно наносили удары Кашелу, то отступая, то делая выпады и не давая юноше ни секунды передышки. Они напомнили Илне гигантского богомола, который, раскачиваясь и переступая с ноги на ногу, готовится нанести решающий удар своей жертве.
Кашел даже не пытался атаковать этот безупречный тандем, он весь сосредоточился на самозащите. Его посох безостановочно мелькал перед ним, создавая подвижный щит. Движения были быстрыми и гладкими, как у работающего челнока ткацкого станка.
Девушка заворожено глядела, как брат перекидывает посох из руки в руку. Личи отступали, делали ложные выпады, но не могли пробить его защиту. Илна понимала, что процесс не может длиться вечно, даже могучий Кашел со временем устанет, и это мощное непрерывное вращение собьется.
Илна подкралась к одному из нападавших, тщательно прикинула расстояние, и когда монстр качнулся назад, накинула петлю недоуздка ему на шею. Петля скользнула по гладкому, безволосому черепу и наглухо затянулась. Девушка изо всех сил дернула веревку, будто таща непослушного барана.
Изогнувшись, лич подался назад. Обычный человек в такой ситуации непременно бы задохнулся, но эта тварь извернулась и попыталась перерубить недоуздок своим ржавым мечом. Илна отбежала на три шага, чтобы сбить чудовище с ног. К сожалению, веревка была слишком коротка, накрутить ее на руку не удавалось.
Оставшись один на один с врагом, Кашел перешел в наступление. Он перевел свой посох из вертикальной позиции в горизонтальную и со всего размаха нанес удар личу поперек тела. Тот подлетел в воздух, как птичка, попавшая в колесо. Рука с мечом продолжала запрограммированные движения, но тело, описав плавную дугу, приземлилось в нескольких метрах.
Тем временем илнин монстр рубанул ее по ногам. Девушка подпрыгнула, не выпуская веревки из рук. Кашел рванулся вперед и со всего маха обрушил подкованный посох на тело лича. Желеобразные брызги и осколки костей брызнули во все стороны.
— Илна! — воскликнул парень. — Ты не ранена?
А перед постоялым двором раздавался демонический смех Гаррика. Девушка обернулась. Все личи были повержены. Изумленные О хранники стояли кто где, в центре же этой бойни возвышалась фигура Гаррика.
Табурет в его левой руке был разбит в щепы, осталась лишь одна ножка и кусок сиденья. Лезвие меча — закручено, как лента на ветру.
— Хафт и Острова! — снова закричал Гаррик. Он подбросил свой искореженный меч в воздух и снова поймал его за рукоятку. И тут, будто меч на лету разрезал какие-то струны, державшие его в вертикальном положении, Гаррик рухнул ничком на груду мертвых тел.
Илна в тревоге бросилась к нему, но наперерез ей из постоялого двора пулей вылетела красавица Лиана. Она добежала первой.
8
— Движется! — крикнул Медер, нагнувшись к тросу, который они вчетвером пытались тянуть вверх по склону. Другой конец троса Ноннус пропустил через блок с тремя отверстиями, подсоединив таким образом мачту челнока к тарану триремы. — Действительно движется?
— Тяни! — скомандовал отшельник.
Челнок и впрямь начал скользить вниз по склону, дно его при этом угрожающе скрежетало по каменистой почве. Соприкосновение с неподатливым гнейсом выдавливало влагу из сырого Днища челнока.
— Движется! — с воодушевлением повторил Медер.
Шарина, которая замыкала цепочку и была ближе всех к воде, замедлила шаг, стараясь приноровиться к изменению условий: теперь инерция работала на них. Ноннус первым поднимался по склону — он шел во главе колонны и принимал на себя основную тяжесть работы. Между ними двигались Медер и Азера, и, по правде сказать, толку от них было немного. Несмотря на это, девушка не позволила аристократам стоять в сторонке. Вопрос принципа. Иногда принципиальный подход к делу оказывается важнее самого дела.
Вернее так: принцип всегда важнее частного дела.
Челнок у них получился довольно грубым на вид. Ноннус и сам иронизировал по этому поводу, но, так или иначе, первоначальный замысел был реализован. Они получили простейшее плавательное средство, снабженное двумя выступающими балками и парусом, выкроенным из холста, взятого с триремы. Конечно, дальнейшая доработка улучшила бы мореходные качества челнока, так же как его комфортабельность и внешний вид. Но все это требовало времени, а его-то как раз не хватало.
Четверка выживших стремилась как можно скорее распроститься с мертвым безмолвием Тегмы.
Теперь челнок весьма резво скользил по склону.
— Шарина, прыгай внутрь и отвязывай его! — крикнул отшельник.
Девушка бросила веревку и ловко запрыгнула в челнок, когда он проезжал мимо нее. Слава Ноннусу, который догадался при помощи талей восполнить недостаток мускульной силы, необходимой для спуска лодки на воду! В результате им пришлось преодолеть всего-навсего расстояние до носа триремы. Хотя большая ее часть находилась на берегу, несколько футов морского прибоя, омывавших ее корму, хватило бы для спуска на воду челнока.
— Тяни как следует! Ты же мужчина! — закричал отшельник Медеру. Теперь, когда Шарина выпала из связки, тому приходилось трудиться в полную силу. — Тяни же!
Челнок достиг воды, его крутой нос подпрыгнул, подняв фонтан, судно закачалось и накренилось. Чтобы избежать беды и дополнительной работы, оставшимся на берегу следовало ровно тянуть трос, пока весь челнок не окажется на плаву.
Шарина перескочила через парус и встала перед мачтой. Тали заканчивались шлагом, прикрепляясь к другому шлагу на мачте при помощи деревянного штифта. Таким образом, чтобы освободить челнок, достаточно было выбить этот штифт. Но сделать это представится возможность, лишь когда судно полностью станет на воду и напряжение с талей снимется.
— Готово! — крикнула девушка.
Челнок теперь качался на волнах, слегка наклонясь на правый противовес тяге слева. Ноннус взялся за левую балку и, попеременно подтягивая и приподнимая, заставил челнок выровняться. Двое аристократов по-прежнему тянули за веревку, не особо понимая сути процесса.
Еще до спуска судна на воду они уложили всю поклажу на дно челнока, под сети. На борту триремы сыскалось немного зерна — вполне достаточно, чтоб прокормить четверых уцелевших после атаки аркаев и медеровского колдовства. Был также кувшин растительного масла, несколько пучков корнеплодов и пресной воды в изобилии: четыре просмоленных бочонка — больше Ноннус решил, лодка не выдержит.
Чего не было, так это мяса. На острове не осталось живых представителей фауны, а тела погибших, к сожалению, в жарком и влажном климате быстро портились. Тем не менее отшельник не унывал — он рассчитывал наловить рыбы на наживку из теста.
— Руби, руби канат, дитя мое! — кричал Ноннус. — Вы, двое, прыгайте в лодку!
Шарина ударила пяткой по штифту. Он поддался, но не вышел окончательно — должно быть, то ли веревки, то ли само дерево разбухло после подгонки отшельника.
Челнок подскочил, когда Ноннус грациозным движением перекинул свое тело через корму. Тем временем девушка вытащила из-за пояса топорик и что было силы ударила обухом по деревянной шпильке. Та выскочила, и веревки, соскользнув, упали на пол.
Взывая о помощи, двое аристократов бултыхались в стоячей воде и цеплялись за корму челнока. Ноннус не отзывался на их крики, так как был занят важным делом — готовился к поднятию паруса. Шарина взялась за шест — бывшее весло с триремы, и оттолкнулась от дна. Они отчалили в тот момент, когда прилив начал отступать, но вода в бухте была такой спокойной, что отливное течение почти не чувствовалось.
Повинуясь жесту отшельника, Шарина направилась вдоль правого борта к корме. Там она протянула шест и мощным, гладким рывком вытащила сначала Азеру, а затем и Медера.
Хотя Шарина старалась не показывать вида, но неспособность аристократов переносить малейшие физические нагрузки вызывала в ее душе презрение. Они ведь оба были вполне здоровы, Медер к тому же неплохо сложен. С усмешкой девушка припомнила, как в Барке ее мать подлизывалась к этой парочке.
Да что скрывать, она и сама испытывала радостное изумление: как это такие высокопоставленные особы обратили внимание на нее, простую деревенскую девушку?
В качестве мачты на челноке использовали бушприт триремы. Реей, на которую Ноннус натягивал сейчас парус, послужило длинное весло с верхней палубы. Собственно мачта с триремы, аккуратно распиленная пополам, превратилась в два утлегаря, прикрепляемые к лодке рукоятками от весел.
Отшельник справедливо рассудил, что легче поснимать все подходящие детали с корабля, чем заново вытачивать их из сырой древесины Тегмы. К тому же закаленное дерево куда лучше ведет себя в плавании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
В этот момент двери постоялого двора распахнулись, и на крыльцо выскочил один из охранников Бенлоу. Он дважды ударил мечом оказавшегося поблизости лича, но и сам свалился от удара топора другого подоспевшего монстра. Меч его так и остался торчать из груди первого умертвия.
Кашелу удалось блокировать удар однорукого лича. Лезвие его меча было проржавевшим, на металле до сих пор держались налипшие ракушки. Тем не менее оружие оказалось вполне действенным — от твердого посоха юноши только щепки полетели.
Во двор гостиницы выбегали все новые охранники Бенлоу, слышался звон стали, сыпались искры, когда их мечи сталкивались с оружием нападавших.
Кашел крякнул с досады, когда его пятки уперлись в каменную стенку загона. Дальше отступать было некуда.
В голове мелькнула мысль: «Надеюсь, с Мелли все будет в порядке». В конце концов умудрилась же она прожить тысячу лет без его помощи.
7
Илна почувствовала, как ее обволакивает приятное тепло. Она потянулась от удовольствия и услышала слова, доносившиеся из мрака:
— Я иду. Я скоро буду с тобой.
В темноте она не видела лица существа (если только у него было лицо), но точно знала: этот некто заботится о ней, как никто другой на свете. Он хочет сделать Илну той, кем она достойна быть.
Крик Кашела разбил ее сон, как сосулька, упавшая с высокой башни. Илна мгновенно вскочила на ноги в своем закутке на сеновале. Она даже не уловила значения слов Кашела, ее подняла тревога, осознание, что самый дорогой для нее человек — ее брат — в беде.
— Нападение! — снова раздался голос Кашела сквозь топот и лязг оружия.
Теноктрис уже спускалась по лестнице, похоже, она проснулась еще раньше. Должно быть, услышала что-то сквозь сон, так же как Илна.
Девушка не стала ждать, пока Теноктрис доберется до низа. Схватившись за край люка, Илна повисла в воздухе. Мгновение она висела, затем разжала руки и полетела на твердый земляной пол.
— Нападение!
Крик подхлестнул Илну. Что такое боль от падения с трехфутовой высоты, когда ее брату грозит опасность!
Почти все стойла в конюшне были заняты лошадьми и мулами. Гнедая кобыла ржала и нервно била копытом в стенку. Мальчик-конюший пытался утихомирить ее, но безуспешно: паника охватила всех животных.
Крики и лязганье во дворе усилились. Илна медленно поднялась на ноги, все еще частично находясь во власти сна. Она не могла в точности припомнить, что же именно ей снилось. Осталось только ощущение обволакивающего ее райского блаженства, которое почему-то имело привкус гниющего мяса.
Мужской крик во дворе поднялся до визга и затем внезапно оборвался. Илна скользнула к приоткрытым дверям конюшни. Глаза ее в полутьме искали хоть какое-то оружие. Она заметила, как мимо торопливо пробежала старая колдунья.
Где-то должны были валяться серпы и грабли, но времени на поиски не оставалось. С колышка на дверном косяке свисал недоуздок, завязанный скользящей петлей. Девушка схватила веревку и шагнула во двор.
Теноктрис присела, скрестив ноги, на углу конюшни и вырвала длинную, острую травинку, пробивавшуюся меж двух камней фундамента. Дюжина мужчин сражалась с личами на площадке перед гостиницей. Кашела среди них не было, уж его-то могучую фигуру Илна разглядела бы в любой толпе!
Девушка поискала глазами Гаррика, и взгляд ее уперся в трупы, валявшиеся на земле, под ногами сражающихся.
В этот момент в дверях гостиницы внезапно выросла фигура Гаррика. В одной руке он держал длинный меч, в другой — высокий кухонный табурет с постоялого двора.
— Хафт и Острова! — взревел юноша, бросая вызов всему миру.
К нему бросился лич с мечом. Гаррик отразил его удар табуретом и со скоростью молнии сам поразил его прямо в глазницу. Тут же, не останавливаясь, извернулся и раскроил череп второму монстру все тем же табуретом.
Наконец Илна разглядела брата: двое нападавших личей приперли его к каменной стене.
— Хафт и Острова!
Девушка почувствовала, как кровь стынет у нее в жилах. Она опрометью бросилась туда, где сражался ее брат.
Личи действовали слаженно, как две руки одного тела: они поочередно наносили удары Кашелу, то отступая, то делая выпады и не давая юноше ни секунды передышки. Они напомнили Илне гигантского богомола, который, раскачиваясь и переступая с ноги на ногу, готовится нанести решающий удар своей жертве.
Кашел даже не пытался атаковать этот безупречный тандем, он весь сосредоточился на самозащите. Его посох безостановочно мелькал перед ним, создавая подвижный щит. Движения были быстрыми и гладкими, как у работающего челнока ткацкого станка.
Девушка заворожено глядела, как брат перекидывает посох из руки в руку. Личи отступали, делали ложные выпады, но не могли пробить его защиту. Илна понимала, что процесс не может длиться вечно, даже могучий Кашел со временем устанет, и это мощное непрерывное вращение собьется.
Илна подкралась к одному из нападавших, тщательно прикинула расстояние, и когда монстр качнулся назад, накинула петлю недоуздка ему на шею. Петля скользнула по гладкому, безволосому черепу и наглухо затянулась. Девушка изо всех сил дернула веревку, будто таща непослушного барана.
Изогнувшись, лич подался назад. Обычный человек в такой ситуации непременно бы задохнулся, но эта тварь извернулась и попыталась перерубить недоуздок своим ржавым мечом. Илна отбежала на три шага, чтобы сбить чудовище с ног. К сожалению, веревка была слишком коротка, накрутить ее на руку не удавалось.
Оставшись один на один с врагом, Кашел перешел в наступление. Он перевел свой посох из вертикальной позиции в горизонтальную и со всего размаха нанес удар личу поперек тела. Тот подлетел в воздух, как птичка, попавшая в колесо. Рука с мечом продолжала запрограммированные движения, но тело, описав плавную дугу, приземлилось в нескольких метрах.
Тем временем илнин монстр рубанул ее по ногам. Девушка подпрыгнула, не выпуская веревки из рук. Кашел рванулся вперед и со всего маха обрушил подкованный посох на тело лича. Желеобразные брызги и осколки костей брызнули во все стороны.
— Илна! — воскликнул парень. — Ты не ранена?
А перед постоялым двором раздавался демонический смех Гаррика. Девушка обернулась. Все личи были повержены. Изумленные О хранники стояли кто где, в центре же этой бойни возвышалась фигура Гаррика.
Табурет в его левой руке был разбит в щепы, осталась лишь одна ножка и кусок сиденья. Лезвие меча — закручено, как лента на ветру.
— Хафт и Острова! — снова закричал Гаррик. Он подбросил свой искореженный меч в воздух и снова поймал его за рукоятку. И тут, будто меч на лету разрезал какие-то струны, державшие его в вертикальном положении, Гаррик рухнул ничком на груду мертвых тел.
Илна в тревоге бросилась к нему, но наперерез ей из постоялого двора пулей вылетела красавица Лиана. Она добежала первой.
8
— Движется! — крикнул Медер, нагнувшись к тросу, который они вчетвером пытались тянуть вверх по склону. Другой конец троса Ноннус пропустил через блок с тремя отверстиями, подсоединив таким образом мачту челнока к тарану триремы. — Действительно движется?
— Тяни! — скомандовал отшельник.
Челнок и впрямь начал скользить вниз по склону, дно его при этом угрожающе скрежетало по каменистой почве. Соприкосновение с неподатливым гнейсом выдавливало влагу из сырого Днища челнока.
— Движется! — с воодушевлением повторил Медер.
Шарина, которая замыкала цепочку и была ближе всех к воде, замедлила шаг, стараясь приноровиться к изменению условий: теперь инерция работала на них. Ноннус первым поднимался по склону — он шел во главе колонны и принимал на себя основную тяжесть работы. Между ними двигались Медер и Азера, и, по правде сказать, толку от них было немного. Несмотря на это, девушка не позволила аристократам стоять в сторонке. Вопрос принципа. Иногда принципиальный подход к делу оказывается важнее самого дела.
Вернее так: принцип всегда важнее частного дела.
Челнок у них получился довольно грубым на вид. Ноннус и сам иронизировал по этому поводу, но, так или иначе, первоначальный замысел был реализован. Они получили простейшее плавательное средство, снабженное двумя выступающими балками и парусом, выкроенным из холста, взятого с триремы. Конечно, дальнейшая доработка улучшила бы мореходные качества челнока, так же как его комфортабельность и внешний вид. Но все это требовало времени, а его-то как раз не хватало.
Четверка выживших стремилась как можно скорее распроститься с мертвым безмолвием Тегмы.
Теперь челнок весьма резво скользил по склону.
— Шарина, прыгай внутрь и отвязывай его! — крикнул отшельник.
Девушка бросила веревку и ловко запрыгнула в челнок, когда он проезжал мимо нее. Слава Ноннусу, который догадался при помощи талей восполнить недостаток мускульной силы, необходимой для спуска лодки на воду! В результате им пришлось преодолеть всего-навсего расстояние до носа триремы. Хотя большая ее часть находилась на берегу, несколько футов морского прибоя, омывавших ее корму, хватило бы для спуска на воду челнока.
— Тяни как следует! Ты же мужчина! — закричал отшельник Медеру. Теперь, когда Шарина выпала из связки, тому приходилось трудиться в полную силу. — Тяни же!
Челнок достиг воды, его крутой нос подпрыгнул, подняв фонтан, судно закачалось и накренилось. Чтобы избежать беды и дополнительной работы, оставшимся на берегу следовало ровно тянуть трос, пока весь челнок не окажется на плаву.
Шарина перескочила через парус и встала перед мачтой. Тали заканчивались шлагом, прикрепляясь к другому шлагу на мачте при помощи деревянного штифта. Таким образом, чтобы освободить челнок, достаточно было выбить этот штифт. Но сделать это представится возможность, лишь когда судно полностью станет на воду и напряжение с талей снимется.
— Готово! — крикнула девушка.
Челнок теперь качался на волнах, слегка наклонясь на правый противовес тяге слева. Ноннус взялся за левую балку и, попеременно подтягивая и приподнимая, заставил челнок выровняться. Двое аристократов по-прежнему тянули за веревку, не особо понимая сути процесса.
Еще до спуска судна на воду они уложили всю поклажу на дно челнока, под сети. На борту триремы сыскалось немного зерна — вполне достаточно, чтоб прокормить четверых уцелевших после атаки аркаев и медеровского колдовства. Был также кувшин растительного масла, несколько пучков корнеплодов и пресной воды в изобилии: четыре просмоленных бочонка — больше Ноннус решил, лодка не выдержит.
Чего не было, так это мяса. На острове не осталось живых представителей фауны, а тела погибших, к сожалению, в жарком и влажном климате быстро портились. Тем не менее отшельник не унывал — он рассчитывал наловить рыбы на наживку из теста.
— Руби, руби канат, дитя мое! — кричал Ноннус. — Вы, двое, прыгайте в лодку!
Шарина ударила пяткой по штифту. Он поддался, но не вышел окончательно — должно быть, то ли веревки, то ли само дерево разбухло после подгонки отшельника.
Челнок подскочил, когда Ноннус грациозным движением перекинул свое тело через корму. Тем временем девушка вытащила из-за пояса топорик и что было силы ударила обухом по деревянной шпильке. Та выскочила, и веревки, соскользнув, упали на пол.
Взывая о помощи, двое аристократов бултыхались в стоячей воде и цеплялись за корму челнока. Ноннус не отзывался на их крики, так как был занят важным делом — готовился к поднятию паруса. Шарина взялась за шест — бывшее весло с триремы, и оттолкнулась от дна. Они отчалили в тот момент, когда прилив начал отступать, но вода в бухте была такой спокойной, что отливное течение почти не чувствовалось.
Повинуясь жесту отшельника, Шарина направилась вдоль правого борта к корме. Там она протянула шест и мощным, гладким рывком вытащила сначала Азеру, а затем и Медера.
Хотя Шарина старалась не показывать вида, но неспособность аристократов переносить малейшие физические нагрузки вызывала в ее душе презрение. Они ведь оба были вполне здоровы, Медер к тому же неплохо сложен. С усмешкой девушка припомнила, как в Барке ее мать подлизывалась к этой парочке.
Да что скрывать, она и сама испытывала радостное изумление: как это такие высокопоставленные особы обратили внимание на нее, простую деревенскую девушку?
В качестве мачты на челноке использовали бушприт триремы. Реей, на которую Ноннус натягивал сейчас парус, послужило длинное весло с верхней палубы. Собственно мачта с триремы, аккуратно распиленная пополам, превратилась в два утлегаря, прикрепляемые к лодке рукоятками от весел.
Отшельник справедливо рассудил, что легче поснимать все подходящие детали с корабля, чем заново вытачивать их из сырой древесины Тегмы. К тому же закаленное дерево куда лучше ведет себя в плавании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94