Маленький мальчик, похожий на малайца, показывая белые зубы и ярко-красные десны, швыряет нож. Нож вонзается палачу в горло над самой ключицей. Палач падает, вереща и плюясь кровью, как подбитая птица. Капитана Строуба срезают и несут в стоящую наготове повозку.
Повозка сворачивает в боковую улицу. Мальчик в повозке расслабляет удавку, вдувает воздух в легкие Строуба. Строуб открывает глаза и корчится от боли вызванной возобновлением циркуляции крови в онемевших членах. Мальчик протягивает ему бутылочку черной жидкости.
– Пей, капитан.
Через несколько минут настойка опия начинает действовать, и Строуб уже в состоянии сам вылезти из повозки. Мальчик ведет его по тропе через джунгли к рыбачьей лодке, привязанной к пирсу на окраине города. В лодке два мальчика помоложе. Лодка снимается с якоря, и плавание начинается. Капитан Строуб падает на подстилку на дне каюты. Мальчик помогает ему раздеться и укрывает его хлопковым одеялом.
Строуб лежит с закрытыми глазами. Он не спал с тех пор, как его схватили три дня назад. Опиум и движение лодки разливают приятную истому по всему телу. Перед его глазами проплывают картины…
Огромное полуразрушенное каменное здание с квадратными колоннами в зеленом подводном свете… мерцающая зеленая мгла, гуще и темнее снизу, светлеющая кверху, изжелта-зеленая… глубокие синие каналы и дома из красного кирпича… солнечный свет на воде… мальчик стоит нагишом на берегу, со смуглыми розоватыми гениталиями… красное ночное небо над городом в пустыне… пучки фиолетового света, проливающиеся дождем на каменные ступени и взрывающиеся с мускусным запахом озона… странные слова у него на языке, вкус крови и металла… белый корабль плывет по мерцающему пустому небу, запыленному звездами… поющая рыба в заглохшем саду… в его руке странный пистолет, стреляющий синими вспышками… красивые изъеденные болезнью лица в красном свете, глядящие на что-то, чего он не видит…
Он проснулся с членом, налитым пульсирующей кровью, и охрипшим горлом, его мозг был на удивление чистым и пустым. Он принял спасение так же, как был готов принять смерть. Он наверняка знал, где он находился: около сорока миль к югу от Панама-Сити. Он видел низкий берег, покрытый мангровыми болотами, унизанный бухтами, акульи плавники, спокойную поверхность моря.
Харбор-Пойнт
Туман раннего утра… птичьи крики… визг обезьян, словно ветер в ветвях. Пятьдесят вооруженных партизан движутся к северу по тропам в джунглях Панамы. Небритые лица, одновременно бесстрастные и сведенные усталостью, и быстрый шаг, почти переходящий в бег, говорят о долгом марш-броске без сна. Восходящее солнце высвечивает их лица.
Ной Блейк: двадцать лет, высокий рыжеволосый юноша с карими глазами, лицо запорошено веснушками. Берт Хансен: швед со светло-голубыми глазами. Клинч Тодд: юноша полный сил, с длинными руками, и – что-то сонное и неподвижное в его карих глазах с искрами света. Пако: португалец с примесью индейских и негритянских кровей. Шон Брэди: брюнет ирландец с курчавыми черными волосами и быстрой широкой улыбкой.
Молодой Ной Блейк привинчивает полку к кремневому пистолету, проверяет пружину, смазывает ствол и ручку. Он протягивает пистолет отцу, и тот критически осматривает его. Наконец отец кивает…
– Ага, сынок, вот это уже может носить на себе клеймо Блейков…
– Старуха Нортон сунула голову в лавку и сказала, что мне бы не стоило работать по воскресеньям.
– А ей бы не сопеть своим длинным сопливым носом в моей лавке – в воскресенье ли, в любой другой день. Нортоны никогда не покупали у меня ничего, разве что гвоздей на полпенни. – Отец осматривает лавку, его пальцы вцепились в широкий пояс. Он длинный и рыжий, у него лицо механика: невозмутимое, деловое лицо; он занимается своим делом и ждет того же от других. – Мы переедем в такой город, сынок, где никого не волнует, ходишь ты в церковь или нет…
– В Чикаго, отец?
– Нет, сынок, в Бостон. На море. У нас там есть родственники.
Отец и сын надевают пальто и перчатки. Они запирают лавку и выходят на притихшие улицы маленькой, занесенной снегом деревушки на озере Мичиган. Они пробираются сквозь снег, навстречу им идут деревенские жители. Некоторые здороваются – быстро, неприветливо, отводя взгляд.
– Ничего, если мои друзья придут на обед, отец? Они принесут рыбу и хлеб…
– По мне-то ничего, сынок. Но на них здесь косо смотрят… В деревне разговоры, сынок. Дурные разговоры о вас о всех. Если бы не отец Берта Хансена, если бы он не был судовладельцем и одним из богатейших людей в городе, на разговорах бы не остановились… Чем быстрей уедем, тем лучше.
– Остальные могут поехать с нами?
– Что ж, сынок, мне бы лишние руки в лавке пригодились. Оружия в таком порту, как Бостон, можно продать, сколько хочешь… и, я думаю, может, мистер Хансен приплатит, чтобы его сынок убрался отсюдова…
Весеннее утро, горлицы призывно кричат в лесах. Ной Блейк с отцом, Берт Хансен, Клинч Тодд, Пако и Шон Брэди садятся в лодку, их вещи сложены на палубе. Жители деревни смотрят с пирса.
Миссис Нортон сопит и говорит своим резким голосом:
– Скатертью дорожка всей их шайке.
Она бросает взгляд в сторону – на своего мужа.
– Я того же мнения, – говорит он поспешно.
Бостон: прошло два года. Мистер Блейк преуспел. Теперь он работает по контрактам с судовладельцами, и его ружья в ходу. Он снова женился. Его жена – тихая изящная девушка из Нью-Йорка из семьи преуспевающих купцов с политическими связями. Мистер Блейк планирует открыть филиал в Нью-Йорке, идет разговор о контрактах с армией и флотом. Ной Блейк изучает навигацию. Он хочет быть капитаном корабля, и все пятеро мальчиков собираются уйти вместе в плавание.
– Подождите, пока не найдете верный корабль, – говорит им мистер Блейк.
Зимним днем Ной идет по набережной с Бертом, Клинчем, Шоном и Пако. Они замечают корабль, который называется «Великий Белый». Небольшой, но очень чистый и опрятный. Через перила перегибается мужчина. У него мясистое красное улыбающееся лицо и холодные синие глаза.
– Вы, мальчики, корабль ищете?
– Может быть, – осторожно говорит Ной.
– Ну, поднимайтесь на борт.
Он встречает их на сходнях.
– Я Мистер Томас, первый помощник. – Он протягивает руку, похожую на мозолистый бифштекс, и здоровается со всеми по очереди. Он ведет их в капитанскую каюту. – Вот капитан Джонс – хозяин «Великого Белого». Эти мальчики ищут корабль… может быть…
Мальчики вежливо кивают. Капитан Джонс смотрит на них в тишине. Он человек неопределенного возраста, с серо-зеленой кожей от бледности. Он говорит, медленно, тусклым голосом, его губы едва двигаются.
– Что ж, я бы мог взять на работу пятерых матросов… У вас, мальчики, есть какой-нибудь опыт?
– Да. На Великих Озерах. – Ной указывает на Берта Хансена. – Его отец владел рыболовными лодками.
– Ага, – говорит капитан Джонс, – пресная вода. Море – это совсем другая штука.
– Я изучил навигацию, – вставляет Ной.
– Да ну, уже изучил? А как тебя звать, парень?
– Ной Блейк.
Почти незаметный взгляд проскальзывает между капитаном Джонсом и первым помощником.
– А ты кто, парень?
– Оружейник.
– Ну-ка, слушай, ты случайно не сын Ноя Блейка?
– Да, сэр.
Двое мужчин снова обмениваются быстрыми взглядами. Затем капитан Джонс откидывается на спинку стула и смотрит на мальчиков своими мертвыми рыбьими глазами.
– Мы отплываем через три дня… Нью-Йорк, Чарльстон, Ямайка, Веракрус. Примерно два месяца туда и два обратно… Матросам я плачу десять фунтов в месяц.
Ной Блейк старается выглядеть безразличным. Это вдвое больше, чем предлагали все другие капитаны.
– Ну, сэр, мне нужно обсудить это с отцом.
– Это точно, парень. Можешь подписать Правила завтра, если так волнуешься… все вы пятеро.
Ною не терпится скорее рассказать отцу.
– Я думаю, это хорошо, разве нет?
– Ага, сынок. Может быть, даже немного чересчур хорошо. Имя капитана Джонса не такое белое, как его корабль. Он известен как Опиум Джонс. Он повезет опиум, ружья, порох, дробь и инструменты. И он не слишком разборчив в выборе партнеров…
– Это плохо, отец?
– Да нет. Он не лучше и не хуже большинства. Единственное, чего я не могу понять, это почему он платит матросам вдвойне.
– Может быть, он предпочитает иметь пять пар хороших рук, чем десять портовых пьяниц.
– Может быть… Что ж, поезжай, если хочешь. Но держи ухо востро.
Частная жопа
Мое имя: Клем Уильямсон Снайд. Я – частная жопа.
Как частный детектив я сталкиваюсь со смертью чаще, чем это позволяет закон. Я имею в виду закон вероятности. Вот я стою за дверью номера гостиницы в ожидании того, как мой подопечный перейдет к крещендо амурных звуков. Я знаю по опыту, что если войти сразу, как только он кончит, у него не будет времени высвободиться и броситься на тебя. Когда мы с коридорным открываем дверь отмычкой, запах дерьма и горького миндаля отбрасывает нас обратно в коридор. Кажется, они оба приняли по капсуле цианида и трахались до тех пор, пока капсулы не растворились. Вот такая отвратительная смерть в постели.
В другой раз, когда я работаю над обычным делом по промышленному саботажу, происходит взрыв на фабрике и погибает двадцать три человека. Бывает и такое. Я гражданин мира. Хожу по нему туда-сюда, вверх-вниз.
У смерти есть запах. Я имею в виду, что у нее – особенный запах, заглушающий запахи цианида, падали, крови, пороха и паленого мяса. Это как опиум. Однажды понюхал – никогда не забудешь. Я могу, гуляя по улице, почувствовать запах опиумного дыма и понять, что кто-то рядом отдает концы.
Я унюхал смерть тотчас же, как только мистер Грин вошел в мой офис. Не всегда можно понять, чья именно эта смерть. Может быть, мистера Грина, или его жены, или его пропавшего сына, которого я должен разыскать по его заказу. Последнее письмо – с острова Спецэ два месяца назад. Прошел месяц без единой весточки, и семья навела справки по телефону.
– Посольство ничем не смогло помочь, – сказал мистер Грин.
Я кивнул. Знаю, как мало от них толку.
– Они отослали нас к греческой полиции. К счастью, мы нашли там человека, который говорил по-английски.
– Это, должно быть, полковник Димитри.
– Да. Вы знаете его?
Я кивнул, ожидая его продолжения.
– Он проверил и не нашел никаких свидетельств того, что Джерри покинул страну, и никаких гостиничных регистраций после Спецэ.
– Он может у кого-нибудь гостить.
– Я уверен, он бы написал.
– Значит, вы чувствуете, что это не его небрежность – или, может быть, письмо пропало?.. Такое случается на греческих островах…
– Мы оба – и миссис Грин, и я – уверены, что что-то случилось.
– Прекрасно, мистер Грин, отвечаю на вопрос в моем гонораре: сто долларов в день плюс расходы и тысяча долларов авансом. Если я работаю над делом два дня и трачу двести долларов, я возмещаю клиенту шестьсот. Если мне приходится выезжать за границу, аванс две тысячи. Эти условия вас устраивают?
– Да.
– Отлично. Я начну прямо здесь, в Нью-Йорке. Иногда мне удавалось сообщить клиенту адрес пропавшей персоны через два часа работы. Он мог написать другу.
– Это просто. Он оставил записную книжку. Просил меня выслать ее ему по почте по адресу «Америкэн Экспресс» в Афинах.
Мистер Грин передал мне книжку.
– Великолепно.
Итак: работая с пропавшими без вести, я хочу знать всё, что клиент может мне рассказать о пропавшем, даже то, что кажется неважным и не относящимся к делу. Я хочу знать о его или ее предпочтениях в еде, одежде, цветах, чтении, развлечениях, наркотиках и алкогольных напитках, сигареты какой марки он или она курит, историю болезни. Я напечатал пять страниц вопросов. Извлек их из картотеки и передал мистеру Грину.
– Не будете ли вы столь любезны заполнить этот вопросник и принести его послезавтра. За это время я проверю все местные адреса.
– Я связался с большинством из них, – оборвал он. Он явно ожидал, что я улечу ближайшим самолетом в Афины.
– Конечно, конечно. Но друзья ЧП – человека пропавшего – не всегда откровенны с его родными. Кроме того, осмелюсь предположить, что многие из них поменяли адреса, или у кого-то отключен телефон. Верно? – Он кивнул. Я положил руки на вопросник: – Некоторые из этих вопросов могут показаться неуместными, но все они дополняют друг друга. Один раз я нашел пропавшую персону благодаря тому, что знал о его умении двигать ушами. Я заметил, что вы левша. Ваш сын тоже левша?
– Да, левша.
– Этот вопрос можете пропустить. У вас есть с собой его карточка?
Он протянул мне фотографию. Джерри был красивый парень. Стройный, рыжие волосы, зеленые глаза широко расставлены, широкий рот. Сексуальный и эксцентричный.
– Мистер Грин, мне нужны все его фотографии, какие вы только сможете найти. Если мне понадобятся какие-либо из них, я сделаю копии и верну вам оригиналы. Если он что-либо рисовал, писал или сочинял, я хочу видеть и это. Если он пел или играл на инструменте, мне нужны записи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40