– с волнением спросил он.
– Черт ее знает. Серега не спросил.
– Так пусть спросит. Самое важное как всегда забыл! Или ты спроси.
– Я вообще с ней разговаривать больше не хочу.
– Боишься ее, что ли? – подколол приятеля Лешка.
– Да она отмороженная. Рокеры все такие. У них, наверно, от наркотиков крыша съезжает и тормоза слетают… Слушай, может, она наркоманка? – воодушевился новой темой Славик. – А что, похоже! Давай слух распустим!
Лешка внезапно рассердился.
– Только попробуй, – угрожающе сказал он, – тебя просил информацию собрать, а не слухи распускать…
– Ну ты точно влюбился! – сделал выводы Славик и бросил трубку.
Почти неделя прошла с того дня, как новенькая в первый раз появилась в школе. Сперва все шло своим чередом. Покрышкина приходила, сидела в гордом одиночестве на уроках и уходила, окутанная покровом тайны и шлейфом домыслов. Но в четверг, в предпоследний учебный день перед зимними каникулами, на последнем уроке Покрышкина отмочила такое, что Славкина болтовня о наркоманках показалась Лешке, да и не только ему, самой что ни на есть правдой.
Всемирная литература считалась полуфакультативным предметом, на котором можно слегка расслабиться, тем более что она шла шестым уроком. Училка рассказывала что-то о творчестве Диккенса, класс тихонько гудел, все занимались своими делами. Лешка со Славкой увлеченно играли в морской бой. Тут с соседнего ряда донесся странный шум. Лешка обернулся как раз вовремя, чтобы не пропустить самое интересное.
Произошло следующее. Покрышкина, распластавшись на парте, мирно дремала, важная и надменная даже во сне. Тут с передней парты к ней повернулась классная «дива» Машенька Кравченко.
– У тебя запасной ручки случайно нет? – спросила она новенькую, лучезарно ей улыбнувшись.
Это была специальная улыбка – для покорения сердец. Если бы Машенька улыбнулась такой улыбкой Лешке, он бы мгновенно отдал ей и ручку, и сердце, и все, что она попросит. Но на дурную Покрышкину эта улыбка произвела обратное впечатление.
293
АННА ГУРОВА
– Чего лыбишься? – мрачно спросила она. – Шапито приехало?
Машенька тут же погасила улыбку, а глаза у нее стали нехорошие.
– Ручки, говорю, запасной нет?
– Нету, – буркнула Покрышкина.
– А я вижу, что есть, – ядовито сказала Машенька, заглядывая в пенал Покрышкиной, лежащий перед ней на парте. Пенал был знатный, с электронным переводчиком, калькулятором и кучей всякого добра, в том числе и парок-тройкой авторучек.
Покрышкина молча закрыла пенал и снова распласталась на парте, готовясь спать дальше. Однако Маша так легко сдаваться не собиралась.
– Красивая барсеточка, – промурлыкала она, раскрывая пенал, и вытащила наружу электронный переводчик. – Ой, какая прелесть! Можно, я посмотрю?
– Положи на место.
Машенька бросила на Покрышкину испытующий взгляд, хихикнула, схватила переводчик и унесла добычу на свою парту.
– Я только посмотрю, как он работает! – прощебетала она через плечо. Покрышкина несколько секунд смотрела в спину Маши тяжелым взглядом. Потом приподнялась, схватила ее за русую косу и с силой рванула на себя. Машенька громко ахнула, взвизгнула, переводчик со стуком упал на парту. Все обернулись к ней, учительница удивленно замолчала. Покрышкина перегнулась через парту, забрала переводчик, спрятала его в пенал и уселась на место как ни в чем не бывало.
Потом, конечно, начался скандал. Машенькины вопли: «Сумасшедшая! Маньячка! Я же тебе сейчас глаза выцарапаю!», всеобщий шум и гам, тщетные попытки училки успокоить класс…
Покрышкина сидела молча и только самодовольно усмехалась. На ее лице было написано глубокое презрение к человечеству.
Глава 28
Частный случай победы добра над злом
Бесконечный урок мировой литературы, слава Богу, закончился. Ники нарочито неторопливо собрала рюкзачок и пошла в гардероб, чувствуя, как новые одноклассники провожают ее косыми взглядами. Окруженная группкой подружек, громко ярилась эта манерная стерва Машка, суля Ники всяческие беды. Все развивалось именно так, как предсказал Толик. Хоть он и не помог ей стать рок-звездой, но надо отдать ему должное – жизнь он знал. С самого первого мгновения в новой школе Ники поняла, что ей здесь будет тяжело. Но чтобы настолько…
Это была не жизнь, а один непрерывный бой. Каждую минуту Ники чувствовала себя словно во вражеском стане. Казалось, даже воздух в школе пропитан недоброжелательностью. Сначала, когда Ники откровенно игнорировали, было даже лучше. Подумать только – два дня с ней никто вообще не разговаривал! Завистливые, враждебные взгляды девчонок, насмешливые ухмылки парней, которым только дай повод поиздеваться… И вот сегодня прорвалось. Однокласснички показали себя во всей красе в лице ведьмы Машки.
«Она ведь нарочно ко мне прицепилась, – думала Ники, перебирая на вешалке в гардеробе чужие куртки в поисках собственной одежды, – чтобы устроить „проверку на вшивость". Я, как увидела ее фальшивую улыбочку, так сразу поняла – затевает гадость. Ну что ж – чего хотела, то и получила. Больше небось не полезет».
На самом деле, Ники была довольна своим поведением в конфликте с Машкой. Хотя сердце у Ники чуть не выпрыгнуло от страха, когда она схватила Машку за косу, а та заверещала, как припадочная, все прошло на высоте.
«Все путем, – подумала Ники, – вырабатываются нужные рефлексы. Самозащита на автомате. Я показала силу, как меня учил Толик. Теперь меня все будут уважать и бояться».
В гардеробе уже начали появляться ученики, но из ее класса еще никто не пришел. Впрочем, Ники еще далеко не всех знала в лицо, а по именам и того меньше. Она заторопилась, завязывая длинные шнурки «гриндерсов». После похода на Леннаучфильм ботинки приобрели черно-бурый оттенок, скукожились и потрескались, но уцелели. Остальную одежду, к сожалению, пришлось выкинуть. Ники сама не понимала, как она ухитрилась не получить там химических ожогов. Она ведь и стен касалась, и дверей, и на пол упала… Особенно жалко было куртку «мечта авиатора». Ники не была уверена, что Толик купит ей новую, такую же. Кожаный плащ вот покупать отказался наотрез, да еще и высмеял. После неудачного визита к Эрлину отцовский энтузиазм Толика вообще как-то скис. Видимо, замучила совесть. Пару раз он звонил узнать, как дела, один раз подвез из школы – и пропал. Ники казалось, что мама этим в глубине души очень довольна. Саму же Ники больше всего интересовало одно – купит ли ей Толик гитару «фендер стратокастер», которую она выбрала по каталогу. Гитара стоила дьявольски дорого – полторы тысячи долларов. «Если Толик расщедрится на гитару, – думала Ники, – я, пожалуй, освобожу его от всех остальных отцовских обязанностей – водить меня по кафе, развлекать, покупать барахло, устраивать карьеру…»
Закончив с ботинками, Ники протянула руку к старой куртке и вдруг заметила, что за ней наблюдают. У входа в гардероб стояли двое парней из ее нового класса. Ники узнала обоих и сразу напряглась. Один из них, с наглыми круглыми глазами, по имени Славик, в первый же день попытался отобрать у нее электронный переводчик и после этого даже не скрывал враждебности. Его белобрысый приятель, Алешка Завьялов, насмешничал у нее за спиной и к тому же непрерывно за ней шпионил. Вот и сейчас парни, делая вид, что разговаривают, искоса на нее посматривали. Ники невольно стало не по себе.
«Они ждут меня, – подумала она. – Готовься, Ники. Сейчас на тебя начнут наезжать».
– Вон она, куртку ищет, – вполголоса сказал Славка. – Маньячка. Машка говорит, чуть косу ей не оторвала. Директрисе на нее нажаловаться собирается.
Лешка раздраженно махнул рукой, занятый совсем другими мыслями.
– Может, не надо с ней сейчас разговаривать? – встревоженно взглянул на него приятель. – Не самый подходящий момент для объяснений. Кто ее знает, как она отреагирует? Может, в горло тебе вцепится? Это ж клиника…
– Не клиника, – буркнул Лешка. – Хуже.
Инцидент на последнем уроке его скорее развеселил, чем возмутил. Но только до того мгновения, пока он случайно не увидел выражение лица Покрышкиной. Раньше – в смысле, до знакомства с сянем – он бы на это и внимания не обратил. Но с недавних пор поневоле начал видеть некоторые вещи, которых почему-то не видели другие. Хотя далеко не всегда это было приятно. Некоторые вещи он предпочел бы не видеть. Покрышкина ему сначала почти понравилась. Но после сегодняшнего…
– Это не клиника, а презрение, – сказал он. – Люди для нее – пустое место. Ей наплевать, что о ней думают, и она ведет себя с окружающими, как хочет.
– Я же говорю – ненормальная.
– Нет, – возразил Лешка. – Некоторые люди живут по закону джунглей: кто сильнее, тот и прав. Вот Покрышкина и считает, что она круче всех нас. А значит, можно ни с кем не считаться.
– Ну да… – растерянно протянул Славка. – Так я не понял, чего ты от нее сейчас-то хочешь?
– Поучить ее. Объяснить, что у нас тут живут по другим законам.
Славка ухмыльнулся.
– А, седло ей поправить? Чтобы не считала себя самой главной?
– Вот именно, – мрачно сказал Лешка. – Поставить на место. В чисто терапевтических целях. Для ее же блага… и блага окружающих.
– Чего, прямо сейчас?
– А зачем тянуть?
Славка покосился на новенькую, встретился с ней взглядом и торопливо отвернулся. Ему было стыдно признаться самому себе, но он ее почему-то боялся. Это и раздражало, и злило, и вообще с этим позором надо было что-то делать.
– Ну, давай, – решительно сказал он, – пошли, промоем ей мозги.
Покрышкина, увидев, что парни направляются к ней, попятилась и забилась в угол между вешалкой и стеной. На лице у нее застыло неприятное высокомерное выражение.
– Эй, ты, как тебя там… Покрышкина! – с ходу налетел на нее Славка. – Ты че творишь, ваще? Совсем крыша стекла?
– Подожди, – отстранил его Лешка. – Дай я с ней сам поговорю.
Он шагнул вперед, придвинулся к Покрышкиной, нагнулся, поймал ее взгляд. Враждебный, затравленный.
– Значит так, Вероника, – заговорил он глухим голосом, чувствуя, как кровь приливает к его щекам, – я буду говорить, а ты слушай. Не знаю, откуда ты такая дурная взялась, но тут у нас свои правила. Нам тут отморозки не нужны. Если не нравится – отправляйся к себе обратно.
Покрышкина быстро оглянулась, как будто в поисках путей к отступлению. Не найдя таковых, наклонила голову и засопела, глядя на Лешку с откровенной ненавистью. Лешка, хотя и собирался выступить в роли бесстрастного справедливого судьи, почувствовал, что начинает злиться.
– Я это говорю для твоего же блага, – сделал он еще одну попытку достучаться до совести Покрышкиной. – Зачем ты с самого начала настраиваешь всех против себя? Тебе это что, удовольствие доставляет?
– Да она маньячка! – встрял Славка. – В дурку ее отправить!
– Замолкни! – рявкнул Лешка.
Покрышкина продолжала молчать. Лешка заметил, что на ее лбу выступили капельки пота. Все-таки ей не наплевать, удовлетворенно отметил он. Боится, змея!
На мгновение Лешке даже стало ее жалко, но он усилием воли преодолел эту слабость. «Никаких компромиссов со злом!» – вспомнил он слова сяня. Распознавать зло в любом обличье и бороться с ним до конца.
Лешка надвинулся на Покрышкину – она вжалась в стену, хотя, казалось, дальше вжиматься было уже некуда.
– Меня не интересует, что у тебя папаша бандит, – угрожающе сказал он. – Мне по барабану, рокерша ты или рэперша. Беспредела у нас тут не будет. Я сам за тобой буду следить, чтобы ты сидела тихо. Если еще увижу, что наезжаешь на кого-нибудь, я тебе устрою такое… Поняла?
– А я помогу, – поддакнул Славка. – Так напинаем, что быстро улетишь туда, откуда приперлась…
Лешка, решив, что на сегодня хватит, отодвинулся. Вдруг Покрышкина поглядела ему в лицо и улыбнулась. Если бы кто-то мог в этот момент заглянуть к ней в сознание, то увидел бы такую картину: в Лешкино горло вонзается черный обсидиановый коготь. Лешка этого увидеть не мог, но все равно побагровел от злости. Такой издевательской, наглой, вызывающей улыбкой ему не улыбался еще ни один человек. Если бы на него так посмотрел парень, ответ был бы однозначным. Так что Лешка и сам не заметил, как легонько, в чисто воспитательных целях, съездил девчонке по уху.
Покрышкина тихонько пискнула, ее голова мотнулась в сторону, и через мгновение накрашенные зеленым лаком ногти больно впились Лешке в запястье. Оттолкнув Покрышкину, Лешка отскочил назад. На руке остались царапины. Покрышкина забилась в угол, как паучиха, и замерла там, моргая глазищами. Славка нервно рассмеялся.
– Вовремя ты вырвался! Еще бы секунда, и перегрызла бы горло.
– Да пошел ты, – буркнул Лешка, оглядываясь.
В дверях раздевалки уже торчали чьи-то физиономии. Лешка помрачнел. Устраивать разборки при свидетелях он не собирался.
– Эй, ты, – бросил он Покрышкиной, отступая в сторону, – вали отсюда.
Покрышкина не заставила себя просить дважды – схватила куртку, зыркнула на него напоследок и убежала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Черт ее знает. Серега не спросил.
– Так пусть спросит. Самое важное как всегда забыл! Или ты спроси.
– Я вообще с ней разговаривать больше не хочу.
– Боишься ее, что ли? – подколол приятеля Лешка.
– Да она отмороженная. Рокеры все такие. У них, наверно, от наркотиков крыша съезжает и тормоза слетают… Слушай, может, она наркоманка? – воодушевился новой темой Славик. – А что, похоже! Давай слух распустим!
Лешка внезапно рассердился.
– Только попробуй, – угрожающе сказал он, – тебя просил информацию собрать, а не слухи распускать…
– Ну ты точно влюбился! – сделал выводы Славик и бросил трубку.
Почти неделя прошла с того дня, как новенькая в первый раз появилась в школе. Сперва все шло своим чередом. Покрышкина приходила, сидела в гордом одиночестве на уроках и уходила, окутанная покровом тайны и шлейфом домыслов. Но в четверг, в предпоследний учебный день перед зимними каникулами, на последнем уроке Покрышкина отмочила такое, что Славкина болтовня о наркоманках показалась Лешке, да и не только ему, самой что ни на есть правдой.
Всемирная литература считалась полуфакультативным предметом, на котором можно слегка расслабиться, тем более что она шла шестым уроком. Училка рассказывала что-то о творчестве Диккенса, класс тихонько гудел, все занимались своими делами. Лешка со Славкой увлеченно играли в морской бой. Тут с соседнего ряда донесся странный шум. Лешка обернулся как раз вовремя, чтобы не пропустить самое интересное.
Произошло следующее. Покрышкина, распластавшись на парте, мирно дремала, важная и надменная даже во сне. Тут с передней парты к ней повернулась классная «дива» Машенька Кравченко.
– У тебя запасной ручки случайно нет? – спросила она новенькую, лучезарно ей улыбнувшись.
Это была специальная улыбка – для покорения сердец. Если бы Машенька улыбнулась такой улыбкой Лешке, он бы мгновенно отдал ей и ручку, и сердце, и все, что она попросит. Но на дурную Покрышкину эта улыбка произвела обратное впечатление.
293
АННА ГУРОВА
– Чего лыбишься? – мрачно спросила она. – Шапито приехало?
Машенька тут же погасила улыбку, а глаза у нее стали нехорошие.
– Ручки, говорю, запасной нет?
– Нету, – буркнула Покрышкина.
– А я вижу, что есть, – ядовито сказала Машенька, заглядывая в пенал Покрышкиной, лежащий перед ней на парте. Пенал был знатный, с электронным переводчиком, калькулятором и кучей всякого добра, в том числе и парок-тройкой авторучек.
Покрышкина молча закрыла пенал и снова распласталась на парте, готовясь спать дальше. Однако Маша так легко сдаваться не собиралась.
– Красивая барсеточка, – промурлыкала она, раскрывая пенал, и вытащила наружу электронный переводчик. – Ой, какая прелесть! Можно, я посмотрю?
– Положи на место.
Машенька бросила на Покрышкину испытующий взгляд, хихикнула, схватила переводчик и унесла добычу на свою парту.
– Я только посмотрю, как он работает! – прощебетала она через плечо. Покрышкина несколько секунд смотрела в спину Маши тяжелым взглядом. Потом приподнялась, схватила ее за русую косу и с силой рванула на себя. Машенька громко ахнула, взвизгнула, переводчик со стуком упал на парту. Все обернулись к ней, учительница удивленно замолчала. Покрышкина перегнулась через парту, забрала переводчик, спрятала его в пенал и уселась на место как ни в чем не бывало.
Потом, конечно, начался скандал. Машенькины вопли: «Сумасшедшая! Маньячка! Я же тебе сейчас глаза выцарапаю!», всеобщий шум и гам, тщетные попытки училки успокоить класс…
Покрышкина сидела молча и только самодовольно усмехалась. На ее лице было написано глубокое презрение к человечеству.
Глава 28
Частный случай победы добра над злом
Бесконечный урок мировой литературы, слава Богу, закончился. Ники нарочито неторопливо собрала рюкзачок и пошла в гардероб, чувствуя, как новые одноклассники провожают ее косыми взглядами. Окруженная группкой подружек, громко ярилась эта манерная стерва Машка, суля Ники всяческие беды. Все развивалось именно так, как предсказал Толик. Хоть он и не помог ей стать рок-звездой, но надо отдать ему должное – жизнь он знал. С самого первого мгновения в новой школе Ники поняла, что ей здесь будет тяжело. Но чтобы настолько…
Это была не жизнь, а один непрерывный бой. Каждую минуту Ники чувствовала себя словно во вражеском стане. Казалось, даже воздух в школе пропитан недоброжелательностью. Сначала, когда Ники откровенно игнорировали, было даже лучше. Подумать только – два дня с ней никто вообще не разговаривал! Завистливые, враждебные взгляды девчонок, насмешливые ухмылки парней, которым только дай повод поиздеваться… И вот сегодня прорвалось. Однокласснички показали себя во всей красе в лице ведьмы Машки.
«Она ведь нарочно ко мне прицепилась, – думала Ники, перебирая на вешалке в гардеробе чужие куртки в поисках собственной одежды, – чтобы устроить „проверку на вшивость". Я, как увидела ее фальшивую улыбочку, так сразу поняла – затевает гадость. Ну что ж – чего хотела, то и получила. Больше небось не полезет».
На самом деле, Ники была довольна своим поведением в конфликте с Машкой. Хотя сердце у Ники чуть не выпрыгнуло от страха, когда она схватила Машку за косу, а та заверещала, как припадочная, все прошло на высоте.
«Все путем, – подумала Ники, – вырабатываются нужные рефлексы. Самозащита на автомате. Я показала силу, как меня учил Толик. Теперь меня все будут уважать и бояться».
В гардеробе уже начали появляться ученики, но из ее класса еще никто не пришел. Впрочем, Ники еще далеко не всех знала в лицо, а по именам и того меньше. Она заторопилась, завязывая длинные шнурки «гриндерсов». После похода на Леннаучфильм ботинки приобрели черно-бурый оттенок, скукожились и потрескались, но уцелели. Остальную одежду, к сожалению, пришлось выкинуть. Ники сама не понимала, как она ухитрилась не получить там химических ожогов. Она ведь и стен касалась, и дверей, и на пол упала… Особенно жалко было куртку «мечта авиатора». Ники не была уверена, что Толик купит ей новую, такую же. Кожаный плащ вот покупать отказался наотрез, да еще и высмеял. После неудачного визита к Эрлину отцовский энтузиазм Толика вообще как-то скис. Видимо, замучила совесть. Пару раз он звонил узнать, как дела, один раз подвез из школы – и пропал. Ники казалось, что мама этим в глубине души очень довольна. Саму же Ники больше всего интересовало одно – купит ли ей Толик гитару «фендер стратокастер», которую она выбрала по каталогу. Гитара стоила дьявольски дорого – полторы тысячи долларов. «Если Толик расщедрится на гитару, – думала Ники, – я, пожалуй, освобожу его от всех остальных отцовских обязанностей – водить меня по кафе, развлекать, покупать барахло, устраивать карьеру…»
Закончив с ботинками, Ники протянула руку к старой куртке и вдруг заметила, что за ней наблюдают. У входа в гардероб стояли двое парней из ее нового класса. Ники узнала обоих и сразу напряглась. Один из них, с наглыми круглыми глазами, по имени Славик, в первый же день попытался отобрать у нее электронный переводчик и после этого даже не скрывал враждебности. Его белобрысый приятель, Алешка Завьялов, насмешничал у нее за спиной и к тому же непрерывно за ней шпионил. Вот и сейчас парни, делая вид, что разговаривают, искоса на нее посматривали. Ники невольно стало не по себе.
«Они ждут меня, – подумала она. – Готовься, Ники. Сейчас на тебя начнут наезжать».
– Вон она, куртку ищет, – вполголоса сказал Славка. – Маньячка. Машка говорит, чуть косу ей не оторвала. Директрисе на нее нажаловаться собирается.
Лешка раздраженно махнул рукой, занятый совсем другими мыслями.
– Может, не надо с ней сейчас разговаривать? – встревоженно взглянул на него приятель. – Не самый подходящий момент для объяснений. Кто ее знает, как она отреагирует? Может, в горло тебе вцепится? Это ж клиника…
– Не клиника, – буркнул Лешка. – Хуже.
Инцидент на последнем уроке его скорее развеселил, чем возмутил. Но только до того мгновения, пока он случайно не увидел выражение лица Покрышкиной. Раньше – в смысле, до знакомства с сянем – он бы на это и внимания не обратил. Но с недавних пор поневоле начал видеть некоторые вещи, которых почему-то не видели другие. Хотя далеко не всегда это было приятно. Некоторые вещи он предпочел бы не видеть. Покрышкина ему сначала почти понравилась. Но после сегодняшнего…
– Это не клиника, а презрение, – сказал он. – Люди для нее – пустое место. Ей наплевать, что о ней думают, и она ведет себя с окружающими, как хочет.
– Я же говорю – ненормальная.
– Нет, – возразил Лешка. – Некоторые люди живут по закону джунглей: кто сильнее, тот и прав. Вот Покрышкина и считает, что она круче всех нас. А значит, можно ни с кем не считаться.
– Ну да… – растерянно протянул Славка. – Так я не понял, чего ты от нее сейчас-то хочешь?
– Поучить ее. Объяснить, что у нас тут живут по другим законам.
Славка ухмыльнулся.
– А, седло ей поправить? Чтобы не считала себя самой главной?
– Вот именно, – мрачно сказал Лешка. – Поставить на место. В чисто терапевтических целях. Для ее же блага… и блага окружающих.
– Чего, прямо сейчас?
– А зачем тянуть?
Славка покосился на новенькую, встретился с ней взглядом и торопливо отвернулся. Ему было стыдно признаться самому себе, но он ее почему-то боялся. Это и раздражало, и злило, и вообще с этим позором надо было что-то делать.
– Ну, давай, – решительно сказал он, – пошли, промоем ей мозги.
Покрышкина, увидев, что парни направляются к ней, попятилась и забилась в угол между вешалкой и стеной. На лице у нее застыло неприятное высокомерное выражение.
– Эй, ты, как тебя там… Покрышкина! – с ходу налетел на нее Славка. – Ты че творишь, ваще? Совсем крыша стекла?
– Подожди, – отстранил его Лешка. – Дай я с ней сам поговорю.
Он шагнул вперед, придвинулся к Покрышкиной, нагнулся, поймал ее взгляд. Враждебный, затравленный.
– Значит так, Вероника, – заговорил он глухим голосом, чувствуя, как кровь приливает к его щекам, – я буду говорить, а ты слушай. Не знаю, откуда ты такая дурная взялась, но тут у нас свои правила. Нам тут отморозки не нужны. Если не нравится – отправляйся к себе обратно.
Покрышкина быстро оглянулась, как будто в поисках путей к отступлению. Не найдя таковых, наклонила голову и засопела, глядя на Лешку с откровенной ненавистью. Лешка, хотя и собирался выступить в роли бесстрастного справедливого судьи, почувствовал, что начинает злиться.
– Я это говорю для твоего же блага, – сделал он еще одну попытку достучаться до совести Покрышкиной. – Зачем ты с самого начала настраиваешь всех против себя? Тебе это что, удовольствие доставляет?
– Да она маньячка! – встрял Славка. – В дурку ее отправить!
– Замолкни! – рявкнул Лешка.
Покрышкина продолжала молчать. Лешка заметил, что на ее лбу выступили капельки пота. Все-таки ей не наплевать, удовлетворенно отметил он. Боится, змея!
На мгновение Лешке даже стало ее жалко, но он усилием воли преодолел эту слабость. «Никаких компромиссов со злом!» – вспомнил он слова сяня. Распознавать зло в любом обличье и бороться с ним до конца.
Лешка надвинулся на Покрышкину – она вжалась в стену, хотя, казалось, дальше вжиматься было уже некуда.
– Меня не интересует, что у тебя папаша бандит, – угрожающе сказал он. – Мне по барабану, рокерша ты или рэперша. Беспредела у нас тут не будет. Я сам за тобой буду следить, чтобы ты сидела тихо. Если еще увижу, что наезжаешь на кого-нибудь, я тебе устрою такое… Поняла?
– А я помогу, – поддакнул Славка. – Так напинаем, что быстро улетишь туда, откуда приперлась…
Лешка, решив, что на сегодня хватит, отодвинулся. Вдруг Покрышкина поглядела ему в лицо и улыбнулась. Если бы кто-то мог в этот момент заглянуть к ней в сознание, то увидел бы такую картину: в Лешкино горло вонзается черный обсидиановый коготь. Лешка этого увидеть не мог, но все равно побагровел от злости. Такой издевательской, наглой, вызывающей улыбкой ему не улыбался еще ни один человек. Если бы на него так посмотрел парень, ответ был бы однозначным. Так что Лешка и сам не заметил, как легонько, в чисто воспитательных целях, съездил девчонке по уху.
Покрышкина тихонько пискнула, ее голова мотнулась в сторону, и через мгновение накрашенные зеленым лаком ногти больно впились Лешке в запястье. Оттолкнув Покрышкину, Лешка отскочил назад. На руке остались царапины. Покрышкина забилась в угол, как паучиха, и замерла там, моргая глазищами. Славка нервно рассмеялся.
– Вовремя ты вырвался! Еще бы секунда, и перегрызла бы горло.
– Да пошел ты, – буркнул Лешка, оглядываясь.
В дверях раздевалки уже торчали чьи-то физиономии. Лешка помрачнел. Устраивать разборки при свидетелях он не собирался.
– Эй, ты, – бросил он Покрышкиной, отступая в сторону, – вали отсюда.
Покрышкина не заставила себя просить дважды – схватила куртку, зыркнула на него напоследок и убежала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54