Мы отперли гараж-конюшню, и я вывела «ланчию-аурелию». Мисс X. обещала позвонить в транспортное агентство и отменить заказ.
Мэрион Крэстон в обществе дядиной дамы сердца находилась в маленькой комнатке для посетителей при отделении интенсивной терапии. Это была рослая, спортивного типа женщина, не особенно привлекательная, с неопределенными чертами лица и волосами мышиного цвета. Дядину пассию звали миссис Уоткинс; она оказалась моложе, чем я ожидала, – невысокая, пухленькая, со вкусом одетая, с окрашенными хной светлыми волосами и мягким йоркширским говорком. Я думала, мы зайдем к нему все вместе, но дядя Фредди хотел поговорить со мной наедине.
Оказавшись в палате, я поняла, что втроем мы бы здесь не поместились: места хватало только для того, чтобы один человек, лавируя между приборами, мог пробраться к Фредди и сесть рядышком. Медсестра, проследив, чтобы я ненароком не выдернула какую-нибудь жизненно важную трубку или проводок, тут же умчалась по срочному вызову.
На больничной койке дядя Фредди как-то сморщился и усох. В приглушенном свете глаза у него блестели, но они ввалились в костлявые орбиты, а веки истончились и приобрели восковой оттенок. Лицо и волосы пожелтели. Я откинула с его лба несколько упавших прядей.
– А ведь какой был «делаж», – сказал он. Его голос стал хриплым и еле слышным. – И ни одна собака не отвечает, всмятку он или нет. Сделай одолжение, разузнай.
– Непременно. Кстати, я приехала на «аурелии»; не возражаешь?
– Вовсе нет, машины для того и существуют, чтоб ездить. Хм-м-м. Ты познакомилась с миссис Уоткинс?
– Только что. Она внизу с миз Крэстон, адвокатом.
– Глаза б мои не глядели на эту фифу. – Дядя Фредди наморщил нос.
– На Мэрион Крэстон?
– Хм-м-м. Тоже мне, орлица-законница. Скорее уж стервятница. – Некоторое время он кашлял и хрипел, и тут я поняла, что на самом деле он смеется. Я взяла его иссохшую, холодную руку в свою.
– Тише ты. А то все эти кишки отцепятся. Это ему тоже показалось смешным. Одна рука у него была в гипсе; он высвободил ладонь, которую я держала, поднял ее к глазам, чтобы утереть выступившие слезы, но лишь скривился от боли.
– Позволь-ка мне. – Я достала носовой платок и промокнула ему глаза.
– Спасибо, Кейт.
– Не за что.
– Ходят слухи, ты была в Тулане?
– Только что вернулась.
– Я нарушил твои планы, девочка моя?
– Ничуть, я была готова вернуться в любой момент.
– Мм-м, хм-м-м. А как там Сувиндер?
– Нормально.
– Он тебя ни о чем не спрашивал?
– Спрашивал. Например, не выйду ли я за него замуж.
– Вот оно что. Признайся старику, как ты ему ответила?
– Сказала, что польщена, но ответила «нет». Дядя Фредди смежил веки. Но они слегка подрагивали. Я не могла понять, спит он или нет, и даже испугалась, что он умирает у меня на глазах, но в запястье, на котором лежали мои пальцы, бился слабый пульс. Он медленно открыл глаза.
– Я им говорил, что это безумная затея.
– Кому ты говорил, дядя Фредди? – Я мысленно выругалась. И ты в этом участвовал. Дядя Ф., как ты мог?!
– Дессу, Хейзлтону. – Дядя Фредди вздохнул. Он изо всех сил постарался сжать мою руку, но я чувствовала только вес его тонкой ладони. – Это первое, что я должен был тебе сказать, Кейт.
– Что именно, дядя Фредди? Что ты все знал?
– Что я виноват, девочка моя. Я нежно пожала его руку.
– Тебе не за что себя упрекать.
– Нет, есть за что. Они стали допытываться, в какую сторону тебя может понести, как ты отреагируешь. Попросили держать язык за зубами. Я согласился. А должен был тебе рассказать.
– А это были именно Дессу и Хейзлтон, или принц тоже участвовал?
– Только эти двое, и потом еще Томми Чолонгаи – этого позже подключили. Они надеялись, что Сувиндер и так попросит твоей руки; может, сделали ему пару намеков. Но я должен был тебя предупредить, Кейт.
– Все в порядке, дядя Фредди.
– Они задергались, Кейт. Думали, все пойдет по плану, а потом поняли, что могут рассчитывать только на слово Сувиндера, или, точнее, на его жадность. Постепенно до них дошло, что он вовсе не такой эгоист, как они поначалу решили. Не такой, как они.
– Скорее всего, просто воспитан в других традициях.
– Хм-м-м. Вероятно. Но в любом случае они хотели внедрить тебя в это королевство, чтобы получить гарантии.
– Да, расчет был именно такой.
– Сдается мне, они не остановятся. Пойдут на все. А ты как думаешь?
– Понятия не имею.
– По-моему, они хотели узнать, как… Черт, слово забыл. Мозги засахарились. Не могу сообразить.
– Не торопись, времени у нас полно.
– Ох, если бы. Времени-то как раз… Ну, ладно. Они хотели узнать, что ты скажешь, когда увидишь те места, страну, народ – думаю, так. Рассчитывали, что тебя все это убедит, если не убедит сам Сувиндер. Понимаешь?
– Кажется, да.
– Надо думать, их дьявольский план не удался?
– Трудно сказать. Наверно, я в некотором смысле и впрямь влюбилась в эту страну. Но за страну-то я не могу выйти замуж.
Он несколько раз моргнул, на его лице застыло странное выражение удивления.
– Ты видела Мейв?
– Кого? Миссис Уоткинс? Да.
– Недурна, как по-твоему? – он подмигнул мне с намеком на сладострастие.
– Очень даже недурна, особенно для тебя, старый прохиндей, – засмеялась я. – Вообще-то, я еще не успела с ней поговорить, но, похоже, она милая женщина.
– Прикипел я к ней, Кейт. Сильно прикипел.
– Вот и хорошо. Это очень здорово. Вы давно знакомы?
– Знакомы-то сто лет, а, так сказать, встречались около года. – Он вздохнул. – Чудесный городок – Скарборо. Бывала там?
– Нет.
– Советую побывать. Да и дорога не такая уж сложная. Наверно, мне просто было невтерпеж. Ты не думай, будто Мейв… это…– Он, видимо, опять потерял мысль, но тут же встряхнулся и вышел из ступора. – Принц. Он был расстроен? Огорчился, что ты ему отказала?
– Немного, но все нормально. Скорее, погрустнел, но не обиделся. Самое смешное – теперь он мне куда симпатичнее. То есть я его не люблю, но… Ох, Фредди, это все так сложно, правда? Почему всегда что-то мешает быть с тем, кого любишь?
– А если ничто не мешает, то попадаешь в аварию и оказываешься на больничной койке.
– Ну, тебе просто необходимо поскорее встать на ноги! Только я думаю, после этого случая нам придется нанять для тебя водителя.
– Ты так считаешь?
– Конечно.
– Может, лучше водительницу, а?
– Нет, дядя Фредди, вот этого не надо.
– Не знаю я, Кейт, – сказал он, отвернувшись. – Боюсь, мне уже не выбраться.
– Перестань сейчас же. Ты у нас еще…
– Я же с тобой честно говорю, Кейт, – тихо сказал он. – И ты не обманывай.
– Я и не обманываю, дядя Фредди. До сегодняшней ночи они думали, что ты не жилец. Теперь считают, что выкарабкаешься. Но они-то тебя не знают так, как я. Надо будет их предупредить, чтобы к тебе с этого момента допускали только мужской персонал, или, в крайнем случае, чтобы медсестры не наклонялись над тобой в пределах досягаемости.
Он опять закашлялся и захрипел. Я промокнула ему глаза.
– С тебя станется.
– Ну смотри у меня…– Я привстала, собираясь уходить.
– Ты куда? Погоди. Я еще не закончил, Кейт.
– Хорошо, но мне велели долго не засиживаться.
– Слушай, девочка моя, они там что-то затевают.
– Помимо того, что пытаются выдать меня за Сувиндера?
– В том-то и дело. А все этот паразит Хейзлтон.
– До сих пор не угомонился? – Я вспомнила видеозапись.
– Кейт, у тебя, надеюсь, не будет из-за меня неприятностей? Из-за того, что я тогда согласился позвать тебя на выходные в Блискрэг? Мисс X. мне вот что сказала. За тобой и этим американцем, Бузецки, была слежка.
– Серьезно?
– Не решился тебе сказать. У них ничего… м-м-м… они ничего не засекли, и не… и не…
– Засекать было нечего.
– Сохнешь ты по этому парню, так ведь? Даже я заметил. Невооруженным глазом.
– Так и есть. Но, к сожалению, это не взаимно.
– Очень жаль.
– Мне тоже. Но, с другой стороны, он женат.
– Я так и понял. Потому и забеспокоился.
– В каком смысле?
– А вдруг они… ну, не знаю… раскопают что-нибудь против тебя, или против него, или против вас обоих. Слишком поздно до меня дошло. А ведь я мог тебя предостеречь. Меня это гложет, Кейт. Не нужно было от тебя таиться.
– Ничего страшного, Фредди. Я сама вешалась парню на шею, а он меня вежливо отшил. Самые откровенные сцены были, когда я созерцала его заплыв в бассейне и когда он чмокнул меня в щечку – дальше этого у нас не заходило. Для шантажа явно маловато, если ты это имеешь в виду.
(Я умолчала о том, что весьма недвусмысленно предложила Стивену со мной переспать, – эти слова можно было с легкостью записать при помощи любого приличного микрофона или какой-нибудь фитюльки, прикрепленной к его одежде. В случае чего мне, конечно, было бы неловко за такую настырность, но это не смертельно.)
– Ну хоть не навредил – и то ладно.
– На самом деле…
– Что такое?
– Видишь? – Я достала из кармана DVD.
– Это называется «си-ди»?
– Это называется «ди-ви-ди». И на нем как раз записано нечто такое, чем можно шантажировать. Не меня, не Стивена Бузецки, а одну не совсем постороннюю персону. Хейзлтон позаботился, чтобы это попало ко мне в руки. Рассчитывал, что я это использую в своих целях и буду ему обязана по гроб жизни.
– Вот ведь хитрозадый черт!
– Да уж, это точно.
– Господи, как у меня сердце болит за Сувиндера.
– С какой стати? Что ты имеешь в виду?
– Да ведь у них мальчишка, его племянник. В Швейцарии учится. Не знаю, Кейт, может, это преувеличение, но они бахвалятся, что купили его с потрохами. Что он для них готов на все. Жаден – а им только того и нужно. Если это правда, Сувиндеру надо поостеречься.
До меня не стазу дошел смысл этих слов.
– Ты думаешь, они могут убить Сувиндера?
– От этих негодяев всего можно ожидать, Кейт. Знаешь, с ними шутки плохи. На карту поставлены огромные деньги.
– Понимаю. Кроме того, на карту поставлены человеческие судьбы.
– Люди для них – ничто, Кейт: помеха и только.
– Наверно, так и есть.
– О-о-х, – на удивление красноречиво вздохнул дядя Фредди. Уставившись в потолок, он заморгал.
– Ты, похоже, утомился, Фредди. Я лучше пойду.
– Нет! Погоди. Мало ли что. Выслушай. – Он с неожиданной силой схватил меня за руку. – Насчет «Сайлекса».
– Насчет «Сайлекса»? – Я не сразу вспомнила, что к чему. Завод по производству микросхем, в окрестностях Глазго. Название казалось воспоминанием из далекого прошлого.
– Испортили они нашего человека. Которого мы заслали туда из Брюсселя.
– Как это «испортили»?
– Подкупили, перетянули – называй, как хочешь. Не спрашивай, откуда я знаю, но ты уж мне поверь. Он говорит, там все чисто. Но это вранье. Сдается мне, за этим тоже стоит Хейзлтон.
– Ты уверен? – Можно было подумать, у дяди Фредди развилась навязчивая боязнь Хейзлтона. Еще немного – и выяснится, что именно он заставил старика попасть в аварию.
– Нет-нет, не уверен. Но его люди там побывали, на заводе «Сайлекс». – Он подмигнул мне. Никогда не видела, чтобы движение века давалось с таким трудом. – Там и еще кое-кто побывал. Кому я доверяю на все сто. Говорит, приезжал некто Пуденхаут. А парень из Брюсселя встречался с ним на заводе, но об этом помалкивает. Вот так я и докопался до сути. Я прикрыла глаза.
– Для меня это слишком сложно, дядя Фредди. Я на досуге поразмыслю. Ты, я вижу, совсем устал. Не буду тебя больше утомлять.
– Кейт, – он не отпускал мою руку.
– Что, Фредди?
– Блискрэг.
– Что такое?
– Ох, Кейт, не знаю, что делать. – Тут он заплакал; не всхлипывал, а просто тихо плакал, проливая слезы.
– Фредди, что случилось? Перестань, не расстраивайся. – Я опять вытерла ему глаза.
– Сперва я отписал его тебе.
– Ты шутишь?
– Говорю же, отписал его тебе, а потом переделал завещание в пользу Национального фонда по охране памятников, потому что не хотел давать тебе лишний повод остаться здесь, если будет возможность перебраться в Тулан. А вот… – в его слабом голосе зазвучала растерянность, – а вот теперь не знаю, что и делать. Могу переписать завещание, если тебе охота получить эти развалины. Не знаю, как быть. Позови сюда эту стервятницу, мисс Крэстон, адвокатшу. Я хоть сейчас…
– Стоп, стоп, стоп. Дядя Фредди, поверь: одно то, что ты обо мне подумал, для меня уже большая честь. Но что я буду делать с такой громадой, как Блискрэг?
– Поддерживать в порядке, Кейт, – сам я только этим и занимался.
– Ну, знаешь, Национальный фонд с этим справится гораздо лучше. А ты прекрати такие разговоры, Фредди. Надо же, помирать собрался! Не вешай нос.
Я понятия не имела, как на дядю Ф. подействуют все эти избитые слова: «не раскисай, держись, старина». Мне было из-за этого не по себе, но разве бывает иначе, когда человек находится между жизнью и смертью, когда он знает, что умрет, что доживает последние часы? Тем более, когда он уже плачет, а ты еле сдерживаешься?
– За меня не беспокойся, – произнес он невнятно и неубедительно. – Ты решительно отказываешься от поместья?
– Наотрез. Я там просто заблужусь. Слушай, ты пока не умираешь, но, когда придет время, мисс Хеггис что-нибудь получит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48