– решительно произнес священник. – Сбрасывайте мост в пропасть! Быстрее! Я задержу их…
Он схватил ружье за ствол и, изо всех сил вращая его вокруг себя, смело бросился вперед, сбивая прикладом набегавших. Вид у отца Атанаса был столь грозный, что к нему боялись подступиться, возникло замешательство. Таким образом священнику удалось добраться до моста. Вступив туда, святой отец загородил дорогу остальным переправлявшимся туркам. Повернувшись к своим, он повелительно крикнул:
– Не обращайте на меня внимания! Сбрасывайте мост в пропасть! Прощайте, друзья!
Жоаннес понял страшный и благородный замысел друга.
– Атанас! Назад! Я запрещаю тебе делать это!
– Не теряйте время! – крикнул священник, продолжая яростно сражаться. – Я хочу спасти вас! Я должен это сделать!
Турки, чувствуя близкую победу, ринулись вперед. Сразу несколько человек, выставив штыки, бросились на отца Атанаса. Сильными руками он схватил направленные на него ружья и сгреб их в пучок, но смертоносные клинки безжалостно вонзились в его мощное тело. Однако крепкий, как скала, священник еще удерживался на ногах и сковывал движение нападавших.
Из его исколотой штыками груди вырвался вздох, и в последний раз прозвучал хриплый голос:
– Мост!.. Вниз!.. Скорее!.. Я умираю!..
Действительно, в этом героическом самопожертвовании было их единственное спасение, и отец Атанас понимал это. И все знали, что сейчас надо не мешкая воспользоваться дарованным им шансом.
Жоаннес, Михаил, Паница и еще несколько наиболее крепких парней схватились за древесные стволы, орудуя карабинами, как рычагами. Громадным усилием им удалось приподнять мост. Он закачался, сместился в сторону, медленно заскользил по гранитному склону и, наконец, полетел вниз, унося с собой в пропасть всех, кто на нем находился.
ГЛАВА 8
Угольная пыль. – Почему патроны не срабатывают. – Продовольствия нет! – Кто спит, тот обедает. – Что дальше? – Западня. – В глубине пещеры. – Подземные работы. – Красная глина. – Перед лицом реальности. – Марко не терпится начать атаку. – Изнурительный труд. – Перед гранитной стеной. – Никакой надежды!
Страшная опасность миновала, по крайней мере временно. Но какой ужасной ценой!
О дальнейшем трудно было что-либо сказать, да про завтрашний день никто и не думал. Все до такой степени измучились, что испытывали лишь одно непреодолимое желание – уснуть. Зажгли несколько светильников – фитильков, опущенных в плошку с маслом, – и тут же улеглись, даже не вспомнив о еде.
Бодрствовал один лишь Жоаннес. Ведь на нем лежала ответственность за людей, доверивших ему жизни! Он был бледен, лоб прорезала глубокая морщина. Молодой человек тихим голосом подозвал Михаила:
– Пойдем!
Взяв светильник, они углубились в один из гротов, где находился склад: полные бурдюки, источавшие винный запах, банки консервов, бочонки с мукой, кувшины с маслом, оружие, веревки, топор, лопаты, дрова, уголь, кухонная утварь. Одним словом, магазин и арсенал вместе.
Ни слова не говоря, Жоаннес открыл ящик, достал оттуда упаковку патронов и, вытащив один, отделил зубами пулю от медной гильзы, наполненной сухим зернистым веществом черного цвета. Юноша высыпал содержимое на ладонь.
– По виду вроде бы порох.
– Это легко проверить, – заметил Михаил.
Жоаннес попробовал порошок на язык.
– Привкуса селитры нет.
Он бросил щепотку в огонь. Вместо того чтобы резко вспыхнуть, издав характерное шипение, и пыхнуть облачком белого дыма, вещество лишь слегка покраснело и уплотнилось.
Проверив еще несколько патронов, взятых наугад, друзья получили тот же результат.
– Чего же они напихали в эти патроны? – недоумевал Михаил.
– Просто угольную пыль! – догадался Жоаннес.
– Какая подлость! Но кто? Почему? Это что, воровство?
– Нет. Порох стоит слишком дешево, чтобы на таком мошенничестве можно было заработать.
– Тогда предательство?
– Несомненно. Гнусное предательство, чтобы обезоружить нас!
– Кто продавец?
– Один из торговых домов в Салониках, фирма, пользующаяся доверием… Но кто может отвечать за всех служащих, за посредников?!
– Как бы там ни было, это катастрофа! Из-за этих патронов нам пришлось разрушить мост, сооружение которого стоило целого месяца труда! Теперь мы совершенно изолированы от внешнего мира, не имеем связи с нашими собратьями в Македонии и Болгарии.
– Но у нас, слава Богу, есть пропитание. Мы спокойно можем продержаться некоторое время, пока не найдем способ выбраться отсюда. Здесь действительно настоящая западня… С одной стороны – неприступные скалы, пропасти, с другой – турки.
– Послушай, Михаил! – Жоаннес произнес это таким серьезным тоном, что приятель с беспокойством взглянул на него. – Положение наше гораздо хуже, чем можно себе представить. Нас тут сто человек. Продуктов хватит дня на четыре, не больше. А среди нас раненые, женщины и ребенок!
– Значит, все пропало?! Нам никуда не деться отсюда, и мы просто умрем от голода… Однако в крепости должен находиться большой запас провианта!
– Да. Но он, вероятно, еще в пути. Эта резня в Куманове застала нас в самом разгаре всех организационных дел.
– Что же делать, командир?
– Во-первых, не терять спокойствия и самообладания.
Не надо пока, чтобы другие знали, в каком бедственном положении мы находимся. Во-вторых, стремиться…
– К чему?
– Сделать все возможное и даже невозможное, чтобы выбраться из этой ловушки! А теперь идем спать, я еле держусь на ногах.
На рассвете их разбудили выстрелы. Турки не жалели патронов. Они развлекались, постреливая по бойницам редута. Но противник не открывал ответный огонь. Мы с вами знаем почему.
Число врагов за ночь еще возросло. К ним присоединился отряд полковника Али, несколько подразделений жандармов и погромщики с дубинами.
Недалеко от пропасти мелькал Марко. Он очень внимательно осматривал все вокруг и ворчал: «Опять эти мерзавцы ушли от меня! Словно сам дьявол помогает им. И никакой возможности подступиться! Во всяком случае, прямо сейчас. Потребуется не меньше недели, чтобы подвезти необходимые для сооружения моста материалы. Зато уж тогда я их наверняка возьму, даже если мне придется положить тут полтысячи своих!»
А в это время на противоположной стороне, перед гротами, на той части эспланады, что была хорошо защищена от пуль, происходила первая раздача еды. Люди, затратившие накануне столько сил и энергии, с удивлением взирали на скудный паек. Жоаннес, скрывая боль и жалость, стремился обратить все в шутку:
– Друзья мои, вы знаете, мы в осаде. И как все осажденные, должны уметь в случае необходимости потуже затягивать пояса.
– Но мы голодны!
– Ничего, ребята, к этому состоянию быстро привыкаешь. Как командир, я устанавливаю урезанный рацион и сразу объявляю об этом.
– Ты смеешься…
– А что проку в том, если станем плакать? Вот, например, мы с Михаилом. Горсть муки на стакан воды – вот и вся наша пища. Правда, Михаил?
– Да, брат. Я готов довольствоваться этим и продолжать борьбу.
– К тому же, – все так же широко улыбаясь, объявил Жоаннес, – делать вам нечего, и вы можете еще отдохнуть. Не забывайте пословицу: «Кто спит, тот обедает!»
Вняв словам предводителя, люди отправились отдыхать, а Жоаннес и Михаил продолжили тщательный осмотр крепости. Сначала друзья внимательно исследовали скалистые стены снаружи. Они были метров пятьдесят толщиной, без единой впадины, расщелины, даже трещины.
– Гладкие, как мрамор, – отметил Михаил. – Жуку и то не взобраться по ним.
Жоаннес ткнул несколько раз штыком в стену, чтобы проверить ее плотность.
– Если бы камень оказался помягче, можно было бы вбить на некотором расстоянии друг от друга штыки и сделать подобие лестницы, по которой один из нас попытался бы взобраться…
– Ничего не выйдет, это гранит.
– Да, с этой стороны не получится. Может, осмотрим пещеры…
– Я тоже подумал об этом. Дно там песчаное или известковое, значит, можно рыть, расширить малейшее углубление, сделать что-то вроде норы, подкопа под стеной, она ведь не должна быть особенно толстой.
– Верно. А с другой стороны – болгарский склон, таким образом, мы окажемся в дружественном княжестве!
В первой пещере свод шел под углом в сорок пять градусов и заканчивался гранитной глыбой. Жоаннес штыком обследовал дно. Через полметра лезвие уперлось в скалистую породу. По форме пещера походила на огромный пузырь, образовавшийся в горе еще во времена ледникового периода.
– Нет, здесь абсолютно не на что рассчитывать, – подытожил Жоаннес. – Давай посмотрим вторую.
Структура второго грота оказалась совершенно другой. Он был больше, глубже, наклон свода почти не ощущался, дно усыпано песком. Решили обследовать глубинную часть пещеры. Пробираться оказалось трудно, временами приходилось почти ползти, толкая перед собой светильник. Так подвинулись метров на шестьдесят.
В отличие от первой пещеры, очень сухой, в этой сильно пахло сыростью, казалось, сами стены источают влагу. Повсюду виднелись известняковые наросты. Задыхаясь от нехватки воздуха, добрались до самого дна, тщательно осмотрели его, однако не нашли даже малейшего углубления.
Но все-таки блеснул луч надежды. Штык, воткнутый в грунт, не встретил сопротивления.
– Видишь, Михаил, он входит. Здесь нет скалистой породы, рыхлая почва. Можно попробовать.
– Вернемся?
– Да, и немедленно. Начинаем рыть.
Товарищи уже не спали. В нескольких словах Жоаннес объяснил ситуацию.
– Мы заперты здесь, как в погребе. Положение очень серьезно. Запасов продовольствия оказалось меньше, чем я думал. Патроны никуда не годятся. Защищаться нечем. Мы должны выбраться отсюда, уйти из-под носа у турок. Предлагаю сделать подкоп под скалой, чтобы выбраться наружу с противоположной стороны горы, на болгарском склоне.
Все дружно выразили согласие. Распределили лопаты и кирки и приступили к работе. Рабочих рук хватало, дело подвигалось быстро.
Разделились на шесть бригад. Одни рыли, другие насыпали землю в корзины, третьи оттаскивали. Три другие бригады в это время отдыхали, а потом сменяли первые. Жоаннес, трудясь как простой чернорабочий, своим примером воодушевлял остальных. Вырыв траншею размером метр на полтора, он направил подкоп перпендикулярно к склону горы, молясь только об одном, чтобы грунт и дальше оказался таким же податливым.
За верхним слоем песка пошел пласт красной глины, очень мягкой на ощупь. В этих местах такой глины много, – в почве изрядное содержание окиси железа.
«Вот он, цвет нашей земли, – подумал Жоаннес. – Сначала разлагалось железо, теперь льется кровь… Это цвет убийства…»
Из задумчивости его вывел голос Михаила: «Смена!» Командир партизан вылез из траншеи весь красный с ног до головы. Теперь настала очередь других.
Люди трудились самоотверженно. Они осознавали тяжесть своего положения. Никто никого не упрекал. Все пришли в отряд добровольно и готовы умереть за родину.
Но, кроме общего дела, объединившего их в едином порыве, у каждого была и собственная жизнь, свои привязанности. Жены, дети… Они ждали мужчин, на них надеялись…
Так прошел день. Турки продолжали вести пристальное наблюдение. Видя, что на выстрелы никто не отвечает, они осмелели, стали выходить из укрытий, выкрикивать оскорбления и угрозы в адрес осажденных.
Марко вел себя очень активно. Он все время разглядывал повстанческую цитадель, стремясь определить ее наиболее уязвимые места, и в конце концов пришел к выводу, что атака возможна лишь со стороны разрушенного моста, его следовало восстановить в самое короткое время. Бей уже запросил все необходимые материалы. Но для доставки их в такое место требовалось время. И он ждал, как часами ждет в засаде хищник, чтобы вернее напасть на жертву. Марко резонно полагал, что патриотам деваться некуда.
Второй день был на исходе. Он оказался труднее, чем первый. Чувствовалась нехватка еды. Траншея уходила все дальше вглубь. Слой красной мягкой глины не кончался, никаких серьезных препятствий пока не встретилось. Об этом не говорили, но у каждого тревожно сжималось сердце: «Что окажется в конце? Тянется ли такая рыхлая земля до самого склона? Неужели после очередного удара лопатой они вдруг увидят кусочек голубого неба? А если вместо этого лопата со звоном ударится о неприступную скалу?»
Приходили эти мысли и к Жоаннесу, но он тут же отгонял их и подбадривал товарищей.
Настал третий день. Работали молча, берегли силы. Каждый чувствовал, что сегодня патриоты получат ответ на все вопросы. Решалась судьба. Дело шло о жизни и смерти.
Траншея уходила вглубь метров на двадцать. Закатав рукава, Жоаннес трудился изо всех сил. Пот заливал глаза. Он не рыл, он сражался с этой горой. Удар, еще удар, еще один… Железо звякнуло о камень, из-под лопаты брызнул сноп искр!
– Проклятие! – простонал командир. – Гранитная скала!
– Этого не может быть! Давай еще посмотрим, попробуем копать рядом, – сказал кто-то из его бригады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Он схватил ружье за ствол и, изо всех сил вращая его вокруг себя, смело бросился вперед, сбивая прикладом набегавших. Вид у отца Атанаса был столь грозный, что к нему боялись подступиться, возникло замешательство. Таким образом священнику удалось добраться до моста. Вступив туда, святой отец загородил дорогу остальным переправлявшимся туркам. Повернувшись к своим, он повелительно крикнул:
– Не обращайте на меня внимания! Сбрасывайте мост в пропасть! Прощайте, друзья!
Жоаннес понял страшный и благородный замысел друга.
– Атанас! Назад! Я запрещаю тебе делать это!
– Не теряйте время! – крикнул священник, продолжая яростно сражаться. – Я хочу спасти вас! Я должен это сделать!
Турки, чувствуя близкую победу, ринулись вперед. Сразу несколько человек, выставив штыки, бросились на отца Атанаса. Сильными руками он схватил направленные на него ружья и сгреб их в пучок, но смертоносные клинки безжалостно вонзились в его мощное тело. Однако крепкий, как скала, священник еще удерживался на ногах и сковывал движение нападавших.
Из его исколотой штыками груди вырвался вздох, и в последний раз прозвучал хриплый голос:
– Мост!.. Вниз!.. Скорее!.. Я умираю!..
Действительно, в этом героическом самопожертвовании было их единственное спасение, и отец Атанас понимал это. И все знали, что сейчас надо не мешкая воспользоваться дарованным им шансом.
Жоаннес, Михаил, Паница и еще несколько наиболее крепких парней схватились за древесные стволы, орудуя карабинами, как рычагами. Громадным усилием им удалось приподнять мост. Он закачался, сместился в сторону, медленно заскользил по гранитному склону и, наконец, полетел вниз, унося с собой в пропасть всех, кто на нем находился.
ГЛАВА 8
Угольная пыль. – Почему патроны не срабатывают. – Продовольствия нет! – Кто спит, тот обедает. – Что дальше? – Западня. – В глубине пещеры. – Подземные работы. – Красная глина. – Перед лицом реальности. – Марко не терпится начать атаку. – Изнурительный труд. – Перед гранитной стеной. – Никакой надежды!
Страшная опасность миновала, по крайней мере временно. Но какой ужасной ценой!
О дальнейшем трудно было что-либо сказать, да про завтрашний день никто и не думал. Все до такой степени измучились, что испытывали лишь одно непреодолимое желание – уснуть. Зажгли несколько светильников – фитильков, опущенных в плошку с маслом, – и тут же улеглись, даже не вспомнив о еде.
Бодрствовал один лишь Жоаннес. Ведь на нем лежала ответственность за людей, доверивших ему жизни! Он был бледен, лоб прорезала глубокая морщина. Молодой человек тихим голосом подозвал Михаила:
– Пойдем!
Взяв светильник, они углубились в один из гротов, где находился склад: полные бурдюки, источавшие винный запах, банки консервов, бочонки с мукой, кувшины с маслом, оружие, веревки, топор, лопаты, дрова, уголь, кухонная утварь. Одним словом, магазин и арсенал вместе.
Ни слова не говоря, Жоаннес открыл ящик, достал оттуда упаковку патронов и, вытащив один, отделил зубами пулю от медной гильзы, наполненной сухим зернистым веществом черного цвета. Юноша высыпал содержимое на ладонь.
– По виду вроде бы порох.
– Это легко проверить, – заметил Михаил.
Жоаннес попробовал порошок на язык.
– Привкуса селитры нет.
Он бросил щепотку в огонь. Вместо того чтобы резко вспыхнуть, издав характерное шипение, и пыхнуть облачком белого дыма, вещество лишь слегка покраснело и уплотнилось.
Проверив еще несколько патронов, взятых наугад, друзья получили тот же результат.
– Чего же они напихали в эти патроны? – недоумевал Михаил.
– Просто угольную пыль! – догадался Жоаннес.
– Какая подлость! Но кто? Почему? Это что, воровство?
– Нет. Порох стоит слишком дешево, чтобы на таком мошенничестве можно было заработать.
– Тогда предательство?
– Несомненно. Гнусное предательство, чтобы обезоружить нас!
– Кто продавец?
– Один из торговых домов в Салониках, фирма, пользующаяся доверием… Но кто может отвечать за всех служащих, за посредников?!
– Как бы там ни было, это катастрофа! Из-за этих патронов нам пришлось разрушить мост, сооружение которого стоило целого месяца труда! Теперь мы совершенно изолированы от внешнего мира, не имеем связи с нашими собратьями в Македонии и Болгарии.
– Но у нас, слава Богу, есть пропитание. Мы спокойно можем продержаться некоторое время, пока не найдем способ выбраться отсюда. Здесь действительно настоящая западня… С одной стороны – неприступные скалы, пропасти, с другой – турки.
– Послушай, Михаил! – Жоаннес произнес это таким серьезным тоном, что приятель с беспокойством взглянул на него. – Положение наше гораздо хуже, чем можно себе представить. Нас тут сто человек. Продуктов хватит дня на четыре, не больше. А среди нас раненые, женщины и ребенок!
– Значит, все пропало?! Нам никуда не деться отсюда, и мы просто умрем от голода… Однако в крепости должен находиться большой запас провианта!
– Да. Но он, вероятно, еще в пути. Эта резня в Куманове застала нас в самом разгаре всех организационных дел.
– Что же делать, командир?
– Во-первых, не терять спокойствия и самообладания.
Не надо пока, чтобы другие знали, в каком бедственном положении мы находимся. Во-вторых, стремиться…
– К чему?
– Сделать все возможное и даже невозможное, чтобы выбраться из этой ловушки! А теперь идем спать, я еле держусь на ногах.
На рассвете их разбудили выстрелы. Турки не жалели патронов. Они развлекались, постреливая по бойницам редута. Но противник не открывал ответный огонь. Мы с вами знаем почему.
Число врагов за ночь еще возросло. К ним присоединился отряд полковника Али, несколько подразделений жандармов и погромщики с дубинами.
Недалеко от пропасти мелькал Марко. Он очень внимательно осматривал все вокруг и ворчал: «Опять эти мерзавцы ушли от меня! Словно сам дьявол помогает им. И никакой возможности подступиться! Во всяком случае, прямо сейчас. Потребуется не меньше недели, чтобы подвезти необходимые для сооружения моста материалы. Зато уж тогда я их наверняка возьму, даже если мне придется положить тут полтысячи своих!»
А в это время на противоположной стороне, перед гротами, на той части эспланады, что была хорошо защищена от пуль, происходила первая раздача еды. Люди, затратившие накануне столько сил и энергии, с удивлением взирали на скудный паек. Жоаннес, скрывая боль и жалость, стремился обратить все в шутку:
– Друзья мои, вы знаете, мы в осаде. И как все осажденные, должны уметь в случае необходимости потуже затягивать пояса.
– Но мы голодны!
– Ничего, ребята, к этому состоянию быстро привыкаешь. Как командир, я устанавливаю урезанный рацион и сразу объявляю об этом.
– Ты смеешься…
– А что проку в том, если станем плакать? Вот, например, мы с Михаилом. Горсть муки на стакан воды – вот и вся наша пища. Правда, Михаил?
– Да, брат. Я готов довольствоваться этим и продолжать борьбу.
– К тому же, – все так же широко улыбаясь, объявил Жоаннес, – делать вам нечего, и вы можете еще отдохнуть. Не забывайте пословицу: «Кто спит, тот обедает!»
Вняв словам предводителя, люди отправились отдыхать, а Жоаннес и Михаил продолжили тщательный осмотр крепости. Сначала друзья внимательно исследовали скалистые стены снаружи. Они были метров пятьдесят толщиной, без единой впадины, расщелины, даже трещины.
– Гладкие, как мрамор, – отметил Михаил. – Жуку и то не взобраться по ним.
Жоаннес ткнул несколько раз штыком в стену, чтобы проверить ее плотность.
– Если бы камень оказался помягче, можно было бы вбить на некотором расстоянии друг от друга штыки и сделать подобие лестницы, по которой один из нас попытался бы взобраться…
– Ничего не выйдет, это гранит.
– Да, с этой стороны не получится. Может, осмотрим пещеры…
– Я тоже подумал об этом. Дно там песчаное или известковое, значит, можно рыть, расширить малейшее углубление, сделать что-то вроде норы, подкопа под стеной, она ведь не должна быть особенно толстой.
– Верно. А с другой стороны – болгарский склон, таким образом, мы окажемся в дружественном княжестве!
В первой пещере свод шел под углом в сорок пять градусов и заканчивался гранитной глыбой. Жоаннес штыком обследовал дно. Через полметра лезвие уперлось в скалистую породу. По форме пещера походила на огромный пузырь, образовавшийся в горе еще во времена ледникового периода.
– Нет, здесь абсолютно не на что рассчитывать, – подытожил Жоаннес. – Давай посмотрим вторую.
Структура второго грота оказалась совершенно другой. Он был больше, глубже, наклон свода почти не ощущался, дно усыпано песком. Решили обследовать глубинную часть пещеры. Пробираться оказалось трудно, временами приходилось почти ползти, толкая перед собой светильник. Так подвинулись метров на шестьдесят.
В отличие от первой пещеры, очень сухой, в этой сильно пахло сыростью, казалось, сами стены источают влагу. Повсюду виднелись известняковые наросты. Задыхаясь от нехватки воздуха, добрались до самого дна, тщательно осмотрели его, однако не нашли даже малейшего углубления.
Но все-таки блеснул луч надежды. Штык, воткнутый в грунт, не встретил сопротивления.
– Видишь, Михаил, он входит. Здесь нет скалистой породы, рыхлая почва. Можно попробовать.
– Вернемся?
– Да, и немедленно. Начинаем рыть.
Товарищи уже не спали. В нескольких словах Жоаннес объяснил ситуацию.
– Мы заперты здесь, как в погребе. Положение очень серьезно. Запасов продовольствия оказалось меньше, чем я думал. Патроны никуда не годятся. Защищаться нечем. Мы должны выбраться отсюда, уйти из-под носа у турок. Предлагаю сделать подкоп под скалой, чтобы выбраться наружу с противоположной стороны горы, на болгарском склоне.
Все дружно выразили согласие. Распределили лопаты и кирки и приступили к работе. Рабочих рук хватало, дело подвигалось быстро.
Разделились на шесть бригад. Одни рыли, другие насыпали землю в корзины, третьи оттаскивали. Три другие бригады в это время отдыхали, а потом сменяли первые. Жоаннес, трудясь как простой чернорабочий, своим примером воодушевлял остальных. Вырыв траншею размером метр на полтора, он направил подкоп перпендикулярно к склону горы, молясь только об одном, чтобы грунт и дальше оказался таким же податливым.
За верхним слоем песка пошел пласт красной глины, очень мягкой на ощупь. В этих местах такой глины много, – в почве изрядное содержание окиси железа.
«Вот он, цвет нашей земли, – подумал Жоаннес. – Сначала разлагалось железо, теперь льется кровь… Это цвет убийства…»
Из задумчивости его вывел голос Михаила: «Смена!» Командир партизан вылез из траншеи весь красный с ног до головы. Теперь настала очередь других.
Люди трудились самоотверженно. Они осознавали тяжесть своего положения. Никто никого не упрекал. Все пришли в отряд добровольно и готовы умереть за родину.
Но, кроме общего дела, объединившего их в едином порыве, у каждого была и собственная жизнь, свои привязанности. Жены, дети… Они ждали мужчин, на них надеялись…
Так прошел день. Турки продолжали вести пристальное наблюдение. Видя, что на выстрелы никто не отвечает, они осмелели, стали выходить из укрытий, выкрикивать оскорбления и угрозы в адрес осажденных.
Марко вел себя очень активно. Он все время разглядывал повстанческую цитадель, стремясь определить ее наиболее уязвимые места, и в конце концов пришел к выводу, что атака возможна лишь со стороны разрушенного моста, его следовало восстановить в самое короткое время. Бей уже запросил все необходимые материалы. Но для доставки их в такое место требовалось время. И он ждал, как часами ждет в засаде хищник, чтобы вернее напасть на жертву. Марко резонно полагал, что патриотам деваться некуда.
Второй день был на исходе. Он оказался труднее, чем первый. Чувствовалась нехватка еды. Траншея уходила все дальше вглубь. Слой красной мягкой глины не кончался, никаких серьезных препятствий пока не встретилось. Об этом не говорили, но у каждого тревожно сжималось сердце: «Что окажется в конце? Тянется ли такая рыхлая земля до самого склона? Неужели после очередного удара лопатой они вдруг увидят кусочек голубого неба? А если вместо этого лопата со звоном ударится о неприступную скалу?»
Приходили эти мысли и к Жоаннесу, но он тут же отгонял их и подбадривал товарищей.
Настал третий день. Работали молча, берегли силы. Каждый чувствовал, что сегодня патриоты получат ответ на все вопросы. Решалась судьба. Дело шло о жизни и смерти.
Траншея уходила вглубь метров на двадцать. Закатав рукава, Жоаннес трудился изо всех сил. Пот заливал глаза. Он не рыл, он сражался с этой горой. Удар, еще удар, еще один… Железо звякнуло о камень, из-под лопаты брызнул сноп искр!
– Проклятие! – простонал командир. – Гранитная скала!
– Этого не может быть! Давай еще посмотрим, попробуем копать рядом, – сказал кто-то из его бригады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34