– То, что я говорила тогда в лифте.
Я сглотнул.
– Ну?
– Я не хотела, чтобы это вышло так резко. Ты хороший человек. Из тех, чьей дружбой я черт знает как горжусь. Но ты мне слишком дорог, чтобы лгать тебе или водить за нос.
– В этом нет ничьей вины, – тихо сказал я. – Хочешь, не хочешь, тебе приходится быть со мною честной. Прорвусь как-нибудь.
Уголок ее губ скривился в полуулыбке.
– Зачем еще существуют друзья?
Я уловил в этом ее вопросе едва заметное изменение тона – он сделался чуть более просительный, что ли. Я встал и положил руку ей на плечо.
– Я твой друг. Это не изменится, Кэррин. Никогда.
Она кивнула, моргнула несколько раз и на мгновение коснулась моей руки своей. А потом повернулась уходить. Как раз тут заглянул из коридора Томас.
– Гарри, Кэррин. Вы уходите?
– Я ухожу, – кивнула она.
Томас покосился на меня.
– Так-так. А меня подбросите?
Она звякнула ключами:
– Легко.
– Спасибо. – Он кивнул мне. – И тебе спасибо, Гарри, за увлекательный поход. Ну, немного скучновато вышло… может, в следующий раз кофе, там, захватить или еще чего, чтобы не зевать все время.
– Убирайся, пока я не надрал твою плаксивую задницу, – отозвался я.
Томас довольно оскалился, и они с Мёрфи вышли.
Я доел остаток сандвича, рассеянно заметив про себя, что дошел до такого состояния, когда так устал, что уже не могу спать. В противоположном конце комнаты Черити и дети заснули – она так и сидела на полу, а они льнули к ней, сгрудившись кучей. Вид у Черити был изможденный, что вполне естественно, и я заметил на ее лице морщины, которых не замечал раньше.
Она могла быть шилом в заднице, но силы духа у нее хоть отбавляй. Ее детям повезло с матерью. Многие матери сказали бы, что готовы умереть за своих детей. Черити доказала такую готовность на деле.
Некоторое время я смотрел на спящих детей – в основном на лица младших. Дети, мир которых покоится на таком крепком основании, как любовь Черити, смогут достичь почти всего. Имея таких родителей, как она и ее муж, они вырастут в целое поколение мужчин и женщин, обладающих такими же силой, самоотверженностью и отвагой.
Вообще-то я пессимист в том, что касается человеческой натуры, но мысли о том, какое будущее нас ждет, если его будут строить дети Карпентеров, дает мне надежду для нас всех.
Но, конечно, решил я, кто-то должен присматривать за юным Люцифером – с учетом того угрожающего потенциала, которым он обладает.
Стоило этой не самой утешительной мысли мелькнуть у меня в голове, как Молли осторожно выскользнула из-под руки матери, не менее осторожно вытащила ногу из-под уха младшего брата и выбралась из спящей кучи малы. Она на цыпочках дошла до двери, оглянулась, увидела, что я смотрю на нее, и застыла на полушаге.
– Вы не спите, – прошептала она.
– Слишком устал, чтобы спать, – сказал я. – Куда ты собралась?
Она вытерла руки о порванную юбку и отвела взгляд.
– Я… после того, чему я их подвергла… Мне кажется, лучше будет, если я…
– Уйдешь? – спросил я.
Она пожала плечами, не поднимая глаз.
– Ничего хорошего не выйдет. В смысле, если я останусь дома.
– Почему?
Она устало мотнула головой.
– Просто не получится. Теперь-то. – Она шагнула вперед, мимо меня.
Я вытянул правую руку и взял ее за запястье, ощутив при этом покалывающую вибрацию магической энергии – такая аура обволакивает каждого, кто занимается этими делами. Прежде она избегала физического контакта, хотя тогда я и не обращал на это внимания. Повода не было.
Она застыла, глядя мне в лицо, – она не могла не ощутить той же энергии в моей руке.
– Ты не можешь остаться из-за твоей магии. Ты это имеешь в виду.
Она поперхнулась.
– Как… откуда вы знаете?
– Я чародей, детка. Ты уж не совсем меня недооценивай.
Она сложила руки на животе, ссутулив плечи.
– М-мне надо идти.
Я встал.
– Да, надо. Нам надо поговорить.
Она прикусила губу и посмотрела на меня:
– О чем это вы?
– О том, что тебе предстоит сделать нелегкий выбор, Молли. Ты обладаешь немалой силой. Тебе предстоит решить, хочешь ли ты использовать ее. Или позволишь ли ей использовать тебя. – Я сделал знак следовать за мной и медленно вышел. Мы никуда специально не направлялись. Важно было просто идти. Молли шагала, держась скованно, сжавшись.
– Когда это началось для тебя? – тихо спросил я.
Она прикусила губу и не ответила.
Может, мне стоило начать первому, чтобы помочь ей.
– С людьми вроде нас всегда так. Что-то случается вроде как само собой – в первый раз, когда магия закипает в тебе. Обычно это что-то маленькое, глупое. У меня это было… – Я улыбнулся. – Ох, слушай, я ведь об этом даже не задумывался. – Я помолчал немного, вспоминая. – Это случилось, должно быть, недели за две до того, как меня усыновил Джастин. Я тогда учился в школе, был совсем еще маленький. Сплошные локти и уши. В общем, рост мой тогда еще не проявлялся, и была весна, и у нас в школе устроили олимпиаду. Ну, большой спортивный день, понимаешь? Я участвовал в прыжке в длину с разбегом. – Я ухмыльнулся. – Черт, я ужасно хотел выиграть. Во всех остальных дисциплинах я проиграл паре парней, которые любили помучить меня. В общем, я разбежался и прыгнул как только мог и всю дорогу орал. – Я покачал головой. – Вид у меня, наверное, был дурацкий. Но когда я заорал и прыгнул, часть энергии, должно быть, выплеснулась из меня и бросила футов на десять дальше, чем я мог прыгнуть. Конечно, приземлился я неудачно. Выбил кисть. Но эту синюю ленточку я все-таки выиграл. До сих пор храню ее дома.
Молли подняла на меня взгляд с едва заметной улыбкой.
– Не могу представить себе, чтобы вы были ниже большинства.
– Все когда-то были маленькими, – хмыкнул я.
– А вы тоже стеснялись этого?
– Ну, не так, как полагалось бы. У меня была другая проблема: я отворачивался от остальных. И от детей, и от учителей. И уж во всяком случае, от тех, кто пытался меня запугивать, пусть это делалось и во благо мне.
Молли негромко хихикнула.
– Вот в это мне верится.
– А ты? – мягко спросил я.
Она тряхнула головой.
– Ну, тоже глупость. Пришла как-то раз домой из школы года два назад, и лил дождь, вот я и прошла прямо в дом. День был закупочный, и я думала, мама уехала по магазинам.
– Ага, – кивнул я. – Дай попробую угадать. Ты была в этом своем супер-пупер-готском наряде, а не в том, что видела на тебе мама, когда ты уходила, да?
Щеки ее чуть порозовели.
– Да. Только мама никуда не уезжала. Бабушка взяла ее машину и повезла младших в парикмахерскую стричься, потому что мама плохо себя чувствовала. Я сидела в гостиной – как была, не переодевшись. Я одного хотела: провалиться сквозь пол, чтобы она меня не увидела.
– И что случилось?
Молли пожала плечами.
– Я зажмурилась. Мама вошла, села на диван и включила телик. И ни слова не сказала. Я открыла глаза, а она сидела в трех футах от меня, но так меня и не видела. Я тихо-тихо вышла, а она на меня даже не посмотрела. То есть сначала я решила, что она так разозлилась, что меня игнорирует, или еще чего. Но она меня и правда не видела. Так что я прокралась к себе, переоделась, а она так ничего и не узнала.
Я приподнял брови: рассказ произвел на меня впечатление.
– Уау! Правда?
– Ну да. – Она удивленно покосилась на меня. – А что?
– В самый первый раз, и ты чисто инстинктивно поставила настоящую завесу. Это круто, детка. У тебя настоящий талант.
Она нахмурилась:
– Правда?
– Абсолютная. Я профессиональный чародей, полноправный член Белого Совета, но пристойной завесы соорудить не смог бы.
– Вы? Не смогли бы? Почему?
Я пожал плечами.
– А почему одни поют замечательно, даже не имея образования, а другим медведь на ухо наступил? Вот это как раз из того, что мне не дано. А ты – можешь… – Я покачал головой. – Это впечатляет. Редкий талант.
Молли, хмурясь, обдумала это; заглянула на мгновение в себя.
– Ох.
– Готов поспорить, у тебя потом голова трещала.
Она кивнула.
– Да, правда. Как если мороженого объесться, только целых два часа. А вы откуда знаете?
– Совершенно типичный случай нервно-сосудистой реакции на неправильно распределенную энергию, – сказал я. – С таким рано или поздно сталкивается всякий, кто занимается магией.
– Я ни о чем таком не читала.
– Значит, вот что ты сделала в следующую очередь? Поняла, что можешь становиться девочкой-невидимкой, и решила почитать книги?
Некоторое время она молчала, и мне показалось даже, что она вот-вот снова замкнется. Но она все же открыла рот.
– Да, – ответила она тихо. – То есть я понимала, что со мной сделает мама, если я… если она заметит мой интерес к таким вещам. Поэтому я читала книги. В библиотеке, ну и еще пару других у Барнса и Ноубла купила.
– Барнс и Ноубл, – вздохнул я, покачав головой. – И ни в одну из местных оккультных лавок не ходила?
– Тогда – нет еще, – сказала она. – Но… Я пыталась познакомиться с разными людьми. Понимаете? Типа с викканцами и всякими прочими. Так я и с Нельсоном познакомилась – в школе боевых единоборств. Я слышала, их тренер умеет кое-чего такое. Только не думаю, чтобы он на самом деле умел. Некоторые из Нельсоновых приятелей тоже занимались магией… ну или им так казалось, что занимаются. Ни разу не видела, чтобы кто из них хоть чего-нибудь сделал.
Я хмыкнул.
– И что все эти люди говорят тебе о магии?
– Чего только не говорят, – насупилась она. – Каждый понимает магию по-своему.
– Хи, – сказал я. – Ну да.
– Ну и я ведь не все время могла этим заниматься. Еще же и школа, и за младшими приглядывать, и мама то и дело через плечо заглядывала. Так что сами понимаете. В основном книги. И я тренировалась, понимаете? На мелочах. На ерунде всякой. Свечи зажигала. Только по большей части то, что я пробовала, не получалось.
– Магия – штука непростая, – согласился я. – Даже для того, кто обладает прирожденным даром. – Я помолчал несколько шагов. – Расскажи мне о заклятии, которое ты использовала на Рози и Нельсоне.
Она остановилась, глядя перед собой в никуда; кровь отхлынула от ее лица.
– Я должна была, – сказала она.
– Продолжай.
Она как-то разом потускнела.
– Рози… у нее уже случился выкидыш, потому что не завязала. После этого она перешла на тяжелые наркотики. Героин. Я упрашивала ее пойти в клинику, но она… ну, слишком далеко зашла, наверное. Но я надеялась, может, мне все-таки удастся помочь ей. С помощью магии. Ну, как вы помогаете людям, да?
Вот блин… Я почувствовал, как на моем лице проступает смятение, и кивнул, чтобы она продолжала.
– Ну и как-то на прошлой неделе мы с Сандрой Марлинг болтали. И она в числе прочего сказала, будто недавно открыли, что сильный источник страха может преодолевать любые психологические барьеры. Вроде зависимости. Что страх может преподать урок надежно и быстро. У меня времени в запасе не было. Я должна была сделать это, чтобы спасти ее ребенка.
Я хмыкнул.
– А Нельсона зачем?
– Он… он тоже злоупотреблял. Они с Рози вроде как подзуживали друг друга. И потом, я не знала точно, что может выйти, вот и испытала заклятие на нем, прежде чем использовала на ней.
– Ты испытала его на Нельсоне? – переспросил я. – А потом повторила то же самое с Рози?
Она кивнула.
– Надо же было отпугнуть их от наркотиков. Я на них на обоих кошмары наслала.
– Блин-тарарам, – пробормотал я. – Кошмары…
– Но я должна была сделать что-нибудь, – оправдывающимся тоном продолжала Молли. – Не могла же я сидеть сложа руки.
– Ты хоть представляешь, как сильно травмировала обоих?
– Травмировала? – потрясенно переспросила она. – Но они оба в порядке.
– Они не в порядке, – тихо произнес я. – Но одно и то же заклятие должно было бы подействовать на обоих примерно одинаково. Однако на Нельсона оно подействовало иначе. – Тут я снова сложил в уме два и два. – А-а. Понял.
Она не поднимала на меня глаз.
– Нельсон – отец ребенка, – тихо проговорил я.
Она пожала плечами. По ее щеке скатилась слеза.
– Они, возможно, даже не понимали, что делают, когда это случилось. Они просто… – Молли тряхнула головой и замолчала.
– Это объясняет то, почему заклятие покалечило Нельсона куда более жестоко.
– Не понимаю. Я не причиняла ему вреда.
– Я не думаю, чтобы ты сделала это намеренно. – Я махнул рукой, повернув ее ладонью вверх. – Магия исходит из самых разных мест. Но в первую очередь из твоих эмоций. Они влияют почти на все, что ты можешь делать. Ты злилась на Нельсона, когда накладывала на него заклятие. Отравила все это своей злостью.
– Я не калечила их, – упрямо повторила она. – Я спасла им жизнь.
– Мне кажется, ты не понимаешь, что сделала не так.
Молли резко повернулась ко мне.
– Я не калечила их! – взвизгнула она.
Воздух внезапно буквально затрещал от напряжения: неясной, неопределенной энергии, исходящей от визжащей девушки. Энергии этой более чем хватило бы на то, чтобы сотворить что-то неприятное, и было совершенно ясно, что девчонка абсолютно не контролирует свою силу. Я покачал головой и, описав левой рукой с растопыренными пальцами полукруг в воздухе, собрал энергию, порожденную ее эмоциями, и заземлил, пока никто не пострадал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66