Затем обмакнул кончик пера в чернильницу и возобновил свою работу.
— Большое спасибо, — произнес Гаррик в отцовскую спину. — Но полагаю, ты знаешь… Я вернусь через десять дней.
Он направился к лестнице, на ходу прикидывая, что из одежды взять с собой. В это время в открытой двери кухни появилась Лора:
— Гаррик? Ты не зайдешь? Мне надо тебе кое-что сказать.
Юноша почувствовал, как в горле у него встал комок. На помощь отца рассчитывать не приходилось — тот весь погрузился в свои расчеты.
— Да, мама, — пробормотал Гаррик.
Лора придержала дверь, пока сын не вошел, затем плотно ее притворила. Они были одни на кухне: стряпня для Бенлоу и его свиты являлась не столь уж трудоемким делом.
Гаррик остановился посреди комнаты и сцепил руки за спиной — он просто не знал, куда их девать. Лора обернулась к сыну: кукольное лицо исказили обида и злость.
— Я всегда любила тебе, Гаррик, — произнесла женщина. — Ни одна мать не любила больше своего ребенка!
Ее резкий, оборонительный тон лучше всяких слов убеждал: Лора сама не хуже сына понимает, что это ложь. Если уж допустить, что Лора могла о ком-то заботиться, кроме себя самой, то таким человеком наверняка была бы Шарина.
Дверь, ведущая во двор, растворилась, на кухню вошла Илна.
— Я пришла за… — успела произнести девушка.
— Это может подождать, — оборвала ее Лора. — Я понимаю, ты росла без матери, некому было тебя научить стучать в дверь перед тем, как войти в комнату. Но тем не менее я беседую со своим сыном!
Гаррик видел, как окаменело лицо Илны. В деревне все хорошо знали Лору: эта женщина в гневе могла сболтнуть все что годно. Очевидно, она считала, что память у ее односельчан такая же короткая, как у нее самой. Однако в случае с Илной, особенно с рассерженной Илной, дело обстояло совсем иначе…
С холодной вежливостью девушка кивнула, развернулась и вышла, тихо притворив за собой дверь. Скоропалительные и скоротечные чувства были чужды ей.
— Ты, наверное, считаешь свою мать старой гусыней, которой нечего сообщить тебе, — проговорила Лора совсем иным, рассудительным тоном. — Что ж, ты прав — я стара. Нет нужды напоминать мне о моем возрасте, для этого существует зеркало. Но поверь, мой мальчик, я многое знаю о женщинах… да и о мужчинах, если на то пошло. Даже несмотря на те годы, что я провела в здешней глуши.
Не в первый раз Гаррик задумался о своей матери. Нет, она вовсе не дура! А жаль… Ей бы удалось куда меньше вредить людям, будь она глупее.
— Мама, — пробурчал юноша, разглядывая сырые пятна на стене за ее спиной, — я собираюсь вернуться через десять дней. Всего две недели вне дома. Просто перегоняю овец в Каркозу.
Лора фыркнула.
— Как же, вернешься ты после того, как увидишь город, — проговорила она. — Хотела бы я посмотреть на такого дурака! Да еще при том, что эта девица Лиана положила глаз на тебя!
— Мама! — воскликнул Гаррик. Ему хотелось заползти под стол и прервать неприятный разговор.
— Послушай, что я тебе хочу сказать, мой мальчик, — невзирая на смущение юноши, продолжала Лора. — Имея дело с подобной девушкой, да и с любой из них, не забывай: многое зависит от тебя самого! Не позволяй их словам, взглядам, нарядам, в конце концов, вскружить тебе голову. Не ной, не упрашивай их! Дай им понять, что они сами должны бегать за тобой.
Она смерила сына холодным оценивающим взглядом — как овцу на рынке. Гаррик мечтал провалиться сквозь землю. Но мать, похоже, осталась довольна осмотром.
— Они непременно придут, — уверила она его. — Можешь не сомневаться, мой мальчик. Будут ходить за тобой стадами!
— Но мне не нужны стада женщин! — возразил Гаррик. — О чем ты говоришь, мама? Я всего лишь перегоняю овец в Каркозу! И в любом случае…
Он поймал себя на том, что почти кричит, и, сделав усилие понизил тон:
— …Лиана благородная госпожа. Я ей совсем не интересен.
Лора с каким-то даже недоверием покачала головой.
— Ого, похоже, я вырастила настоящую жемчужину! — произнесла она. — Того идеального мужчину, о котором порядочные девушки могут лишь мечтать. И лишь одной из тысячи может повезти найти такого…
Она подошла поближе к сыну и, подняв его подбородок двумя пальцами, заставила посмотреть ей в глаза.
— Послушай свою мать, — сказала она. — И запомни навсегда: даже самая высокопоставленная госпожа прежде всего женщина.
Гаррику было странно слышать у матери этот властный тон, столь непохожий на ее обычную манеру говорить. Для всех хвастливые тирады Лоры стали столь же привычными, как ее вычурные прически.
Мать убрала руку, дотронувшись до задвижки кухонной двери, но взгляд не отвела.
— Гаррик, я не стану учить тебя, как поступать с Лианой или другими хорошенькими девушками, которых ты повстречаешь. Но запомни: ты должен строить отношения на своих собственных условиях. Или ты будешь последним дураком!
Она распахнула дверь и жестом отпустила сына.
— Таким же дураком, как твой отец! — добавила она ему вдогонку.
18
Последний участок дороги к аркайскому городу делал петлю. Гладкие скалы были слишком твердыми, чтоб корни древовидных папоротников и хвощей могли укорениться на них. Таким образом ничто не скрывало обзор, и Шарина явственно видела, как магическое облако достигло городских стен и его красное свечение слилось с окрашенными в розовое камнями.
Из подлеска справа от дороги раздался хриплый крик. Вероятно и там прятались аркаи в ожидании гибели своего острова. Неосторожные матросы с триремы отправились в лес на охоту и, очевидно, сами стали жертвой при встрече с клиновидными конечностями оживших аборигенов.
Шарина думала — надеялась, молилась! — что у стен города неуправляемая магия юного колдуна наконец исчерпает себя, или на худой конец, эти стены станут непреодолимым барьером для хитиновых монстров. Увы, Медер оказался очень могущественным волшебником, как он и похвалялся… Дурак!
— Как же я не захватил мой сундучок! — задыхаясь, сокрушался колдун. — Я могу спасти всех, но для этого мне нужны инструменты!
— Ты глупец! — завопила Азера. — Ты погубил нас, попросту убил нас!
Шарине казалось, что мышцы на ее бедрах превратились в расплавленный свинец. Она весь день провела на ногах, и двойной подъем на холм, причем в последний раз — бегом, оказался непосильной нагрузкой, даже если б ей не приходилось помогать Ноннусу.
Плечи и руки отшельника были сильнее, чем у многих более крупных мужчин. Они сформировались и закалились во время многолетнего плавания на хрупкой лодочке по волнам Внешнего Моря. Ноги Ноннуса тоже не назовешь слабыми, но они, увы, были неприспособленными к долгому бегу. Дважды во время их поспешного подъема лишь надежная рука Шарины да ее молодая жизненная сила уберегли старика от падения.
Но чего ей это стоило! Слишком много сил потрачено, чтоб теперь даже помыслить о неудаче.
Одолевая подъем, девушка бросила взгляд через плечо. Она не собиралась этого делать, но инстинктивная потребность знать худшее заставила оглянуться. Двое вельмож находились в двадцати футах от нее. Азера сбросила на ходу свою бежевую робу и теперь бежала в тонкой белой тунике, которую закат окрасил в красный цвет. Медер в одной руке сжимал свой агам, а другой размахивал, будто плывя в насыщенном влагой воздухе.
Четверо Кровавых Орлов делали отчаянные попытки прикрывать отход своих драгоценных подопечных. Вейнер, помимо меча, прихватил еще копье одного из павших солдат. И то, и другое было окрашено лиловой кровью чудовищ.
Дорога внизу оказалась запружена ожившими аркаями, несколько из них пробирались через лес в надежде перехватить отступавших людей. Парочка четырехруких чудовищ вышла из-за деревьев и характерными скользящими шагами направилась в просвет между гвардейцами и отставшими аристократами. Солдаты со своим командиром были заняты наступавшими сзади аркаями и не видели лазутчиков.
— Вейнер! — закричала Шарина. При этом она сбилась с шага и упала на одно колено.
— Вперед! — взревел Ноннус. — Думай о своем спасении!
Люди у стен города взволнованно наблюдали за погоней. Отдаленные крики из крепости свидетельствовали, что и там появились оживающие аркаи. Но надежда еще оставалась… Все моряки были при ножах. Многие вооружились копьями для охоты на саламандр. В их силах было очистить по крайней мере одно здание и занять там оборону, пока монстры не обрели полной жизненной силы…
Шарина и Ноннус завернули за последний угол. Всего сто футов гнейсовой дороги отделяло их от высоких городских ворот.
В этот момент перед ними из-за деревьев показались трое аркаев. Их пилообразные верхние конечности были подняты, как у изготовившихся к атаке богомолов.
Шарина на полшага опережала отшельника, поэтому, миновав угол, она оказалась лицом к лицу с противником. Времени на раздумья не оставалось: девушка инстинктивно удлинила последний шаг и со всего размаха обрушила свой ручной топорик на треугольный череп монстра. Как будто колола чурбан во дворе родного дома…
Лезвие топора было не слишком острым, но девушка вложила в удар всю свою силу и отчаяние. Металл вошел прямо в неглубокую впадинку на голове чудовища. Хлынула лиловая кровь, распространяя запах кислоты.
Инерция движения бросила Шарину прямо на ее жертву. Сегментированные пластины на груди чудовища пружинили, как вареная кожа. Его конечности конвульсивно задергались, при этом жгутики на руках трепетали, как крылья бабочки, в то время как зазубренные лопатки прошлись по спине девушки. Аркай рухнул на обочину дороги, чуть не вырвав из рук Шарины застрявший топорик.
Ноннус ударил туда, где тонкая шея монстра переходила в торс. Хитиновый покров треснул, образовав звездообразный узор на месте удара. Отшельник поднапрягся и наискось насадил дергающееся, как лягушка, тело на острие своего посоха. Размахивая им он смог блокировать атаку третьего аркая. В левой руке у Нониуса был знаменитый пьюльский нож, он-то всего размаха и обрушился на грудь чудовища. Плотный хитин сползся, как марля, в обе стороны от лезвия. Отшельник перепрыгнул клубок спутанных, извивающихся тел одним ловким движением освободив свое копье. Вместе с Шариной они продолжили свой бег, теперь уже девушка опиралась на плечо друга.
Холодная струйка, стекавшая по ее спине, была не потом — кровью…
19
Илна вышла из дому с двумя небольшими узлами на посохе, который она пристроила на плече, пока запирала дверь. Замок, как и дверь, был примерно на тысячу лет моложе камней здания и достаточно прочным для своего возраста.
Мельник Катчин стоял на улице перед постоялым двором и вел неспешную беседу с Бенлоу. Лиана ос-Бенлоу находилась тут же, хотя не принимала участия в разговоре. Повернувшись спиной к мужчинам, она безучастно разглядывала перистые облака далеко на севере. Всем своим видом девушка показывала, что любая попытка заговорить с ней будет расценена как нежелательное вторжение.
Неподалеку переминались с ноги на ногу двое из охранников Бенлоу. Поза их, пусть и не совсем расслабленная, свидетельствовала, что в настоящий момент они ниоткуда не ожидают нападения. Четверо их товарищей находились во дворе гостиницы, вместе с Райзом проверяя упряжь и навьючивая поклажу на животных.
Несколько местных жителей заняли привычный наблюдательный пост. Но, похоже, деревня, пресыщенная переживаниями последних недель, посчитала отъезд купца недостаточно волнующим событием, чтоб отрываться от повседневных дел. Госпожа Киррури заприметила Илну у дверей и локтем подтолкнула соседку. Кумушки зашептались, краем глаза наблюдая за девушкой.
Мужчины не обратили никакого внимания на проходившую мимо Илну. Катчин с увлечением расписывал торговцу свой план превращения родной Барки в порт, способный конкурировать с Каркозой. Надо сказать, прожект был абсолютно нелепым, даже если б нашелся человек, готовый во имя этого рискнуть неограниченной суммой. Восточные ветры почти постоянно порождали штормы во Внутреннем Море, делая порты этого побережья крайне неудобными для захода судов.
Бенлоу вежливо «слушал», но голова его была занята мыслями, никак не связанными с катчиновским предложением. И, насколько могла судить Илна по выражению его лица, весьма неприятными мыслями.
Вдалеке по склону холма растянулась неспешная цепочка — это Кашел с Гарриком перегоняли отару Бенлоу из загона в деревню. Гаррик со своим смычком маневрировал в хвосте, урезонивая жалобно блеющих овец. Кашел же со своими подопечными еще не показался из-за поворота на северной оконечности Барки.
— Добрый день, дядюшка Катчин, — громко прервала монолог мельника Илна. — Поскольку вы — мой ближайший родственник в деревне, то перед отъездом я хочу оставить вам кое-что на сохранение.
И она протянула ему ключ с четырьмя бороздками. Поскольку Катчин непонимающе таращился на нее, девушка взяла дядю за руку, развернула ее ладонью вверх и решительно вложила туда ключ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Большое спасибо, — произнес Гаррик в отцовскую спину. — Но полагаю, ты знаешь… Я вернусь через десять дней.
Он направился к лестнице, на ходу прикидывая, что из одежды взять с собой. В это время в открытой двери кухни появилась Лора:
— Гаррик? Ты не зайдешь? Мне надо тебе кое-что сказать.
Юноша почувствовал, как в горле у него встал комок. На помощь отца рассчитывать не приходилось — тот весь погрузился в свои расчеты.
— Да, мама, — пробормотал Гаррик.
Лора придержала дверь, пока сын не вошел, затем плотно ее притворила. Они были одни на кухне: стряпня для Бенлоу и его свиты являлась не столь уж трудоемким делом.
Гаррик остановился посреди комнаты и сцепил руки за спиной — он просто не знал, куда их девать. Лора обернулась к сыну: кукольное лицо исказили обида и злость.
— Я всегда любила тебе, Гаррик, — произнесла женщина. — Ни одна мать не любила больше своего ребенка!
Ее резкий, оборонительный тон лучше всяких слов убеждал: Лора сама не хуже сына понимает, что это ложь. Если уж допустить, что Лора могла о ком-то заботиться, кроме себя самой, то таким человеком наверняка была бы Шарина.
Дверь, ведущая во двор, растворилась, на кухню вошла Илна.
— Я пришла за… — успела произнести девушка.
— Это может подождать, — оборвала ее Лора. — Я понимаю, ты росла без матери, некому было тебя научить стучать в дверь перед тем, как войти в комнату. Но тем не менее я беседую со своим сыном!
Гаррик видел, как окаменело лицо Илны. В деревне все хорошо знали Лору: эта женщина в гневе могла сболтнуть все что годно. Очевидно, она считала, что память у ее односельчан такая же короткая, как у нее самой. Однако в случае с Илной, особенно с рассерженной Илной, дело обстояло совсем иначе…
С холодной вежливостью девушка кивнула, развернулась и вышла, тихо притворив за собой дверь. Скоропалительные и скоротечные чувства были чужды ей.
— Ты, наверное, считаешь свою мать старой гусыней, которой нечего сообщить тебе, — проговорила Лора совсем иным, рассудительным тоном. — Что ж, ты прав — я стара. Нет нужды напоминать мне о моем возрасте, для этого существует зеркало. Но поверь, мой мальчик, я многое знаю о женщинах… да и о мужчинах, если на то пошло. Даже несмотря на те годы, что я провела в здешней глуши.
Не в первый раз Гаррик задумался о своей матери. Нет, она вовсе не дура! А жаль… Ей бы удалось куда меньше вредить людям, будь она глупее.
— Мама, — пробурчал юноша, разглядывая сырые пятна на стене за ее спиной, — я собираюсь вернуться через десять дней. Всего две недели вне дома. Просто перегоняю овец в Каркозу.
Лора фыркнула.
— Как же, вернешься ты после того, как увидишь город, — проговорила она. — Хотела бы я посмотреть на такого дурака! Да еще при том, что эта девица Лиана положила глаз на тебя!
— Мама! — воскликнул Гаррик. Ему хотелось заползти под стол и прервать неприятный разговор.
— Послушай, что я тебе хочу сказать, мой мальчик, — невзирая на смущение юноши, продолжала Лора. — Имея дело с подобной девушкой, да и с любой из них, не забывай: многое зависит от тебя самого! Не позволяй их словам, взглядам, нарядам, в конце концов, вскружить тебе голову. Не ной, не упрашивай их! Дай им понять, что они сами должны бегать за тобой.
Она смерила сына холодным оценивающим взглядом — как овцу на рынке. Гаррик мечтал провалиться сквозь землю. Но мать, похоже, осталась довольна осмотром.
— Они непременно придут, — уверила она его. — Можешь не сомневаться, мой мальчик. Будут ходить за тобой стадами!
— Но мне не нужны стада женщин! — возразил Гаррик. — О чем ты говоришь, мама? Я всего лишь перегоняю овец в Каркозу! И в любом случае…
Он поймал себя на том, что почти кричит, и, сделав усилие понизил тон:
— …Лиана благородная госпожа. Я ей совсем не интересен.
Лора с каким-то даже недоверием покачала головой.
— Ого, похоже, я вырастила настоящую жемчужину! — произнесла она. — Того идеального мужчину, о котором порядочные девушки могут лишь мечтать. И лишь одной из тысячи может повезти найти такого…
Она подошла поближе к сыну и, подняв его подбородок двумя пальцами, заставила посмотреть ей в глаза.
— Послушай свою мать, — сказала она. — И запомни навсегда: даже самая высокопоставленная госпожа прежде всего женщина.
Гаррику было странно слышать у матери этот властный тон, столь непохожий на ее обычную манеру говорить. Для всех хвастливые тирады Лоры стали столь же привычными, как ее вычурные прически.
Мать убрала руку, дотронувшись до задвижки кухонной двери, но взгляд не отвела.
— Гаррик, я не стану учить тебя, как поступать с Лианой или другими хорошенькими девушками, которых ты повстречаешь. Но запомни: ты должен строить отношения на своих собственных условиях. Или ты будешь последним дураком!
Она распахнула дверь и жестом отпустила сына.
— Таким же дураком, как твой отец! — добавила она ему вдогонку.
18
Последний участок дороги к аркайскому городу делал петлю. Гладкие скалы были слишком твердыми, чтоб корни древовидных папоротников и хвощей могли укорениться на них. Таким образом ничто не скрывало обзор, и Шарина явственно видела, как магическое облако достигло городских стен и его красное свечение слилось с окрашенными в розовое камнями.
Из подлеска справа от дороги раздался хриплый крик. Вероятно и там прятались аркаи в ожидании гибели своего острова. Неосторожные матросы с триремы отправились в лес на охоту и, очевидно, сами стали жертвой при встрече с клиновидными конечностями оживших аборигенов.
Шарина думала — надеялась, молилась! — что у стен города неуправляемая магия юного колдуна наконец исчерпает себя, или на худой конец, эти стены станут непреодолимым барьером для хитиновых монстров. Увы, Медер оказался очень могущественным волшебником, как он и похвалялся… Дурак!
— Как же я не захватил мой сундучок! — задыхаясь, сокрушался колдун. — Я могу спасти всех, но для этого мне нужны инструменты!
— Ты глупец! — завопила Азера. — Ты погубил нас, попросту убил нас!
Шарине казалось, что мышцы на ее бедрах превратились в расплавленный свинец. Она весь день провела на ногах, и двойной подъем на холм, причем в последний раз — бегом, оказался непосильной нагрузкой, даже если б ей не приходилось помогать Ноннусу.
Плечи и руки отшельника были сильнее, чем у многих более крупных мужчин. Они сформировались и закалились во время многолетнего плавания на хрупкой лодочке по волнам Внешнего Моря. Ноги Ноннуса тоже не назовешь слабыми, но они, увы, были неприспособленными к долгому бегу. Дважды во время их поспешного подъема лишь надежная рука Шарины да ее молодая жизненная сила уберегли старика от падения.
Но чего ей это стоило! Слишком много сил потрачено, чтоб теперь даже помыслить о неудаче.
Одолевая подъем, девушка бросила взгляд через плечо. Она не собиралась этого делать, но инстинктивная потребность знать худшее заставила оглянуться. Двое вельмож находились в двадцати футах от нее. Азера сбросила на ходу свою бежевую робу и теперь бежала в тонкой белой тунике, которую закат окрасил в красный цвет. Медер в одной руке сжимал свой агам, а другой размахивал, будто плывя в насыщенном влагой воздухе.
Четверо Кровавых Орлов делали отчаянные попытки прикрывать отход своих драгоценных подопечных. Вейнер, помимо меча, прихватил еще копье одного из павших солдат. И то, и другое было окрашено лиловой кровью чудовищ.
Дорога внизу оказалась запружена ожившими аркаями, несколько из них пробирались через лес в надежде перехватить отступавших людей. Парочка четырехруких чудовищ вышла из-за деревьев и характерными скользящими шагами направилась в просвет между гвардейцами и отставшими аристократами. Солдаты со своим командиром были заняты наступавшими сзади аркаями и не видели лазутчиков.
— Вейнер! — закричала Шарина. При этом она сбилась с шага и упала на одно колено.
— Вперед! — взревел Ноннус. — Думай о своем спасении!
Люди у стен города взволнованно наблюдали за погоней. Отдаленные крики из крепости свидетельствовали, что и там появились оживающие аркаи. Но надежда еще оставалась… Все моряки были при ножах. Многие вооружились копьями для охоты на саламандр. В их силах было очистить по крайней мере одно здание и занять там оборону, пока монстры не обрели полной жизненной силы…
Шарина и Ноннус завернули за последний угол. Всего сто футов гнейсовой дороги отделяло их от высоких городских ворот.
В этот момент перед ними из-за деревьев показались трое аркаев. Их пилообразные верхние конечности были подняты, как у изготовившихся к атаке богомолов.
Шарина на полшага опережала отшельника, поэтому, миновав угол, она оказалась лицом к лицу с противником. Времени на раздумья не оставалось: девушка инстинктивно удлинила последний шаг и со всего размаха обрушила свой ручной топорик на треугольный череп монстра. Как будто колола чурбан во дворе родного дома…
Лезвие топора было не слишком острым, но девушка вложила в удар всю свою силу и отчаяние. Металл вошел прямо в неглубокую впадинку на голове чудовища. Хлынула лиловая кровь, распространяя запах кислоты.
Инерция движения бросила Шарину прямо на ее жертву. Сегментированные пластины на груди чудовища пружинили, как вареная кожа. Его конечности конвульсивно задергались, при этом жгутики на руках трепетали, как крылья бабочки, в то время как зазубренные лопатки прошлись по спине девушки. Аркай рухнул на обочину дороги, чуть не вырвав из рук Шарины застрявший топорик.
Ноннус ударил туда, где тонкая шея монстра переходила в торс. Хитиновый покров треснул, образовав звездообразный узор на месте удара. Отшельник поднапрягся и наискось насадил дергающееся, как лягушка, тело на острие своего посоха. Размахивая им он смог блокировать атаку третьего аркая. В левой руке у Нониуса был знаменитый пьюльский нож, он-то всего размаха и обрушился на грудь чудовища. Плотный хитин сползся, как марля, в обе стороны от лезвия. Отшельник перепрыгнул клубок спутанных, извивающихся тел одним ловким движением освободив свое копье. Вместе с Шариной они продолжили свой бег, теперь уже девушка опиралась на плечо друга.
Холодная струйка, стекавшая по ее спине, была не потом — кровью…
19
Илна вышла из дому с двумя небольшими узлами на посохе, который она пристроила на плече, пока запирала дверь. Замок, как и дверь, был примерно на тысячу лет моложе камней здания и достаточно прочным для своего возраста.
Мельник Катчин стоял на улице перед постоялым двором и вел неспешную беседу с Бенлоу. Лиана ос-Бенлоу находилась тут же, хотя не принимала участия в разговоре. Повернувшись спиной к мужчинам, она безучастно разглядывала перистые облака далеко на севере. Всем своим видом девушка показывала, что любая попытка заговорить с ней будет расценена как нежелательное вторжение.
Неподалеку переминались с ноги на ногу двое из охранников Бенлоу. Поза их, пусть и не совсем расслабленная, свидетельствовала, что в настоящий момент они ниоткуда не ожидают нападения. Четверо их товарищей находились во дворе гостиницы, вместе с Райзом проверяя упряжь и навьючивая поклажу на животных.
Несколько местных жителей заняли привычный наблюдательный пост. Но, похоже, деревня, пресыщенная переживаниями последних недель, посчитала отъезд купца недостаточно волнующим событием, чтоб отрываться от повседневных дел. Госпожа Киррури заприметила Илну у дверей и локтем подтолкнула соседку. Кумушки зашептались, краем глаза наблюдая за девушкой.
Мужчины не обратили никакого внимания на проходившую мимо Илну. Катчин с увлечением расписывал торговцу свой план превращения родной Барки в порт, способный конкурировать с Каркозой. Надо сказать, прожект был абсолютно нелепым, даже если б нашелся человек, готовый во имя этого рискнуть неограниченной суммой. Восточные ветры почти постоянно порождали штормы во Внутреннем Море, делая порты этого побережья крайне неудобными для захода судов.
Бенлоу вежливо «слушал», но голова его была занята мыслями, никак не связанными с катчиновским предложением. И, насколько могла судить Илна по выражению его лица, весьма неприятными мыслями.
Вдалеке по склону холма растянулась неспешная цепочка — это Кашел с Гарриком перегоняли отару Бенлоу из загона в деревню. Гаррик со своим смычком маневрировал в хвосте, урезонивая жалобно блеющих овец. Кашел же со своими подопечными еще не показался из-за поворота на северной оконечности Барки.
— Добрый день, дядюшка Катчин, — громко прервала монолог мельника Илна. — Поскольку вы — мой ближайший родственник в деревне, то перед отъездом я хочу оставить вам кое-что на сохранение.
И она протянула ему ключ с четырьмя бороздками. Поскольку Катчин непонимающе таращился на нее, девушка взяла дядю за руку, развернула ее ладонью вверх и решительно вложила туда ключ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94