Бастиан невольно весь сжался, когда Граограман прорычал голосом, от которого задрожали дюны:
– Откуда тебе знать, что такое Желание! Откуда тебе знать, что хорошо и что плохо!
Потом Бастиан много думал о том, что сказал ему Лев. Но некоторые вещи нельзя понять, сколько бы ты о них ни думал, – их постигаешь на собственном опыте. Поэтому лишь гораздо позже, пережив еще много разных приключений, Бастиан вспомнил слова Граограмана и начал их понимать.
А сейчас Бастиан почувствовал, что он снова как-то изменился. Ко всем новым качествам, которые он приобрел после встречи с Лунитой, прибавилось еще и мужество. И, как всякий раз, за это у него было что-то отобрано: память о его прежней боязливости.
И так как теперь его уже больше ничто не страшило, у него понемногу стало созревать новое желание. Он не хотел больше быть один. Ведь с Огненной Смертью он был почти все равно что один. Он хотел проявить свои возможности на глазах у других, хотел, чтобы им восхищались, он жаждал славы.
И однажды ночью, когда он вновь наблюдал, как растет и растет Перелин, он вдруг почувствовал, что это в последний раз, что пришла пора проститься с красотой светящегося Ночного Леса. Внутренний голос звал его в путь.
Он бросил последний взгляд на это великолепие, сияющее самыми немыслимыми красками, и спустился в пещеру-усыпальницу Граограмана. Он не мог бы сказать, чего он ждет, но знал, что ложиться спать ему в эту ночь нельзя.
Он задремал сидя, но вдруг очнулся, словно кто-то его окликнул.
Дверца, ведущая в его спальню, приоткрылась. Длинная полоса красноватого света, падающего из дверной щели, пересекла темную пещеру. Бастиан встал. Не превратилась ли эта дверца во входную дверь Храма Тысячи Дверей? Неуверенно подошел он к порогу и попытался заглянуть в спальню. Но ничего знакомого там не увидел. А дверца стала медленно закрываться. Сейчас он упустит последнюю возможность выбраться отсюда!
Он обернулся и посмотрел на Граограмана. Тот неподвижно, с мертвыми каменными глазами, сидел на своей глыбе. Луч света из дверцы падал как раз на него.
– Всего тебе доброго, Граограман, и спасибо за все! – тихо сказал Бастиан. – Я вернусь, я наверняка к тебе вернусь.
И проскользнул в щель дверцы, которая тут же за ним притворилась.
Бастиан не знал, что не сдержит своего слова. Лишь много-много времени спустя ко Льву придет от него посланник, и так данное им обещание все-таки будет выполнено.
Но это уже совсем другая история, и мы расскажем ее как-нибудь в другой раз.
Глава 16
Серебряный Город Амаргант
Пурпурно-красный свет волнами набегал на пол и на стены шестигранной комнаты, похожей на огромную пчелиную соту. В каждой четной ее стене находилась дверь, а три нечетные были украшены панно, изображавшими странные, словно увиденные во сне, пейзажи с причудливыми фигурами, о которых трудно было даже сказать, животные это или растения. Через одну из дверей Бастиан и вошел в эту комнату. Две другие находились справа и слева от него и ничем не отличались одна от другой, кроме цвета: левая была черная, а правая – белая. Бастиан выбрал белую.
Он прошел в следующую комнату, освещенную желтоватым светом. По форме она ничем не отличалась от первой. Здесь роспись на стенах изображала какие-то непонятные предметы: то ли музыкальные инструменты, то ли оружие… Обе двери: и та, что вела налево, и та, что направо, – были одинакового желтого цвета, но разной формы. Левая – высокая и узкая, а правая – низкая и широкая. Бастиан прошел через узкую дверь.
Комната, в которую он попал, оказалась, как и две первые, шестигранной, но освещалась она синеватым светом. Стены ее были украшены не то орнаментом, не то буквами неведомого алфавита. Двери здесь, хоть и одинаковой формы, были сделаны из разного материала: одна – из дерева, другая – из металла. Бастиан отворил деревянную.
Невозможно описать все двери и комнаты, которые увидал Бастиан, пока блуждал по Храму Тысячи Дверей. Были там двери, скорее похожие на большую замочную скважину, чем на дверь, а другие напоминали вход в пещеру; были двери из золота и из ржавого железа, обитые материей и утыканные гвоздями, тонкие, как лист бумаги, и толстые, вроде тех, что ведут в сокровищницу. Одна дверь казалась ртом чудовища-великана, другая откидывалась, будто подъемный мост, была и такая, что повторяла по форме огромное ухо, и дверь, сделанная из пряника, и еще была дверь, похожая на печную заслонку, и дверь, у которой, чтобы войти, надо было расстегнуть пуговицы. Но всякий раз обе двери, ведущие из комнаты, обязательно имели что-то общее – форму ли, материал ли, размер или цвет – и что-то, что их очень отличало.
Бастиан уже много-много раз переходил из одной шестиугольной комнаты в другую. И каждое решение, которое он принимал, выбирая одну из двух дверей, вело к тому, что ему приходилось снова принимать решение, чтобы вскоре опять принять какое-то решение. Однако все эти решения никуда его не приводили – он все блуждал и блуждал по Храму Тысячи Дверей и стал уже думать, что останется здесь навсегда. Но по мере того как он шел все дальше и дальше, он все чаще задавал себе вопрос: отчего это происходит? Его желания хватило на то, чтобы привести его в Сад Обманных Ходов, но, видимо, оно не было достаточно сильным, чтобы подсказать выход. Он не хотел больше оставаться в одиночестве. Однако только теперь он ясно понял, что в этом желании нет ничего конкретного. И, сколько бы он ни решал, какую дверь выбрать на этот раз: стеклянную или плетеную, – ему все равно никогда отсюда не выйти. До этой минуты он выбирал двери наугад, особо не раздумывая. Всякий раз он мог бы с тем же успехом выбрать и другую. Но таким путем ему никогда отсюда не выбраться.
Он стоял в комнате, освещенной зеленоватым светом. Три стены ее были расписаны курчавыми облаками. Левая дверь была из перламутра, правая – из красного дерева. И вдруг он ясно понял, чего желает: встречи с Атрейо!
Перламутровая дверь напоминала Бастиану Дракона Счастья Фалькора – ведь его чешуя переливалась, словно перламутр, – поэтому он ее и выбрал.
В следующей комнате ему снова пришлось выбирать из двух дверей: одна была сплетена, как циновка, из сухой травы, другая – скована из железных прутьев. Бастиан выбрал травяную, потому что она напомнила ему Травяное Море, родину Атрейо.
Там, где Бастиан теперь оказался, двери отличались друг от друга только тем, что одна была покрыта кожей, а другая – фетром. Бастиан, конечно, предпочел кожаную дверь.
И снова стоял он перед двумя дверьми, но тут, прежде чем выбрать, он задумался. Одна была пурпурно-красной, другая – оливково-зеленой. У Атрейо кожа была оливкового цвета, а плащ он носил из шерсти пурпурного буйвола. На оливковой двери были начертаны белой краской какие-то простые знаки, похожие на те, что красовались на лбу и щеках Атрейо, когда за ним пришел Цайрон. Правда, теми же знаками была помечена и пурпурно-красная дверь, но в «Бесконечной Истории» ни разу не говорилось, что они украшали плащ Атрейо. Поэтому Бастиан решил, что эта дверь не выведет его на дорогу, где он встретит Атрейо.
Бастиан открыл оливково-зеленую дверь – и очутился на воле!
Однако, к своему удивлению, он попал не на берег Травяного Моря, а в светлолистый весенний лес. Солнечные зайчики играли на зеленой лужайке. Пахло теплой землей и грибами, воздух звенел от щебета птиц.
Бастиан обернулся и увидел, что он только что вышел из лесной часовни. Значит, в то мгновение именно эта дверь стала выходом из Храма Тысячи Дверей. Бастиан открыл ее еще раз, но увидел только узкое тесное помещение часовни. От крыши ее остались лишь прогнившие стропила, а стены поросли мхом.
Бастиан тут же двинулся в путь, хотя и понятия не имел, куда ему идти. Но он ни минуты не сомневался, что рано или поздно повстречает Атрейо, и был переполнен радостью предстоящей встречи. Он подсвистывал птицам, и те ему звонко отвечали, громко пел песни – все, какие мог вспомнить.
Он прошел еще совсем немного, как вдруг заметил вдали какую-то компанию, расположившуюся на лужайке. Подойдя поближе, он увидел нескольких мужчин в блестящих рыцарских доспехах и прекрасную даму, которая сидела прямо на траве и перебирала струны лютни. Поодаль паслись лошади, и сбруи их были украшены драгоценными камнями. На траве была расстелена белая скатерть, уставленная всевозможными яствами и напитками.
Бастиан направился к ним, спрятав под рубашку Амулет Девочки Королевы, – ему хотелось предстать перед этим обществом безвестным путником, ничем не привлекая к себе внимания.
Как только мужчины увидели Бастиана, они встали и приветствовали его вежливым поклоном. Рыцари, видно, приняли его за какого-нибудь восточного принца. Прекрасная дама тоже с улыбкой склонила головку, продолжая перебирать струны. Среди мужчин особенно выделялся один – и высоким ростом, и роскошными доспехами. Он был еще молод, белокурые волосы падали ему на плечи.
– Я – рыцарь Инрек, – сказал он. – Эта дама – принцесса Огламар, дочь короля страны Лунн. Эти господа – мои друзья: Икрион, Избальд и Идорн. А как прикажете вас величать, молодой друг?
– Мне нельзя называть свое имя, – ответил Бастиан. – Пока еще нельзя.
– Это что, обет? – спросила принцесса Огламар не без насмешки. – Вы так юны и уже связаны обетом?
– Вы, видимо, идете издалека? – спросил рыцарь Инрек.
– Да, издалека, – ответил Бастиан.
– Вы принц? – поинтересовалась принцесса, бросив на него благосклонный взгляд.
– И на этот вопрос я не отвечу, – сказал Бастиан.
– Как бы то ни было, добро пожаловать в наше общество! – воскликнул рыцарь Инрек. – Не окажете ли вы нам честь сесть рядом с нами и разделить нашу трапезу, юный путник?
Бастиан с благодарностью принял приглашение. Сел и стал есть и пить.
Из разговора, который вели дама и четыре рыцаря, Бастиан узнал, что они находятся очень близко от большого и великолепного Серебряного Города Амарганта. В этом городе вскоре состоится турнир. И по этому случаю сюда отовсюду съезжаются самые отважные герои, лучшие охотники, храбрейшие воины, а также искатели приключений и всевозможные удальцы, чтобы принять участие в состязаниях. Только троим самым отважным и сильным, одержавшим победу над остальными, будет оказана честь участвовать в Поиске. Речь шла, насколько мог понять Бастиан, о длительном и полном приключений путешествии в поисках того, кого они называли Спасителем Фантазии, ибо имени его никто не знал. Известно было одно: искать его надо в какой-то из бесчисленных областей Фантазии. Ему и только ему обязана Фантазия тем, что она все еще существует. Оказывается, когда-то давным-давно на нее обрушилось ужасное бедствие и она едва не погибла. Но тот, кого называют Спасителем Фантазии, предотвратил катастрофу, когда, казалось, уже не было спасения: он явился к Девочке Королеве и дал ей новое имя – Лунита. Теперь все создания Фантазии знают ее под этим именем. А он, всеми забытый, бродит где-то в фантазии, и его необходимо найти и охранять в пути, чтобы с ним ничего не случилось. А для этого надо отобрать ему в телохранители трех самых находчивых и отважных воинов – ведь их ожидают большие испытания. Это и есть цель турнира.
Турнир, который определит сильнейших, учрежден Серебряным Старцем Кверквобадом. Городом Амаргантом всегда правили старейший из мужчин или старейшая из женщин, а Кверквобаду сейчас сто семь лет. Однако выбирать победителей будет не сам Старец, а неукротимый юноша по имени Атрейо, мальчик из племени Зеленокожих, который гостит у Серебряного Старца Кверквобада. Этот Атрейо возглавит Поиск, потому что он единственный, кто знает в лицо Спасителя Фантазии, – он видел его однажды в Воротах Волшебного Зеркала.
Бастиан молча выслушал рассказ. Это далось ему нелегко, ведь он очень скоро сообразил, что Спасителем Фантазии, о котором шла речь, был не кто иной, как он сам. А когда еще упомянули имя Атрейо, у него сердце заколотилось от радости и ему стоило невероятных усилий не выдать себя с головой. Однако Бастиан решил до поры до времени сохранять инкогнито.
Что до рыцаря Инрека, то он собирался участвовать в этом турнире не столько из желания отправиться на Поиск, сколько ради того, чтобы завоевать сердце принцессы Огламар. Бастиан сразу заметил, что рыцарь безумно влюблен в эту юную особу. Он то и дело вздыхал, хотя никакой причины для вздохов, казалось, не было, и все бросал на принцессу тревожные взгляды. А она делала вид, что не замечает его томления. Вскоре, однако, выяснилось, что Огламар дала обет отдать свою руку лишь самому прославленному из всех храбрых рыцарей на свете, тому, кто победит любого храбреца. Этим и был встревожен рыцарь Инрек. Он все ломал голову, как бы доказать, что он и есть самый отважный герой. Не мог же он взять да и убить первого встречного, не причинившего ему никакого зла. А войны давно уже не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Откуда тебе знать, что такое Желание! Откуда тебе знать, что хорошо и что плохо!
Потом Бастиан много думал о том, что сказал ему Лев. Но некоторые вещи нельзя понять, сколько бы ты о них ни думал, – их постигаешь на собственном опыте. Поэтому лишь гораздо позже, пережив еще много разных приключений, Бастиан вспомнил слова Граограмана и начал их понимать.
А сейчас Бастиан почувствовал, что он снова как-то изменился. Ко всем новым качествам, которые он приобрел после встречи с Лунитой, прибавилось еще и мужество. И, как всякий раз, за это у него было что-то отобрано: память о его прежней боязливости.
И так как теперь его уже больше ничто не страшило, у него понемногу стало созревать новое желание. Он не хотел больше быть один. Ведь с Огненной Смертью он был почти все равно что один. Он хотел проявить свои возможности на глазах у других, хотел, чтобы им восхищались, он жаждал славы.
И однажды ночью, когда он вновь наблюдал, как растет и растет Перелин, он вдруг почувствовал, что это в последний раз, что пришла пора проститься с красотой светящегося Ночного Леса. Внутренний голос звал его в путь.
Он бросил последний взгляд на это великолепие, сияющее самыми немыслимыми красками, и спустился в пещеру-усыпальницу Граограмана. Он не мог бы сказать, чего он ждет, но знал, что ложиться спать ему в эту ночь нельзя.
Он задремал сидя, но вдруг очнулся, словно кто-то его окликнул.
Дверца, ведущая в его спальню, приоткрылась. Длинная полоса красноватого света, падающего из дверной щели, пересекла темную пещеру. Бастиан встал. Не превратилась ли эта дверца во входную дверь Храма Тысячи Дверей? Неуверенно подошел он к порогу и попытался заглянуть в спальню. Но ничего знакомого там не увидел. А дверца стала медленно закрываться. Сейчас он упустит последнюю возможность выбраться отсюда!
Он обернулся и посмотрел на Граограмана. Тот неподвижно, с мертвыми каменными глазами, сидел на своей глыбе. Луч света из дверцы падал как раз на него.
– Всего тебе доброго, Граограман, и спасибо за все! – тихо сказал Бастиан. – Я вернусь, я наверняка к тебе вернусь.
И проскользнул в щель дверцы, которая тут же за ним притворилась.
Бастиан не знал, что не сдержит своего слова. Лишь много-много времени спустя ко Льву придет от него посланник, и так данное им обещание все-таки будет выполнено.
Но это уже совсем другая история, и мы расскажем ее как-нибудь в другой раз.
Глава 16
Серебряный Город Амаргант
Пурпурно-красный свет волнами набегал на пол и на стены шестигранной комнаты, похожей на огромную пчелиную соту. В каждой четной ее стене находилась дверь, а три нечетные были украшены панно, изображавшими странные, словно увиденные во сне, пейзажи с причудливыми фигурами, о которых трудно было даже сказать, животные это или растения. Через одну из дверей Бастиан и вошел в эту комнату. Две другие находились справа и слева от него и ничем не отличались одна от другой, кроме цвета: левая была черная, а правая – белая. Бастиан выбрал белую.
Он прошел в следующую комнату, освещенную желтоватым светом. По форме она ничем не отличалась от первой. Здесь роспись на стенах изображала какие-то непонятные предметы: то ли музыкальные инструменты, то ли оружие… Обе двери: и та, что вела налево, и та, что направо, – были одинакового желтого цвета, но разной формы. Левая – высокая и узкая, а правая – низкая и широкая. Бастиан прошел через узкую дверь.
Комната, в которую он попал, оказалась, как и две первые, шестигранной, но освещалась она синеватым светом. Стены ее были украшены не то орнаментом, не то буквами неведомого алфавита. Двери здесь, хоть и одинаковой формы, были сделаны из разного материала: одна – из дерева, другая – из металла. Бастиан отворил деревянную.
Невозможно описать все двери и комнаты, которые увидал Бастиан, пока блуждал по Храму Тысячи Дверей. Были там двери, скорее похожие на большую замочную скважину, чем на дверь, а другие напоминали вход в пещеру; были двери из золота и из ржавого железа, обитые материей и утыканные гвоздями, тонкие, как лист бумаги, и толстые, вроде тех, что ведут в сокровищницу. Одна дверь казалась ртом чудовища-великана, другая откидывалась, будто подъемный мост, была и такая, что повторяла по форме огромное ухо, и дверь, сделанная из пряника, и еще была дверь, похожая на печную заслонку, и дверь, у которой, чтобы войти, надо было расстегнуть пуговицы. Но всякий раз обе двери, ведущие из комнаты, обязательно имели что-то общее – форму ли, материал ли, размер или цвет – и что-то, что их очень отличало.
Бастиан уже много-много раз переходил из одной шестиугольной комнаты в другую. И каждое решение, которое он принимал, выбирая одну из двух дверей, вело к тому, что ему приходилось снова принимать решение, чтобы вскоре опять принять какое-то решение. Однако все эти решения никуда его не приводили – он все блуждал и блуждал по Храму Тысячи Дверей и стал уже думать, что останется здесь навсегда. Но по мере того как он шел все дальше и дальше, он все чаще задавал себе вопрос: отчего это происходит? Его желания хватило на то, чтобы привести его в Сад Обманных Ходов, но, видимо, оно не было достаточно сильным, чтобы подсказать выход. Он не хотел больше оставаться в одиночестве. Однако только теперь он ясно понял, что в этом желании нет ничего конкретного. И, сколько бы он ни решал, какую дверь выбрать на этот раз: стеклянную или плетеную, – ему все равно никогда отсюда не выйти. До этой минуты он выбирал двери наугад, особо не раздумывая. Всякий раз он мог бы с тем же успехом выбрать и другую. Но таким путем ему никогда отсюда не выбраться.
Он стоял в комнате, освещенной зеленоватым светом. Три стены ее были расписаны курчавыми облаками. Левая дверь была из перламутра, правая – из красного дерева. И вдруг он ясно понял, чего желает: встречи с Атрейо!
Перламутровая дверь напоминала Бастиану Дракона Счастья Фалькора – ведь его чешуя переливалась, словно перламутр, – поэтому он ее и выбрал.
В следующей комнате ему снова пришлось выбирать из двух дверей: одна была сплетена, как циновка, из сухой травы, другая – скована из железных прутьев. Бастиан выбрал травяную, потому что она напомнила ему Травяное Море, родину Атрейо.
Там, где Бастиан теперь оказался, двери отличались друг от друга только тем, что одна была покрыта кожей, а другая – фетром. Бастиан, конечно, предпочел кожаную дверь.
И снова стоял он перед двумя дверьми, но тут, прежде чем выбрать, он задумался. Одна была пурпурно-красной, другая – оливково-зеленой. У Атрейо кожа была оливкового цвета, а плащ он носил из шерсти пурпурного буйвола. На оливковой двери были начертаны белой краской какие-то простые знаки, похожие на те, что красовались на лбу и щеках Атрейо, когда за ним пришел Цайрон. Правда, теми же знаками была помечена и пурпурно-красная дверь, но в «Бесконечной Истории» ни разу не говорилось, что они украшали плащ Атрейо. Поэтому Бастиан решил, что эта дверь не выведет его на дорогу, где он встретит Атрейо.
Бастиан открыл оливково-зеленую дверь – и очутился на воле!
Однако, к своему удивлению, он попал не на берег Травяного Моря, а в светлолистый весенний лес. Солнечные зайчики играли на зеленой лужайке. Пахло теплой землей и грибами, воздух звенел от щебета птиц.
Бастиан обернулся и увидел, что он только что вышел из лесной часовни. Значит, в то мгновение именно эта дверь стала выходом из Храма Тысячи Дверей. Бастиан открыл ее еще раз, но увидел только узкое тесное помещение часовни. От крыши ее остались лишь прогнившие стропила, а стены поросли мхом.
Бастиан тут же двинулся в путь, хотя и понятия не имел, куда ему идти. Но он ни минуты не сомневался, что рано или поздно повстречает Атрейо, и был переполнен радостью предстоящей встречи. Он подсвистывал птицам, и те ему звонко отвечали, громко пел песни – все, какие мог вспомнить.
Он прошел еще совсем немного, как вдруг заметил вдали какую-то компанию, расположившуюся на лужайке. Подойдя поближе, он увидел нескольких мужчин в блестящих рыцарских доспехах и прекрасную даму, которая сидела прямо на траве и перебирала струны лютни. Поодаль паслись лошади, и сбруи их были украшены драгоценными камнями. На траве была расстелена белая скатерть, уставленная всевозможными яствами и напитками.
Бастиан направился к ним, спрятав под рубашку Амулет Девочки Королевы, – ему хотелось предстать перед этим обществом безвестным путником, ничем не привлекая к себе внимания.
Как только мужчины увидели Бастиана, они встали и приветствовали его вежливым поклоном. Рыцари, видно, приняли его за какого-нибудь восточного принца. Прекрасная дама тоже с улыбкой склонила головку, продолжая перебирать струны. Среди мужчин особенно выделялся один – и высоким ростом, и роскошными доспехами. Он был еще молод, белокурые волосы падали ему на плечи.
– Я – рыцарь Инрек, – сказал он. – Эта дама – принцесса Огламар, дочь короля страны Лунн. Эти господа – мои друзья: Икрион, Избальд и Идорн. А как прикажете вас величать, молодой друг?
– Мне нельзя называть свое имя, – ответил Бастиан. – Пока еще нельзя.
– Это что, обет? – спросила принцесса Огламар не без насмешки. – Вы так юны и уже связаны обетом?
– Вы, видимо, идете издалека? – спросил рыцарь Инрек.
– Да, издалека, – ответил Бастиан.
– Вы принц? – поинтересовалась принцесса, бросив на него благосклонный взгляд.
– И на этот вопрос я не отвечу, – сказал Бастиан.
– Как бы то ни было, добро пожаловать в наше общество! – воскликнул рыцарь Инрек. – Не окажете ли вы нам честь сесть рядом с нами и разделить нашу трапезу, юный путник?
Бастиан с благодарностью принял приглашение. Сел и стал есть и пить.
Из разговора, который вели дама и четыре рыцаря, Бастиан узнал, что они находятся очень близко от большого и великолепного Серебряного Города Амарганта. В этом городе вскоре состоится турнир. И по этому случаю сюда отовсюду съезжаются самые отважные герои, лучшие охотники, храбрейшие воины, а также искатели приключений и всевозможные удальцы, чтобы принять участие в состязаниях. Только троим самым отважным и сильным, одержавшим победу над остальными, будет оказана честь участвовать в Поиске. Речь шла, насколько мог понять Бастиан, о длительном и полном приключений путешествии в поисках того, кого они называли Спасителем Фантазии, ибо имени его никто не знал. Известно было одно: искать его надо в какой-то из бесчисленных областей Фантазии. Ему и только ему обязана Фантазия тем, что она все еще существует. Оказывается, когда-то давным-давно на нее обрушилось ужасное бедствие и она едва не погибла. Но тот, кого называют Спасителем Фантазии, предотвратил катастрофу, когда, казалось, уже не было спасения: он явился к Девочке Королеве и дал ей новое имя – Лунита. Теперь все создания Фантазии знают ее под этим именем. А он, всеми забытый, бродит где-то в фантазии, и его необходимо найти и охранять в пути, чтобы с ним ничего не случилось. А для этого надо отобрать ему в телохранители трех самых находчивых и отважных воинов – ведь их ожидают большие испытания. Это и есть цель турнира.
Турнир, который определит сильнейших, учрежден Серебряным Старцем Кверквобадом. Городом Амаргантом всегда правили старейший из мужчин или старейшая из женщин, а Кверквобаду сейчас сто семь лет. Однако выбирать победителей будет не сам Старец, а неукротимый юноша по имени Атрейо, мальчик из племени Зеленокожих, который гостит у Серебряного Старца Кверквобада. Этот Атрейо возглавит Поиск, потому что он единственный, кто знает в лицо Спасителя Фантазии, – он видел его однажды в Воротах Волшебного Зеркала.
Бастиан молча выслушал рассказ. Это далось ему нелегко, ведь он очень скоро сообразил, что Спасителем Фантазии, о котором шла речь, был не кто иной, как он сам. А когда еще упомянули имя Атрейо, у него сердце заколотилось от радости и ему стоило невероятных усилий не выдать себя с головой. Однако Бастиан решил до поры до времени сохранять инкогнито.
Что до рыцаря Инрека, то он собирался участвовать в этом турнире не столько из желания отправиться на Поиск, сколько ради того, чтобы завоевать сердце принцессы Огламар. Бастиан сразу заметил, что рыцарь безумно влюблен в эту юную особу. Он то и дело вздыхал, хотя никакой причины для вздохов, казалось, не было, и все бросал на принцессу тревожные взгляды. А она делала вид, что не замечает его томления. Вскоре, однако, выяснилось, что Огламар дала обет отдать свою руку лишь самому прославленному из всех храбрых рыцарей на свете, тому, кто победит любого храбреца. Этим и был встревожен рыцарь Инрек. Он все ломал голову, как бы доказать, что он и есть самый отважный герой. Не мог же он взять да и убить первого встречного, не причинившего ему никакого зла. А войны давно уже не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53