Когти царапали кожу Алекса, но он не сдвинулся. Кет пискнул, и Плиип развернулась и помогла ему тащить – бесполезно.
– Идите вперед… поищите… может, найдете… веревку, что ли, – выдавил Алекс, с трудом дыша в узкой трубе. Грызы развернулись, извиваясь и пихаясь, и убежали.
– Оставьте свечу! – крикнул было Алекс им вслед, но его слова поглотила темнота.
Он закрыл глаза и невольно представил себе, как умирает здесь, задыхаясь в гулком тепле, не в силах ни пошевелиться, ни вздохнуть… Сердце заколотилось от страха. Он попытался пробиться и не смог, попытался вздохнуть и не смог и почувствовал волну паники…
утешение любовь ободрение
Пылинка выбралась из-под воротника, где сидела, уютно свернувшись, и ткнулась носом в ухо, все время посылая теплые волны заботливых мыслей. Алекс начал успокаиваться, отвлекаясь на мягкую меховую щекотку. Пылинка бегала у него под подбородком, по руке, чтобы он мог погладить ее; это движение – на большее он не был способен – успокаивало. Даже без просьбы Пылинка показывала ему Офир. По крайней мере это, наверное, был Офир, но странный – тихий и темный, каким Алекс никогда не видел его прежде, такой темный, и в нем не роились даже простейшие духи, видеть которых он привык всегда. Почему-то это успокаивало, а не пугало. Потом он услышал, как возвращаются грызы.
Грызы торопились к нему с куском гнилой веревки. Алекс обернул ее вокруг запястья и крепко ухватился за нее.
– Подождите! Пока вы не потянули, дайте-ка я попробую добыть побольше места…
Зубы Пылинки взялись за работу. Она грызла и рвала швы его куртки, и каждый оторванный кусок утаскивала куда-то назад. Когда остались рукава, Алекс позвал Кета; грыз ухватился за них и стащил. За курткой быстро последовала рубаха. Вскоре у вокруг него появилось немного места – всего несколько долей дюйма, но этого хватило. Алекс весь взмок от страха и жары, кожа была скользкой от пота; он ухватился за веревку, закрыл глаза и пожалел, что ему некому молиться.
Грызы потянули. И Алекс медленно заскользил вперед. И снова застрял. Он извивался, грызы тянули… он снова двинулся вперед. А потом, как пробка из бутылки, вылетел в пустоту. Свобода! Потянуться, стоять, двигаться! Место, куда он попал, было похоже на дно колодца: выложенный кирпичом квадрат со стороной четыре фута с туннелями в каждой стене; в одном была проржавевшая решетка, к которой грызы привязали веревку. Вверх уходила темная труба, похожая на дымоход.
– Нуут говорит, что до башен уже недалеко, – сказал Флип, указывая на туннель, откуда выглядывал Глиит.
Грызы снова морщились и зажимали уши, и Алекс понял, что они, вероятно, снова приблизились к поверхности. Он покачал головой.
– Дальше я пойду один, – сказал он, поднимая голову.
– Это может быть небезопасно, – предостерег Глиит, тоже глядя вверх. – Может, стоит поискать другой путь…
– Хватит труб, – твердо сказал Алекс. – Я поднимусь здесь. – Прежде чем они успели заспорить, он начал взбираться по колодцу, упираясь ногами в одну из стен, а спиной – в противоположную. – Ищите остальных!
– Удачи! – шепнул ему Флип, и они исчезли внизу.
Алексу показалось, что свечи погасли: грызам они были не нужны.
Колодец закончился круглой плоской керамической плитой с множеством дырочек размером с палец Алекса. Алекс видел такие крышки с «грызскими дырками» здесь, да и в Деридале. В Деридале тоже имелась система водосточных канав и сточных труб для отвода воды из акведука. Неудивительно, что грызы могли исчезать в городе. Но у них было много возни с крышками: они ужасно тяжелые, особенно когда нечем подпереть их. Страх, что придется лезть обратно и пробираться по трубам, придал ему сил, и он ухитрился приподнять часть плиты, опираясь ногами и спиной, и оттолкнуть. Дальше пошло легче, и Алекс осторожно высунул голову.
Вокруг никого; улица пуста. Издалека доносился шум попойки в какой-то таверне; вероятно, предстоящую победу короля Бельтара уже начали праздновать, но в этот поздний час большинство жителей разошлись по домам. Алекс выбрался, теперь дрожа от прохладного ночного воздуха. Он обернулся, прислушиваясь, уловил звуки реки и «клок-клок-клок» поворачивающегося водяного колеса и направился туда.
Первая башня неясно вырисовывалась в тумане. Алекс огляделся, никого не увидел и проверил дверь. Заперта и крепкая. Он внимательно осмотрел ее, но в ней не было дырок или щелей, куда могла бы проскользнуть Пылинка. Кроме того, так близко к источнику звука она дрожала и распространяла
страх несчастье боль
от визга башни. Алексу хотелось избавить ее от этого, и он начал быстро обходить башню в сторону берега реки, где пенило воду колесо. Простой вал выходил из дырки в стене башни. Алекс осторожно пробрался по берегу реки и по каменной плотине, внимательно поглядывая на вращающееся колесо и плещущую воду, и приложился глазом к дырке.
Пространство между валом и краями отверстия было от силы четверть дюйма – небезопасно даже для крысы, принимая во внимание поворачивающийся вал. Внутри башни было темно, но Алексу показалось, что он слышит за плеском колеса ритмичный шипящий звук, похожий на работу кузнечных мехов, и потрескивание дерева.
Потом он посмотрел на колесо. Оно было из прочного дерева, новое с виду и хорошо сконструированное, рассчитанное на годы постоянной эксплуатации. Он не заметил ничего, что плохо держалось или что можно было легко сломать. Будь у него хороший каменный топор, возможно, ему и удалось бы, как следует поработав, перерубить вал, но топора не было, и взять его было негде. В уме громко звучали жалобы несчастной Пылинки, и Алекс отступился от башни. И, отступая, пристально смотрел на реку, задумчиво покусывая костяшки большого пальца. А потом с решительным видом припустил прочь.
* * *
Входной шлюз охранялся даже в этот вечер. Несколько горожан бродили неподалеку, пили и веселились. Они подшучивали над стражниками, а те только отмахивались. Эту часть стены охраняли пятеро солдат – половина обычного количества: почти все бельтасские войска участвовали в нападении на Деридаль. Алекс спрятался в тени и наблюдал за гуляками. Внизу текла река, врываясь в черную утробу шлюза. За шлюзом, под стеной, сходни вели вниз, к мостам и за город. Алекс побывал здесь вместе с речниками в тот роковой день крысиного колдовства и знал, что он крепко построен, массивные ворота усилены камнем, так что вломиться там почти невозможно. Шлюз тянулся по обе стороны стены; со втекающей стороны нельзя было пробраться из-за крепкой решетки, а попытку войти с другой стороны остановил бы мощный поток. Это напомнило Алексу трубу акведука и жалкое тело Клака, подхваченное течением.
Алекс вернулся в переулки и начал рыться в мусоре. В отсутствие грызов хлам и отбросы скопились на улицах в огромные кучи – не грязь сама по себе, но кусочки и обломки всяких ненужных вещей. Алекс нашел то, что искал, завернул в тряпки и набросил на плечи кусок грубой мешковины.
Стражники бросили на него взгляд, когда он вышел из ворот и сел на берегу реки, но не обратили особого внимания: нищие и бедняки были здесь обычны. Алекс подождал, пока они не отвлеклись на что-то другое, а потом тихонько развернул свой узел и пустил по течению. Потом встал и потащился обратно в город.
Громада шлюза маячила впереди, загораживая его от стены. Алекс смотрел на пенящуюся, бурлящую воду и думал о шторме и дольфинах, об удушающей воде, обжигающей легкие, бьющейся в груди, и о борьбе за каждый вздох, о затягивающей влажной массе воды. Все это пугало гораздо больше, чем тесный туннель. Но потом он вспомнил о грызах, прячущихся и ждущих… и о безумном короле, погибшем так… о друзьях и коллегах-советниках, об их уничтоженных планах и надеждах… о принцессе, которая, конечно, именно теперь переживает боги знают какие ужасы.
Алекс глубоко вздохнул и, крепко свернув мешковину, завязал ее, как шарф, прижав напряженную и дрожащую Пылинку к шее. Потом прыгнул.
Вода была холодной, но это только взбодрило его, а визга башен так близко к пенящейся глотке шлюза не было слышно. Он выпрямился и оттолкнулся ногами от дна, стараясь не паниковать и не молотить по воде. Он жалел, что здесь нет Рей и что он не выполнил данное ей обещание научиться плавать. Однако учиться, пожалуй, можно и сейчас. Первым делом надо дышать!
Высунув голову из воды, Алекс, которого вода пыталась опрокинуть назад, увидел небольшую деревянную чурку, скачущую по поверхности воды, но не сносимую течением. Он устремился к ней, но промахнулся, и его унесло потоком.
Он сумел выбраться из воды через несколько кварталов, отплевался и пошлепал обратно к шлюзу, чтобы попробовать снова. На этот раз ему удалось схватиться за деревяшку и привязанную к ней веревку и удержаться.
Стараясь держать голову над водой, Алекс медленно подтягивался по старой веревке, молясь, чтобы все обрывки, которые ему пришлось связать для получения веревки нужной длины, выдержали.
Он тянул и тянул, благодарный за узлы, которые помогали ему держаться, чувствуя, как течение дергает за руки и за ноги, пытаясь закрутить его на конце веревки. Сращенные узлы держали. Потихоньку стены шлюза окружили его, и плеск воды сменился гулким ревом. Река текла здесь по скользким каменным каналам, и, хотя он надеялся найти какую-нибудь лестницу, здесь ничего не было. Пришлось до самого конца лезть по веревке туда, где деревяшка, к которой она была привязана, застряла с внешней стороны решетки шлюза. Потом он вцепился в решетку и устало вскарабкался в холодную заплесневелую темноту колодца.
Слепо нащупывая дорогу по стенам, он наконец нашел сверток со спичками и маленькой лампой и зажег ее. Черную пустоту озарили золотые изменчивые тени, над головой – заросший мхом свод. Массивные ворота нависали над каналом, словно гильотина для гигантов, цепи и блоки вели вниз, к массивным противовесам по обеим сторонам.
В свое время Алекс зачарованно смотрел на работу речников. Еще тогда ему втайне захотелось поиграть в массивные механизмы. Теперь у него был шанс.
Он схватился за первый рычаг и потянул вниз. Внизу что-то лязгнуло, хлынула вода, и первые ворота опустились в стремительное течение, начиная отталкивать воду в стороны. Это что там снаружи, крик? Надо торопиться. Алекс медленно потянул за следующий рычаг; послышалось шипение гидравлики и лязг цепи, когда начали опускаться вторые ворота… да, это определенно крик. Ну, делать нечего; он потянул рычаг вверх, потом с силой дернул вниз. Вторые ворота дернулись и стремительно обрушились в свой канал, перегородив его, загородив путь, которым пришел Алекс.
Третьими воротами почти никогда не пользовались. Цепи и привод находились в плохом состоянии и с трудом поддавались. С громким скрипучим визгом последние ворота начали опускаться, потом раздался треск, и металлические обломки засвистели над головой: Алекс пригнулся. Ворота упали, блок завизжал, обломки полетели в канал с оглушительным звоном и грохотом. Потом наступила тишина. Кусок древней бронзы упал рядом с Алексом; он воспользовался железякой, чтобы разбить рычаги.
В наступившей тишине слышались громкие крики и стук. Алекс услышал, как кто-то требует ключ. Он испуганно огляделся и схватил единственное оружие, какое пришлось по руке: прислоненную в углу метлу. Он оторвал веник и поднял палку, прижавшись спиной к стене и глядя на дверь.
Башни умолкли, а река потекла вокруг города, разделившись за стенами на два пенных канала. Раздувшаяся от дождей река поднялась, хлынув в трубы и сточные канавы.
Позже очевидцы говорили, что у грызов, наверное, был какой-то тайный сигнал, по которому они бросились вперед, охваченные яростью. Другие говорили, что грызы прятались и только внезапное молчание башен придало им храбрости для атаки. В сущности, это вода, внезапно хлынувшая в трубы, погнала их вперед; внезапное изменение давления и далекий рев вовремя предупредили их, что надо выбираться наверх. Кое-кто не успел и промок, но все оказались на улицах города, дикой, пищащей толпой хлынув из канализационных труб и переулков, канав и рвов, погребов и коллекторов. Они размахивали палками, шестами и копьями; те, у кого ничего не было, хватали камни, разбитые бутылки и все, что подворачивалось.
Они не были организованы или обучены, но их переполняла ярость, вело общее чувство гнева и мести. Горожане в ужасе разбегались, прячась за запертыми дверьми. Пирушки в тавернах были прерваны грохотом и треском и ударами палок. Бельтасцы привыкли считать грызов крадущимися, запуганными существами. Теперь же те внезапно оказались отважными и разгневанными и, что гораздо хуже, обращались с оружием искусно и свирепо. Внезапность нападения возместила то, чего грызам не хватало в численности и размерах, и перепуганные, вопящие хуманы побежали. Но грызы не преследовали их; у них была одна цель, одна задача:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Идите вперед… поищите… может, найдете… веревку, что ли, – выдавил Алекс, с трудом дыша в узкой трубе. Грызы развернулись, извиваясь и пихаясь, и убежали.
– Оставьте свечу! – крикнул было Алекс им вслед, но его слова поглотила темнота.
Он закрыл глаза и невольно представил себе, как умирает здесь, задыхаясь в гулком тепле, не в силах ни пошевелиться, ни вздохнуть… Сердце заколотилось от страха. Он попытался пробиться и не смог, попытался вздохнуть и не смог и почувствовал волну паники…
утешение любовь ободрение
Пылинка выбралась из-под воротника, где сидела, уютно свернувшись, и ткнулась носом в ухо, все время посылая теплые волны заботливых мыслей. Алекс начал успокаиваться, отвлекаясь на мягкую меховую щекотку. Пылинка бегала у него под подбородком, по руке, чтобы он мог погладить ее; это движение – на большее он не был способен – успокаивало. Даже без просьбы Пылинка показывала ему Офир. По крайней мере это, наверное, был Офир, но странный – тихий и темный, каким Алекс никогда не видел его прежде, такой темный, и в нем не роились даже простейшие духи, видеть которых он привык всегда. Почему-то это успокаивало, а не пугало. Потом он услышал, как возвращаются грызы.
Грызы торопились к нему с куском гнилой веревки. Алекс обернул ее вокруг запястья и крепко ухватился за нее.
– Подождите! Пока вы не потянули, дайте-ка я попробую добыть побольше места…
Зубы Пылинки взялись за работу. Она грызла и рвала швы его куртки, и каждый оторванный кусок утаскивала куда-то назад. Когда остались рукава, Алекс позвал Кета; грыз ухватился за них и стащил. За курткой быстро последовала рубаха. Вскоре у вокруг него появилось немного места – всего несколько долей дюйма, но этого хватило. Алекс весь взмок от страха и жары, кожа была скользкой от пота; он ухватился за веревку, закрыл глаза и пожалел, что ему некому молиться.
Грызы потянули. И Алекс медленно заскользил вперед. И снова застрял. Он извивался, грызы тянули… он снова двинулся вперед. А потом, как пробка из бутылки, вылетел в пустоту. Свобода! Потянуться, стоять, двигаться! Место, куда он попал, было похоже на дно колодца: выложенный кирпичом квадрат со стороной четыре фута с туннелями в каждой стене; в одном была проржавевшая решетка, к которой грызы привязали веревку. Вверх уходила темная труба, похожая на дымоход.
– Нуут говорит, что до башен уже недалеко, – сказал Флип, указывая на туннель, откуда выглядывал Глиит.
Грызы снова морщились и зажимали уши, и Алекс понял, что они, вероятно, снова приблизились к поверхности. Он покачал головой.
– Дальше я пойду один, – сказал он, поднимая голову.
– Это может быть небезопасно, – предостерег Глиит, тоже глядя вверх. – Может, стоит поискать другой путь…
– Хватит труб, – твердо сказал Алекс. – Я поднимусь здесь. – Прежде чем они успели заспорить, он начал взбираться по колодцу, упираясь ногами в одну из стен, а спиной – в противоположную. – Ищите остальных!
– Удачи! – шепнул ему Флип, и они исчезли внизу.
Алексу показалось, что свечи погасли: грызам они были не нужны.
Колодец закончился круглой плоской керамической плитой с множеством дырочек размером с палец Алекса. Алекс видел такие крышки с «грызскими дырками» здесь, да и в Деридале. В Деридале тоже имелась система водосточных канав и сточных труб для отвода воды из акведука. Неудивительно, что грызы могли исчезать в городе. Но у них было много возни с крышками: они ужасно тяжелые, особенно когда нечем подпереть их. Страх, что придется лезть обратно и пробираться по трубам, придал ему сил, и он ухитрился приподнять часть плиты, опираясь ногами и спиной, и оттолкнуть. Дальше пошло легче, и Алекс осторожно высунул голову.
Вокруг никого; улица пуста. Издалека доносился шум попойки в какой-то таверне; вероятно, предстоящую победу короля Бельтара уже начали праздновать, но в этот поздний час большинство жителей разошлись по домам. Алекс выбрался, теперь дрожа от прохладного ночного воздуха. Он обернулся, прислушиваясь, уловил звуки реки и «клок-клок-клок» поворачивающегося водяного колеса и направился туда.
Первая башня неясно вырисовывалась в тумане. Алекс огляделся, никого не увидел и проверил дверь. Заперта и крепкая. Он внимательно осмотрел ее, но в ней не было дырок или щелей, куда могла бы проскользнуть Пылинка. Кроме того, так близко к источнику звука она дрожала и распространяла
страх несчастье боль
от визга башни. Алексу хотелось избавить ее от этого, и он начал быстро обходить башню в сторону берега реки, где пенило воду колесо. Простой вал выходил из дырки в стене башни. Алекс осторожно пробрался по берегу реки и по каменной плотине, внимательно поглядывая на вращающееся колесо и плещущую воду, и приложился глазом к дырке.
Пространство между валом и краями отверстия было от силы четверть дюйма – небезопасно даже для крысы, принимая во внимание поворачивающийся вал. Внутри башни было темно, но Алексу показалось, что он слышит за плеском колеса ритмичный шипящий звук, похожий на работу кузнечных мехов, и потрескивание дерева.
Потом он посмотрел на колесо. Оно было из прочного дерева, новое с виду и хорошо сконструированное, рассчитанное на годы постоянной эксплуатации. Он не заметил ничего, что плохо держалось или что можно было легко сломать. Будь у него хороший каменный топор, возможно, ему и удалось бы, как следует поработав, перерубить вал, но топора не было, и взять его было негде. В уме громко звучали жалобы несчастной Пылинки, и Алекс отступился от башни. И, отступая, пристально смотрел на реку, задумчиво покусывая костяшки большого пальца. А потом с решительным видом припустил прочь.
* * *
Входной шлюз охранялся даже в этот вечер. Несколько горожан бродили неподалеку, пили и веселились. Они подшучивали над стражниками, а те только отмахивались. Эту часть стены охраняли пятеро солдат – половина обычного количества: почти все бельтасские войска участвовали в нападении на Деридаль. Алекс спрятался в тени и наблюдал за гуляками. Внизу текла река, врываясь в черную утробу шлюза. За шлюзом, под стеной, сходни вели вниз, к мостам и за город. Алекс побывал здесь вместе с речниками в тот роковой день крысиного колдовства и знал, что он крепко построен, массивные ворота усилены камнем, так что вломиться там почти невозможно. Шлюз тянулся по обе стороны стены; со втекающей стороны нельзя было пробраться из-за крепкой решетки, а попытку войти с другой стороны остановил бы мощный поток. Это напомнило Алексу трубу акведука и жалкое тело Клака, подхваченное течением.
Алекс вернулся в переулки и начал рыться в мусоре. В отсутствие грызов хлам и отбросы скопились на улицах в огромные кучи – не грязь сама по себе, но кусочки и обломки всяких ненужных вещей. Алекс нашел то, что искал, завернул в тряпки и набросил на плечи кусок грубой мешковины.
Стражники бросили на него взгляд, когда он вышел из ворот и сел на берегу реки, но не обратили особого внимания: нищие и бедняки были здесь обычны. Алекс подождал, пока они не отвлеклись на что-то другое, а потом тихонько развернул свой узел и пустил по течению. Потом встал и потащился обратно в город.
Громада шлюза маячила впереди, загораживая его от стены. Алекс смотрел на пенящуюся, бурлящую воду и думал о шторме и дольфинах, об удушающей воде, обжигающей легкие, бьющейся в груди, и о борьбе за каждый вздох, о затягивающей влажной массе воды. Все это пугало гораздо больше, чем тесный туннель. Но потом он вспомнил о грызах, прячущихся и ждущих… и о безумном короле, погибшем так… о друзьях и коллегах-советниках, об их уничтоженных планах и надеждах… о принцессе, которая, конечно, именно теперь переживает боги знают какие ужасы.
Алекс глубоко вздохнул и, крепко свернув мешковину, завязал ее, как шарф, прижав напряженную и дрожащую Пылинку к шее. Потом прыгнул.
Вода была холодной, но это только взбодрило его, а визга башен так близко к пенящейся глотке шлюза не было слышно. Он выпрямился и оттолкнулся ногами от дна, стараясь не паниковать и не молотить по воде. Он жалел, что здесь нет Рей и что он не выполнил данное ей обещание научиться плавать. Однако учиться, пожалуй, можно и сейчас. Первым делом надо дышать!
Высунув голову из воды, Алекс, которого вода пыталась опрокинуть назад, увидел небольшую деревянную чурку, скачущую по поверхности воды, но не сносимую течением. Он устремился к ней, но промахнулся, и его унесло потоком.
Он сумел выбраться из воды через несколько кварталов, отплевался и пошлепал обратно к шлюзу, чтобы попробовать снова. На этот раз ему удалось схватиться за деревяшку и привязанную к ней веревку и удержаться.
Стараясь держать голову над водой, Алекс медленно подтягивался по старой веревке, молясь, чтобы все обрывки, которые ему пришлось связать для получения веревки нужной длины, выдержали.
Он тянул и тянул, благодарный за узлы, которые помогали ему держаться, чувствуя, как течение дергает за руки и за ноги, пытаясь закрутить его на конце веревки. Сращенные узлы держали. Потихоньку стены шлюза окружили его, и плеск воды сменился гулким ревом. Река текла здесь по скользким каменным каналам, и, хотя он надеялся найти какую-нибудь лестницу, здесь ничего не было. Пришлось до самого конца лезть по веревке туда, где деревяшка, к которой она была привязана, застряла с внешней стороны решетки шлюза. Потом он вцепился в решетку и устало вскарабкался в холодную заплесневелую темноту колодца.
Слепо нащупывая дорогу по стенам, он наконец нашел сверток со спичками и маленькой лампой и зажег ее. Черную пустоту озарили золотые изменчивые тени, над головой – заросший мхом свод. Массивные ворота нависали над каналом, словно гильотина для гигантов, цепи и блоки вели вниз, к массивным противовесам по обеим сторонам.
В свое время Алекс зачарованно смотрел на работу речников. Еще тогда ему втайне захотелось поиграть в массивные механизмы. Теперь у него был шанс.
Он схватился за первый рычаг и потянул вниз. Внизу что-то лязгнуло, хлынула вода, и первые ворота опустились в стремительное течение, начиная отталкивать воду в стороны. Это что там снаружи, крик? Надо торопиться. Алекс медленно потянул за следующий рычаг; послышалось шипение гидравлики и лязг цепи, когда начали опускаться вторые ворота… да, это определенно крик. Ну, делать нечего; он потянул рычаг вверх, потом с силой дернул вниз. Вторые ворота дернулись и стремительно обрушились в свой канал, перегородив его, загородив путь, которым пришел Алекс.
Третьими воротами почти никогда не пользовались. Цепи и привод находились в плохом состоянии и с трудом поддавались. С громким скрипучим визгом последние ворота начали опускаться, потом раздался треск, и металлические обломки засвистели над головой: Алекс пригнулся. Ворота упали, блок завизжал, обломки полетели в канал с оглушительным звоном и грохотом. Потом наступила тишина. Кусок древней бронзы упал рядом с Алексом; он воспользовался железякой, чтобы разбить рычаги.
В наступившей тишине слышались громкие крики и стук. Алекс услышал, как кто-то требует ключ. Он испуганно огляделся и схватил единственное оружие, какое пришлось по руке: прислоненную в углу метлу. Он оторвал веник и поднял палку, прижавшись спиной к стене и глядя на дверь.
Башни умолкли, а река потекла вокруг города, разделившись за стенами на два пенных канала. Раздувшаяся от дождей река поднялась, хлынув в трубы и сточные канавы.
Позже очевидцы говорили, что у грызов, наверное, был какой-то тайный сигнал, по которому они бросились вперед, охваченные яростью. Другие говорили, что грызы прятались и только внезапное молчание башен придало им храбрости для атаки. В сущности, это вода, внезапно хлынувшая в трубы, погнала их вперед; внезапное изменение давления и далекий рев вовремя предупредили их, что надо выбираться наверх. Кое-кто не успел и промок, но все оказались на улицах города, дикой, пищащей толпой хлынув из канализационных труб и переулков, канав и рвов, погребов и коллекторов. Они размахивали палками, шестами и копьями; те, у кого ничего не было, хватали камни, разбитые бутылки и все, что подворачивалось.
Они не были организованы или обучены, но их переполняла ярость, вело общее чувство гнева и мести. Горожане в ужасе разбегались, прячась за запертыми дверьми. Пирушки в тавернах были прерваны грохотом и треском и ударами палок. Бельтасцы привыкли считать грызов крадущимися, запуганными существами. Теперь же те внезапно оказались отважными и разгневанными и, что гораздо хуже, обращались с оружием искусно и свирепо. Внезапность нападения возместила то, чего грызам не хватало в численности и размерах, и перепуганные, вопящие хуманы побежали. Но грызы не преследовали их; у них была одна цель, одна задача:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51