Наконец Алекс сумел взобраться к самому верхнему резервуару и заглянул внутрь. Площадь около трех квадратных футов, на кирпичах растут водоросли. Алекс осторожно потянулся и потыкал сломанным копьем, но все заросло водорослями, а значит, попали они туда уже довольно давно. Он проверил другие резервуары – с тем же результатом.
Все выглядело прекрасно. Алекс знал, что даже для мелкого проклятия потребовалось бы что-то, какие-нибудь руны, вырезанные на камне, или талисман, засунутый в воду. Но ничего не было. Во всяком случае, здесь. Алекс посмотрел на акведук, питающий фонтан. Высоко, футах в десяти над головой, и специально прикрыт, чтобы в него нельзя было ничего забросить. Однако в полукруглой терракотовой крышке имелись трещины и дыры, некоторые довольно большие. Вполне возможно просунуть ритуальный сверток.
Пришлось вернуться к казармам за лестницей, и по дороге он наткнулся на Лукена. Алекс не посмел рассказать Лукену все, но убедил приятеля пойти с ним и помочь поискать в акведуке что-нибудь подозрительное. Он сказал, чтобы скрыть правду, будто Темит подозревает, что в воду попала какая-то инфекция, вызвавшая болезнь.
– Вот почему я пью пиво, – фыркнул Лукен, но все-таки пошел.
Алексу не нравилось обманывать друга, но он утешился мыслью, что, если на Лукена падет проклятие, ему помогут жрецы. У самого Алекса такого шанса не будет.
Лукен был рад помочь, и они вместе перетащили и установили лестницу, и Алекс, забравшись, заглянул в булькающую темноту. Труба была около двух с половиной футов в ширину, скользкая внутри. Неожиданно Алекс понял, что что-то не так. Вода должна течь тихо, без этого бульканья. И запах, запах смерти и гниения, заметный даже несмотря вонь от дубильни. Он вгляделся в темноту, в Офир, страшась того, что может найти, ожидая в любой момент услышать потрескивание волшебства, но увидел только медленную, притупленную угрозу. Это было хуже. Пылинка, ощутив его страх, ткнулась носом ему в ухо.
любовь утешение
Алекс слез на землю.
– Лукен, можешь помочь? Там, по-моему, что-то есть, но я не могу ни разглядеть, ни дотянуться. Хотя чую запах.
– Как мило. Вступить в деридальскую армию, чтобы лазить по водосточным трубам, – проворчал Лукен.
Он немного подвинул лестницу, забрался наверх и заглянул в трещину в трубе, потом просунул туда длинную руку. Алекс вздрогнул, ожидая увидеть вспышку… Стоп! Кажется, мелькнула искра, вспышка волшебства… неужели сейчас ударит?
– Стой! Подожди! – закричал он, и Лукен отдернул руку.
– Что? В чем дело?
Лукен замотал рукой, стряхивая воду. Алекс, крепко зажмурившийся (Пылинка пищала у него на плече от усилия, с которым он воздействовал на нее), ничего не заметил. Его внимание было сосредоточено на Офире.
– Ну же, Пылинка, я знаю, что там что-то есть, должно быть. Помоги мне, найди это!
разочарование забота страх
В Офире всегда видны какие-то завихрения и свет… есть ли вокруг Лукена, вокруг трубы пятно поярче? Есть ли там что-то большее? Алекс зажмурился, Пылинка запищала, но он не мог быть уверен. Иногда, когда он только начинал учиться, то, напрягаясь изо всех сил, вроде бы видел в Офире что-то, чего, как утверждали другие, не существовало. Возможно, во всем виновато его воображение, а может быть, он видит больше других.
– Я… не уверен, – пробормотал, запинаясь, Алекс. – Мне показалось, что я видел…
– Слушай, хватит уже тут крутиться! Холодно, и вонь страшная. Давай прочистим эту чертову штуку, и дело с концом. – Лукен поболтал рукой в воде, морщась из-за запаха. – Здесь веревка, что ли. Скользкая и натянута туго. Держит здесь что-то. Что… – Он еще пошарил в воде. – Наверное, привязана к чему-то, но… – Он попытался заглянуть в трубу. – Дальше дыр нет. Эту штуку пришлось бы как-то привязывать изнутри.
– Думаю, грыз сумел бы сделать это, только они не любят мокнуть, – с сомнением сказал Алекс. – Как ты думаешь, – спросил он, – нельзя просто перерезать веревку, чтобы эту штуку смыло в фонтан?
– А если оно больше отводной трубы? – Аукен махнул рукой туда, где труба сужалась, чтобы усилить напор воды в фонтане. – Оно застрянет, и мы вообще не вытащим его, не разбив чертову трубку. – Аукен снова заглянул в трещину и поморщился. – Б-р-р, – пожаловался он.
Алекс стоял внизу и встревожено смотрел вверх.
– Осторожно! – крикнул анимист.
– Угу-угу. Чего это ты вообще – ф-фу – такой дерганый? Что бы это ни было, оно мертво, по-настоящему мертво. – Офир был по-прежнему спокоен. Лукен, гримасничая, пытался ухватить невидимую веревку. – Под очень уж неудобным углом все это, – пожаловался он, когда лестница зашаталась. – И эта чертова мертвечина тяжелая, – добавил он, напрягая мускулистую руку и сильно дергая за веревку. Она потихоньку поддалась.
– Э-э… ты… того… будь осторожен, – сказал Алекс, глядя вверх. – Что бы это ни было… оно, вероятно, очень мерзкое. Не дотрагивайся. У тебя может… м-м… начаться рвота.
– Большое спасибо за информацию, – откликнулся Аукен, – поскольку меня все равно тошнит от этой жуткой вони.
Алекс тоже чувствовал ее, теперь гораздо сильнее – густые миазмы гниения и зла. Лукен, не обладая знаниями Алекса, просто давился, ругался и, снова ухватившись за веревку, потянул. Веревка медленно поддалась, потом, с ужасным хлюпающим звуком, сопротивление прекратилось. Из-за внезапного провисания веревки Лукен потерял равновесие, лестница зашаталась и заскользила вбок, сильно ударившись о трубу и расколов ее, а потом согнулась. Аукен закричал и крепко вцепился в веревку, но та больше не могла удержать его, и он полетел вниз, потащив за собой из треснувшей трубы, как в отвратительном, страшном сне, некий предмет. Лукен грохнулся на булыжники, а промокший предмет полетел на Алекса, который в ужасе уставился вверх, несмотря на неистовый писк Пылинки.
Из трубы, с ливнем булыжников и воды, вывалилось гниющее тело грызского шамана Клака; желтые зубы оскалены в гримасе уже загробной ненависти. Амулет с заклинанием смерти висел у него на шее, кожа отставала от гниющей плоти; судя по широко открытым челюстям, он умер ужасной, мучительной смертью, а теперь тело со следами пыток послужило источником злого, извращенного волшебства…
Труп свалился прямо на застывшего от ужаса Алекса и придавил, сбив с ног. Разрывные колючки злого волшебства, которые он, трепеща, ожидал, разлетелись вокруг. Запах гниения, ледяной и сгущенный мраком зла, тек из него, как соки. Колдовской налет жег кожу, мозг кричал от паники и ужаса, вонь впивалась в легкие. Пылинка пищала и пищала. Алекс чувствовал, как проклятие пробирается внутрь, как личинка овода…
Лукен с трудом поднялся на ноги и начал звать на помощь. Анимист беспомощно свернулся на земле в позе зародыша, конвульсивно подергиваясь в приступах сухой рвоты; рядом лежало гниющее тело грыза. Пылинка сидела на голове хозяина и жалобно пищала.
Его принесли в больницу и, по слабому настоянию, положили на участке, находящемся под присмотром аллопатов. Один из солдат толкал тачку с отвратительным предметом, который анимист потребовал взять с собой. Немногочисленные жрецы и жрицы Эскулы смотрели, как они идут мимо – два солдата поддерживали шатающегося, блюющего мальчика, – и жалостливо качали головами, делая знаки, отвращающие зло. Алекс потерял сознание, не добравшись до постели; огонь лихорадки и тошноты бился в голове. Отчаянное сочувствие Пылинки было только тусклым серебряным эхом в подсознании.
Когда он очнулся, возле кровати стоял Темит, ласково тряся его. Простыни были мокры от пота, внутренности, казалось, завязались в горящий узел. Алекс слабо застонал.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Темит; в его голосе слышалось скорее любопытство, чем участие.
– Плохо, – прохрипел Алекс. – Мне кажется… вряд ли я поправлюсь. Послушай, мне надо сказать тебе кое-что… о принцессе… ей нужна помощь…
– Ты поправишься, Алекс, обещаю тебе. Ты ведь совсем не пил воды…
– Но проклятие… оно убивает меня, черт побери, – прервал его Алекс; его скрутил спазм.
– Я на всякий случай дал тебе лекарство от бактериального заражения, – начал Темит, но Алекс прервал его.
– Но оно не действует, да? Это волшебство, Темит! И только одно-единственное существо может остановить это… Тебе понадобится найти… Чернана… – прохрипел Алекс.
Этот ублюдок Чернан, который убил грызского шамана, чтобы использовать его для проклятия. Алекс не любил Клака, но никто не заслуживал такой смерти, чтобы эта смерть убивала тех, кого он пытался защитить. Неудивительно, что проклятие было таким злым, таким нечистым.
Темит сочувственно смотрел на него, словно обдумывая что-то, потом вздохнул и достал закупоренную склянку, наполовину заполненную густой синей жидкостью. На стекле было выгравировано несколько рун.
– Ты, возможно, не доверяешь… но вот это мне дали жрецы. Они сказали, что это должно нейтрализовать проклятие. Когда я рассказал им о нем, они знали, что делать. Чернан, конечно, могуществен, но и боги тоже. Я не знаю, что здесь, – добавил он, опережая следующий вопрос Алекса. – Но на обычных солдат оно действует.
Алекс задумался, оценивая риск; он чувствовал, как дрожит под подбородком Пылинка. Заглянул в Офир; снадобье, разумеется, не проявилось бы, но он хотел убедиться, что сам Темит не попал под какое-нибудь волшебное воздействие. Как бы ни повлияло снадобье на его способности анимиста, оно, однако, может снять проклятие… а без этого он наверняка умрет. Кроме того, оно не может быть слишком вредным, его ведь не предназначали против анимистов… если это не еще один заговор…
Еще один спазм согнул Алекса, и он схватил бутылочку.
– Наплевать, попробую, – выдохнул он.
– Один глоточек, и все, – предупредил Темит. – Мне сказали, что это сильное волшебство.
Алекс храбро глотнул. Жидкость жгла, как огонь, но была не горькая, как он ожидал, а приторная, с сильным ароматом. – Он тяжело дышал, пока она текла по горлу; Темит вынул склянку из дрожащих пальцев. Жжение распространилось по пищеводу и взорвалась в желудке; казалось, тепло изгоняет тугую боль. Алекс сосредоточился, отыскивая признаки волшебства, надеясь, что еще может ощущать Офир. Он не мог быть уверен, трудно засечь волшебство в себе, но… похоже, действует. Алекс потихоньку расслабился.
– По-моему, действует, – выдохнул он, разгибаясь.
Да, ему определенно становилось легче. Алекс отрыгнул привкус волшебного снадобья и с облегчением вздохнул. Посмотрел на Темита…
Тот наблюдал за ним со странно невинным выражением лица.
– Лучше?
– Да… действует. И я по-прежнему чувствую Пылинку, и… – он быстро проверил, – Офир тоже… и не вижу никаких последствий снадобья… – Он прищурился и кивнул.
– Ну, надо думать… В конце концов, это был просто сироп с травами.
Теперь Темит откровенно ухмылялся. Алекс уставился на него.
– Что?
– Снадобье. Анисовое семя, перечная мята, вода и сахар. Сам сделал. Очень хорошо от расстройства желудка.
– Н-но… но проклятие…
– Лукен был в полном порядке, когда привел тебя.
– Но другие солдаты…
– Да, болеют, но это из-за трупа в системе водоснабжения. Я дал им лекарство, поскольку теперь знаю, в чем дело, и им стало лучше. Пока ты был без сознания, я дал тебе то же самое лекарство, – добавил он, показывая шприц. – Очнувшись, ты должен был бы почувствовать себя лучше. Но тебе не стало лучше. Тебе было нужно… ты думал, что тебе нужно волшебное средство для волшебной болезни.
Алекс не находил слов.
– А поскольку ты не смог бы сказать, волшебное оно или нет, я просто сделал это снадобье и сказал тебе, что оно волшебное, – улыбнулся Темит. – И подействовало. Потому я могу сделать вывод, что это не волшебная болезнь, хоть и похоже на нее. Если только я вдруг не стал волшебником, сам того не заметив. – Он задумался. – Знаешь, вероятно, очень многие могли бы прикидываться волшебниками, как тогда Мери с грецким орехом. Если рядом нет анимиста, которой скажет, настоящее это волшебство или нет, никто и не узнает. А раз анимист не может сказать о каком-то предмете, волшебный он или нет, то даже его можно надуть таким фокусом. Какой-нибудь шарлатан продал бы тебе камень-талисман или что-то в этом роде… – Алекс моргнул, –…и ты бы никогда не узнал правды. Только настоящий жрец или чародей мог бы сказать, что это просто обыкновенный камень.
– Но для чего Чернану все эти хлопоты? – удивился Алекс. – Мы знаем, что он чародей, мы видели, что он может сделать. В этом сомнений нет. Почему же он просто не применил волшебное проклятие?
– Зачем строить Визжащие башни, когда можно убить всех грызов одним взмахом руки? – Темит пожал плечами. – Зачем ему играть в чародея короля Бельтара, когда мы знаем, что он мог бы при помощи волшебства перенестись в спальню Кэрэвана и убить его во сне? Не знаю! Словно Чернан играет в какую-то игру, правила которой знает только он.
– Погоди… грызы начали болеть еще раньше, – сказал Алекс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51