— Мы сидели в своих чумах и голодали. Я услышал, как Волк выскребает из-под снега тело моей матери. Я… я думал только о мясе. — Он продолжал рассказ — сбивчиво, неуверенно, — но все же дошел до конца. Цапля прервала его, когда он упомянул о том, что пытался приманить зверей.
— Ну и что вышло? Получалось что-нибудь? Он покачал головой, грея руки на огне:
— Я не смог… Я не учуял их… Я не Сновидец. Смотри, что я наделал! Завел мой Народ на край света и…
— Ты растерян… Ты ожидал другого. И теперь ты в отчаянии? Он кивнул. Цапля нахмурилась:
— А ведь ты бросил вызов Кричащему Петухом, ты говорил, что в тебе — сила Волка!
Он мрачно взглянул на нее, глаза его вспыхнули.
— Я чувствовал это! Он был со мной… тогда.
— Да, — согласилась она. — Я могу подтвердить это. Тогда он был с тобой. А сейчас почему исчез? Неужто никто не учил тебя…
— Я не знаю как! — беспомощно воскликнул он.
— Кто сейчас Сновидец среди Народа?
— Кричащий Петухом.
Она шевельнула бровью. Что там приключилось за эти годы, пока ее не было?
— Я всегда чувствовала в нем какую-то червоточину. Он не умел видеть Сны правильно… Его Сновидения были лишь наполовину Вещими… А он менял образы по своей воде… Никогда не давал своей душе свободы. Чтобы видеть Сны свободно… нужно одиночество.
— Обрубленная Ветвь сказала…
— Обрубленная Ветвь? — вспыхнула Цапля. — Эта старая ведьма, эта предательница все еще жива? Юноша вздрогнул:
— Последний раз я видел ее живою.
Цапля кашлянула и ударила себя ладонями по бедрам. Неприятные воспоминания вновь возникли перед ее мысленным взором. Тяжесть легла ей на сердце.
— Я думала, может, я закляла ее плоть…
— Ты знаешь ее?
Она покосилась на него:
— Знаю.
— Думаю, сейчас в мире уж и не осталось таких старых людей, как она. Ей, должно быть, лет около…
— Не трудись считать! Больше ей не жить — только бы мне до нее добраться. Он нахмурился:
— Она мне сейчас, я думаю, единственный друг. Она верит в вещие Сны, и мне много о них рассказывала.
— Она? Да она называла меня сумасшедшей, когда я видела Сны! Говорила, что у меня небось в кишках завелись Злые Духи…
Бегущий-в-Свете затаил дыхание, не веря своим ушам.
— Ты видишь Сны?
— Вижу.
— За что ты так ненавидишь Обрубленную Ветвь? За то, что она дурно отзывалась о твоих Снах? Она замолчала. Воспоминания вспыхнули вновь. — Нет, не за это. Однажды, давным-давно, жил-был один мужчина. Великий охотник. Он лучше всех ходил на Дедушку Бурого Медведя — тем и был знаменит. Он дразнил медведей, пока они не пускались за ним в погоню. А он прятался в какое-нибудь заранее приготовленное место и оттуда забрасывал их копьями. Так убил он великое множество медведей. Я любила этого человека. И был бы он мой. Если бы только Обрубленная
Ветвь — а она была красотка — не окрутила его. Ну и еще — Сны…
Внезапно в глазах его что-то вспыхнуло: он вспомнил слышанные прежде истории, и до него стало доходить…
— Ты, — выдохнул он, — ты — Цапля? Прищурясь, она смерила его взглядом — так большая белокрылая орлица смотрит на рыбу. — Что же, — осторожно спросила она, — Обрубленная Ветвь все так же обо мне злословит?
— Народ говорит, что ты просто легенда.
— Кто-то, может, и говорит, только, ручаюсь, не Обрубленная Ветвь!
Он кивнул и по-крабьи пополз в дальний угол пещеры. Она заметила, как он испугался — даже губы вытянулись в струнку. «Глупый мальчик, что он думает — я его заколдую?»
— Так ты далеко не уйдешь, — мягко заметила она. — Отсюда есть только один выход, кроме обычного. — Она указала на покрытое толстым слоем сажи дымовое отверстие. — Пару раз я им пользовалась — когда не удавалось отогнать огнем или копьями Дедушку Бурого Медведя.
Он остановился, беспокойно облизав губы.
— Кричащий Петухом сказал…
— А ты горазд слушать? Не больно же ты умен. Вот что, мальчик мой, успокойся и садись. Я детей не ем.
Бегущий-в-Свете, судя по виду, не больно-то успокоился.
— Обрубленная Ветвь рассказывала — ты умеешь говорить со зверями, приманивать их.
— Конечно, все Сновидцы умеют это. Он невольно вздохнул, горько и виновато глядя на нее:
— А я не умею.
— Ну, ты еще молод.
— А другие говорят, что ты беседовала с Духами Долгой Тьмы и они наделили тебя своей Силой. Что ты можешь воскрешать мертвых и… высосать душу у живого человека и пустить ее по ветру, чтобы она вечно выла и тосковала.
— Бред собачий! — гневно сплюнула она. Закинув голову, она пристально посмотрела на юношу:
— Я делаю то, что умеют все Сновидцы. Только я это делаю получше других, с тех пор как ушла от всяких тревог и стариковских свар и от глупеньких молодых любовников.
Он сидел все так же напряженно, не сводя глаз с выхода, словно ждал случая дать деру.
— Почему же ты тогда сидишь здесь одна? Если ты не сделала людям ничего дурного…
— Потому же, почему ты сам здесь. — Она прищурилась, видя, как вздрогнул он при этих словах. — Меня привел Сон, мальчик мой. Когда живешь среди людей — это затуманивает душу. Чтобы собраться с мыслями, надо пожить в чистоте и одиночестве.
Он смущенно опустил глаза.
Она кивнула:
— Да, конечно, я знаю тебя, Бегущий-в-Свете. Я видела, когда ты появился на свет. И как ты был зачат — тоже. Когда ты родился, ты заглянул мне в глаза. Ты уже тогда был Сновидцем! А твой брат? Как его зовут?
— Вороний Ловчий, — прошептал он. Видно было, что ему больно произносить это имя.
Она кивнула. Былое видение снова встало перед ее глазами.
— Да, конечно… Он все еще ловит черные перья? Все еще ищет крови? Ведь он был рожден именно так, ты знаешь… В крови.
— Он пошел с Кричащим Петухом — навстречу Другим. Он…
— Там смерть, — прошептала Цапля. — Слишком многие там умрут. О, я видела, как они идут… Многие вещи в мире нынче меняются, мальчик мой. Льды растают. Звери переходят из одной земли в другую, люди за ними. Позволь мне, мальчик мой, сказать тебе кое-что.
Чуть испуганно он спросил:
— Что?
— Я часто бываю на соленых водах высоко в горах к западу отсюда. Я любила там сидеть на камне и следить за волнами. Видишь ли, в них можно увидеть кое-что. Там приходят хорошие сновидения. — Она нахмурилась. Прежние дни встали у нее перед глазами, — Последний раз я была там года три назад. Мой камень исчез под волнами.
— Ну и что?
— Это значит, что вода поднимается, мальчик мой. Они сидели молча, глядя друг на друга; наконец он первым прервал молчание, спросив:
— И что же, она зальет всю землю? — Откуда я знаю? — А твои Сны разве…
— Великий Мамонт! Когда я пошла туда, я как раз видела другой Сон. — Ох, — печально вздохнул он.
— А если бы я увидела во Сне, что ты должен пойти и утопиться в этих волнах, ты сделал бы это?
— Должен был бы сделать.
Она кашлянула и похлопала его по руке:
— Ты нравишься мне, мальчик мой. Уважаешь старших!
Он слабо улыбнулся.
— Так вот, вернемся к этим Другим. Победить их нельзя. У Народа есть только один выбор — или сражаться… и сгинуть, иди присоединиться к Другим, стать с ними одним целым, слиться с ними, как кровь с лисьей шерстью.
— Слиться с ними? Стать одним целым? Но Отец Солнце дал нам землю и зверей.
— Ничто не вечно, мальчик мой. Ни мамонт, ни ты, ни я, ни даже Народ.
Его глаза вдруг остекленели, будто высматривали что-то далеко отсюда.
— Человек из Рода Белого Бивня сказал…
— Какой человек?
— Высокий, черноволосый, с проседью. Он приходил ко мне, я подул на небо, и там встала радуга. — Он тяжело вздохнул, словно боялся, что она заподозрит его во лжи. — Я… сказал ему, что дарую ему сына. И еще я… предложил ему выбрать между Светом и Тьмою. — Ты знал его?
— Нет.
Цапля напряглась, губы ее побледнели и сжались в струнку.
— Как он выглядел? Овальное лицо? Тонкий нос? Полные губы?
Юноша неторопливо кивнул, припоминая. Цапля погрузилась в воспоминания; перед ее взором возникли морской берег, серый песок, молодая женщина, собирающая ракушки на берегу, длиннолицый мужчина с белой шкурой на плечах…
— Ты… знаешь его?
— Это твой отец.
Глаза Бегущего-в-Свете удивленно раскрылись.
— Мой отец — Меченый Коготь!
— Меченый Коготь только воспитал тебя. Твой настоящий отец — этот человек из Сна. — Она странно улыбнулась. — А ты обещал даровать ему сына? Интересно, что бы это значило?
Они долго молчали.
— Вероятно, — задумалась Цапля, — я что-то упустила. Радуга — это цветная дорога на север, в страну Детей-Чудищ. По ней Сновидец может попасть в самое средоточие их битвы. Может, в этом все и дело? Битва Добра со Злом?
— Может быть.
— А ты можешь как-то это разъяснить? Он растеряно моргнул:
— Я никогда не понимал моих Снов. После них я бывал… ну…. как бы сказать…
— Что-то надо со всем этим делать.
— Что?
— Об этом потолкуем после. А пока что скажи, какие чувства внушали тебе твои Сны? Казалось ли тебе, что Народ погибнет от рук Других? От рук твоего отца?
— Волк сказал мне, что… — Он замялся, смущенно сгорбившись.
— Что?
Бегущий-в-Свете посмотрел на пылающие угли:
— В Великом Леднике есть проход. — Волк показал тебе его? Он уверенно кивнул:
— Волк сказал, что, если мы пойдем этой дорогой,
Народ будет спасен.
Цапля подняла брови и глубоко вздохнула:
— Тогда идите, и поскорее. Времени у вас немного.
Другие скоро будут здесь. Я видела это.
15
Издающий Клич ползком пробирался в проходе в нору, очищая его от наметенного ветром за ночь снега. Это не лучший способ, но времени прорыть нору поглубже на таком холоде у них не было. Ветер белым облаком поднимал снег у него за спиной. Он думал, куда им можно двигаться дальше. По ветру? Какой в этом толк? Путь пойдет через болотистое ущелье, поросшее ивняком и лиственницей. Как же они минуют его? А дети, а те, кто ослабел дорогой… Они отстанут, отобьются от отряда… и пропадут.
Он топтался на снегу, глядя на нескончаемый водоворот бури. Снизу тянуло холодом. Буря продлится еще не один день.
— Это конец, — прошептал он.
Сил охотиться у них не было. Одна надежда — найти останки еще какого-нибудь зверя. Тогда бы они еще чуток протянули.
— Может, надо было идти на север, — сказал он, глядя на спящую Зеленую Воду. Ее широкий нос редко дышал во сне.
— Прости, жена, — шептал он. — Я пошел вслед за этим дурнем — и завел тебя сюда.
Он коснулся ее руки и почуял холод. Он знал — это будет неплохая смерть. Лучше, чем от какой-нибудь гнойной болезни. В конце концов волки изгложут их тела.
«Вот в чем оказывается дело, Волк! — вдруг с горькой усмешкой подумал он. — Ты заморочил голову бедному мальчишке, чтобы он привел сюда твоим родичам на прокорм целый Народ».
Он оперся лбом на руку и тихо засмеялся.
— Что ж, так и надо. Я бы так же поступил на твоем месте. Каждый должен заботиться о своих.
— Потому что все мы — одно, муж мой, — отозвалась Зеленая Вода тем торжественным тоном, которым говаривали в былые времена отцы и деды у пылающих ночных костров. — Некогда мы все были звездами. Отец Солнце сбросил нас с неба на землю. Выхухоль увидела, что мы упали с неба в море, и принесла нам земли, чтобы наше ложе было мягким. Отец Солнце вдул жизнь в нас и другие упавшие звезды и сделал всех нас братьями. Мы едим волков. Они едят нас. И все это — единая жизнь.
— Как-то ты спокойно ко всему этому относишься. Она слабо пожала плечами.
Он лег рядом с ней, обнял и прижался к ней щекой.
— А кто помолится за нас, чтобы нас взяли назад на небо?
Ветряная Женщина завыла снаружи, струя снега ворвалась к ним в нору.
— Может, Волк…
— Надеюсь.
Она прижала к себе Издающего Клич, и он задремал. Во сне он проходил этапы своего пути сначала — и снова был юношей. Робкая улыбка и нежные, понимающие глаза Зеленой Воды преследовали его — гордого молодого охотника, который только что принес свою первую добычу. Вот он, первый его трофей, — лисья туша перед разожженным огнем. Но Зеленая Вода и тогда не теряла здравомыслия. Она все предвидела, все знала заранее. И даже смерть их первого ребенка от голода, во время Долгой Тьмы, не выбила ее из колеи. Она погоревала — и совладала со своим горем и опять стала жить будущим.
И такую женщину он погубил!
Их снова стало засыпать снегом. Сколько его намело? Пойти опять очистить вход в нору? Да нет, не стоит. Пусть вход сюда заметет, пусть они задохнутся — тем лучше. Быстрее прекратятся мучения.
Завыла собака. Ну и что, собаки всегда воют. Такая уж у них повадка. Воют, дерутся, ищут себе пропитание… Что им, собакам, еще делать?
Он покачал головой и прислушался к голодному завыванию… Собака?! Но они же съели всех собак!
— Почудилось, — пробормотал он. И вдруг у входа в нору появилась черная собачья морда и уставилась на Него.
Издающий Клич моргнул. Он явственно слышал своими ушами, как фыркает и скребется животное. Это не обман зрения. Еда! Он потянулся за копьем, чувствуя, как дрожат его ослабевшие руки. Что делает с людьми этот проклятый голод…
— Назад, Черный! — послышался резкий голос, прежде чем он успел схватить свое оружие. Зеленая Вода проснулась и сейчас сидела рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66