Пока войска из второго эшелона строились, принимая боевой порядок, Марко, взяв с собой роту солдат, отправился на место катастрофы. Увиденное потрясло его и привело в состояние неописуемого гнева. Вздыбленные рельсы, развороченное железнодорожное полотно, глубокая воронка, на ее дне догорали обугленные обломки и валялись трупы. Сомнений быть не могло. Все это были результаты мощного взрыва с использованием динамита.
– Ах, мерзавцы! Негодяи! – вскричал разъяренный бей, – Осмелились напасть на меня! Уничтожили пятьсот моих людей, целый батальон! Но я страшно отомщу! Я пролью потоки их грязной христианской крови! Сожгу двести деревень, убью десять тысяч крестьян! Они еще пожалеют об этом!
Резкий свист, донесшийся откуда-то справа, из темноты, прервал его страстный монолог. По горизонтали сверкнуло несколько ярких вспышек, раздались выстрелы. Пули рассекали воздух. Марко чувствовал, как они пролетают мимо, ощущал их смертоносное дыхание. Привычным ухом он определил, что стреляют из манлихеров, малокалиберных карабинов. Это было хорошее оружие.
Его албанцы падали под неожиданно обрушившимся на них ливнем пуль. Возникла паника. Огонь вели по большому скоплению людей на путях. Было уже больше ста убитых.
Раздался второй сигнал, и где-то совсем рядом прозвучала энергичная команда: «Цельтесь ниже!» Последовал второй залп – сто двадцать выстрелов. Еще более сотни остались лежать на земле. Треть батальона была выведена из строя.
Марко, высокий, заметный, стоял среди солдат. Ни одна пуля, как ни странно, не задела его. И на этот раз хладнокровие не покинуло бея. Быстро оценив ситуацию, он все понял. Взрыв был устроен людьми Жоаннеса, они организовали засаду. Их много, но численное преимущество на его стороне. Если стрельба еще продолжится, македонцы уничтожат весь его батальон. Надо срочно что-то делать.
Решение, принятое беем, отвечало его железной воле, бурному темпераменту и неукротимой отваге.
Атака! Только это сейчас годится. Яростно, напористо атаковать противника, и он не выдержит, дрогнет!
Выхватив саблю и даже не взглянув, следуют ли за ним его солдаты, Марко бросился в ту сторону, откуда летели пули, крича на ходу:
– Вперед! За мной!
Надо действительно обладать смелостью, чтобы вот так, в полной темноте, броситься на хорошо вооруженного и к тому же невидимого противника, бежать, не зная, куда ставишь ногу, атаковать в полный рост, не представляя как следует всю меру опасности, какой подвергаешься. Но албанцы, сущие дьяволы, не раздумывая устремились вслед за военачальником. С ружьями наперевес, подхватывая и перекатывая его крик: «Вперед!»
На этот раз со стороны патриотов прозвучало два свистка, но выстрелов не последовало. Тихо. Возможно, это сигнал к отступлению. Казалось, там, откуда только что обрушивался град пуль, нет ни души. Албанцы в порыве атаки пробежали уже около ста пятидесяти метров, но никого не встретили на пути. Тем не менее они все продолжали бежать вперед за своим главарем.
Марко, в ком смелость нерасторжимо сочеталась с осторожностью, инстинктивно чувствовал, что их подстерегает какая-то опасность. Он не понимал, какая именно, и это еще больше настораживало его. Бей предпочел бы видеть и слышать, а не теряться в догадках. Он был как слепец, сражающийся в кромешной темноте неизвестно с кем.
Своей хитрой натурой хищника албанец понимал, что это странное исчезновение противника, эта подозрительная тишина обманчивы, что здесь скорее всего ловушка. Но отступать не в его правилах. На глаза как бы опустилась кровавая пелена. Он был словно зверь на охоте, он жаждал Добычи.
ГЛАВА 4
Ночная атака. – Идея Жоаннеса. – Проволока. – Опять бомбы. – Оскорбления. – Сопротивление. – Лицом к лицу. – Перемирие. – Дуэль. – Прямая сабля против кривой. – Два типа фехтования. – Рубить сплеча. – Отступательный маневр. – Марко предчувствует поражение. – Страшный шум. – К оружию!
Албанцы во главе с Марко продолжали движение. Впереди блеснула узкая полоска реки. Вдруг первые ряды бежавших натолкнулись на какое-то невидимое препятствие. По всей вероятности, это крепко натянутая на уровне земли проволока.
Зацепившись о нее с разбега, солдаты падали, задние спотыкались о передних и тоже валились с ног. Крики, шум, неразбериха. В других условиях все это могло выглядеть забавно. Но в ту же секунду прямо посреди этой кучи-малы шарахнул взрыв. Потом еще и еще… Те, кто пытался подняться, так и остались лежать на земле. Кругом сразу появилось много убитых, раненых. «Бомбы! Бомбы!» Непонятно было, что делать, куда бежать. Ночь. Незримый враг. Смертельная опасность.
– Держись, ребята! – крикнул неуязвимый Марко, пытаясь ободрить своих солдат.
Да, это бомбы. Их взорвалось уже не меньше сотни. Но самым странным было то, что даже при вспышках пламени нельзя различить ни одного человека на стороне противника. Значит, бомбы бросали не вручную. Албанцы подвергались неслыханному испытанию, а солдаты независимости находились в безопасности!
Это была еще одна из выдумок Жоаннеса. Мысль удивительная в своей простоте. Заключалась она в следующем.
Придя на берег реки, командир решил в первую очередь повалить несколько телеграфных столбов и снять с них провода, чтобы использовать то и другое при сооружении защитного бруствера для своей группы, что будет кидать петарды, начиненные динамитом.
Опасаясь лобовой атаки, он велел протянуть на расстоянии двадцати сантиметров от земли, перед естественной траншеей, образованной берегом реки, тонкую проволоку.
Следует сказать, что это великолепное оборонительное средство при отражении ночной атаки, и в современной военной практике его часто и плодотворно используют.
Потом ему в голову, всегда полную всяческих идей, пришла мысль: «Траншеи обычно защищает артиллерия. У меня есть снаряды, но нет пушек. Вот если бы я мог сделать наши бомбы автоматическими, чтобы они сами взрывались!»
Взяв бомбу одной рукой, он оттянул проволоку, а потом резко отпустил ее, как тетиву лука.
Разумное зерно постепенно вызревало и приобретало отчетливые контуры.
– Нашел! – закричал он. – Это будет сюрприз для тебя, Марко, если ты не погибнешь при крушении поезда!
Уверенный в успехе, юноша просто привязал бомбу к проволоке бечевочкой, воспламеняющей фитиль в момент ручного броска. Осторожно положив бомбу на землю, он обратился к товарищам, с интересом наблюдавшим за его действиями.
– Делайте как я! Привяжите каждый по бомбе к этой проволоке на расстоянии метров десяти одна от другой. Соблюдайте осторожность! Так, отлично! А теперь подумайте, что будет, если бегущие в темноте люди наткнутся на такую преграду?
– А! Понятно! От резкого удара по проволоке веревка выдернет фитиль, и все бомбы одновременно взорвутся.
Мы уже видели, что именно так и произошло. Если бы патриотов в отряде было побольше! Если бы у них имелось укрытие понадежнее! Тогда ни одному бандиту не суждено было бы уйти! Но Жоаннес понимал, что ему надо отступать, чтобы не растерять преимущество победы, моральные последствия которой имели большое значение.
Однако Марко не желал мириться с поражением. Он не видел своего заклятого врага, но чувствовал, что тот где-то здесь, совсем рядом. Стоя посреди остатков своего поредевшего войска, бей в неистовстве кричал:
– Трус! Бежишь?! Убийца! Ты не смеешь встретиться со мной лицом к лицу! Бьешь исподтишка, устраиваешь ловушки! Подлая христианская собака! Трус из трусов! Ты боишься меня!
Вагоны на путях горели. Там полыхал огромный костер. Высокий силуэт атамана резко выделялся на этом трагическом фоне. В тот момент Марко походил на героя из Древних легенд. Его переполняли ярость и отчаяние. Потрясая саблей, он смело стоял под пулями, грозя кулаком
невидимому противнику, обрушивая на него свое презрение, изрыгая проклятия, бросая ему вызов!
– Ответь мне! Покажись! Трусливый мужик, вообразивший себя солдатом! Я раздавлю тебя, как гниду, носком моего сапога! Ты никакой не борец за свободу, не патриот! Ты всего лишь жалкий трус!
– В твоих словах нет ни слова правды! – раздался молодой звонкий голос, полный возмущения.
В ту же минуту из-за бруствера на той стороне мелкой речушки метнулась тень. Из мглы на освещенное пространство выступил молодой человек в болгарском головном уборе, одетый в серое. Через плечо его был переброшен карабин, на поясе висела сабля. Спокойный и уверенный, он сделал несколько шагов по направлению к Марко. Тот сразу узнал его.
– Жоаннес!
– Да, Марко, это я! Ты, кажется, хотел встретиться со мной?
Албанцы по достоинству оценили смелый поступок юноши, храбрость всегда вызывала в них восхищение. Марко, в невероятном возбуждении, тоже смотрел на противника не отрываясь. Он не мог поверить своим глазам.
– Ты! Крестьянское отродье! Грязная скотина! Ты осмеливаешься держать себя со мной, беем Косова, на равных!
Албанец кипел от злобы и негодования. Жоаннес в ответ лишь пожал плечами и холодно ответил:
– Хватит лаяться, как собака! Угомонись! Предлагаю тебе поединок.
– Я только этого и жду! Мне давно не терпится сойтись с тобой лицом к лицу, с саблей в руке. Давай же, иди сюда!
– Встретимся на нейтральной территории. Я пройду половину расстояния между нами. Готов ли ты сделать то же самое?
– Да, если ты поклянешься, что твои голодранцы не устроят какого-нибудь предательства.
– Мои братья по оружию знают, что такое честь. Даю тебе слово.
Потом, обернувшись к своему невидимому войску, крикнул:
– Друзья! Временное перемирие. Прошу вас, более того, приказываю, не вмешиваться и ничего не предпринимать, пока не окончится моя дуэль с Марко-разбойником! Это ведь дуэль, Марко? Я правильно сказал?
– Да, дуэль, не на жизнь, а на смерть! Со своей стороны, обещаю, что мои солдаты также останутся нейтральны, пока мы будем драться. Оружие к ноге! – приказал бандит своим людям. – Чтобы никто пальцем не смел тронуть моего противника! Я требую соблюдать перемирие!
С этими словами Марко выбросил из-за пояса револьверы и кинжал и двинулся вперед, помахивая кривой турецкой саблей.
Жоаннес тоже положил на землю карабин и снял широкий кожаный пояс, чтобы не стеснял движения. Затем, вооруженный кавалерийской шашкой, спокойно двинулся навстречу рослому сопернику.
Вскоре они сошлись. Вид у Марко был воинственный. Он устрашающе вертел в руках грозное оружие и яростно выкрикивал:
– Наконец-то я до тебя добрался! Никогда не думал, что можно так ненавидеть и так желать чьей-нибудь смерти!
Однако все это, казалось, не производило на Жоаннеса, сохранявшего выдержку и хладнокровие, ни малейшего впечатления. На злобную тираду бея юноша лишь опять пожал плечами и сказал:
– Пожалуй, в первый раз я с тобой согласен и испытываю те же чувства. Вот только чья кровь прольется?
– Твоя, конечно!
– Как знать.
– Я убью тебя! Предчувствие никогда еще не обманывало меня. И мне кажется, что, убивая тебя, я как бы одновременно уничтожаю всех проклятых христиан, заклятых врагов нашего султана и нашего бога Аллаха!
– Признаться, я тоже испытываю страстное желание убить тебя и освободить наконец мою родину от бандита Марко, настоящего чудовища, в котором воплощаются для меня все жестокие и фанатичные мусульмане, безжалостные палачи нашего народа и нашей святой веры!
– Тогда защищайся!
– Я готов!
С детства приученный фехтовать на саблях, Марко предпринял яростную атаку. Он не принимал всерьез противника – тот был ниже его на целую голову – и пренебрегал даже самой элементарной предосторожностью. Бей был абсолютно уверен в своей победе.
Жоаннес, напротив, весь внутренне собрался, руку держал высоко, как положено в первой позиции. Это нельзя было назвать ни стойкой саблиста, ни стойкой шпажиста, принимая во внимание приподнятое положение острия. Скорее, странная смесь обоих видов фехтования, но она позволяла парировать удары сплеча и одновременно атаковать и отбивать удары острым концом. Однако такой способ требовал твердого тренированного запястья, исключительной ловкости и глубокого знания приемов как при схватке на саблях, так и на шпагах.
Сабля юноши была совершенно прямая. Гибкая и одновременно очень прочная, легкая, хорошо уравновешенная, с удобным эфесом, плотно сидящим в руке. Она могла колоть, как иголка, и резать, как бритва. Это было прекрасное оружие, носящее имя полковника Дерюе, великолепного французского фехтовальщика.
Отличный саблист, Марко любил срубать головы. В этом он был необыкновенно ловок, и даже профессиональные палачи завидовали ему. Множество людей обезглавлены им. Бей любил показать свое умение. В этом был даже оттенок самолюбования и кокетства. Действовал он напористо и с поразительной быстротой, чем сразу подавлял соперника, а потом наносил свой знаменитый удар, делая, как он цинично говорил, из одного человека два куска.
Град молниеносных ударов обрушился на Жоаннеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34