– И вполне годная для того, чтобы думать о спасении миров.
– Я только солдат пехоты, – ответил Джек и сам страшно удивился этому ответу. Видимо, его молодая, вновь обретенная память заговорила в нем. – Но я делаю все, что могу.
Элибер бросилась к его ногам:
– Джек, послушай, мне, наверное, лучше сейчас уйти?
Он промолчал. Элибер встала и медленно приблизилась к нему. её губы нашли его губы, и его губы
послушно ответили на поцелуй. Влажная слеза мелькнула в её темных глазах:
– Послушай, где-то в тебе похоронен человек, которого я любила. Он не мог пропасть бесследно, нет. Может быть, когда-нибудь ты сумеешь отыскать его?
Джек неуверенно кашлянул:
– Если этот человек вернется, ты узнаешь об этом первой.
– Я надеюсь на это, – она смахнула с глаз слезы и выскользнула из комнаты.
Шторм сжал кулаки. Черт побери, Элибер явно находилась в беде, а он чувствовал это, видел её и никак не мог помочь! Да нет, за такое императоров не просто сбрасывают с трона, за такое выпускают им кишки!
* * *
Когда-то Калин думал, что в молитве сосредоточена жизнь, а теперь молитва превратилась для него в единственное средство общения. Когда он молился, в нем постоянно возникала острая режущая боль, но она придавала силы. Это было ново и необычно, ведь раньше любая молитва успокаивала его.
Калин встал с колен и сел на колченогий табурет, кое-как сколоченный из неоструганных досок.
Калин послушно говорил вслух, надеясь, что ат-фарелы запишут его речь и постараются разобраться в значении произносимых им слов. Но вот записывали ли они его речи?
Пока контакт не удавался. Похоже, его персона совсем не интересовала ат-фарелов. А потом, Святой Калин так и не понял – есть ли у них слух? И слова, и жесты, и пение – чего только не испробовал он за эти дни, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание неизвестных!
Стены и потолок его камеры были сделаны из материала, не известного в мирах Доминиона, – легкий и прочный, чем-то он напоминал пластмассу, но при этом блестел, как драгоценный отшлифованный металл. Видимо, эта камера или клетка могла быть сложена и убрана, когда в ней отпадала надобность.
Калин положил свои широкие ладони на больные стариковские колени и стал энергично растирать суставы. И сухожилия и вены просвечивались сквозь прозрачную кожу. Плоть таяла в нем. Ему как-то удалось объяснить ат-фарелам, что он нуждается в пище и питье, и они приносили ему воду и какие-то неизвестные фрукты, но всегда – в маленьком, совсем недостаточном для него количестве.
– Ты всего лишь старый дурак, – пытался успокоить себя Святой Калин. – К ат-фарелам тебя толкнуло тщеславие, а это грех и твоя глубинная суть. Так терпи, если Всемогущий Господь решил тебя наказать!
Боже мой, каким же дураком он был! Он думал о контакте с неизвестными и уверял себя, что у него все получится просто и быстро, а среди уокеров назревало восстание, и даже в его присутствии Пепис с трудом балансировал между миром и гражданской войной.
– Надо сначала навести порядок в собственном доме, а потом уже отправляться в иные миры, – пробормотал он и опять начал растирать больные колени. Если бы Джонатан увидел, до какого состояния довел себя Его Святейшество, если бы он увидел, в каких лохмотьях находится сейчас Святой Калин... – Его Святейшество даже улыбнулся от этой мысли. – О, Джонатан просто-напросто разъярился бы!
Калин опять стал размышлять об ат-фарелах. Может быть, сам он чего-то не разглядел и не понял в них? Для того, чтобы заставить их приносить себе пищу, ему потребовались поистине титанические усилия, но победа была слишком маленькой и ничтожной. Хотя... он должен был смириться и уповать на Господа. Ведь даже для такой ничтожной победы нужна Его воля. Кажется, его друг Пепис кое в чем был прав – Калин слишком быстро забыл, с чего он начинал свою жизнь. А ведь в юности теплое жилище, одежда и кое-какая пища считались у него очень большой победой! А значит, он обязан был рассуждать гораздо более здраво. Как знать, может быть, он искал Царство Божие в тех местах, где его не могло быть?
Он улыбнулся и пробормотал:
– Вот так вот, Святой Калин из Блуила, век живи, век учись.
Глава 12
– Мы знаем, где находится Динаро, – довольным голосом сказал Вандовер Баластер.
– Где?
Министр почтительно поклонился императору:
– На внешних границах. Не знаю, для чего, но он оставляет за собой четкие следы. Император усмехнулся:
– Это-то я предполагал. Динаро хочет, чтобы его нашел Шторм. – Пепис пригладил свои торчащие волосы, и они затрещали под рукой. – Меня удивляет совсем другое: очень уж долго вы его искали. Будьте уверены, Джек Шторм на днях тоже получит какую-нибудь весточку.
Министр кивнул:
– Это нам на руку. Во всяком случае, тогда он еще больше захочет отправиться в путешествие.
Пепис посмотрел на Вандовера с какой-то зловредной, горько-сладкой улыбкой.
– Будьте уверены, Вандовер, я хотел бы отправить его на поиски Калина как можно быстрее. Да, еще... Откройте зал для аудиенций. Я хотел бы, чтобы меня посетили все лидеры уокеров.
От удивления Баластер даже открыл рот:
– Но, Ваше Величество... Император махнул рукой:
– Ничего мне не говорите! Если я сам не пущу их во дворец, рано или поздно они сломают двери. А так, по крайней мере, здесь буду управлять я, а не толпа. И пусть уокеры тоже не забывают, что здесь тронный зал, а не столовая. И еще... я хочу, чтобы на этой встрече присутствовал Шторм...
– Но уокеры хотят не чьей-нибудь, а вашей крови, – покачал головой Вандовер. – Я не советую проводить вам такие эксперименты, Ваше Величество, особенно если вы делаете это для того, чтобы как-то обелить Шторма.
– Он мой защитник, – сердито фыркнул император. – И поэтому мне придется позаботиться о его репутации.
– А как быть с Зелеными Рубашками? Пепис пожал плечами:
– Зеленые Рубашки заключили соглашение с уокерами. Если мы заручимся поддержкой миссионеров, так и Зеленые Рубашки будут как-то обезврежены. А сейчас мы находимся на грани гражданской войны, и поэтому нам не стоит слишком много думать о собственной гордости, – император посмотрел на министра. – А вы как считаете?
Видимо, к императору опять поступила какая-то информация, о которой Баластеру ничего не было известно. Министр поежился: интересно, куда клонит Пепис?
– Хорошо. Пусть будет так, – после короткого раздумья сказал он.
– В таком случае, – кивнул головой император, – договоритесь с полицией. Мне не нужны массовые беспорядки с разрушением жилищ и человеческими жертвами.
– Да, да, – сказал Вандовер уже у двери. – Я все организую. – Что-то в холодном взгляде императора подсказало ему, что положение суперсерьезно.
* * *
– Я бы отдал свою голову, чтобы пойти с тобой, мой мальчик! Но, видишь ли, это не моя стезя! – маленький и плотный Лассадей едва поспевал за Джеком.
Шторм улыбнулся:
– Но тогда мне придется взять у тебя рекрутов, а если я это сделаю, я сам останусь без головы – Пепису совсем не по душе будет такой вариант.
Они дошли до угла казармы и остановились как раз в том месте, где из-за красной кирпичной стены выглядывали белые пластиковые стены мастерских, а чуть левее виднелись желто-зеленые, вытоптанные рыцарскими бронированными сапогами тренировочные площадки. Эти площадки были и знакомы и незнакомы Джеку. Воспоминания скользили, наслаивались друг на друга, как перемешанные кадры цветного -многосерийного фильма. Мгновение – и Джек начинал вспоминать, когда он бывал в этих местах, и что он тут делал, но уже минутой позже все это исчезало из памяти, и Джек думал, думал, думал, но так и не мог придумать ничего.
Лассадей кашлянул:
– А все-таки я рад, что у нас будет возможность увидеть толпу предателей и дезертиров, которые скрываются за нашими спинами.
Джек повернулся и опять посмотрел на тренировочную площадку.
– Это политика, сержант, – вздохнул он. – Ни Пепис, ни Баластер, ни я сам не сможем гарантировать, что все осталось позади.
Лассадей усмехнулся. Горячее мальтенское солнце сверкнуло на его загорелом лысом затылке:
– Хороший солдат легок на подъем, – он показал на кирпичные стены. – Через пару минут Роулинз будет свободен. Правда... ему еще придется вынести вешалки для бронекостюмов...
– Я буду пунктуален, – успокоил сержанта Джек. Лассадей кивнул и косолапой усталою походкой направился в мастерские. Джек посмотрел ему вслед. Вот так. Император не поместил Шторма под домашний арест, но его статус до сих пор оставался неопределенным. Шторму было обещано, что его реабилитируют только после того, как он отыщет Калина.
Шторм посмотрел на старинную кирпичную кладку стены. Все-таки он не мог контролировать свои мысли. Джек вздрогнул. Его ладони вспотели. Э-э! На этот раз бесстрашный командир рыцарей паниковал! Его разум привел его на эту тренировочную площадку и тут оставил его. Кажется, ему нужно было кого-то встретить!
Шторм потрогал ладонью шершавые кирпичи. Где-то совсем рядом с ним взрывались учебные снаряды, слышались крики и лязг оружия, а потом наступала тишина. На одной из тренировочных площадок шли учения. Джек услышал характерный звук выстрела из лазерной перчатки и улыбнулся: это оружие он знал очень хорошо. Оно было для него чем-то очень большим, наверное, он смог бы назвать его второй кожей.
Джек припомнил, что сейчас должны открыться ворота, а из них – выйти люди в красных, синих и зеленых скафандрах. О, рыцари в тяжелых доспехах обладали удивительной грацией! Стремительные и плавные, как лесные звери, в красоте движений они заметно превосходили обычных пехотинцев.
“Без оружия нет солдата”, – вспомнил Шторм так отчётливо и ясно, будто только вчера закончил обучение на тренировочных площадках императора. -
Действительно, ворота открылись, и толпа совсем юных рыцарей в полном боевом вооружении, смеясь, двинулась к дверям ремонтных мастерских.
К Шторму подошел молодой солдат с капитанскими знаками отличия. Он снял блестящий синий шлем и с улыбкой взглянул на Джека:
– Я очень рад встрече, командир!
Шторм взглянул на молодого капитана и смутился – перед ним стояла новенькая и чистенькая копия его самого. Темно-синие глаза, пшеничные, откинутые назад волосы, открытый, прямой взгляд. Тонкие струйки пота стекали со лба рыцаря – кажется, к своим обязанностям тот относился очень добросовестно. Юноша протянул Джеку бронированную рукавицу. Шторм без колебания вложил в нее свою руку:
– Я тоже рад вас видеть, капитан!
За их спинами смертельно уставшие новобранцы тянулись к мастерским. Оружие – прежде всего! Только тогда, когда бронекостюмы будут почищены, заправлены и повешены на свои места на специальных вешалках, новобранцы смогут пойти в казармы и отдохнуть. Молодой солдат в ярко-зеленом бронекостюме крикнул:
– Роулинз!
– Потом, потом, – нетерпеливо махнул бронированной рукавицей капитан и снова посмотрел на Джека.
Ах, да, это и есть Роулинз! Когда-то они были хорошо знакомы. Более того, одно время Роулинз был личным адъютантом Шторма. Джек не мог вспомнить ничего. Его память была совсем рядом, но когда он пытался добраться до нее, она таяла от его внутреннего взгляда, как тают облака под лучами весеннего мальтенского солнышка. И все-таки какая-то сцена, явно связанная с другой планетой, мелькнула в памяти Джека: между рядами битийцев и траков пробирается Роулинз – его одежда запачкана кровью, но сам он цел и невредим, а рядом с ним, опираясь на его руку, медленно идет бедный Святой Калин. Больше Джек не смог ничего припомнить. Но он не терял надежд – когда-нибудь он обязательно вспомнит все, что происходило.
Роулинз отвел Джека в сторонку:
– Спасибо, командир, что согласились встретиться со мной. Я бы хотел переговорить с вами до того, как принимать решение.
– Хорошо, – кивнул Джек. – Я весь – внимание. Молодой человек нервно повертел в руках шлем от бронескафандра:
– Я бы хотел вместе с вами отправиться на поиски Святого Калина.
Джек удивился: к чему такая секретность? Может быть, Роулинз боялся, что Шторм откажет ему? А может быть, когда-то между ними пробежала черная кошка? Джек внимательно посмотрел на капитана. Что-то подсказывало ему, что этот молодой рыцарь был весьма уважаемым человеком.
– Если вы сможете уладить дела по службе и отправиться со мной, капитан, вы доставите мне большое удовольствие.
Радость полыхнула из синих глаз Роулинза:
– Вот об этом я и хотел попросить вас, сэр! – улыбнулся он.
– Это действительно так? – с интересом переспросил Джек.
Роулинз опустил глаза и опять стал вертеть в руках шлем:
– Может быть, вы и сомневаетесь во мне, сэр, – тихо сказал он. – Ведь многие говорят, что вместо того, чтобы подчиняться вам, я подчинялся Святому Калину...
“Пожалуй, то же самое мог бы сказать обо мне Пепис, – тут же подумал Джек. – Но бывают ситуации, когда у солдат просто нет другого выбора”, – у Джека возникло ощущение того, что то, о чем только что сказал ему Роулинз, он знал и сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Я только солдат пехоты, – ответил Джек и сам страшно удивился этому ответу. Видимо, его молодая, вновь обретенная память заговорила в нем. – Но я делаю все, что могу.
Элибер бросилась к его ногам:
– Джек, послушай, мне, наверное, лучше сейчас уйти?
Он промолчал. Элибер встала и медленно приблизилась к нему. её губы нашли его губы, и его губы
послушно ответили на поцелуй. Влажная слеза мелькнула в её темных глазах:
– Послушай, где-то в тебе похоронен человек, которого я любила. Он не мог пропасть бесследно, нет. Может быть, когда-нибудь ты сумеешь отыскать его?
Джек неуверенно кашлянул:
– Если этот человек вернется, ты узнаешь об этом первой.
– Я надеюсь на это, – она смахнула с глаз слезы и выскользнула из комнаты.
Шторм сжал кулаки. Черт побери, Элибер явно находилась в беде, а он чувствовал это, видел её и никак не мог помочь! Да нет, за такое императоров не просто сбрасывают с трона, за такое выпускают им кишки!
* * *
Когда-то Калин думал, что в молитве сосредоточена жизнь, а теперь молитва превратилась для него в единственное средство общения. Когда он молился, в нем постоянно возникала острая режущая боль, но она придавала силы. Это было ново и необычно, ведь раньше любая молитва успокаивала его.
Калин встал с колен и сел на колченогий табурет, кое-как сколоченный из неоструганных досок.
Калин послушно говорил вслух, надеясь, что ат-фарелы запишут его речь и постараются разобраться в значении произносимых им слов. Но вот записывали ли они его речи?
Пока контакт не удавался. Похоже, его персона совсем не интересовала ат-фарелов. А потом, Святой Калин так и не понял – есть ли у них слух? И слова, и жесты, и пение – чего только не испробовал он за эти дни, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание неизвестных!
Стены и потолок его камеры были сделаны из материала, не известного в мирах Доминиона, – легкий и прочный, чем-то он напоминал пластмассу, но при этом блестел, как драгоценный отшлифованный металл. Видимо, эта камера или клетка могла быть сложена и убрана, когда в ней отпадала надобность.
Калин положил свои широкие ладони на больные стариковские колени и стал энергично растирать суставы. И сухожилия и вены просвечивались сквозь прозрачную кожу. Плоть таяла в нем. Ему как-то удалось объяснить ат-фарелам, что он нуждается в пище и питье, и они приносили ему воду и какие-то неизвестные фрукты, но всегда – в маленьком, совсем недостаточном для него количестве.
– Ты всего лишь старый дурак, – пытался успокоить себя Святой Калин. – К ат-фарелам тебя толкнуло тщеславие, а это грех и твоя глубинная суть. Так терпи, если Всемогущий Господь решил тебя наказать!
Боже мой, каким же дураком он был! Он думал о контакте с неизвестными и уверял себя, что у него все получится просто и быстро, а среди уокеров назревало восстание, и даже в его присутствии Пепис с трудом балансировал между миром и гражданской войной.
– Надо сначала навести порядок в собственном доме, а потом уже отправляться в иные миры, – пробормотал он и опять начал растирать больные колени. Если бы Джонатан увидел, до какого состояния довел себя Его Святейшество, если бы он увидел, в каких лохмотьях находится сейчас Святой Калин... – Его Святейшество даже улыбнулся от этой мысли. – О, Джонатан просто-напросто разъярился бы!
Калин опять стал размышлять об ат-фарелах. Может быть, сам он чего-то не разглядел и не понял в них? Для того, чтобы заставить их приносить себе пищу, ему потребовались поистине титанические усилия, но победа была слишком маленькой и ничтожной. Хотя... он должен был смириться и уповать на Господа. Ведь даже для такой ничтожной победы нужна Его воля. Кажется, его друг Пепис кое в чем был прав – Калин слишком быстро забыл, с чего он начинал свою жизнь. А ведь в юности теплое жилище, одежда и кое-какая пища считались у него очень большой победой! А значит, он обязан был рассуждать гораздо более здраво. Как знать, может быть, он искал Царство Божие в тех местах, где его не могло быть?
Он улыбнулся и пробормотал:
– Вот так вот, Святой Калин из Блуила, век живи, век учись.
Глава 12
– Мы знаем, где находится Динаро, – довольным голосом сказал Вандовер Баластер.
– Где?
Министр почтительно поклонился императору:
– На внешних границах. Не знаю, для чего, но он оставляет за собой четкие следы. Император усмехнулся:
– Это-то я предполагал. Динаро хочет, чтобы его нашел Шторм. – Пепис пригладил свои торчащие волосы, и они затрещали под рукой. – Меня удивляет совсем другое: очень уж долго вы его искали. Будьте уверены, Джек Шторм на днях тоже получит какую-нибудь весточку.
Министр кивнул:
– Это нам на руку. Во всяком случае, тогда он еще больше захочет отправиться в путешествие.
Пепис посмотрел на Вандовера с какой-то зловредной, горько-сладкой улыбкой.
– Будьте уверены, Вандовер, я хотел бы отправить его на поиски Калина как можно быстрее. Да, еще... Откройте зал для аудиенций. Я хотел бы, чтобы меня посетили все лидеры уокеров.
От удивления Баластер даже открыл рот:
– Но, Ваше Величество... Император махнул рукой:
– Ничего мне не говорите! Если я сам не пущу их во дворец, рано или поздно они сломают двери. А так, по крайней мере, здесь буду управлять я, а не толпа. И пусть уокеры тоже не забывают, что здесь тронный зал, а не столовая. И еще... я хочу, чтобы на этой встрече присутствовал Шторм...
– Но уокеры хотят не чьей-нибудь, а вашей крови, – покачал головой Вандовер. – Я не советую проводить вам такие эксперименты, Ваше Величество, особенно если вы делаете это для того, чтобы как-то обелить Шторма.
– Он мой защитник, – сердито фыркнул император. – И поэтому мне придется позаботиться о его репутации.
– А как быть с Зелеными Рубашками? Пепис пожал плечами:
– Зеленые Рубашки заключили соглашение с уокерами. Если мы заручимся поддержкой миссионеров, так и Зеленые Рубашки будут как-то обезврежены. А сейчас мы находимся на грани гражданской войны, и поэтому нам не стоит слишком много думать о собственной гордости, – император посмотрел на министра. – А вы как считаете?
Видимо, к императору опять поступила какая-то информация, о которой Баластеру ничего не было известно. Министр поежился: интересно, куда клонит Пепис?
– Хорошо. Пусть будет так, – после короткого раздумья сказал он.
– В таком случае, – кивнул головой император, – договоритесь с полицией. Мне не нужны массовые беспорядки с разрушением жилищ и человеческими жертвами.
– Да, да, – сказал Вандовер уже у двери. – Я все организую. – Что-то в холодном взгляде императора подсказало ему, что положение суперсерьезно.
* * *
– Я бы отдал свою голову, чтобы пойти с тобой, мой мальчик! Но, видишь ли, это не моя стезя! – маленький и плотный Лассадей едва поспевал за Джеком.
Шторм улыбнулся:
– Но тогда мне придется взять у тебя рекрутов, а если я это сделаю, я сам останусь без головы – Пепису совсем не по душе будет такой вариант.
Они дошли до угла казармы и остановились как раз в том месте, где из-за красной кирпичной стены выглядывали белые пластиковые стены мастерских, а чуть левее виднелись желто-зеленые, вытоптанные рыцарскими бронированными сапогами тренировочные площадки. Эти площадки были и знакомы и незнакомы Джеку. Воспоминания скользили, наслаивались друг на друга, как перемешанные кадры цветного -многосерийного фильма. Мгновение – и Джек начинал вспоминать, когда он бывал в этих местах, и что он тут делал, но уже минутой позже все это исчезало из памяти, и Джек думал, думал, думал, но так и не мог придумать ничего.
Лассадей кашлянул:
– А все-таки я рад, что у нас будет возможность увидеть толпу предателей и дезертиров, которые скрываются за нашими спинами.
Джек повернулся и опять посмотрел на тренировочную площадку.
– Это политика, сержант, – вздохнул он. – Ни Пепис, ни Баластер, ни я сам не сможем гарантировать, что все осталось позади.
Лассадей усмехнулся. Горячее мальтенское солнце сверкнуло на его загорелом лысом затылке:
– Хороший солдат легок на подъем, – он показал на кирпичные стены. – Через пару минут Роулинз будет свободен. Правда... ему еще придется вынести вешалки для бронекостюмов...
– Я буду пунктуален, – успокоил сержанта Джек. Лассадей кивнул и косолапой усталою походкой направился в мастерские. Джек посмотрел ему вслед. Вот так. Император не поместил Шторма под домашний арест, но его статус до сих пор оставался неопределенным. Шторму было обещано, что его реабилитируют только после того, как он отыщет Калина.
Шторм посмотрел на старинную кирпичную кладку стены. Все-таки он не мог контролировать свои мысли. Джек вздрогнул. Его ладони вспотели. Э-э! На этот раз бесстрашный командир рыцарей паниковал! Его разум привел его на эту тренировочную площадку и тут оставил его. Кажется, ему нужно было кого-то встретить!
Шторм потрогал ладонью шершавые кирпичи. Где-то совсем рядом с ним взрывались учебные снаряды, слышались крики и лязг оружия, а потом наступала тишина. На одной из тренировочных площадок шли учения. Джек услышал характерный звук выстрела из лазерной перчатки и улыбнулся: это оружие он знал очень хорошо. Оно было для него чем-то очень большим, наверное, он смог бы назвать его второй кожей.
Джек припомнил, что сейчас должны открыться ворота, а из них – выйти люди в красных, синих и зеленых скафандрах. О, рыцари в тяжелых доспехах обладали удивительной грацией! Стремительные и плавные, как лесные звери, в красоте движений они заметно превосходили обычных пехотинцев.
“Без оружия нет солдата”, – вспомнил Шторм так отчётливо и ясно, будто только вчера закончил обучение на тренировочных площадках императора. -
Действительно, ворота открылись, и толпа совсем юных рыцарей в полном боевом вооружении, смеясь, двинулась к дверям ремонтных мастерских.
К Шторму подошел молодой солдат с капитанскими знаками отличия. Он снял блестящий синий шлем и с улыбкой взглянул на Джека:
– Я очень рад встрече, командир!
Шторм взглянул на молодого капитана и смутился – перед ним стояла новенькая и чистенькая копия его самого. Темно-синие глаза, пшеничные, откинутые назад волосы, открытый, прямой взгляд. Тонкие струйки пота стекали со лба рыцаря – кажется, к своим обязанностям тот относился очень добросовестно. Юноша протянул Джеку бронированную рукавицу. Шторм без колебания вложил в нее свою руку:
– Я тоже рад вас видеть, капитан!
За их спинами смертельно уставшие новобранцы тянулись к мастерским. Оружие – прежде всего! Только тогда, когда бронекостюмы будут почищены, заправлены и повешены на свои места на специальных вешалках, новобранцы смогут пойти в казармы и отдохнуть. Молодой солдат в ярко-зеленом бронекостюме крикнул:
– Роулинз!
– Потом, потом, – нетерпеливо махнул бронированной рукавицей капитан и снова посмотрел на Джека.
Ах, да, это и есть Роулинз! Когда-то они были хорошо знакомы. Более того, одно время Роулинз был личным адъютантом Шторма. Джек не мог вспомнить ничего. Его память была совсем рядом, но когда он пытался добраться до нее, она таяла от его внутреннего взгляда, как тают облака под лучами весеннего мальтенского солнышка. И все-таки какая-то сцена, явно связанная с другой планетой, мелькнула в памяти Джека: между рядами битийцев и траков пробирается Роулинз – его одежда запачкана кровью, но сам он цел и невредим, а рядом с ним, опираясь на его руку, медленно идет бедный Святой Калин. Больше Джек не смог ничего припомнить. Но он не терял надежд – когда-нибудь он обязательно вспомнит все, что происходило.
Роулинз отвел Джека в сторонку:
– Спасибо, командир, что согласились встретиться со мной. Я бы хотел переговорить с вами до того, как принимать решение.
– Хорошо, – кивнул Джек. – Я весь – внимание. Молодой человек нервно повертел в руках шлем от бронескафандра:
– Я бы хотел вместе с вами отправиться на поиски Святого Калина.
Джек удивился: к чему такая секретность? Может быть, Роулинз боялся, что Шторм откажет ему? А может быть, когда-то между ними пробежала черная кошка? Джек внимательно посмотрел на капитана. Что-то подсказывало ему, что этот молодой рыцарь был весьма уважаемым человеком.
– Если вы сможете уладить дела по службе и отправиться со мной, капитан, вы доставите мне большое удовольствие.
Радость полыхнула из синих глаз Роулинза:
– Вот об этом я и хотел попросить вас, сэр! – улыбнулся он.
– Это действительно так? – с интересом переспросил Джек.
Роулинз опустил глаза и опять стал вертеть в руках шлем:
– Может быть, вы и сомневаетесь во мне, сэр, – тихо сказал он. – Ведь многие говорят, что вместо того, чтобы подчиняться вам, я подчинялся Святому Калину...
“Пожалуй, то же самое мог бы сказать обо мне Пепис, – тут же подумал Джек. – Но бывают ситуации, когда у солдат просто нет другого выбора”, – у Джека возникло ощущение того, что то, о чем только что сказал ему Роулинз, он знал и сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30