… – Я изобразил на пальцах размашистый заячий скок. – Нас никто не видел… Зачем нам лишние неприятности?
– Ты наблюдал за улицей, по которой мы ехали?
– В какой-то мере… – ответил я осторожно.
– Ну и как? Заметил что-нибудь интересное?
– Кроме трехметровой высоты заборов – ничего.
– Эх, ты, сыщик… Горе луковое. Да тут на каждом столбе установлены видеокамеры. Наши физиономии и номер машины срисованы десятки раз. Как тебе такой коверкот?
– Хреново…
– Еще как хреново…
– Поэтому, коль терять нам уже все равно нечего, давай-ка, дружище, звякнем, как решили, твои ментам, а потом, пока суть, да дело, заглянем в здание, – продолжил я без паузы. – Семь бед, один ответ.
– Ты в своем уме!? – взвился Плат. – Нам только и не хватало наследить в доме.
– А мы аккуратненько. На одной ножке поскачем, как балерины. Гляди, что и сыщется. К тому же, меня волнует судьба Зинки-массажистки. Не исключено, что и ее… А вдруг она всего лишь ранена? Надо оказать помощь. Вот тебе и отмазка перед ментами есть…
– Сильвер, ты безнадежный болван, – устало ответил Плат. – Ну почему, почему я всегда клюю на твои бредовые предложения!?
– Потому что я почти всегда прав. А если и случаются проколы, то это уже вступает в дело теория вероятностей.
– Ты хоть знаешь, что такое теория вероятностей?
– Знаю, проходил. Это когда после боя из взвода остается только один. И этим счастливчиком оказываешься ты. Потом идешь в церковь и ставишь боженьке свечку – за оказанное доверие, а Эйнштейну за теорию вероятностей – в кабаке бутылку.
– А какое отношение к теории вероятностей имеет Эйнштейн?
– Так ведь среди ученых он считается самым большим бугром. Ему и главные почести.
– Вот что ты и впрямь умеешь, так это извратить стоящую идею и довести ее до абсурда.
– Кто бы спорил, а я не буду. Что ты прилип к дорожке? Пойдем…
Шмон дачи Кирика мы закончили в аккурат к прибытию гопкомпании из ментовской конторы. По окончании наших трудов я мог констатировать лишь одно – что избрал себе неправильную гражданскую профессию. Надо было открыть ООО «Рога и копыта-2» и застолбить за собой какой-нибудь рынок.
Этот Кирик жил как арабский шейх, ни в чем себе не отказывая. Его дача-вилла поразила мое воображение очень дорогой отделкой, эксклюзивной мебелью и главное – шикарным баром. В нем были представлены спиртные напитки со всего мира. О некоторых из них мне доводилось лишь слышать или читать.
Я едва сдержал спонтанный порыв прикарманить одну из бутылок. Кирику она все равно уже ни к чему. В тех местах, куда его отправил снайпер, таким, как он, наливают коктейли из расплавленной серы и смолы.
Впрочем, возможно, я ошибаюсь. Не исключено, что Кирилл Леонидович был кладезью добродетелей. Как тут не вспомнить жестокого и беспринципного сборщика налогов, который оставил свое гнусное ремесло под влиянием проповедей Иисуса Христа…
Дом был пуст. Ни единого трупа не наблюдалось. Когда мы с Платом в этом убедились, то оба дружно и с облегчением вздохнули.
Все-таки, жалко незнакомую нам Зинку…
Из всех комнат меня больше всего заинтересовала одна. Она находилась в башенке, на уровне третьего этажа, и ее окна были расположены как бойницы – вкруговую. Это была спаленка, похожая на монашескую келью, что совсем не вписывалось в козырную планировку жилища Кирика.
Одно из окон, выходившее на задворки, было распахнуто.
– Что ты на это скажешь? – спросил Плат, который своим ментовским нюхом тоже кое-что почуял.
– Нет комментариев, – ответил я сухой официальной фразой и встал на колени, чтобы заглянуть под кровать.
Это была самая настоящая солдатская койка с жестким матрацем, застеленная грубошерстным одеялом. Как она сюда попала? И кто здесь жил? Вернее, прятался.
Тайный вход в башенку мы обнаружили сразу, но только потому, что кто-то до нас нашел кнопку, запускающую электромотор, который сдвигал массивный шкаф, прикрывающий входную дверь. Вверх вела металлическая винтовая лестница.
– И что ты там нашел?
– М-м… – злобно промычал я в ответ сквозь стиснутые зубы, потому что как раз в этот момент исполнял цирковой этюд под названием «Человек-змея».
Часть кровати – противоположная изголовью – находилась в нише, и теперь я пытался заползти туда, что при моих габаритах было задачей архисложной. Когда я наконец дал задний ход и принял вертикальное положение, вид у меня был как у тряпки, которую жевала корова.
– Дай я тебя отряхну, – поморщился Плат.
– Потом, – отмахнулся я и показал ему то, из-за чего мне пришлось пожертвовать своим и так не очень обширным гардеробом.
Это был небольшой стальной штырек, заостренный с двух концов.
– Что это? – Брови Плата изогнулись вопросительными знаками.
– Не догадываешься?
Я снисходительно ухмыльнулся.
– Нет, – сердито ответил Серега.
– Между прочим, кто-то недавно проезжался насчет моих сыщицких талантов… Требую сатисфакции.
– Кончай выпендриваться! Говори.
– Это одна из разновидностей сюрикенов.
– То есть, ты хочешь сказать, что…
– Ага. Подтверждение моей версии, я думаю, мы найдем в туалетной комнате.
Туалетная комната – умывальник, душ и унитаз – была просто крохотной. Наверное, ее оборудовали для Дюймовочки. Над умывальником висело зеркало с полочкой, а на полочке стоял пластмассовый стаканчик с зубной щеткой и тюбиком пасты. Судя по внешнему виду тюбика, зубной пастой пользовались не более двух-трех раз.
– Вот! – сказал я торжествующе, поднимая с пола длинный женский волос. – Все сходится. Для полной уверенности можно отдать экспертам, пусть сравнят. Но я уверен, что здесь побывала наша клиентка.
– Она что, специально разбрасывает свои сюрикены где ни попадя?
– А что, это мысль. Но если в первом случае она, скорее всего, просто его обронила – случайно, то здесь сюрикен оставили, по-моему, с какой-то целью. Впрочем, почему с какой-то? Не исключено, что Дженнифер оставила этот знак тем, кто ее будет искать.
– Она что, провидица? Откуда эта американская невеста могла знать, что мы выйдем именно на этот след? И что мы «прочитаем» его, как должно?
– Откуда, откуда… От верблюда. Я все больше убеждаюсь, что эта девка далеко не дура. И что ее исчезновение может трактоваться совсем не так, как мы предполагаем. Похоже, она что-то спланировала и ведет какую-то опасную игру. Знаешь, Серега, мне все больше и больше хочется с ней пообщаться. Совершенно козырная баба.
– Козырная, но чужая.
– Господи, какие условности? Живем в двадцать первом веке, осмелюсь тебе напомнить. Вдруг мы с Дженнифер понравимся друг другу с первого взгляда. Хочется мне в Америке пожить… А Рыжий заарканит себе другую.
– Кобелино… – с осуждением буркнул Плат, переходя на итальянский.
– Чья бы корова мычала…
– Выходит, ее захватили с собой те, что замочили Кирика? Постель не застелена, смята, значит, если следовать твоей версии, она была здесь во время нападения.
– Была. Но захватить ее не так просто, дружище. Дженн ушла через окно.
– Она что, летать умеет? Посмотри, какая высота. И окно очень узкое.
– Советую тебе прочитать про японских ниндзя. Просветись. Они могли пробраться куда угодно. И выбраться хоть из преисподней. А девку, похоже, обучали японцы. Если ты забыл, на том сюрикене, что мы нашли под окном ее спальни, вытравлен иероглиф. Смотри сюда…
Я подвел Плата к окну и показал несколько темных пятнышек на выкрашенном в белый цвет оконном проеме.
– Это кровь. Выбираясь наружу, она сильно оцарапалась. Ты прав, даже для нее окошко узковато, – сказал я и не без труда просунул голову наружу. – Опа! А что это у нас там?
– Где?
– За забором, под кустиком.
Из окна башенки хорошо просматривалась опушка леса, который подходил почти к самому забору. Метрах в десяти от забора, в гуще молодой древесной поросли, темнело бесформенное нечто, отдаленно напоминающее лежащего на земле человека. Неужто это Дженн?
Мысль была настолько неприятной, что я невольно выразил ее длинным непечатным выражением.
– Думаешь?… – Плат нахмурился.
– Ничего я не думаю! Пойдем, посмотрим…
На зады мы вышли через вмурованную в забор металлическую калитку. Она закрывалась на засов, но в данный момент была не заперта. Похоже, именно через нее и сбежала Дженнифер. Да, кажись, не очень далеко…
Я не ошибся. В кустарнике лежал еще один мертвец. Но, к большому нашему облегчению, это был молодой парень.
– Узнаешь? – спросил я Плата, указав на металлическую стрелку, которая торчала из горла парня; именно она и оборвала его жизнь.
– Сюрикен…
– Точно. У нашей подружки не оставалось выбора… – Носком ботинка я подковырнул – «узи», который валялся рядом с телом неизвестного. – Он не успел. Она не дала ему ни малейшего шанса. Да-а, девка – супер… С такой бы я пошел не только в постель, но и в разведку.
– Извращенец…
– У каждого человека есть свои недостатки. Я, например, большой любитель стиля «милитари», даже в сексе. Наверное, это у меня в крови.
Плат промолчал, лишь досадливо поморщился. Иногда мой треп был для него как соль на свежую рану. Все зависло от настроения, которое менялось у него через каждые полчаса.
Серега сначала сфотографировал мертвеца несколько раз (с фотоаппаратом он никогда не расставался), а затем опустился возле него на корточки и с профессиональной сноровкой обыскал с головы до ног.
«Улов» оказался более чем скромным: носовой платок, расческа, перочинный нож, немного денег в потертом кошельке, запасной магазин к «узи» – и никаких документов. Из бумажек Плат нашел лишь изрядно потертую и мятую квитанцию, которую он выудил из внутреннего кармана куртки.
Но что на ней было написано, разобрать мы не смогли.
– Ничего, это дело поправимое, – утешил меня Серега, пряча квитанцию в полиэтиленовый пакетик. – Попрошу знакомого эксперта, он «проявит» ее в два счета.
У Плата был бзик – он постоянно таскал с собой эти пакетики, чтобы хранить в них вероятные вещдоки. Даже если мы шли на какой-нибудь междусобойчик, вполне дружескую пьянку (даже без мордобития), можно было не сомневаться, что в карманах его выходного костюма обязательно найдутся два-три пакетика – на всякий случай.
Что касается меня, то я, в отличие от Сереги, всегда брал с собой только плоскую фляжку с коньяком. Даже после самой крутой попойки как-то так получается, что до полной кондиции не хватает именно этих двести пятидесяти грамм огненной жидкости. В особенности если тебе на хвост упадет какая-нибудь краля.
Не побежишь же в два часа ночи искать дежурный магазин, когда у тебя под бочком млеет от избытка чувств кладезь райских наслаждений…
– Спецы поработали, – сказал я, когда Плат управился с квитанцией. – Профи. Обложили Кирика по всем правилам. Этот клиент сидел вон на том дереве. Видишь, там сломана ветка. Заметив, как Дженнифер дает деру, он решил ее перехватить и спустился вниз. Наверное, крикнул, наставив автомат: «Стоять! Руки вверх!». Думал, что она напустит от страху в штаны. И получил… Что ж, и на старуху бывает проруха, как говорили классики литературы. Но девка быстрая. Реакция – будь здоров. Не хотелось бы мне нечаянно оказаться у нее на пути…
– Неужели дрейфишь? Это что-то новое…
– Я потому и выжил в Чечне, что боялся. Всего на свете. И никому не верил. Даже нашим отцам-командирам. Это я сам для себя личность, большая ценность, а для них безликая боевая единица, пешка, которой запросто можно пожертвовать.
– Ой, врешь… Знаю я тебя. Прешь буром, как бык.
– Это я рисуюсь. Подавляю таким образом инстинкт самосохранения, который запросто может трансформироваться в трусость. Иначе меня просто перестали бы уважать. И кстати, ты первый.
– Ладно, поговорили на отвлеченные темы – и будя. Возвращаемся. По-моему, соколики на подлете…
Оперативников возглавлял наш давний знакомый майор Жердин (очередное звание ему присвоили полгода назад), бывший сослуживец Плата. Он почему-то не питал к нам добрых чувств; скорее, наоборот. Жердин считал, что наша «О.С.А.» – нарыв на здоровом теле государственного сыска.
Будь его воля, он уже давно отправили бы нас в те места, где даже Макар телят не пасет.
– Опять вы!? – с трагическими нотками в голосе воскликнул он, завидев наши постные – то есть, приличествующие моменту – физиономии.
– Здравствуйте, гражданин начальник, – сделал я реверанс. – Как я рад вас лицезреть, уж как рад… Давно не виделись.
– Привет, Валера, – фамильярно поздоровался Плат. – Что тебя так удивило?
– Да, в общем, почти ничего такого. Но встреча с вами, да еще возле трупов, лично для меня дурная примета.
– Брось… – поморщился Плат. – В «убойном» отделе жмурики всплывают почти каждый день.
– Да, все это так. Но когда они каким-то образом связаны с вашей сыскной деятельностью, то можно с уверенностью сказать, что это только начало. Мертвецов будет так много, что, боюсь, придется просить подмогу.
– Ничего, ты справишься, – утешил его Плат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Ты наблюдал за улицей, по которой мы ехали?
– В какой-то мере… – ответил я осторожно.
– Ну и как? Заметил что-нибудь интересное?
– Кроме трехметровой высоты заборов – ничего.
– Эх, ты, сыщик… Горе луковое. Да тут на каждом столбе установлены видеокамеры. Наши физиономии и номер машины срисованы десятки раз. Как тебе такой коверкот?
– Хреново…
– Еще как хреново…
– Поэтому, коль терять нам уже все равно нечего, давай-ка, дружище, звякнем, как решили, твои ментам, а потом, пока суть, да дело, заглянем в здание, – продолжил я без паузы. – Семь бед, один ответ.
– Ты в своем уме!? – взвился Плат. – Нам только и не хватало наследить в доме.
– А мы аккуратненько. На одной ножке поскачем, как балерины. Гляди, что и сыщется. К тому же, меня волнует судьба Зинки-массажистки. Не исключено, что и ее… А вдруг она всего лишь ранена? Надо оказать помощь. Вот тебе и отмазка перед ментами есть…
– Сильвер, ты безнадежный болван, – устало ответил Плат. – Ну почему, почему я всегда клюю на твои бредовые предложения!?
– Потому что я почти всегда прав. А если и случаются проколы, то это уже вступает в дело теория вероятностей.
– Ты хоть знаешь, что такое теория вероятностей?
– Знаю, проходил. Это когда после боя из взвода остается только один. И этим счастливчиком оказываешься ты. Потом идешь в церковь и ставишь боженьке свечку – за оказанное доверие, а Эйнштейну за теорию вероятностей – в кабаке бутылку.
– А какое отношение к теории вероятностей имеет Эйнштейн?
– Так ведь среди ученых он считается самым большим бугром. Ему и главные почести.
– Вот что ты и впрямь умеешь, так это извратить стоящую идею и довести ее до абсурда.
– Кто бы спорил, а я не буду. Что ты прилип к дорожке? Пойдем…
Шмон дачи Кирика мы закончили в аккурат к прибытию гопкомпании из ментовской конторы. По окончании наших трудов я мог констатировать лишь одно – что избрал себе неправильную гражданскую профессию. Надо было открыть ООО «Рога и копыта-2» и застолбить за собой какой-нибудь рынок.
Этот Кирик жил как арабский шейх, ни в чем себе не отказывая. Его дача-вилла поразила мое воображение очень дорогой отделкой, эксклюзивной мебелью и главное – шикарным баром. В нем были представлены спиртные напитки со всего мира. О некоторых из них мне доводилось лишь слышать или читать.
Я едва сдержал спонтанный порыв прикарманить одну из бутылок. Кирику она все равно уже ни к чему. В тех местах, куда его отправил снайпер, таким, как он, наливают коктейли из расплавленной серы и смолы.
Впрочем, возможно, я ошибаюсь. Не исключено, что Кирилл Леонидович был кладезью добродетелей. Как тут не вспомнить жестокого и беспринципного сборщика налогов, который оставил свое гнусное ремесло под влиянием проповедей Иисуса Христа…
Дом был пуст. Ни единого трупа не наблюдалось. Когда мы с Платом в этом убедились, то оба дружно и с облегчением вздохнули.
Все-таки, жалко незнакомую нам Зинку…
Из всех комнат меня больше всего заинтересовала одна. Она находилась в башенке, на уровне третьего этажа, и ее окна были расположены как бойницы – вкруговую. Это была спаленка, похожая на монашескую келью, что совсем не вписывалось в козырную планировку жилища Кирика.
Одно из окон, выходившее на задворки, было распахнуто.
– Что ты на это скажешь? – спросил Плат, который своим ментовским нюхом тоже кое-что почуял.
– Нет комментариев, – ответил я сухой официальной фразой и встал на колени, чтобы заглянуть под кровать.
Это была самая настоящая солдатская койка с жестким матрацем, застеленная грубошерстным одеялом. Как она сюда попала? И кто здесь жил? Вернее, прятался.
Тайный вход в башенку мы обнаружили сразу, но только потому, что кто-то до нас нашел кнопку, запускающую электромотор, который сдвигал массивный шкаф, прикрывающий входную дверь. Вверх вела металлическая винтовая лестница.
– И что ты там нашел?
– М-м… – злобно промычал я в ответ сквозь стиснутые зубы, потому что как раз в этот момент исполнял цирковой этюд под названием «Человек-змея».
Часть кровати – противоположная изголовью – находилась в нише, и теперь я пытался заползти туда, что при моих габаритах было задачей архисложной. Когда я наконец дал задний ход и принял вертикальное положение, вид у меня был как у тряпки, которую жевала корова.
– Дай я тебя отряхну, – поморщился Плат.
– Потом, – отмахнулся я и показал ему то, из-за чего мне пришлось пожертвовать своим и так не очень обширным гардеробом.
Это был небольшой стальной штырек, заостренный с двух концов.
– Что это? – Брови Плата изогнулись вопросительными знаками.
– Не догадываешься?
Я снисходительно ухмыльнулся.
– Нет, – сердито ответил Серега.
– Между прочим, кто-то недавно проезжался насчет моих сыщицких талантов… Требую сатисфакции.
– Кончай выпендриваться! Говори.
– Это одна из разновидностей сюрикенов.
– То есть, ты хочешь сказать, что…
– Ага. Подтверждение моей версии, я думаю, мы найдем в туалетной комнате.
Туалетная комната – умывальник, душ и унитаз – была просто крохотной. Наверное, ее оборудовали для Дюймовочки. Над умывальником висело зеркало с полочкой, а на полочке стоял пластмассовый стаканчик с зубной щеткой и тюбиком пасты. Судя по внешнему виду тюбика, зубной пастой пользовались не более двух-трех раз.
– Вот! – сказал я торжествующе, поднимая с пола длинный женский волос. – Все сходится. Для полной уверенности можно отдать экспертам, пусть сравнят. Но я уверен, что здесь побывала наша клиентка.
– Она что, специально разбрасывает свои сюрикены где ни попадя?
– А что, это мысль. Но если в первом случае она, скорее всего, просто его обронила – случайно, то здесь сюрикен оставили, по-моему, с какой-то целью. Впрочем, почему с какой-то? Не исключено, что Дженнифер оставила этот знак тем, кто ее будет искать.
– Она что, провидица? Откуда эта американская невеста могла знать, что мы выйдем именно на этот след? И что мы «прочитаем» его, как должно?
– Откуда, откуда… От верблюда. Я все больше убеждаюсь, что эта девка далеко не дура. И что ее исчезновение может трактоваться совсем не так, как мы предполагаем. Похоже, она что-то спланировала и ведет какую-то опасную игру. Знаешь, Серега, мне все больше и больше хочется с ней пообщаться. Совершенно козырная баба.
– Козырная, но чужая.
– Господи, какие условности? Живем в двадцать первом веке, осмелюсь тебе напомнить. Вдруг мы с Дженнифер понравимся друг другу с первого взгляда. Хочется мне в Америке пожить… А Рыжий заарканит себе другую.
– Кобелино… – с осуждением буркнул Плат, переходя на итальянский.
– Чья бы корова мычала…
– Выходит, ее захватили с собой те, что замочили Кирика? Постель не застелена, смята, значит, если следовать твоей версии, она была здесь во время нападения.
– Была. Но захватить ее не так просто, дружище. Дженн ушла через окно.
– Она что, летать умеет? Посмотри, какая высота. И окно очень узкое.
– Советую тебе прочитать про японских ниндзя. Просветись. Они могли пробраться куда угодно. И выбраться хоть из преисподней. А девку, похоже, обучали японцы. Если ты забыл, на том сюрикене, что мы нашли под окном ее спальни, вытравлен иероглиф. Смотри сюда…
Я подвел Плата к окну и показал несколько темных пятнышек на выкрашенном в белый цвет оконном проеме.
– Это кровь. Выбираясь наружу, она сильно оцарапалась. Ты прав, даже для нее окошко узковато, – сказал я и не без труда просунул голову наружу. – Опа! А что это у нас там?
– Где?
– За забором, под кустиком.
Из окна башенки хорошо просматривалась опушка леса, который подходил почти к самому забору. Метрах в десяти от забора, в гуще молодой древесной поросли, темнело бесформенное нечто, отдаленно напоминающее лежащего на земле человека. Неужто это Дженн?
Мысль была настолько неприятной, что я невольно выразил ее длинным непечатным выражением.
– Думаешь?… – Плат нахмурился.
– Ничего я не думаю! Пойдем, посмотрим…
На зады мы вышли через вмурованную в забор металлическую калитку. Она закрывалась на засов, но в данный момент была не заперта. Похоже, именно через нее и сбежала Дженнифер. Да, кажись, не очень далеко…
Я не ошибся. В кустарнике лежал еще один мертвец. Но, к большому нашему облегчению, это был молодой парень.
– Узнаешь? – спросил я Плата, указав на металлическую стрелку, которая торчала из горла парня; именно она и оборвала его жизнь.
– Сюрикен…
– Точно. У нашей подружки не оставалось выбора… – Носком ботинка я подковырнул – «узи», который валялся рядом с телом неизвестного. – Он не успел. Она не дала ему ни малейшего шанса. Да-а, девка – супер… С такой бы я пошел не только в постель, но и в разведку.
– Извращенец…
– У каждого человека есть свои недостатки. Я, например, большой любитель стиля «милитари», даже в сексе. Наверное, это у меня в крови.
Плат промолчал, лишь досадливо поморщился. Иногда мой треп был для него как соль на свежую рану. Все зависло от настроения, которое менялось у него через каждые полчаса.
Серега сначала сфотографировал мертвеца несколько раз (с фотоаппаратом он никогда не расставался), а затем опустился возле него на корточки и с профессиональной сноровкой обыскал с головы до ног.
«Улов» оказался более чем скромным: носовой платок, расческа, перочинный нож, немного денег в потертом кошельке, запасной магазин к «узи» – и никаких документов. Из бумажек Плат нашел лишь изрядно потертую и мятую квитанцию, которую он выудил из внутреннего кармана куртки.
Но что на ней было написано, разобрать мы не смогли.
– Ничего, это дело поправимое, – утешил меня Серега, пряча квитанцию в полиэтиленовый пакетик. – Попрошу знакомого эксперта, он «проявит» ее в два счета.
У Плата был бзик – он постоянно таскал с собой эти пакетики, чтобы хранить в них вероятные вещдоки. Даже если мы шли на какой-нибудь междусобойчик, вполне дружескую пьянку (даже без мордобития), можно было не сомневаться, что в карманах его выходного костюма обязательно найдутся два-три пакетика – на всякий случай.
Что касается меня, то я, в отличие от Сереги, всегда брал с собой только плоскую фляжку с коньяком. Даже после самой крутой попойки как-то так получается, что до полной кондиции не хватает именно этих двести пятидесяти грамм огненной жидкости. В особенности если тебе на хвост упадет какая-нибудь краля.
Не побежишь же в два часа ночи искать дежурный магазин, когда у тебя под бочком млеет от избытка чувств кладезь райских наслаждений…
– Спецы поработали, – сказал я, когда Плат управился с квитанцией. – Профи. Обложили Кирика по всем правилам. Этот клиент сидел вон на том дереве. Видишь, там сломана ветка. Заметив, как Дженнифер дает деру, он решил ее перехватить и спустился вниз. Наверное, крикнул, наставив автомат: «Стоять! Руки вверх!». Думал, что она напустит от страху в штаны. И получил… Что ж, и на старуху бывает проруха, как говорили классики литературы. Но девка быстрая. Реакция – будь здоров. Не хотелось бы мне нечаянно оказаться у нее на пути…
– Неужели дрейфишь? Это что-то новое…
– Я потому и выжил в Чечне, что боялся. Всего на свете. И никому не верил. Даже нашим отцам-командирам. Это я сам для себя личность, большая ценность, а для них безликая боевая единица, пешка, которой запросто можно пожертвовать.
– Ой, врешь… Знаю я тебя. Прешь буром, как бык.
– Это я рисуюсь. Подавляю таким образом инстинкт самосохранения, который запросто может трансформироваться в трусость. Иначе меня просто перестали бы уважать. И кстати, ты первый.
– Ладно, поговорили на отвлеченные темы – и будя. Возвращаемся. По-моему, соколики на подлете…
Оперативников возглавлял наш давний знакомый майор Жердин (очередное звание ему присвоили полгода назад), бывший сослуживец Плата. Он почему-то не питал к нам добрых чувств; скорее, наоборот. Жердин считал, что наша «О.С.А.» – нарыв на здоровом теле государственного сыска.
Будь его воля, он уже давно отправили бы нас в те места, где даже Макар телят не пасет.
– Опять вы!? – с трагическими нотками в голосе воскликнул он, завидев наши постные – то есть, приличествующие моменту – физиономии.
– Здравствуйте, гражданин начальник, – сделал я реверанс. – Как я рад вас лицезреть, уж как рад… Давно не виделись.
– Привет, Валера, – фамильярно поздоровался Плат. – Что тебя так удивило?
– Да, в общем, почти ничего такого. Но встреча с вами, да еще возле трупов, лично для меня дурная примета.
– Брось… – поморщился Плат. – В «убойном» отделе жмурики всплывают почти каждый день.
– Да, все это так. Но когда они каким-то образом связаны с вашей сыскной деятельностью, то можно с уверенностью сказать, что это только начало. Мертвецов будет так много, что, боюсь, придется просить подмогу.
– Ничего, ты справишься, – утешил его Плат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40