..
- Ах да, - спохватился Макс, - действительно, я звонил в здешнюю "Люфтганзу", уточнял особенности таможенного терминала, чтобы продумать порядок обеспечения безопасности при выгрузке коллекции...
- Да, - кивнул Лангман, - я проверил.
Такой разговор действительно имел место.
Но вы забыли мне об этом сказать.
"Вот гнида, - подумал Макс, - ко всякой ерунде привязывается! Но как быстро работает - уже и в Люфтганзе" успел проверить, о чем я с ними говорил".
- С этим ясно, - продолжил Лангман, - но вот этот разговор вы тоже не упомянули.
Он снова показал на строчку в распечатке. Макс нагнулся над бумагой и прочел семизначный телефонный номер, который ему совершенно ни о чем не говорил. Пожав плечами, он повернулся лицом к своему собеседнику.
- Я не помню такого номера. Может быть, это тоже телефон каких-нибудь служб отеля или аэропорта?
- У вас очень плохая память, - Лангман произнес это без осуждения, просто констатировал факт, - при такой памяти я на вашем месте записывал бы свои телефонные звонки, хотя бы в записную книжку.
- У меня пока еще нет склероза! - взорвался Макс. - Я прекрасно помню, что больше никаких существенных разговоров не вел! Если я не помню этот номер - значит, это был какой-нибудь незначительный разговор, справка или мелкий вопрос по поводу самолета или гостиницы. Вы ведь уже наверняка выяснили, что это за номер?
- Для мелкого вопроса или справки это был слишком долгий разговор, прежним бесцветным голосом возразил Лангман, - он продолжался целых девять минут. Вот взгляните в эту графу. А относительно того, что это за абонент я надеюсь, вы поможете мне это выяснить. Дело в том, что это пользователь Северо-Западного GSM.
Я, конечно, связался с руководством этой компании...
"Ни на минуту в этом не сомневался", - подумал Макс.
- И в компании мне сообщили, что этот номер зарегистрирован на человека по имени Иван Иванович Иванов. Вы - уроженец этой страны и явно не хуже меня знаете, что здесь таким именем подписываются, когда хотят сохранить анонимность. В компании GSM мне с прискорбием сообщили, что, хотя по закону при подключении к их сети полагается предъявлять документы, многие менеджеры, чтобы получить свой заработок, по просьбе покупателей записывают имя и паспортные данные с их слов, поэтому нередки случаи подключения к сети под вымышленным именем. Так что я рассчитываю, господин Белофф, что вы поможете мне установить настоящее имя человека, с которым вы разговаривали.
- Я ни с кем не разговаривал! - закричал Макс, потеряв контроль над собой. - Это ошибка!
- Маловероятно, - Лангман был все так же спокоен, - телефонная компания ручалась за точность предоставленной информации.
- Но я действительно не знаю этот номер телефона, - проговорил Макс гораздо тише, взяв себя в руки, - и не звонил в Петербурге никому, кроме тех лиц, о которых вы уже знаете.
- Очень жаль, - Лангман пожал плечами, - я надеюсь, что это недоразумение как-то разъяснится. Но есть еще один вопрос...
- Простите, - перебил его Макс, - если вы не возражаете, я все же закажу себе кофе.
Я устал и очень расстроен... - Он взялся за воротничок рубашки и расстегнул верхнюю пуговицу: ему внезапно стало трудно дышать.
- Хорошо, - кивнул Лангман, - тогда для меня тоже закажите, будьте любезны.
Макс снял трубку и сделал заказ.
- Вполне понятно, - продолжал Лангман, - что вы расстроены. Утеряны большие ценности, принадлежавшие вашему нанимателю, а так как вы отвечали за безопасность их хранения и перевозки, то это бросает тень на вашу профессиональную репутацию...
"Ох, зануда, - с ненавистью подумал Макс, - нудит и нудит... Шарахнуть бы его по башке чем-нибудь тяжелым, да нельзя..."
- Но кроме профессиональной репутации, мне кажется, здесь затронуто нечто большее. По поводу загадочного звонка господину Иванову вы не смогли дать мне удовлетворительных объяснений. А теперь я попрошу вас: откройте свои чемоданы и предъявите мне их содержимое. - Макс побледнел и уставился на своего собеседника, как будто у того на голове вместо волос выросли колючки, как у кактуса. Это просто переходило уже всякие границы.
- Я понимаю необычность своей просьбы, - продолжал Лангман все тем же бесцветным и сухим, как бумага, голосом, - понимаю также, что не могу заставить вас ее выполнить, так как у меня нет соответствующих полномочий, но прошу вас все-таки сделать это, чтобы продемонстрировать свою добрую волю и желание сотрудничать.
Макс перевел взгляд с Лангмана на свои чемоданы, которые так и стояли посреди комнаты - в нервотрепке и хлопотах после похищения коллекции он так и не успел их разобрать, даже не прикоснулся к ним после того, как получил в аэропорту.
И теперь, посмотрев на свой багаж, он похолодел. Один из чемоданов, небольшой кожаный на двух "молниях", застегнутый замочком, кто-то явно открывал. Макс отлично помнил, что, когда он упаковывал вещи в Мюнхене, этот чемодан застегнул несимметрично: одну "молнию" застегнул на две трети, а вторую - всего на треть, поэтому замочек оказался сбоку, почти на углу чемодана. А сейчас он красовался ровно посредине, в самом центре.
Таможенники ни в Мюнхене, ни в Петербурге не рылись в его вещах, не просили открывать чемоданы - он слишком респектабелен, чтобы его могли принять за террориста или наркокурьера. Значит, тот, кто открывал его чемодан, либо украл что-то, либо что-то подложил. И второе вероятнее, учитывая интерес Лангмана к багажу. Это явная подстава: ему что-то подбросили в чемодан и потом позвонили в страховую компанию, дали наводку. Он - русский, что сразу делает его более подозрительным в глазах немцев, особенно учитывая то, что кража совершена в России. Каким-то непонятным образом подстроили звонок несуществующему Иванову.., короче, из него хотят сделать козла отпущения.
В дверь номера постучали. Макс крикнул:
- Войдите, - и на пороге появилась симпатичная краснощекая горничная в униформе и с подносом.
Поставив этот поднос на столик, она начала разливать кофе из кофейника в две коричневые чашки с позолотой. Макс чуть заметным движением толкнул ее под локоть, и кофе пролился на колени Лангману.
Страховщик вскочил с криком:
- Швайне хунд!
"Ага! - злорадно подумал Макс. - Оказывается, ты тоже можешь выйти из себя!"
Горничная перепугалась, что испачкала костюм важному иностранцу, стала, путая слова из разных языков, многословно извиняться и потащила его в ванную комнату, чтобы отмыть пятно на брюках. Лангман, ужасно злой, пытался отделаться от нее и отправить вон из номера, но девушка плохо его понимала и настойчиво тащила в ванную. Он сдался наконец, отчаявшись прогнать навязчивую девицу.
Как только Лангман и девушка скрылись и в ванной зашумела вода, Макс бросился к злополучному чемодану, расстегнул "молнию" и вывалил содержимое на ковер. К счастью, там были сложены рубашки и свитера, так что перебрать их не составило большого труда. Прощупав вещи и не найдя ничего подозрительного, Макс расстегнул кожаный несессер с бритвенными принадлежностями.
На первый взгляд все было как обычно - бритва, зеркальце, щеточки, пилочки и прочие мелочи, но кожаная стенка несессера показалась ему слишком толстой и тяжелой.
Вытащив зеркальце, Макс увидел засунутую за него медную пластинку с чеканным изображением крылатого быка. Тихо выругавшись, он положил печать в карман - ассирийское происхождение пластинки не вызывало у него сомнений.
Макс хотел уже сложить вещи обратно, поскольку Лангман в любую секунду мог появиться на пороге комнаты, но обострившаяся в последнее время интуиция его остановила. Похлопав по дну чемодана, он заметил отчетливое твердое утолщение сбоку.
Проверил подкладку и увидел, что в одном месте она подпорота, причем сделано это так явно, что не заметить было невозможно.
Засунув руку в шов, Макс нащупал твердый предмет и вытащил его наружу. В его руке оказалась глиняная табличка с клинописными значками и рельефным изображением воинов, шагающих попарно навстречу неизвестному врагу. Быстро засунув табличку в карман, Макс запихал вещи на место и застегнул "молнию", стараясь, чтобы все выглядело как раньше.
Из ванной по-прежнему были слышны шум воды, недовольный голос Лангмана и многословные извинения горничной. Пользуясь тем, что было еще несколько секунд, Макс огляделся - он хотел немедленно избавиться от ассирийских табличек, потому что через карман они буквально жгли ему кожу. Идея, как всегда в стрессовой ситуации, возникла мгновенно: он завернул обе таблички в носовой платок, открыл окно и положил опасный сверток снаружи на подоконник. Быстро затворив окно, Макс плюхнулся на прежнее место, всеми силами изображая полное спокойствие и молясь в глубине души о том, чтобы в других чемоданах не было таких же сюрпризов.
Наконец из ванной вышли вконец разозленный Лангман и заплаканная горничная.
- До чего у вас, в России, навязчивый сервис! - возмущенно прошипел Лангман.
- Увы, за теперешнюю Россию я не несу ответственности, - Макс пожал плечами, - в мое время сервис здесь был крайне ненавязчив.
Горничная, всхлипнув напоследок, вышла из номера. Лангман посмотрел на Макса и сказал:
- Ну что ж. Вы обещали мне предъявить содержимое своего багажа.
Макс неторопливо встал, открыл твердый "самсонайтовский" чемодан и со страдальческой миной на лице разворотил его содержимое. Лангман не проявил интереса, взглянул для порядка и почти сразу же разрешил убрать вещи обратно. То же самое было и с большой спортивной сумкой. Но когда Макс взялся за кожаный чемодан, Лангман встал, подошел вплотную и внимательно следил за каждым его движением.
"Однако, - сообразил Макс, аккуратно выкладывая на журнальный столик рубашки, - наводка-то была очень точная! Слава Богу, я заметил, что в чемодан залезали!"
Когда очередь дошла до несессера, Лангман буквально выхватил его у Макса из рук и тщательно осмотрел. Вернул с нескрываемым разочарованием на лице, но ничего не сказал и продолжал наблюдать за последующими действиями. Когда чемодан опустел, Лангман наклонился и тщательно ощупал его стенки. Макс в это время усиленно прятал злорадную улыбку.
Распрямившись, Лангман кивнул:
- Спасибо за сотрудничество, господин Белофф. Можете сложить вещи обратно.
- Да я уж лучше переложу их в шкаф, - Макс пожал плечами, - все никак руки не доходили разобрать багаж. Но, герр Лангман, теперь вы, может быть, объясните, что вы хотели найти в моих чемоданах?
- У нас была некоторая информация, - с явной неохотой произнес Лангман. - Сообщить о характере и источниках этой информации я не могу, в интересах следствия. Эта информация, к счастью для вас, не подтвердилась. Впрочем, - тут же добавил Лангман с неприкрытым злорадством в голосе, - это ничего не значит. У вас было достаточно времени для того, чтобы спрятать... то, о чем нас информировали. К сожалению, я не успел ознакомиться с вашим багажом сразу по прибытии, у меня было слишком много дел.
- Видимо, у вас и сейчас много дел, - подхватил Макс последнюю реплику, - так что не смею вас задерживать.
- Надеюсь и в дальнейшем на ваше сотрудничество. - Лангман поднялся и слегка склонил голову. - Если мне понадобится поговорить с вами, у меня есть номер вашего мобильного телефона. И я очень рассчитываю на то, что вы немедленно сообщите мне, если вам удастся что-нибудь узнать о пропавших экспонатах. В конце концов, у нас с вами общие интересы.
- Да-да, - пробормотал Макс, провожая Лангмана к дверям и чуть ли не выталкивая его.
Ему хотелось остаться одному и обдумать свое положение.
Дверь за страховщиком закрылась. Макс вернулся к столу и задумался. Его явно подставляют, причем подставляет кто-то из своих - никто посторонний не мог залезть к нему в чемодан и подложить ассирийские таблички. Значит, кто-то из группы, сопровождающей выставку, связан с похитителями и теперь хочет, чтобы отвести от себя подозрения, сделать подозреваемым его, Макса. Он - как нельзя более удобная фигура. Выходит, ни на кого нельзя положиться, нужно выпутываться в одиночку. Есть, правда, местное сыскное агентство, которое ему на всякий случай рекомендовали в Мюнхене. Барон тоже хорошо о нем отзывался.
Макс достал визитную карточку, набрал номер.
- Детективное агентство "Альтернатива", - раздался в трубке мелодичный женский голос.
Макс назвал себя и спросил, когда он мог бы встретиться с руководителем агентства.
- Да, мы ждали вашего звонка, - ответила девушка и как бы оборвала себя на полуслове.
После секундной паузы она продолжила:
- Валерий Иванович будет рад принять вас в любое время. У вас есть наш адрес?
***
Лола проснулась от духоты. Перина, на которой она спала, была старой и очень пыльной. Лола чихнула тихонько, как кошка, и села на постели. Занавески, сизые от старости, были плотно задернуты, но сквозь них пробивался солнечный свет - значит, сейчас отнюдь не рано. В комнате никого не было. Лола потянулась, при этом пружины старой кровати предательски заскрипели, и оглядела себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
- Ах да, - спохватился Макс, - действительно, я звонил в здешнюю "Люфтганзу", уточнял особенности таможенного терминала, чтобы продумать порядок обеспечения безопасности при выгрузке коллекции...
- Да, - кивнул Лангман, - я проверил.
Такой разговор действительно имел место.
Но вы забыли мне об этом сказать.
"Вот гнида, - подумал Макс, - ко всякой ерунде привязывается! Но как быстро работает - уже и в Люфтганзе" успел проверить, о чем я с ними говорил".
- С этим ясно, - продолжил Лангман, - но вот этот разговор вы тоже не упомянули.
Он снова показал на строчку в распечатке. Макс нагнулся над бумагой и прочел семизначный телефонный номер, который ему совершенно ни о чем не говорил. Пожав плечами, он повернулся лицом к своему собеседнику.
- Я не помню такого номера. Может быть, это тоже телефон каких-нибудь служб отеля или аэропорта?
- У вас очень плохая память, - Лангман произнес это без осуждения, просто констатировал факт, - при такой памяти я на вашем месте записывал бы свои телефонные звонки, хотя бы в записную книжку.
- У меня пока еще нет склероза! - взорвался Макс. - Я прекрасно помню, что больше никаких существенных разговоров не вел! Если я не помню этот номер - значит, это был какой-нибудь незначительный разговор, справка или мелкий вопрос по поводу самолета или гостиницы. Вы ведь уже наверняка выяснили, что это за номер?
- Для мелкого вопроса или справки это был слишком долгий разговор, прежним бесцветным голосом возразил Лангман, - он продолжался целых девять минут. Вот взгляните в эту графу. А относительно того, что это за абонент я надеюсь, вы поможете мне это выяснить. Дело в том, что это пользователь Северо-Западного GSM.
Я, конечно, связался с руководством этой компании...
"Ни на минуту в этом не сомневался", - подумал Макс.
- И в компании мне сообщили, что этот номер зарегистрирован на человека по имени Иван Иванович Иванов. Вы - уроженец этой страны и явно не хуже меня знаете, что здесь таким именем подписываются, когда хотят сохранить анонимность. В компании GSM мне с прискорбием сообщили, что, хотя по закону при подключении к их сети полагается предъявлять документы, многие менеджеры, чтобы получить свой заработок, по просьбе покупателей записывают имя и паспортные данные с их слов, поэтому нередки случаи подключения к сети под вымышленным именем. Так что я рассчитываю, господин Белофф, что вы поможете мне установить настоящее имя человека, с которым вы разговаривали.
- Я ни с кем не разговаривал! - закричал Макс, потеряв контроль над собой. - Это ошибка!
- Маловероятно, - Лангман был все так же спокоен, - телефонная компания ручалась за точность предоставленной информации.
- Но я действительно не знаю этот номер телефона, - проговорил Макс гораздо тише, взяв себя в руки, - и не звонил в Петербурге никому, кроме тех лиц, о которых вы уже знаете.
- Очень жаль, - Лангман пожал плечами, - я надеюсь, что это недоразумение как-то разъяснится. Но есть еще один вопрос...
- Простите, - перебил его Макс, - если вы не возражаете, я все же закажу себе кофе.
Я устал и очень расстроен... - Он взялся за воротничок рубашки и расстегнул верхнюю пуговицу: ему внезапно стало трудно дышать.
- Хорошо, - кивнул Лангман, - тогда для меня тоже закажите, будьте любезны.
Макс снял трубку и сделал заказ.
- Вполне понятно, - продолжал Лангман, - что вы расстроены. Утеряны большие ценности, принадлежавшие вашему нанимателю, а так как вы отвечали за безопасность их хранения и перевозки, то это бросает тень на вашу профессиональную репутацию...
"Ох, зануда, - с ненавистью подумал Макс, - нудит и нудит... Шарахнуть бы его по башке чем-нибудь тяжелым, да нельзя..."
- Но кроме профессиональной репутации, мне кажется, здесь затронуто нечто большее. По поводу загадочного звонка господину Иванову вы не смогли дать мне удовлетворительных объяснений. А теперь я попрошу вас: откройте свои чемоданы и предъявите мне их содержимое. - Макс побледнел и уставился на своего собеседника, как будто у того на голове вместо волос выросли колючки, как у кактуса. Это просто переходило уже всякие границы.
- Я понимаю необычность своей просьбы, - продолжал Лангман все тем же бесцветным и сухим, как бумага, голосом, - понимаю также, что не могу заставить вас ее выполнить, так как у меня нет соответствующих полномочий, но прошу вас все-таки сделать это, чтобы продемонстрировать свою добрую волю и желание сотрудничать.
Макс перевел взгляд с Лангмана на свои чемоданы, которые так и стояли посреди комнаты - в нервотрепке и хлопотах после похищения коллекции он так и не успел их разобрать, даже не прикоснулся к ним после того, как получил в аэропорту.
И теперь, посмотрев на свой багаж, он похолодел. Один из чемоданов, небольшой кожаный на двух "молниях", застегнутый замочком, кто-то явно открывал. Макс отлично помнил, что, когда он упаковывал вещи в Мюнхене, этот чемодан застегнул несимметрично: одну "молнию" застегнул на две трети, а вторую - всего на треть, поэтому замочек оказался сбоку, почти на углу чемодана. А сейчас он красовался ровно посредине, в самом центре.
Таможенники ни в Мюнхене, ни в Петербурге не рылись в его вещах, не просили открывать чемоданы - он слишком респектабелен, чтобы его могли принять за террориста или наркокурьера. Значит, тот, кто открывал его чемодан, либо украл что-то, либо что-то подложил. И второе вероятнее, учитывая интерес Лангмана к багажу. Это явная подстава: ему что-то подбросили в чемодан и потом позвонили в страховую компанию, дали наводку. Он - русский, что сразу делает его более подозрительным в глазах немцев, особенно учитывая то, что кража совершена в России. Каким-то непонятным образом подстроили звонок несуществующему Иванову.., короче, из него хотят сделать козла отпущения.
В дверь номера постучали. Макс крикнул:
- Войдите, - и на пороге появилась симпатичная краснощекая горничная в униформе и с подносом.
Поставив этот поднос на столик, она начала разливать кофе из кофейника в две коричневые чашки с позолотой. Макс чуть заметным движением толкнул ее под локоть, и кофе пролился на колени Лангману.
Страховщик вскочил с криком:
- Швайне хунд!
"Ага! - злорадно подумал Макс. - Оказывается, ты тоже можешь выйти из себя!"
Горничная перепугалась, что испачкала костюм важному иностранцу, стала, путая слова из разных языков, многословно извиняться и потащила его в ванную комнату, чтобы отмыть пятно на брюках. Лангман, ужасно злой, пытался отделаться от нее и отправить вон из номера, но девушка плохо его понимала и настойчиво тащила в ванную. Он сдался наконец, отчаявшись прогнать навязчивую девицу.
Как только Лангман и девушка скрылись и в ванной зашумела вода, Макс бросился к злополучному чемодану, расстегнул "молнию" и вывалил содержимое на ковер. К счастью, там были сложены рубашки и свитера, так что перебрать их не составило большого труда. Прощупав вещи и не найдя ничего подозрительного, Макс расстегнул кожаный несессер с бритвенными принадлежностями.
На первый взгляд все было как обычно - бритва, зеркальце, щеточки, пилочки и прочие мелочи, но кожаная стенка несессера показалась ему слишком толстой и тяжелой.
Вытащив зеркальце, Макс увидел засунутую за него медную пластинку с чеканным изображением крылатого быка. Тихо выругавшись, он положил печать в карман - ассирийское происхождение пластинки не вызывало у него сомнений.
Макс хотел уже сложить вещи обратно, поскольку Лангман в любую секунду мог появиться на пороге комнаты, но обострившаяся в последнее время интуиция его остановила. Похлопав по дну чемодана, он заметил отчетливое твердое утолщение сбоку.
Проверил подкладку и увидел, что в одном месте она подпорота, причем сделано это так явно, что не заметить было невозможно.
Засунув руку в шов, Макс нащупал твердый предмет и вытащил его наружу. В его руке оказалась глиняная табличка с клинописными значками и рельефным изображением воинов, шагающих попарно навстречу неизвестному врагу. Быстро засунув табличку в карман, Макс запихал вещи на место и застегнул "молнию", стараясь, чтобы все выглядело как раньше.
Из ванной по-прежнему были слышны шум воды, недовольный голос Лангмана и многословные извинения горничной. Пользуясь тем, что было еще несколько секунд, Макс огляделся - он хотел немедленно избавиться от ассирийских табличек, потому что через карман они буквально жгли ему кожу. Идея, как всегда в стрессовой ситуации, возникла мгновенно: он завернул обе таблички в носовой платок, открыл окно и положил опасный сверток снаружи на подоконник. Быстро затворив окно, Макс плюхнулся на прежнее место, всеми силами изображая полное спокойствие и молясь в глубине души о том, чтобы в других чемоданах не было таких же сюрпризов.
Наконец из ванной вышли вконец разозленный Лангман и заплаканная горничная.
- До чего у вас, в России, навязчивый сервис! - возмущенно прошипел Лангман.
- Увы, за теперешнюю Россию я не несу ответственности, - Макс пожал плечами, - в мое время сервис здесь был крайне ненавязчив.
Горничная, всхлипнув напоследок, вышла из номера. Лангман посмотрел на Макса и сказал:
- Ну что ж. Вы обещали мне предъявить содержимое своего багажа.
Макс неторопливо встал, открыл твердый "самсонайтовский" чемодан и со страдальческой миной на лице разворотил его содержимое. Лангман не проявил интереса, взглянул для порядка и почти сразу же разрешил убрать вещи обратно. То же самое было и с большой спортивной сумкой. Но когда Макс взялся за кожаный чемодан, Лангман встал, подошел вплотную и внимательно следил за каждым его движением.
"Однако, - сообразил Макс, аккуратно выкладывая на журнальный столик рубашки, - наводка-то была очень точная! Слава Богу, я заметил, что в чемодан залезали!"
Когда очередь дошла до несессера, Лангман буквально выхватил его у Макса из рук и тщательно осмотрел. Вернул с нескрываемым разочарованием на лице, но ничего не сказал и продолжал наблюдать за последующими действиями. Когда чемодан опустел, Лангман наклонился и тщательно ощупал его стенки. Макс в это время усиленно прятал злорадную улыбку.
Распрямившись, Лангман кивнул:
- Спасибо за сотрудничество, господин Белофф. Можете сложить вещи обратно.
- Да я уж лучше переложу их в шкаф, - Макс пожал плечами, - все никак руки не доходили разобрать багаж. Но, герр Лангман, теперь вы, может быть, объясните, что вы хотели найти в моих чемоданах?
- У нас была некоторая информация, - с явной неохотой произнес Лангман. - Сообщить о характере и источниках этой информации я не могу, в интересах следствия. Эта информация, к счастью для вас, не подтвердилась. Впрочем, - тут же добавил Лангман с неприкрытым злорадством в голосе, - это ничего не значит. У вас было достаточно времени для того, чтобы спрятать... то, о чем нас информировали. К сожалению, я не успел ознакомиться с вашим багажом сразу по прибытии, у меня было слишком много дел.
- Видимо, у вас и сейчас много дел, - подхватил Макс последнюю реплику, - так что не смею вас задерживать.
- Надеюсь и в дальнейшем на ваше сотрудничество. - Лангман поднялся и слегка склонил голову. - Если мне понадобится поговорить с вами, у меня есть номер вашего мобильного телефона. И я очень рассчитываю на то, что вы немедленно сообщите мне, если вам удастся что-нибудь узнать о пропавших экспонатах. В конце концов, у нас с вами общие интересы.
- Да-да, - пробормотал Макс, провожая Лангмана к дверям и чуть ли не выталкивая его.
Ему хотелось остаться одному и обдумать свое положение.
Дверь за страховщиком закрылась. Макс вернулся к столу и задумался. Его явно подставляют, причем подставляет кто-то из своих - никто посторонний не мог залезть к нему в чемодан и подложить ассирийские таблички. Значит, кто-то из группы, сопровождающей выставку, связан с похитителями и теперь хочет, чтобы отвести от себя подозрения, сделать подозреваемым его, Макса. Он - как нельзя более удобная фигура. Выходит, ни на кого нельзя положиться, нужно выпутываться в одиночку. Есть, правда, местное сыскное агентство, которое ему на всякий случай рекомендовали в Мюнхене. Барон тоже хорошо о нем отзывался.
Макс достал визитную карточку, набрал номер.
- Детективное агентство "Альтернатива", - раздался в трубке мелодичный женский голос.
Макс назвал себя и спросил, когда он мог бы встретиться с руководителем агентства.
- Да, мы ждали вашего звонка, - ответила девушка и как бы оборвала себя на полуслове.
После секундной паузы она продолжила:
- Валерий Иванович будет рад принять вас в любое время. У вас есть наш адрес?
***
Лола проснулась от духоты. Перина, на которой она спала, была старой и очень пыльной. Лола чихнула тихонько, как кошка, и села на постели. Занавески, сизые от старости, были плотно задернуты, но сквозь них пробивался солнечный свет - значит, сейчас отнюдь не рано. В комнате никого не было. Лола потянулась, при этом пружины старой кровати предательски заскрипели, и оглядела себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32