Он отправился в Сарну, выбрал наугад три дюжины местных жителей и казнил их в отместку за набеги.
Голос Стивена звучал ровно, однако глаза блестели от еле сдерживаемых эмоций.
Избранный протянул руку, и Драккен вложила в нее бурдюк. Он сделал еще глоток, хотя прекрасно понимал, что во всем лагере не найдется достаточно вина, чтобы утолить его гнев.
– Неужто тебе нечего сказать? – взорвался Стивен. – Это же наш народ! Среди убитых трое детей!
– Я прекрасно тебя слышал. – В его голосе тоже чувствовался гнев. – Что я могу поделать? Я скорблю об их смерти, только они не первые невинные жертвы и не последние. По крайней мере их гибель не будет напрасной.
– Какую же пользу можно извлечь из смерти людей? – с сарказмом спросил Стивен.
– Теперь больше нет невинных, – пояснил Девлин. – Только не после случившегося. Бертранд заставил всех сделать выбор. Либо они поддерживают протекторат, либо присоединяются к повстанческим войскам. Больше нет смысла придерживаться нейтралитета.
– Да, но… – начал Стивен.
Девлина удивило возмущение менестреля. Джорскианская армия с самого начала применяла тактику уничтожения заложников для контроля населения Дункейра. Что ж, настало время и для них испробовать те же меры на своей шкуре.
– Ты, похоже, забыл, как Коллинар сохраняет порядок в Дункейре. Или все выглядит по-другому, когда жертвами становятся свои?
Девлин швырнул бурдюк Стивену. Тот неловко поймал его левой рукой, однако пить не стал.
– А ты, видимо, забыл, что я выступал против казней. Зло есть зло, независимо от того, кто его совершает, – отозвался менестрель.
Девлин прикусил язык, не дав проклятию сорваться с губ. Он ждал этого дня, знал, что он неминуемо настанет, однако продолжать участие в стычке у него не было сил. Лучше бы он позволил менестрелю присоединиться к рейду, тогда новость из Сарны пришла бы поздней. Таким образом, он получил бы возможность подольше сохранить свои иллюзии.
– Ты ведь сам уговаривал меня вести за собой людей, – устало проговорил он. – Ты постоянно напоминал мне, что я – Избранный. Именно ты обещал следовать за мной, какие бы меры я ни посчитал необходимыми для изгнания врагов.
Девлин понимал, что его слова звучат резко, но за ними он прятал свой гнев. Стивен печалится по убитым в Сарне всего несколько часов. Сам Девлин скорбит обо всех погибших и о тех, кому еще предстоит умереть, уже несколько недель. С самого начала восстания он знал, что погибнут невинные, а ответственность за их кровь ляжет на него.
Он скорбит о жертвах, но не позволит горю ослепить его, оставить дело не завершенным.
– Я не думал, что до этого дойдет, – жалким голосом сказал Стивен.
– Тогда ты просто болван!
Суровые слова капитана задели менестреля, но он сознавал, что она права. Драккен тоже не предполагала, что цена, которую им придется заплатить, окажется столь высокой.
– Я в лидеры не напрашивался, – продолжал Девлин. – Но, начав, мы не можем все бросить, поэтому пойдем до конца, каким бы горьким он ни был. Вместо каждого казненного заложника на нашу сторону встанет дюжина новых бойцов. Бертранд заплатит трижды за каждый акт насилия, который совершит, пока я жив.
У джорскианцев не было опыта гражданской войны, а вот у кейрийцев память о долгих годах кровавой междоусобицы еще не стерлась. Девлин не просто учил людей защищать свои дома, он превращал их в армию убийц. Последствия эхом отзовутся на многих поколениях джорскианцев, они станут бедствием для следующих правителей.
– Как иначе мы сможем выиграть войну? Мы должны быть еще более жестокими, чем они. Более хитрыми, безжалостными и готовыми умереть. Нельзя сделать паузу и подсчитать потери, – снова заговорила Драккен.
Девлину странно было слышать собственные слова из ее уст.
– Но когда вернется с войсками Миккельсон…
Стивен не хотел оставлять надежду.
– Миккельсон скорее всего мертв, а значит, армия не придет на помощь. Напрасные надежды только погубят нас. Никто не защитит нас, кроме нас самих, рассчитывать не на кого. Я именно этому учу вас. Один в поле не воин, а вот если мы будем бороться вместе, тогда станем непобедимыми.
Враг – наковальня, о которую они либо разобьются, либо выкуют армию, какой Джорск еще не видывал. К победе он ведет их или к поражению, его душа все равно проклята за все содеянное и за все, на что он готов пойти на пути к победе.
Судя по выражению лица Стивена, стало ясно, что он пришел к таким же выводам. Прежний Стивен проклял бы Девлина или умолял бы найти иной способ выиграть войну. Перед ними сидел уже другой человек, который просто вздохнул и поднес бурдюк к губам.
– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, – только и сказал он.
– Не сомневайся.
21
Сердце Миккельсона забилось, когда вдали показались бастионы Калларны. Левая ладонь зачесалась, напоминая о клейме, которое он теперь носил. Тавро зажило быстро и без последствий, но знак оказался нелегким бременем. Где-то на подсознательном уровне майор всегда помнил о нем и о кольце Избранного тоже.
Путешествие из Эскера далось нелегко, однако с помощью денег капитана Драккен и одолженной одежды ему удалось проскользнуть мимо патрулей и пробраться в Аркильд, где все еще властвовал Олафур. Но даже там майор всегда оставался начеку, сохраняя свой маскарад, пока до Калларны не остались считанные часы пути.
Предыдущую ночь Миккельсон провел на постоялом дворе, отскребая грязь двухнедельной дороги. Утром он сбрил бороду, заплел волосы в косу и вынул из мешка тщательно упакованный мундир. Хозяйка постоялого двора удивленно захлопала глазами, заметив, как преобразился ее гость, но деньги взяла и ни о чем не спросила.
Майор очень много размышлял о том, как ему начинать переговоры в Калларне. В некотором смысле его можно считать дезертиром. В конце концов, Миккельсону приказали оставаться в Эскере и во всем помогать сельваратским союзникам. Приказ подписал маршал Ольварсон, а король скрепил своей печатью. И он во всем следовал распоряжениям, пока не осознал, что союзники на самом деле оказались оккупационными войсками. А прежде чем он успел что-либо сделать, его обезоружили и посадили под замок под видом гостя сельваратской армии.
Не в силах изменить своего положения, Миккельсон отверг все басни принца Арнауда о протекторате, которыми тот хотел сломить непреклонного майора. Он понимал, что принц лжет, и приказы, которые ему привели в доказательство, наверняка поддельные. Майор пребывал в твердой уверенности, пока капитан Драккен не освободила его и не рассказала о реальном положении дел и о том, что король Олафур предал их всех, пожертвовав восточными провинциями, чтобы сохранить контроль над остальным королевством.
Миккельсон знал, что многие другие в армии чувствовали себя обманутыми. Все они, не говоря об уроженцах захваченных земель, поклялись защитить Джорск, не дожидаясь, пока их страну растащат на части. Именно эти войска майор надеялся перетянуть на сторону Девлина.
При условии, конечно, что ему удастся до них добраться. Гарнизон в Калларне самый большой из четырех, упоминания о нем встречались еще во времена королевы Регинлейвер. Именно здесь майор набирал войска для укрепления обороны Эскера, и сюда их должны были направить. Как только он подъедет ближе, его обязательно узнают.
Миккельсон подумывал было отправить записку одному из надежных офицеров, но потом решил, что это слишком рискованно.
Внутренние ворота в каменной стене крепости были открыты. Сразу за ними два отделения проходили строевую подготовку. Удача улыбнулась майору, потому что на часах стоял не просто знакомый ему солдат. Рядовой Джонас не только входил в отряд Миккельсона на востоке, он еще и состоял в группе из двенадцати человек, сопровождавших Девлина в его миссии по выселению барона Эгеслика.
Грегор воспринял это как знак свыше. Он не позволит заманить себя в крепость, где его легко заставят просто исчезнуть. Что бы ему ни пришлось делать, все должно произойти при большом скоплении народа. И во всеуслышание.
Он решил, что пора действовать.
Майор коротко кивнул Джонасу, проходя через ворота, и резко остановился сразу за ними, так что один из сопровождавших солдат натолкнулся на него.
– Джонас, я принес новости от друга, – обратился Миккельсон к рядовому.
Часовой повернул голову. У офицеров не принято разговаривать с простым рядовым на такие несерьезные темы, особенно если солдат в это время стоит на посту.
Миккельсон поднял левую руку так, чтобы все видели кольцо.
– Девлин передает привет, – продолжал Миккельсон.
Джонас сделал два шага ему навстречу.
– Рядовой, вернуться на пост! – приказал один из офицеров.
Джонас подошел ближе, не обратив внимания на окрик.
Грегора толкнули.
– Не говорите больше ничего. Вас сейчас же доставят к командующему.
Майор споткнулся, но тут же выпрямился. Потом снова поднял руку и окинул площадь быстрым взглядом. Привлеченные суетой, к ним приближались солдаты, упражнявшиеся на плацу.
Голос Миккельсона, привыкшего отдавать команды, разносился далеко над плацем.
– Я майор Миккельсон, и я служу Избранному, Девлину из Дункейра. На востоке страны он собирает армию и призывает всех истинных джорскианцев присоединиться к нему, чтобы изгнать захватчиков. Я клянусь именем его, что все мои слова – правда, и доказательством тому служит печать Избранного.
Кольцо, которое начало светиться, как только Миккельсон заговорил, теперь засияло так, что невозможно было смотреть. Послышались удивленные возгласы и несколько сдержанных проклятий.
На лице Джонаса отражалась борьба надежды и недоверия.
– Нам сказали, что он погиб, – произнес он.
– Клянусь, он жив, и…
Майор не успел больше ничего сказать, потому что сзади ему нанесли такой удар, что он упал. Перед глазами все поплыло, поэтому Миккельсон почти не сопротивлялся, когда его подхватили под мышки и потащили подальше от плаца.
Однако попытка заткнуть ему рот запоздала. Свидетелями возвращения майора стали по меньшей мере две дюжины человек, они прекрасно слышали новость о том, что Девлин жив. Командующий гарнизоном не сможет заставить всех замолчать. Что бы ни произошло теперь, он свой долг выполнил.
* * *
Зрелище, представшее глазам солдат, было из ряда вон выходящим. Не так часто увидишь, как майора с кляпом во рту тащат через весь гарнизон. Вокруг его левой руки был обернут плащ. Солдаты бросали дела, открыв от удивления рты, наблюдали за происходящим, но потом быстро отводили глаза. Миккельсон слышал, как они шепотом произносят его имя. Несмотря на тупую боль в затылке, он улыбнулся. Будь у сержанта хоть капля ума, он бы просто упрятал его под замок и сообщил командующему новости. Вместо этого он у всех на виду тащил майора по плацу. Следовало ожидать, что новость о его возвращении разнесется со скоростью лесного пожара.
В конце концов странное шествие достигло командного пункта. Адъютант встала.
– Как это понимать? – требовательно спросила она.
Когда они наконец остановились, Миккельсон смог выпрямиться. Он узнал адъютанта – старший капитан армии Рика Линасдаттер. Потомок древнего рода, десять лет назад служила младшим лейтенантом под его командованием. Благодаря связям она быстро получила звание лейтенанта, а потом и младшего капитана, пока он сам прозябал в лейтенантах. Только несколько лет спустя Девлин выделил его и вытащил из забвения.
Маловероятно, что она станет его союзником.
– Он утверждал, что привез важное сообщение для командующего, однако как только вошел в крепость, тут же начал болтать всякую ерунду, чтобы подорвать дисциплину, – объяснил сержант. – Я знаю свои обязанности, поэтому привел его сюда.
– Надеюсь, никто не видел его в этом состоянии? – ледяным тоном спросила капитан.
– Ну, я… то есть…
Она тяжело вздохнула.
– Сержант, вами я займусь позже. Оставьте двух солдат здесь, а сами с оставшимся взводом подождите снаружи.
Солдаты отдали честь и вышли.
В комнате остались лишь Миккельсон и два конвоира.
Капитан Линасдаттер повернулась на каблуках и прошла в кабинет командующего. Она вернулась с Грегорсоном. Похоже, маршал Ольварсон заменил предыдущего командующего своим родственником. Кровные связи плохо сочетались с миссией Миккельсона.
По команде Грегорсона оставшиеся два солдата тоже вышли. Только после этого кляп вынули. Нетерпеливым движением майор сбросил плащ, открыв их взорам кольцо на левой руке, которое еще слегка светилось.
– Ваше присутствие здесь вопреки приказу недопустимо, – начал Грегорсон. – Маршал Ольварсон…
– Я служу Избранному, Девлину из Дункейра, – прервал его Миккельсон. – Я здесь от его имени и пришел сообщить всем весть о восстании на востоке.
Он поднял левую руку, демонстрируя все еще светящееся кольцо.
– Девлин собирает армию на востоке, он приказал вывести войска из гарнизона и перебросить под его командование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Голос Стивена звучал ровно, однако глаза блестели от еле сдерживаемых эмоций.
Избранный протянул руку, и Драккен вложила в нее бурдюк. Он сделал еще глоток, хотя прекрасно понимал, что во всем лагере не найдется достаточно вина, чтобы утолить его гнев.
– Неужто тебе нечего сказать? – взорвался Стивен. – Это же наш народ! Среди убитых трое детей!
– Я прекрасно тебя слышал. – В его голосе тоже чувствовался гнев. – Что я могу поделать? Я скорблю об их смерти, только они не первые невинные жертвы и не последние. По крайней мере их гибель не будет напрасной.
– Какую же пользу можно извлечь из смерти людей? – с сарказмом спросил Стивен.
– Теперь больше нет невинных, – пояснил Девлин. – Только не после случившегося. Бертранд заставил всех сделать выбор. Либо они поддерживают протекторат, либо присоединяются к повстанческим войскам. Больше нет смысла придерживаться нейтралитета.
– Да, но… – начал Стивен.
Девлина удивило возмущение менестреля. Джорскианская армия с самого начала применяла тактику уничтожения заложников для контроля населения Дункейра. Что ж, настало время и для них испробовать те же меры на своей шкуре.
– Ты, похоже, забыл, как Коллинар сохраняет порядок в Дункейре. Или все выглядит по-другому, когда жертвами становятся свои?
Девлин швырнул бурдюк Стивену. Тот неловко поймал его левой рукой, однако пить не стал.
– А ты, видимо, забыл, что я выступал против казней. Зло есть зло, независимо от того, кто его совершает, – отозвался менестрель.
Девлин прикусил язык, не дав проклятию сорваться с губ. Он ждал этого дня, знал, что он неминуемо настанет, однако продолжать участие в стычке у него не было сил. Лучше бы он позволил менестрелю присоединиться к рейду, тогда новость из Сарны пришла бы поздней. Таким образом, он получил бы возможность подольше сохранить свои иллюзии.
– Ты ведь сам уговаривал меня вести за собой людей, – устало проговорил он. – Ты постоянно напоминал мне, что я – Избранный. Именно ты обещал следовать за мной, какие бы меры я ни посчитал необходимыми для изгнания врагов.
Девлин понимал, что его слова звучат резко, но за ними он прятал свой гнев. Стивен печалится по убитым в Сарне всего несколько часов. Сам Девлин скорбит обо всех погибших и о тех, кому еще предстоит умереть, уже несколько недель. С самого начала восстания он знал, что погибнут невинные, а ответственность за их кровь ляжет на него.
Он скорбит о жертвах, но не позволит горю ослепить его, оставить дело не завершенным.
– Я не думал, что до этого дойдет, – жалким голосом сказал Стивен.
– Тогда ты просто болван!
Суровые слова капитана задели менестреля, но он сознавал, что она права. Драккен тоже не предполагала, что цена, которую им придется заплатить, окажется столь высокой.
– Я в лидеры не напрашивался, – продолжал Девлин. – Но, начав, мы не можем все бросить, поэтому пойдем до конца, каким бы горьким он ни был. Вместо каждого казненного заложника на нашу сторону встанет дюжина новых бойцов. Бертранд заплатит трижды за каждый акт насилия, который совершит, пока я жив.
У джорскианцев не было опыта гражданской войны, а вот у кейрийцев память о долгих годах кровавой междоусобицы еще не стерлась. Девлин не просто учил людей защищать свои дома, он превращал их в армию убийц. Последствия эхом отзовутся на многих поколениях джорскианцев, они станут бедствием для следующих правителей.
– Как иначе мы сможем выиграть войну? Мы должны быть еще более жестокими, чем они. Более хитрыми, безжалостными и готовыми умереть. Нельзя сделать паузу и подсчитать потери, – снова заговорила Драккен.
Девлину странно было слышать собственные слова из ее уст.
– Но когда вернется с войсками Миккельсон…
Стивен не хотел оставлять надежду.
– Миккельсон скорее всего мертв, а значит, армия не придет на помощь. Напрасные надежды только погубят нас. Никто не защитит нас, кроме нас самих, рассчитывать не на кого. Я именно этому учу вас. Один в поле не воин, а вот если мы будем бороться вместе, тогда станем непобедимыми.
Враг – наковальня, о которую они либо разобьются, либо выкуют армию, какой Джорск еще не видывал. К победе он ведет их или к поражению, его душа все равно проклята за все содеянное и за все, на что он готов пойти на пути к победе.
Судя по выражению лица Стивена, стало ясно, что он пришел к таким же выводам. Прежний Стивен проклял бы Девлина или умолял бы найти иной способ выиграть войну. Перед ними сидел уже другой человек, который просто вздохнул и поднес бурдюк к губам.
– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, – только и сказал он.
– Не сомневайся.
21
Сердце Миккельсона забилось, когда вдали показались бастионы Калларны. Левая ладонь зачесалась, напоминая о клейме, которое он теперь носил. Тавро зажило быстро и без последствий, но знак оказался нелегким бременем. Где-то на подсознательном уровне майор всегда помнил о нем и о кольце Избранного тоже.
Путешествие из Эскера далось нелегко, однако с помощью денег капитана Драккен и одолженной одежды ему удалось проскользнуть мимо патрулей и пробраться в Аркильд, где все еще властвовал Олафур. Но даже там майор всегда оставался начеку, сохраняя свой маскарад, пока до Калларны не остались считанные часы пути.
Предыдущую ночь Миккельсон провел на постоялом дворе, отскребая грязь двухнедельной дороги. Утром он сбрил бороду, заплел волосы в косу и вынул из мешка тщательно упакованный мундир. Хозяйка постоялого двора удивленно захлопала глазами, заметив, как преобразился ее гость, но деньги взяла и ни о чем не спросила.
Майор очень много размышлял о том, как ему начинать переговоры в Калларне. В некотором смысле его можно считать дезертиром. В конце концов, Миккельсону приказали оставаться в Эскере и во всем помогать сельваратским союзникам. Приказ подписал маршал Ольварсон, а король скрепил своей печатью. И он во всем следовал распоряжениям, пока не осознал, что союзники на самом деле оказались оккупационными войсками. А прежде чем он успел что-либо сделать, его обезоружили и посадили под замок под видом гостя сельваратской армии.
Не в силах изменить своего положения, Миккельсон отверг все басни принца Арнауда о протекторате, которыми тот хотел сломить непреклонного майора. Он понимал, что принц лжет, и приказы, которые ему привели в доказательство, наверняка поддельные. Майор пребывал в твердой уверенности, пока капитан Драккен не освободила его и не рассказала о реальном положении дел и о том, что король Олафур предал их всех, пожертвовав восточными провинциями, чтобы сохранить контроль над остальным королевством.
Миккельсон знал, что многие другие в армии чувствовали себя обманутыми. Все они, не говоря об уроженцах захваченных земель, поклялись защитить Джорск, не дожидаясь, пока их страну растащат на части. Именно эти войска майор надеялся перетянуть на сторону Девлина.
При условии, конечно, что ему удастся до них добраться. Гарнизон в Калларне самый большой из четырех, упоминания о нем встречались еще во времена королевы Регинлейвер. Именно здесь майор набирал войска для укрепления обороны Эскера, и сюда их должны были направить. Как только он подъедет ближе, его обязательно узнают.
Миккельсон подумывал было отправить записку одному из надежных офицеров, но потом решил, что это слишком рискованно.
Внутренние ворота в каменной стене крепости были открыты. Сразу за ними два отделения проходили строевую подготовку. Удача улыбнулась майору, потому что на часах стоял не просто знакомый ему солдат. Рядовой Джонас не только входил в отряд Миккельсона на востоке, он еще и состоял в группе из двенадцати человек, сопровождавших Девлина в его миссии по выселению барона Эгеслика.
Грегор воспринял это как знак свыше. Он не позволит заманить себя в крепость, где его легко заставят просто исчезнуть. Что бы ему ни пришлось делать, все должно произойти при большом скоплении народа. И во всеуслышание.
Он решил, что пора действовать.
Майор коротко кивнул Джонасу, проходя через ворота, и резко остановился сразу за ними, так что один из сопровождавших солдат натолкнулся на него.
– Джонас, я принес новости от друга, – обратился Миккельсон к рядовому.
Часовой повернул голову. У офицеров не принято разговаривать с простым рядовым на такие несерьезные темы, особенно если солдат в это время стоит на посту.
Миккельсон поднял левую руку так, чтобы все видели кольцо.
– Девлин передает привет, – продолжал Миккельсон.
Джонас сделал два шага ему навстречу.
– Рядовой, вернуться на пост! – приказал один из офицеров.
Джонас подошел ближе, не обратив внимания на окрик.
Грегора толкнули.
– Не говорите больше ничего. Вас сейчас же доставят к командующему.
Майор споткнулся, но тут же выпрямился. Потом снова поднял руку и окинул площадь быстрым взглядом. Привлеченные суетой, к ним приближались солдаты, упражнявшиеся на плацу.
Голос Миккельсона, привыкшего отдавать команды, разносился далеко над плацем.
– Я майор Миккельсон, и я служу Избранному, Девлину из Дункейра. На востоке страны он собирает армию и призывает всех истинных джорскианцев присоединиться к нему, чтобы изгнать захватчиков. Я клянусь именем его, что все мои слова – правда, и доказательством тому служит печать Избранного.
Кольцо, которое начало светиться, как только Миккельсон заговорил, теперь засияло так, что невозможно было смотреть. Послышались удивленные возгласы и несколько сдержанных проклятий.
На лице Джонаса отражалась борьба надежды и недоверия.
– Нам сказали, что он погиб, – произнес он.
– Клянусь, он жив, и…
Майор не успел больше ничего сказать, потому что сзади ему нанесли такой удар, что он упал. Перед глазами все поплыло, поэтому Миккельсон почти не сопротивлялся, когда его подхватили под мышки и потащили подальше от плаца.
Однако попытка заткнуть ему рот запоздала. Свидетелями возвращения майора стали по меньшей мере две дюжины человек, они прекрасно слышали новость о том, что Девлин жив. Командующий гарнизоном не сможет заставить всех замолчать. Что бы ни произошло теперь, он свой долг выполнил.
* * *
Зрелище, представшее глазам солдат, было из ряда вон выходящим. Не так часто увидишь, как майора с кляпом во рту тащат через весь гарнизон. Вокруг его левой руки был обернут плащ. Солдаты бросали дела, открыв от удивления рты, наблюдали за происходящим, но потом быстро отводили глаза. Миккельсон слышал, как они шепотом произносят его имя. Несмотря на тупую боль в затылке, он улыбнулся. Будь у сержанта хоть капля ума, он бы просто упрятал его под замок и сообщил командующему новости. Вместо этого он у всех на виду тащил майора по плацу. Следовало ожидать, что новость о его возвращении разнесется со скоростью лесного пожара.
В конце концов странное шествие достигло командного пункта. Адъютант встала.
– Как это понимать? – требовательно спросила она.
Когда они наконец остановились, Миккельсон смог выпрямиться. Он узнал адъютанта – старший капитан армии Рика Линасдаттер. Потомок древнего рода, десять лет назад служила младшим лейтенантом под его командованием. Благодаря связям она быстро получила звание лейтенанта, а потом и младшего капитана, пока он сам прозябал в лейтенантах. Только несколько лет спустя Девлин выделил его и вытащил из забвения.
Маловероятно, что она станет его союзником.
– Он утверждал, что привез важное сообщение для командующего, однако как только вошел в крепость, тут же начал болтать всякую ерунду, чтобы подорвать дисциплину, – объяснил сержант. – Я знаю свои обязанности, поэтому привел его сюда.
– Надеюсь, никто не видел его в этом состоянии? – ледяным тоном спросила капитан.
– Ну, я… то есть…
Она тяжело вздохнула.
– Сержант, вами я займусь позже. Оставьте двух солдат здесь, а сами с оставшимся взводом подождите снаружи.
Солдаты отдали честь и вышли.
В комнате остались лишь Миккельсон и два конвоира.
Капитан Линасдаттер повернулась на каблуках и прошла в кабинет командующего. Она вернулась с Грегорсоном. Похоже, маршал Ольварсон заменил предыдущего командующего своим родственником. Кровные связи плохо сочетались с миссией Миккельсона.
По команде Грегорсона оставшиеся два солдата тоже вышли. Только после этого кляп вынули. Нетерпеливым движением майор сбросил плащ, открыв их взорам кольцо на левой руке, которое еще слегка светилось.
– Ваше присутствие здесь вопреки приказу недопустимо, – начал Грегорсон. – Маршал Ольварсон…
– Я служу Избранному, Девлину из Дункейра, – прервал его Миккельсон. – Я здесь от его имени и пришел сообщить всем весть о восстании на востоке.
Он поднял левую руку, демонстрируя все еще светящееся кольцо.
– Девлин собирает армию на востоке, он приказал вывести войска из гарнизона и перебросить под его командование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45