Она решила, что будет лучше уйти, не дожидаясь расспросов.
— Теперь пора уходить, — объявила она Люсиль официальным тоном и скрылась за дверью, не добавив ни слова.
Чарли очнулся.
— Что это за чертовщина?
Люсиль покачала головой, пребывая в таком же замешательстве, как и остальные.
— Не знаю, а жаль. — Она вновь вспомнила, как мало еще знает о зензамах. — Ладно, давайте уложим мистера Гессети поудобнее и сами отдохнем. Всем нам необходимо выспаться.
Всю эту ночь Л'аудази от возбуждения провела без сна. Впервые у нее оказались живые пробы, функционирующие клетки человеческого существа, открывающие путь к совершенно новой сфере биологии. Она возилась в своей лаборатории, исследуя кровь под микроскопом, пропуская ее через фильтры, наблюдая в тестере, пользуясь еще десятком приборов. Биохимики людей не поняли бы, для чего предназначена большая часть техники в этой лаборатории. Если бы Чарли Зизулу представлял, чем занимается Л'аудази, он был бы готов продать душу, лишь бы получить возможность денек поработать в ее лаборатории.
Л'аудази трудилась без отдыха. Огромную помощь ей оказали прежние исследования мертвых клеток Люсиль и бактерий в выделениях. Она понимала все, исследовала различные виды белых кровяных клеток и немедленно распознала в них потомков некоторых свободных форм жизни, которые попали в кровеносную систему еще очень давно, заставляя ее бороться против непрошеных гостей. Она восхитилась экономичным устройством красных клеток — никаких ядер, только резервуары для перемещения гемоглобина. Но, не имея ядер, красные клетки не могли самовоспроизводиться. Так ли это на самом деле? Изучив красные клетки, Л'аудази пришла к выводу, что их воспроизведение невозможно — в отличие от белых. Она стала свидетельницей процесса деления клетки и многое узнала. Генная структура клеток была фантастической, гораздо более устойчивой к мутациям, чем эквивалент хромосом у аборигенов Заставы. Тогда почему же вид людей настолько разнообразен? Л'аудази сама видела пятерых людей и рассматривала на рисунках много других — среди них не нашлось двух похожих. Если гены стойки к мутациям, все люди должны выглядеть одинаково. Еще более странным показался ей вывод, что в организме людей нет механизмов передачи приобретенных характеристик. Должно быть, жизнь на планете людей развивается черепашьим шагом! Но та же самая устойчивость к мутациям означала, что клетками людей можно легко и безопасно манипулировать. А если воспроизвести красные клетки другим путем… Л'аудази сочла эту идею совершенно безумной. С плазмой дело обстояло гораздо легче, но как быть с клетками?
Она погрузилась в решение проблемы с маниакальным энтузиазмом.
Ночь оказалась долгой, но, вероятно, самой восхитительной в жизни Л'аудази. Дождь прекратился, солнце выползало на небо на востоке, когда Л'аудази рысью вернулась к фургону людей. Она прошла сквозь шлюз, стараясь не шуметь и не фыркать, когда прохладный, безжизненный воздух, привычный для людей, защекотал ей дыхательное отверстие. Оставаться в этом воздухе надолго было невозможно, но Л'аудази надеялась закончить работу как можно быстрее. Четверо здоровых людей спали на полу, завернувшись в одеяла. Должно быть, они устали, ибо Л'аудази удалось втиснуть между ними свое грузное тело, никого не разбудив. Она шагала осторожно, чтобы не стучать по полу.
Раненый — кажется, Люсиль назвала его Гессети — был бледен, кожа его похолодела и стала почти прозрачной. Рана была чем-то прикрыта — несомненно, чтобы не вызывать отвращения у других людей.
Предстояло последнее испытание, но Л'аудази была уверена в успехе. Она поняла, как устроена система кровообращения людей. Руководствуясь догадками, удачей, логикой, интуицией и аналогией, она нашла вену и осторожно ввела в нее иглу, а затем застыла, держа в руках флакон с идущей от него трубкой.
Через тринадцать часов после того, как Л'аудази впервые увидела человеческую кровь, она изобрела переливание крови.
Чарли внезапно проснулся и увидел, что необъятная кормовая часть Л'аудази заслонила ему обзор. Он осторожно приподнялся, чтобы посмотреть, что она делает, — и испустил крик, перебудив остальных людей и заставив Л'аудази отпрыгнуть к стене.
Это чудовище творило что-то невообразимое: из бутылки в ее руке лилась красная жидкость! Проснувшись, Пит пошевелил рукой. Его бледность исчезла, мысли прояснились. Он взглянул на кожистое лицо чудовища, которое держало нечто, напоминающее трехлитровую бутыль с кровью, и решил, что у него начались галлюцинации.
Джослин, Мак и Люсиль повскакали на ноги и увидели, как встревоженная Л'аудази пятится от кричащего Чарли. Биолог хотел вытащить иглу из руки Пита, но не решился, опасаясь причинить раненому вред. Потянувшись, он зажал трубку, отсекая поток крови и держась при этом как можно дальше от аборигена Заставы.
— Лейтенант Колдер, прикажите ему прекратить! Пусть вытащит из его руки иглу!
Выкрикивая это, Чарли не сомневался, что бедняга Пит уже пропал — теперь, когда по его венам льется краска, — но, возможно, его еще удастся спасти, если остановить это чудовище вовремя.
— Л'аудази, что ты делаешь? — крикнула Люсиль на 3—1. — Ты хочешь, чтобы Гессети погиб? Сейчас же убери иглу!
Л'аудази обвела взглядом людей, не в состоянии оправиться от шока. Ее энтузиазм экспериментатора мгновенно угас. Ведь они не животные, они — разумные существа! А она осмелилась лечить их! Очевидно, они сочли оскорбление невыносимым.
Не говоря ни слова, она вынула иглу, передала флакон с кровью Чарли и вышла, оставив в фургоне свои вещи.
Ее мучили угрызения совести. Ей хотелось поговорить с правительницей, во всем признаться и покаяться, пока не произошло самое худшее.
Если, конечно, худшее возможно.
Чарли не терял ни минуты. Если он сможет определить, какой дрянью Л'аудази накачивала Пита, возможно, в его аптечке найдется какое-нибудь противоядие. Кроме того, у Чарли имелась полевая лаборатория с миниатюрным автоматическим анализатором. Он вытащил анализатор, поместил туда пробу жидкости из флакона и запустил прибор. Тем временем Чарли достал микроскоп, поместил на стекло мазок жидкости и взглянул на него.
Увиденное ошеломило его. Он взял каплю красной жидкости на палец и понюхал ее, а затем помедлил минуту и попробовал ее на вкус. Тот же солоноватый привкус он чувствовал во рту, когда порезал губу. Анализатор загудел и выдал распечатку отчета. Данные соответствовали данным одного из веществ, сохраненных в памяти анализатора. Чарли не требовалось смотреть распечатку, но все же он внимательно изучил ее. При виде печатных строк потрясение мало-помалу исчезало.
— Это кровь… — тупо проговорил он. — Самая обычная цельная человеческая кровь. Красные клетки, все типы белых клеток, плазма, тромбоциты — все на месте. Первая группа, резус положительный. Абориген изготовил ее на основе пробы, взятой вчера вечером.
Пит вновь потерял сознание.
Люсиль пришла в себя первой. Наскоро перекусив, она бросилась на поиски К'астилль. Она пропадала несколько часов, и все это время люди провели в ожидании, не осмеливаясь покинуть фургон. Проснувшись, Пит выглядел гораздо лучше. Люди занялись приготовлением завтрака.
Люсиль вернулась со смущенным видом.
— Мне пришлось подождать, пока К'астилль закончит разговор с правительницей и другими важными персонами, — объяснила она. — К'астилль предложила обеим сторонам считать, что ничего не произошло. Такой выход показался мне идеальным. По-видимому, Л'аудази отправилась прямо к правительнице и призналась в своем вопиющем преступлении. Вся правительствующая группа вышла из себя, узнав, что она попыталась лечить разумное существо. Ее попытка спасти Питу жизнь была признана смертельным оскорблением, нарушением строжайшего табу, вроде инцеста или каннибализма. Зензамы считают, что мы возмутились именно поэтому, а не из-за того, что Л'аудази ворвалась сюда и попыталась лечить его, не объясняя, что делает. Зензамы вздохнули с облегчением, узнав, что мы восприняли случившееся отнюдь не как оскорбление. По-моему, они ожидали от нас самого худшего.
Взяв чашку чаю, Люсиль продолжала:
— К'астилль всегда относилась к Л'аудази довольно настороженно, и теперь мне понятно почему. Л'аудази — ветеринар лагеря, ей было поручено заботиться обо мне. Похоже, в этом обществе из всех видов медицины приемлема только ветеринария. Не спрашивайте, почему поручение заботы о людях ветеринарам зензамы не считают оскорблением.
Чарли воззрился на нее.
— Постой, ты сказала, медицина для них — табу? Но ведь эти существа самые гениальные биологи, каких я когда-либо видел!
— Но распространяется их искусство только на животных и растения, а не на них самих. Теперь мне понятно, почему я не видела ни одного аборигена, который лечился бы от болезни, но, с другой стороны, я не видела среди них и больных. Шкуры аборигенов достаточно прочны, чтобы защитить их от большинства естественных врагов.
— Но это же бессмыслица! — настаивал Чарли. — Категорические запреты, вроде инцеста или каннибализма, всегда имеют весомое практическое оправдание, даже если люди о нем не знают. При инцесте на свет появляются больные дети и уроды. Стоит разрешить каннибализм, и человек получит право ловить и есть других, а потом спасаться от мести родственников съеденного. Но от чего спасает запрет на медицину?
— Не знаю, — покачала головой Люсиль.
Мак выглядел встревоженным, и не без причины.
— Люсиль, похоже, нам пора подумать об отступлении.
— Так сразу? — удивилась Люсиль, задумалась и вздохнула. — Да, пожалуй, ты прав. Если еще до завтрака здесь разразился такой скандал, чего же нам ждать к ужину?
— Постойте, что еще за отступление? — вмешался Пит.
Мак начал собирать остатки завтрака.
— Мы с Люсиль разработали его до вылета с «Орла». Мы подумали, что, возможно, нам придется удирать отсюда прежде, чем Лига сможет отправить за нами корабль. — Он помедлил. — И если, Боже упаси, Лига проиграет, нам тем более надо выбираться отсюда. У нас есть маяк. Насколько нам известно, гардианы не пользуются этой частотой — вот почему Люсиль и Густав выбрали ее. Но Синтия Ву на борту «Ариадны» следит за маяком. Сейчас он посылает только звуковой сигнал, но мы можем подключить микрофон и попросить Ву переключиться на другую частоту — так, чтобы можно было слышать ее и переговариваться.
Мы попросим прислать нам корабль с «Ариадны» — такой, чтобы мы смогли удрать на нем, если понадобится. Корабль, способный добраться до центра тяжести и флота Лиги, чтобы сообщить обо всем, что мы узнали от аборигенов.
Пит был явно изумлен.
— Мак, мы прибыли сюда, рискуя жизнью. Если мы собрались улетать при малейшей опасности, незачем было и тащиться сюда! И потом, этот Густав — ценный союзник. Мы не можем подставлять его под удар, требуя помощи.
Зная своего мужа, Джослин поняла его замысел.
— С нашей гибелью знание исчезнет или попадет в руки гардианов, — произнесла она. — Благодаря тому, что уже узнали, мы стали наиболее информированными людьми в Лиге. Случилось так, что приобретенное нами знание заставило наших хозяев считать, что они оскорбили нас. А если выйдет наоборот? Если какая-нибудь невинная крупица знаний о нас является для них смертельным оскорблением? Что, если они нас убьют и примкнут к нигилистам? Мы должны быть готовы предупредить своих сторонников.
Люсиль хотела возразить на предположение Джослин, но поняла, что в нем слишком много истины. Люсиль провела с аборигенами Заставы несколько месяцев и все-таки была поражена новой информацией.
— Недостаток знания — опасная вещь, — произнесла она.
31
ОСГ «Ариадна». Орбита планеты Застава
— Вы уверены в подлинности сигналов? — спросил Густав.
— Абсолютно, — отозвалась Синтия. — Со мной говорила Люсиль Колдер, она передала микрофон Маку и Джослин Ларсон. Я узнала голоса всех троих.
Густав позволил себе закрыть глаза и испустить вздох облегчения. Она еще жива! Но тут же в голове закрутился вихрь иных мыслей. Задумавшись, Густав уставился в потолок. Сейчас он выглядел особенно усталым и осунувшимся.
— Итак, два донесения… Первый — Синтия Ву убита при попытке бегства. Сегодня. Вы исчезнете немедленно. Во-вторых, потеря баллистической шлюпки через пару дней. Конечно, совпадение случаев настораживает, но с этим уже ничего не поделаешь. Скажу им, что неполадка реактивной системы шлюпки заставила нас запустить ее и утопить в океане планеты, не дожидаясь взрыва. Сегодня вы спрячетесь на шлюпке и не дотронетесь до пульта, пока не отключится система дистанционного управления. В донесении я попробую отвести от себя подозрения, пожаловавшись, что это уже третий подобный случай за два месяца и что нам просто повезло с первыми двумя. Пренебрежем тем фактом, что предыдущие жалобы были ложными — я отправил их на тот случай, если мне понадобится бежать самому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Теперь пора уходить, — объявила она Люсиль официальным тоном и скрылась за дверью, не добавив ни слова.
Чарли очнулся.
— Что это за чертовщина?
Люсиль покачала головой, пребывая в таком же замешательстве, как и остальные.
— Не знаю, а жаль. — Она вновь вспомнила, как мало еще знает о зензамах. — Ладно, давайте уложим мистера Гессети поудобнее и сами отдохнем. Всем нам необходимо выспаться.
Всю эту ночь Л'аудази от возбуждения провела без сна. Впервые у нее оказались живые пробы, функционирующие клетки человеческого существа, открывающие путь к совершенно новой сфере биологии. Она возилась в своей лаборатории, исследуя кровь под микроскопом, пропуская ее через фильтры, наблюдая в тестере, пользуясь еще десятком приборов. Биохимики людей не поняли бы, для чего предназначена большая часть техники в этой лаборатории. Если бы Чарли Зизулу представлял, чем занимается Л'аудази, он был бы готов продать душу, лишь бы получить возможность денек поработать в ее лаборатории.
Л'аудази трудилась без отдыха. Огромную помощь ей оказали прежние исследования мертвых клеток Люсиль и бактерий в выделениях. Она понимала все, исследовала различные виды белых кровяных клеток и немедленно распознала в них потомков некоторых свободных форм жизни, которые попали в кровеносную систему еще очень давно, заставляя ее бороться против непрошеных гостей. Она восхитилась экономичным устройством красных клеток — никаких ядер, только резервуары для перемещения гемоглобина. Но, не имея ядер, красные клетки не могли самовоспроизводиться. Так ли это на самом деле? Изучив красные клетки, Л'аудази пришла к выводу, что их воспроизведение невозможно — в отличие от белых. Она стала свидетельницей процесса деления клетки и многое узнала. Генная структура клеток была фантастической, гораздо более устойчивой к мутациям, чем эквивалент хромосом у аборигенов Заставы. Тогда почему же вид людей настолько разнообразен? Л'аудази сама видела пятерых людей и рассматривала на рисунках много других — среди них не нашлось двух похожих. Если гены стойки к мутациям, все люди должны выглядеть одинаково. Еще более странным показался ей вывод, что в организме людей нет механизмов передачи приобретенных характеристик. Должно быть, жизнь на планете людей развивается черепашьим шагом! Но та же самая устойчивость к мутациям означала, что клетками людей можно легко и безопасно манипулировать. А если воспроизвести красные клетки другим путем… Л'аудази сочла эту идею совершенно безумной. С плазмой дело обстояло гораздо легче, но как быть с клетками?
Она погрузилась в решение проблемы с маниакальным энтузиазмом.
Ночь оказалась долгой, но, вероятно, самой восхитительной в жизни Л'аудази. Дождь прекратился, солнце выползало на небо на востоке, когда Л'аудази рысью вернулась к фургону людей. Она прошла сквозь шлюз, стараясь не шуметь и не фыркать, когда прохладный, безжизненный воздух, привычный для людей, защекотал ей дыхательное отверстие. Оставаться в этом воздухе надолго было невозможно, но Л'аудази надеялась закончить работу как можно быстрее. Четверо здоровых людей спали на полу, завернувшись в одеяла. Должно быть, они устали, ибо Л'аудази удалось втиснуть между ними свое грузное тело, никого не разбудив. Она шагала осторожно, чтобы не стучать по полу.
Раненый — кажется, Люсиль назвала его Гессети — был бледен, кожа его похолодела и стала почти прозрачной. Рана была чем-то прикрыта — несомненно, чтобы не вызывать отвращения у других людей.
Предстояло последнее испытание, но Л'аудази была уверена в успехе. Она поняла, как устроена система кровообращения людей. Руководствуясь догадками, удачей, логикой, интуицией и аналогией, она нашла вену и осторожно ввела в нее иглу, а затем застыла, держа в руках флакон с идущей от него трубкой.
Через тринадцать часов после того, как Л'аудази впервые увидела человеческую кровь, она изобрела переливание крови.
Чарли внезапно проснулся и увидел, что необъятная кормовая часть Л'аудази заслонила ему обзор. Он осторожно приподнялся, чтобы посмотреть, что она делает, — и испустил крик, перебудив остальных людей и заставив Л'аудази отпрыгнуть к стене.
Это чудовище творило что-то невообразимое: из бутылки в ее руке лилась красная жидкость! Проснувшись, Пит пошевелил рукой. Его бледность исчезла, мысли прояснились. Он взглянул на кожистое лицо чудовища, которое держало нечто, напоминающее трехлитровую бутыль с кровью, и решил, что у него начались галлюцинации.
Джослин, Мак и Люсиль повскакали на ноги и увидели, как встревоженная Л'аудази пятится от кричащего Чарли. Биолог хотел вытащить иглу из руки Пита, но не решился, опасаясь причинить раненому вред. Потянувшись, он зажал трубку, отсекая поток крови и держась при этом как можно дальше от аборигена Заставы.
— Лейтенант Колдер, прикажите ему прекратить! Пусть вытащит из его руки иглу!
Выкрикивая это, Чарли не сомневался, что бедняга Пит уже пропал — теперь, когда по его венам льется краска, — но, возможно, его еще удастся спасти, если остановить это чудовище вовремя.
— Л'аудази, что ты делаешь? — крикнула Люсиль на 3—1. — Ты хочешь, чтобы Гессети погиб? Сейчас же убери иглу!
Л'аудази обвела взглядом людей, не в состоянии оправиться от шока. Ее энтузиазм экспериментатора мгновенно угас. Ведь они не животные, они — разумные существа! А она осмелилась лечить их! Очевидно, они сочли оскорбление невыносимым.
Не говоря ни слова, она вынула иглу, передала флакон с кровью Чарли и вышла, оставив в фургоне свои вещи.
Ее мучили угрызения совести. Ей хотелось поговорить с правительницей, во всем признаться и покаяться, пока не произошло самое худшее.
Если, конечно, худшее возможно.
Чарли не терял ни минуты. Если он сможет определить, какой дрянью Л'аудази накачивала Пита, возможно, в его аптечке найдется какое-нибудь противоядие. Кроме того, у Чарли имелась полевая лаборатория с миниатюрным автоматическим анализатором. Он вытащил анализатор, поместил туда пробу жидкости из флакона и запустил прибор. Тем временем Чарли достал микроскоп, поместил на стекло мазок жидкости и взглянул на него.
Увиденное ошеломило его. Он взял каплю красной жидкости на палец и понюхал ее, а затем помедлил минуту и попробовал ее на вкус. Тот же солоноватый привкус он чувствовал во рту, когда порезал губу. Анализатор загудел и выдал распечатку отчета. Данные соответствовали данным одного из веществ, сохраненных в памяти анализатора. Чарли не требовалось смотреть распечатку, но все же он внимательно изучил ее. При виде печатных строк потрясение мало-помалу исчезало.
— Это кровь… — тупо проговорил он. — Самая обычная цельная человеческая кровь. Красные клетки, все типы белых клеток, плазма, тромбоциты — все на месте. Первая группа, резус положительный. Абориген изготовил ее на основе пробы, взятой вчера вечером.
Пит вновь потерял сознание.
Люсиль пришла в себя первой. Наскоро перекусив, она бросилась на поиски К'астилль. Она пропадала несколько часов, и все это время люди провели в ожидании, не осмеливаясь покинуть фургон. Проснувшись, Пит выглядел гораздо лучше. Люди занялись приготовлением завтрака.
Люсиль вернулась со смущенным видом.
— Мне пришлось подождать, пока К'астилль закончит разговор с правительницей и другими важными персонами, — объяснила она. — К'астилль предложила обеим сторонам считать, что ничего не произошло. Такой выход показался мне идеальным. По-видимому, Л'аудази отправилась прямо к правительнице и призналась в своем вопиющем преступлении. Вся правительствующая группа вышла из себя, узнав, что она попыталась лечить разумное существо. Ее попытка спасти Питу жизнь была признана смертельным оскорблением, нарушением строжайшего табу, вроде инцеста или каннибализма. Зензамы считают, что мы возмутились именно поэтому, а не из-за того, что Л'аудази ворвалась сюда и попыталась лечить его, не объясняя, что делает. Зензамы вздохнули с облегчением, узнав, что мы восприняли случившееся отнюдь не как оскорбление. По-моему, они ожидали от нас самого худшего.
Взяв чашку чаю, Люсиль продолжала:
— К'астилль всегда относилась к Л'аудази довольно настороженно, и теперь мне понятно почему. Л'аудази — ветеринар лагеря, ей было поручено заботиться обо мне. Похоже, в этом обществе из всех видов медицины приемлема только ветеринария. Не спрашивайте, почему поручение заботы о людях ветеринарам зензамы не считают оскорблением.
Чарли воззрился на нее.
— Постой, ты сказала, медицина для них — табу? Но ведь эти существа самые гениальные биологи, каких я когда-либо видел!
— Но распространяется их искусство только на животных и растения, а не на них самих. Теперь мне понятно, почему я не видела ни одного аборигена, который лечился бы от болезни, но, с другой стороны, я не видела среди них и больных. Шкуры аборигенов достаточно прочны, чтобы защитить их от большинства естественных врагов.
— Но это же бессмыслица! — настаивал Чарли. — Категорические запреты, вроде инцеста или каннибализма, всегда имеют весомое практическое оправдание, даже если люди о нем не знают. При инцесте на свет появляются больные дети и уроды. Стоит разрешить каннибализм, и человек получит право ловить и есть других, а потом спасаться от мести родственников съеденного. Но от чего спасает запрет на медицину?
— Не знаю, — покачала головой Люсиль.
Мак выглядел встревоженным, и не без причины.
— Люсиль, похоже, нам пора подумать об отступлении.
— Так сразу? — удивилась Люсиль, задумалась и вздохнула. — Да, пожалуй, ты прав. Если еще до завтрака здесь разразился такой скандал, чего же нам ждать к ужину?
— Постойте, что еще за отступление? — вмешался Пит.
Мак начал собирать остатки завтрака.
— Мы с Люсиль разработали его до вылета с «Орла». Мы подумали, что, возможно, нам придется удирать отсюда прежде, чем Лига сможет отправить за нами корабль. — Он помедлил. — И если, Боже упаси, Лига проиграет, нам тем более надо выбираться отсюда. У нас есть маяк. Насколько нам известно, гардианы не пользуются этой частотой — вот почему Люсиль и Густав выбрали ее. Но Синтия Ву на борту «Ариадны» следит за маяком. Сейчас он посылает только звуковой сигнал, но мы можем подключить микрофон и попросить Ву переключиться на другую частоту — так, чтобы можно было слышать ее и переговариваться.
Мы попросим прислать нам корабль с «Ариадны» — такой, чтобы мы смогли удрать на нем, если понадобится. Корабль, способный добраться до центра тяжести и флота Лиги, чтобы сообщить обо всем, что мы узнали от аборигенов.
Пит был явно изумлен.
— Мак, мы прибыли сюда, рискуя жизнью. Если мы собрались улетать при малейшей опасности, незачем было и тащиться сюда! И потом, этот Густав — ценный союзник. Мы не можем подставлять его под удар, требуя помощи.
Зная своего мужа, Джослин поняла его замысел.
— С нашей гибелью знание исчезнет или попадет в руки гардианов, — произнесла она. — Благодаря тому, что уже узнали, мы стали наиболее информированными людьми в Лиге. Случилось так, что приобретенное нами знание заставило наших хозяев считать, что они оскорбили нас. А если выйдет наоборот? Если какая-нибудь невинная крупица знаний о нас является для них смертельным оскорблением? Что, если они нас убьют и примкнут к нигилистам? Мы должны быть готовы предупредить своих сторонников.
Люсиль хотела возразить на предположение Джослин, но поняла, что в нем слишком много истины. Люсиль провела с аборигенами Заставы несколько месяцев и все-таки была поражена новой информацией.
— Недостаток знания — опасная вещь, — произнесла она.
31
ОСГ «Ариадна». Орбита планеты Застава
— Вы уверены в подлинности сигналов? — спросил Густав.
— Абсолютно, — отозвалась Синтия. — Со мной говорила Люсиль Колдер, она передала микрофон Маку и Джослин Ларсон. Я узнала голоса всех троих.
Густав позволил себе закрыть глаза и испустить вздох облегчения. Она еще жива! Но тут же в голове закрутился вихрь иных мыслей. Задумавшись, Густав уставился в потолок. Сейчас он выглядел особенно усталым и осунувшимся.
— Итак, два донесения… Первый — Синтия Ву убита при попытке бегства. Сегодня. Вы исчезнете немедленно. Во-вторых, потеря баллистической шлюпки через пару дней. Конечно, совпадение случаев настораживает, но с этим уже ничего не поделаешь. Скажу им, что неполадка реактивной системы шлюпки заставила нас запустить ее и утопить в океане планеты, не дожидаясь взрыва. Сегодня вы спрячетесь на шлюпке и не дотронетесь до пульта, пока не отключится система дистанционного управления. В донесении я попробую отвести от себя подозрения, пожаловавшись, что это уже третий подобный случай за два месяца и что нам просто повезло с первыми двумя. Пренебрежем тем фактом, что предыдущие жалобы были ложными — я отправил их на тот случай, если мне понадобится бежать самому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59