– Ладно, ребята, вы тут развлекайтесь дальше, а я уж пойду.
– Иди, милая, сегодня ничего тебе не обломится, – издевательски захохотала Ольга.
Я посмотрела вокруг, ища свою сумку. На глаза мне попалась ванночка с мороженым. Взяв в одну руку сумку, другой я схватила мороженое и со словами: «Это тебе на память!» – метнула ванночку в Аликину бывшую. Метила я в лицо, но она успела отвернуться и все попало на костюм. Пока мы скандалили, мороженое, вынутое мной из морозилки, успело растаять и теперь растеклось у этой заразы на плече, на спине, и немножко попало на юбку. Мороженое оказалось трехцветным: розовое, белое и крем-брюле очень красиво смотрелись на черном фоне. Бывшая вначале оторопела, но когда до нее дошло, что на костюм ценой в тысячу баксов вывалено полкило липкого мороженого, она просто задохнулась от злости и кинулась было ко мне, но Алик неожиданно ловко схватил ее сзади за руки и заломил их назад. Та охнула от боли и замолчала.
Сказать по правде, я сама не ожидала такого эффекта, поэтому тоже застыла на месте, любуясь. Костюм, можно сказать, пропал. Ни одна химчистка не примет.
Ольга опомнилась, начала извиваться в руках у Алика и шипеть, как разъяренная кошка.
– Да уходи ты! – крикнул мне Алик.
– Иду, иду, счастливо оставаться. До свидания, милая Оленька, приятно было познакомиться. Вряд ли вам поможет «Ариэль», боюсь, что тысячу баксов придется выбросить в помойку. А в общем, как говорится, извините за компанию.
Я аккуратно прикрыла за собой входную дверь и прислушалась. В квартире раздавался просто звериный вой и возня. Как бы она Алика не убила. Но меня это не касается, муж с женой сами разберутся.
Но, однако, и в историю же я попала. Нечего сказать, провела спокойный вечерок. Ах, Алик, он такой одинокий и безобидный! Из очень порядочной семьи, вспомнила я разговоры Иркиной мамаши. Сам из порядочной семьи, а женился на такой стерве. Это же уму непостижимо. Однако я все же получила какое-никакое удовлетворение, правда, довольно сомнительное. Я вспомнила, что томатным соусом Ольга облилась тоже из-за Алика, Этак мы с ним ей весь гардеробчик испортим! И мало еше этой стерве!
А вообще, я ужасно злилась на Алика. Приперся с розой, пригласил домой я и уши развесила, еще по головке его гладила. Но как же эта стерва его ненавидит!
Что он ей сделал? И как она чувствует, что он с кем-то встречается? Ведь, судя по всему, это не первый случай, когда она такое устраивает. И даже если все, что она говорила, вранье, все равно от этой странной парочки надо держаться подальше. Но вообще-то, очень хочется узнать, что же такое случилось три года назад? Опять меня одолело женское любопытство, сил нет. Что бы такое предпринять?
Есть идея! Где-то здесь в центре, у метро, подруга моей сестры Катерина торчит в книжном ларьке. Хоть ее американец и оставил ей денег, чтобы она не работала и спокойно готовилась к отъезду, Катька деньги потратила, отдала кому-то в долг, купила зачем-то тряпок, как будто там в Калифорнии не купит. Словом, деньги кончились, и Катерина торгует книжками. Вот она сидит собственной персоной и обсуждает с какой-то теткой очередной любовный роман из серии «Очарование». Владелец ларька держит Катерину на работе за то, что она честно прочитывает всю эту кучу любовных романов и никогда не путает имена героев.
– Привет, Маринка, ты ко мне или просто мимо идешь?
– Да вообще-то к тебе.
Тетка все никак не могла выбрать из двух романов и наконец взяла оба.
– Завтра обедать не буду, – пообещала она нам с Катькой и ушла, прижимая к сердцу свои романы.
– Подумай только, Маринка, как человек любит книги, она даже голодать согласна.
– Да брось ты, ей при ее комплекции лишний раз обед пропустить только полезно! А я к тебе вот по какому вопросу. Брось все, напряги извилины. Вспомни такого из параллельного класса Альберта Румянцева!
– Альбертик? Ну, ты даешь! Чего мне вспоминать, я его и так помню. А то ты голову морочишь – Алик, Алик, сказала бы сразу, что Альбертик! Как он сейчас?
– Привет тебе передавал.
– Спасибо, а ты что с ним… – Катька сделала большие глаза.
– Да нет, так, разговоры одни. Ты скажи, знаешь что-нибудь про его жизнь после школы?
– Ну, поступил он в университет, на финское или на шведское. Как закончил, сразу женился. Нашел ее там же, в университете.
– А когда развелся?
– Да, развелся. Что-то там такое было… Слушай, я позвоню Алке Семеновой и все выясню. Она у них в классе все про всех знает.
– Давай, Катерина, только не тяни. Заходи к нам или звякни. Ну, целую!
Алик сидел в кресле, закрыв лицо руками. Все кончено, он больше не может терпеть. Просто физически не может. Должен же быть у человека какой-то предел. Три года адовых мучений. Он все время в напряжении. За эти три года он не раз задавал себе вопрос: «за что?» Что он сделал неправильно, что она с ним так обошлась?
Они поженились, когда ему было двадцать четыре. Рано, конечно, но после смерти матери он очень страдал от одиночества. Ольгу он очень любил. Возможно, он ее идеализировал, но когда женился, то думал, что это навсегда. У него самого была неправильная семья, он очень страдал без отца, жалел маму и решил для себя еще в шестнадцать лет, что в его семье все будет, как должно быть, никаких странностей и недомолвок – папа, мама, дети. Вначале Ольга не хотела детей, говорила, что они еще молодые. Он согласился подождать, а пока много работал и заботился о ней. Наверное, он действительно слишком доверчив, не от мира сего, как говорили ему друзья. Подвернулась работа в Тюмени на нефтедобыче. Там работало много иностранцев, требовались переводчики. Он уезжал на три-четыре месяца. Там очень скучал по Ольге. Однажды кто-то из ребят, Игорь или Витька Каблуков, смехом завел разговор про жен, что их нельзя оставлять надолго одних. Алик тогда прислушался к себе и подумал: нет, Ольга не может завести случайную интрижку, для этого она слишком серьезно относится к жизни.
Он был прав: Ольга была серьезна и расчетлива, она не заводила мелких интрижек, она нашла себе подходящего, как ей казалось, человека и упорно шла к своей цели. Это был один тип при мэрии, он и сейчас там на высоком посту. Ольга посчитала, что он то, что ей нужно, – у него были деньги и положение. Ей всегда хотелось блистать на брифингах и приемах. Этот тип тогда был женат, но Ольга упорно подводила его к мысли о разводе и женитьбе на ней, а Алику, естественно, пока ничего не говорила, мало ли там все сорвется.
Его привело в ярость именно это. Почти год она строила планы, а ему писала нежные письма в Тюмень. Эти мысли пришли потом, а тогда… В общем, он застал их дома. Так, ничего неприличного, просто какой-то мужик сидел у Ольги и пил кофе. Она могла бы заморочить Алику голову, он бы поверил, что это случайно зашел знакомый, но она почему-то вдруг решилась идти ва-банк. Наверное, хотела подтолкнуть того типа. Во всяком случае, она объявила Алику, что выходит замуж за этого человека, что они давно вместе.
Тот мужик тоже растерялся и, взглянув на лицо Алика, собрался уходить. Ольга, чувствуя, что он от нее ускользает, бросилась к двери, сама спровоцировала скандал. Алик опомнился, схватил ее любовника за руку, ему казалось, что если они сядут и спокойно поговорят, все еше можно исправить, поэтому он все тянул и тянул его обратно в квартиру, а тот тип страшно испугался драки и скандала, он толкнул Алика изо всех сил и вырвался. Алик отлетел в сторону и с полки ему на голову свалился толстенный словарь.
Дальнейшее он помнит как в тумане. Ольгин любовник подхватил свой кейс и удрал. Алик, пошатываясь, добрел до дивана и лег. Ольга ходила по комнате и кричала ему что-то резкое, но звуки доходили к нему как сквозь вату. Потом Ольга ушла. Он провалялся дома вечер и ночь, ему было плохо, болела голова, но он был даже рад физической боли, она позволяла забыть о другом. Наутро надо было идти куда-то по делам, он все делал как во сне. Ольга вернулась, но он не мог с ней разговаривать, тогда она чуть не силой вломилась в комнату и опять стала скандалить. Голова у Алика болела все сильнее, перед глазами мелькали красные круги, тошнота подступала к горлу. Но он не мог признаться Ольге в своей слабости, хоть уже понял, что болен. Он решил как-нибудь сам добраться до врача, оделся с трудом и вышел на улицу. На воздухе голова закружилась еще сильнее, он добрел до гаража, почти час сидел в машине, там ему стало легче. Идти пешком до поликлиники он не мог, он решил, что доедет как-нибудь потихонечку. Очевидно, он уже совсем ничего не соображал, раз решился сесть за руль в таком состоянии. И при выезде на проспект в него врезался здоровенный КамАЗ. В последний момент водитель успел подать немного в сторону, а то от «Москвича» осталось бы мокрое место. Слава Богу, что никто не пострадал, кроме него, Алика.
Оказалось, что от удара словарем у него получилось тяжеленное сотрясение мозга, и там, на дороге, он просто потерял сознание. В аварии он получил сильнейшую черепно-мозговую травму, ему делали операцию, он пролежал без сознания три недели. Все усугубилось сотрясением, сначала врачи не верили, что он выживет, потом абсолютно уверенно говорили, что останется инвалидом на всю жизнь.
Первым, кого он увидел возле себя, был отец. Он его сразу вспомнил, из детства. Пожилой человек сидел рядом с кроватью и что-то писал. Отец, как всегда, работал. В реанимацию ходить не полагалось, но отца пускали. Голова понемногу зажила, Алика перевели в обычную палату. Приходили друзья, Ольга. В первый раз, когда Алик ее увидел, он еще плохо говорил, но собрался с силами и дал понять отцу, чтобы Ольгу к нему никогда не пускали. Отец все понял и мгновенно уладил, больше Ольга в больнице не появлялась. С отцом было легче всего, с ним можно было не разговаривать, отец тоже не лез с расспросами, он спокойно работал рядом. Потом у Алика началась депрессия. Он лежал и часами смотрел в одну точку, не реагируя ни на что. Врачи стали колоть какие-то лекарства, от которых он начал полнеть, но ничего не помогало. Тогда отец привел доктора Крылова. Да, Ольга не врет, ему помог психиатр. Но именно доктор Крылов убедил Алика, что он нормальный здоровый человек, просто ему здорово досталось. Люди сходили с ума из-за меньшего. Доктор Крылов отменил все лекарства, но полнота не проходила. Алика выписали из больницы, но еще несколько месяцев они встречались с доктором, пока врач не сказал, что дальше Алик должен преодолевать все сам. К тому времени они с Ольгой развелись. С новым замужеством у нее ничего не вышло, потому что ее любовник испугался скандала, ведь это он был по существу виноват в Аликиной травме. Поэтому он держался от Ольги подальше и даже нажал на всяческие пружины, и ее уволили из пресс-центра при мэрии, куда она за год до этого устроилась по большому блату. Ольга никак не могла простить Алику, что у нее все сорвалось, и люто его возненавидела, хотя виновата во всем была только сама. Она просчиталась, когда решилась пойти в открытую, но не хотела себе в этом признаться и мстила Алику за свои неудачи.
И она в этом преуспела. «Во что он превратился? Ничтожество!» – кричала Ольга. Это еще самое мягкое выражение. Наверное, она права. Алик вспомнил, что она вытворяла, когда Марина ушла. Ведь Ольгу унизили, оскорбили, да к тому же испортили костюм. Хорошо, что у нее был с собой плащ, она натянула его и ушла, пообещав, что устроит ему и его девке такую жизнь… Алик знал, какую. Она опять устроит скандал в фирме, и придется менять работу. Что касается Марины, то с ней, естественно, все кончено. Хотя вела она себя здорово.
Естественная человеческая реакция – тебя обижают – давай сдачи. Любым доступным способом. Вот именно: любым доступным способом… Что будет дальше? Он больше не может, он сорвется. Нет, надо идти из дому, сегодня не помогут каштан и Моцарт.
Он оделся и вышел. На улице шел мелкий дождик. Ничего, так даже лучше, ему уже все равно.
– Кто здесь? Что за дела? Я спрашиваю, кто здесь?
– А ты включи свет – и увидишь.
– А, это ты… Господи, как напугал. Подонок! Сколько раз говорила – отдай мои ключи!
– А я тебе их и отдал – ты разве не помнишь?
– Да, отдал, а себе сделал дубликаты. Черт, давно надо было замки поменять! Вот что значит – нет мужчины в доме. Настоящего мужчины. Не такого, как ты!
– Опять ты за старое?
– Правда глаза колет? От тебя никогда никакого толку! В постели ты – ноль…
– Ну-ну, это только ты на меня так действуешь. С тобой трахаться – все равно что со змеей подколодной, на любителя ты.
– Что же ты тогда ко мне притащился опять? Только и приходишь, когда что-нибудь нужно. Ничего больше от меня не получишь.
– Ой какая бедная овечка! Ты, Оленька, что-то путаешь. Не мне, а тебе от меня всегда что-то нужно. И это что-то – деньги. Сколько я тебе их передавал за последнее время? Все тряпки на мои деньги куплены. Сама-то ты заработать не можешь – Бог ни ума, ни таланта не дал. Так, пошипеть, людям гадости наговорить или сделать – это да, а чтобы потрудиться – с этим у тебя напряженка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30