— Вы по объявлению? — спросил подобревший голос.
— Ну да! — обрадованно закричала Надежда. — Точно, по объявлению!
— Странно, я ведь только сегодня утром объявление отнесла, сказали, что только через неделю… — пробормотала женщина.
— Так вы сдаете квартиру или нет? — недовольно спросила Надежда. — Если не сдаете, то зачем объявление давали?
— Сдаю! — Женщина сбавила тон.
— Адрес говорите! — торопила Надежда. — А то у меня тут еще пять номеров…
Квартира оказалась в печально знаменитом районе возле площади Мужества, на проспекте Шверника, который после перестройки заново переименовали во Второй Муринский. Любой житель нашего города знает, что на площади Мужества вот уже много лет ремонтируют метро. И каждый год обещают, что уж в будущем-то году пустят поезда. Но годы проходят, а воз, как справедливо заметил баснописец дедушка Крылов, и ныне там…
Народ, живущий в окрестностях, кое-как приспособился. Самые удачливые и обеспеченные поменяли квартиры в этом районе на центр или на развитую окраину. Некоторые бегают по утрам через парк Лесотехнической академии к следующей работающей станции метро, утешая себя тем, что это чрезвычайно полезно для здоровья. Многие купили машины. Осталось все равно много людей, которые пользуются маршрутками. Юркие микроавтобусы снуют во все стороны, как жучки-водомерки на поверхности пруда.
Сидя в маршрутке Надежда размышляла, как не повезло жителям окраинных районов в смысле переименования улиц. Отчего-то вышел указ переименовать только те улицы, которые имели старое название. Таким образом на карту города вернулся например Вознесенский проспект и красивейшая улица города — Казанская, бывшая Плеханова. А как быть тем обывателям, которые поселились, например, на проспекте Солидарности или на бульваре Новаторов?
Надежде очень бы хотелось познакомиться с теми людьми, которые заседали в свое время в Комитете по названиям улиц, и задать им прямой вопрос, каким местом они думали, когда придумывали названия? Ну сами посудите, та же площадь Мужества, проспект Солидарности, улица Верности… Если уж решили перечислять все основные добродетели, то почему нет в городе улицы Щедрости, площади Трудолюбия, переулка Смирения или проспекта, допустим, Умеренности? Главных добродетелей, помнила Надежда, всего семь, но ведь есть же еще вспомогательные! Например, улица Благонравия, площадь Прилежания, бульвар Усидчивости, Чистоплотный проезд…
Так нет, чиновники отчего-то решили называть улицы исключительно именами великих людей! И если против поэта Есенина или художника Кустодиева Надежда ничего не имеет против, так как хорошо помнит некоторые их произведения («Клен ты мой опавший» и «Купчиха за чаем»), то скажите на милость, кто такой Шверник?
Нет, Боже упаси, она вовсе не хочет обижать незнакомого человека, тем более что он давно умер. Возможно, он был скромен в быту и морально устойчив, имел хороший характер, любил детей и домашних животных, но кто его знает? Нет, все-таки хорошо, что улицу переименовали обратно.
Вот и нужный дом — большой, кирпичный, когда-то тут был спортивный магазин, а теперь — продуктовый. Надежда обошла дом, все парадные были оборудованы домофонами.
Нужная квартира находилась на девятом, последнем, этаже, но женский голос крикнул, чтобы Надежда доезжала до восьмого, иначе лифт не раскроется. Ничуть не удивившись такому повороту событий, лишь обрадовавшись, что хоть до восьмого этажа можно доехать, Надежда нажала кнопку.
Лифт с кряхтением и клацаньем пополз вверх и застрял между пятым и шестым. Привыкшая к коммунальным ,неприятностям, Надежда Николаевна не стала впадать в панику, а сразу же нажала кнопку вызова. Кнопка запала, да так и осталась. Пленница лифта подняла голову и увидела, что на месте динамика зияет дыра. Стало несколько неуютно.
Еще минут десять Надежда пыталась нажать подряд все кнопки. Лифт оставался недвижим. Она поняла, что нужно звать на помощь. Лифт был старый, располагался в шахте, затянутой сеткой, и двери кабины можно было открыть самостоятельно. Но не двери шахты, в чем Надежда убедилась, подергав ручку. Все это напоминало старый советский фильм, где некто Огурцов вот так же застрял между этажами, и заботливая секретарша пропихивала для него сквозь сетку сосиски с макаронами.
Надежде захотелось есть и пить. А также посидеть на мягком диване. В лифте сидеть было не на чем.
Тут, на ее счастье, судьба послала доброго самаритянина в лице рыжего мальчишки лет десяти.
— Эй! — крикнула Надежда, присев на корточки, так как ее ноги находились на уровне лица мальчишки. — Слушай, как мне отсюда выйти? Лифтера никак не вызвать…
Мальчишка поднял голову и внимательно изучил Надежду. Она сделала жалобное лицо.
— Вы торопитесь? — вежливо спросил мальчишка, и глаза его блеснули.
Надежда предпочла не отреагировать на хитрый блеск глаз и подтвердила, что очень торопится.
— Тогда прыгайте, — посоветовал мальчишка, — отталкивайтесь посильнее, лифт и опустится.
Делать было нечего, и Надежда подпрыгнула.
— Сильнее! — сказал мальчишка. — А то ничего не выйдет.
Пленница оттолкнулась сильнее и взлетела в воздух чуть не на полметра. После ее приземления лифт чуть опустился. Дело пошло на лад.
В последующие двадцать минут Надежда Николаевна усиленно прыгала, лифт нехотя опускался.
— Сильнее! — приказывал мальчишка. — Теперь в левый угол, потом в правый…
Надежда никогда не думала, что она в такой хорошей форме. И уже предвкушала, как она будет хвастаться перед Алкой Тимофеевой.
Хотя, если бы Алка застряла в лифте, ей понадобилось бы подпрыгнуть всего один раз, лифт мигом прекратил бы безобразничать.
Когда до лестничной площадки оставалось сантиметров пятьдесят. Надежда остановилась передохнуть.
— Устали? — осведомился мальчишка.
— Угу! — созналась Надежда, утирая пот со лба.
— Ну тогда ладно.
С этими словами юный инквизитор поковырял какой-то проволочкой в замке, и ручка мигом повернулась. Путь был свободен.
— Постой, — проговорила ошеломленная Надежда, до которой с трудом доходило очевидное. — Ты, стало быть, мог и раньше дверцу открыть? Зачем же ты меня прыгать заставил?
— Интересно было, сколько вы продержитесь, — сохраняя на лице самую серьезную мину ответил паршивец.
— Ах ты! — Надежда выпрыгнула из лифта, но малолетнего преступника и след простыл.
Незачем говорить, что, позвонив в дверь нужной квартиры. Надежда Николаевна была в самом отвратительном настроении.
— Лифт у вас ужасный! — заявила она открывшей хозяйке, чем, надо сказать, не произвела на ту ни малейшего впечатления. — Ну показывайте хоромы!
Хоромы были явно не царские — крошечная однокомнатная квартирка, такая, же неопрятная, как хозяйка, — полная тетка неопределимого возраста в жиденьких кудряшках.
— Что это беспорядок такой? — брезгливо удивилась Надежда, войдя в образ.
— Уборку делаю! — не смутилась тетка. — Тут такое было, когда пришла… А вы для себя жилье ищете?
— Я похожа на человека, который ищет съемное жилье? — рассердилась для виду Надежда.
— Всякое бывает, — неуверенно заявила тетка.
— Не для себя, конечно, — вздохнула Надежда, ища глазами место куда сесть.
Это оказалось затруднительно, потому что на диване была навалена женская одежда, и на двух присутствующих в комнате стульях тоже.
— Племянница у меня объявилась, — сообщила Надежда. — Да ладно бы еще родной сестры дочка, а то двоюродной, седьмая вода на киселе… Вдруг сваливается как снег на голову, аж из самого Владивостока. Климат ей, видите ли, там не подходит, можно подумать, что, у нас климат хороший!
— Это точно, — подтвердила хозяйка.
— А у меня сын, — продолжала Надежда, — жениться как раз собрался, девушка такая хорошая, из приличной семьи. А тут эта поселяется с нами в одной квартире и ходит по дому вот в таком халате! — Надежда показала в каком. — Ну куда это годится? Сын, конечно, на нее глаза пялит, невеста его недовольна. Вот решила квартиру снять этой, с позволения сказать, племяннице…
Тут Надежда подсчитала в уме, сколькими мифическими племянницами она обзавелась за последнее время и ужаснулась. Хозяйка же глядела косо:
— Если она будет сюда мужиков водить, то мне это тоже не нужно!
— Не будет! — Надежда поджала губы жестом несостоявшейся свекрови.
Тетка в ответ тоже поджала губы. Следовало признать, что у нее это получается лучше.
Тут Надежда спохватилась и решила перейти к делу, пока ее не выгнали из квартиры.
— Кто тут до этого жил? — спросила она самым незаинтересованным голосом, вроде бы для разговора.
— Девушка одна. — Хозяйка чуть помедлила. — Тут такое дело, скрывать не буду, все равно соседи расскажут. Умерла она! Не здесь, не бойтесь, — замахала она руками, — где-то за городом. А мне ничего не сообщили. У нее по сентябрь заплачено, я и не волнуюсь.
И тут вдруг звонит соседка — дескать, уже три недели не видали, не слыхали твою квартирантку. Я — на работу ей звонить, там как огорошили!..
— И никто не приходил, не спрашивал, вещами не интересовался? — продолжала допрос Надежда.
— Ни одна душа! Вот не знаю теперь что и делать, — хозяйка показала на разбросанные вещи, — мне чужого не нужно… И беспорядок такой тут… Но вы не думайте, я уберу…
Надежда давно уже незаметно оглядывала комнату. Беспорядок действительно был ужасный. Вся одежда вывалена из шкафа, на письменном столе валялись остатки каких-то бумаг. Ящики выдвинуты и почти пусты, только всякие мелочи типа старой стирательной резинки и ломаных карандашей. Все это очень напоминало картину разгрома на рабочем месте Горностаевой. Надежда сообразила, что неизвестный злоумышленник побывал, очевидно, не только в редакции, но и дома у Ирины, он очень хотел получить из компьютера то, над чем работала журналистка в последнее время.
Пока Надежда раздумывала, чем бы отвлечь хозяйку, судьба пошла ей навстречу. Зазвонил допотопный телефонный аппарат, стоявший в прихожей на такой же допотопной тумбочке. Хозяйка удалилась и надолго увлеклась разговором.
Надежда не теряла времени даром. Она подскочила к письменному столу и ткнула пальцем в кнопку включения компьютера. Зажегся зеленый огонек, но на мониторе не высветилось ровным счетом ничего. Надежда подождала немного, украдкой прислушиваясь к разговору в прихожей. Там перемывали косточки какой-то Клавке. Это надолго, решила Надежда. На темном экране монитора побежали какие-то полосы и буквы. Надежде захотелось треснуть по монитору кулаком, она едва удержала себя усилием воли. Она представила себе, как сидит и спокойно работает, и вдруг после обращения в Интернет или после пользования какой-нибудь сомнительной дискетой компьютер вот так гаснет и замирает. И никак не реагирует на обращения. Что делать, вирус.
Бывает со всяким. Надежда до сих пор бледнеет, когда вспоминает, что было у них в доме, когда она по неумению занесла вирус в их домашний компьютер. Ее муж человек очень вежливый и терпеливый. Но тогда наслушалась она такого, что лучше и не вспоминать.
Еще один такой случай с вирусом и придется разводиться, Надежда просто больше не в состоянии видеть мужа в такой ярости.
Глядя на темный экран, она даже слегка посочувствовала Ирине Горностаевой, во всяком случае очень ее понимала.
Надежда обошла столы увидела, что боковая стенка системного блока болтается свободно на винтах. Очевидно, кто-то пытался в свое время помочь Ирине починить компьютер, но не добился успеха. Она выдернула винты, глазам ее предстала внутренность системного блока. Надежда подергала все выступающие части и выдвинула какую-то плоскую штуку, которую после недолгих размышлений решила считать жестким диском, то есть основной частью компьютера, где записаны вообще все программы, а также любая важная информация. Были внутри еще скопления разноцветных проводов, конденсаторы и маленький вентилятор. Еще там было много пыли. Надежда чихнула и поскорее поставила боковую стенку на место.
Она еле успела спрятать жесткий диск в сумочку, как явилась хозяйка, глядевшая очень подозрительно, очевидно, до нее в прихожую дошли незнакомые звуки.
— Что это вы тут делаете? — сурово спросила хозяйка.
— Уходить собираюсь, — не менее сурово ответила Надежда, — скажу племяннице, она позвонит.
— Я извиняюсь, а паспорт ваш можно посмотреть?
— Это еще зачем? — Надежда была строга, как представитель РОНО на выпускных экзаменах. — Племянница придет, у нее и спрашивайте.
Они простились весьма холодно. Надежда не рискнула войти в лифт и спустилась пешком. Значит, думала она на ходу, злоумышленник посчитал домашний компьютер Ирины совершенно недееспособным и махнул на него рукой. У нее же есть на это счет свое собственное мнение. Она немедленно поедет сейчас в одно место, где могут помочь ее беде.
Если же там не помогут, то следует опустить руки и признаться в собственном бессилии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32