Странная вещь случилась, когда он выдернул лезвие: горящий хемогоблин начал втягиваться в Севативидама подобно воде, втягивающейся в слив ванны, когда выдернешь пробку. Теперь в глазах виднелся страх и еще что-то... мольба?
Ривас так и не понял, делает ли он это по собственной воле: он полоснул ножом по складчатому горлу и, отпрянув от фонтана крови и вытерев глаза рукавом, чтобы видеть хоть что-то, заметил угловатый предмет размером с большой палец, появившийся из разреза и зависший в воздухе перед его лицом.
Предмет дернулся, стряхивая с себя кровь, и Ривас увидел, что это кристалл.
За его спиной сестра Уиндчайм нашла гондолу и с трудом укладывала в нее безжизненное тело Ури. Стрельба стихла, но камнепад делался все сильнее, вода бурлила, воздух наполнился брызгами, а сквозь обвалившиеся части стен и сводов виднелось все больше звездного неба. Надо было спешить, но Ривас медленно протянул руку и взял кристалл.
В голове его сразу же послышался голос: «Проглоти меня. Ты победил. Ты босс. Я буду работать на тебя. Проглоти меня».
Он знал, что это означает: вечную жизнь, всегда помня, кем он был, с причудливой границей между тем, что составляло его, и тем, что не составляло; неуязвимость... и бесчувственность.
Неделю назад он мог бы и соблазниться. Он затолкал кристалл в бутылку текилы и крепко закупорил ее.
Он оглянулся. Сестра Уиндчайм залезла в гондолу к Ури и держалась за край плота, но терпение ее явно иссякало. Ривас швырнул бутылку в лодку и прыгнул следом. В зале стало темно: почти все лампы погасли, поэтому, даже услышав похожий на глухой кашель звук обваливающейся части кровли и подняв в бесполезной тревоге взгляд, он так и не увидел камня, свалившегося сквозь задымленный воздух прямо ему на голову.
Глава 11
Шайка покалокас, большинство которых щурилось на яркий солнечный свет, грозным смерчем прошлась по улице, откуда слышалось пение. Народ разбегался перед ними, прятался в подъездах и подворотнях и с опаской выглядывал им вслед, когда они проходили.
Скрючившись высоко на пожарной лестнице, Урания Бёрроуз подождала, пока они скроются за углом. Когда шум стих, она вздрогнула и крепче схватилась за перила, потому что взгляд ее отказывался фокусироваться. Покалокас были грубыми, грязными созданиями, Урания понимала это, но каждый раз, когда группа их проходила мимо, ей хотелось присоединиться к ним. Она чувствовала, что у них имеется нечто, что было у нее раньше и чего ей теперь не хватало.
Через некоторое время глаза ее вновь обрели способность видеть, она ослабила хватку и вспомнила, как сердится Барбара, когда она теряет время попусту вот так, поэтому она торопливо спустилась по железным ступенькам на улицу и поспешила в направлении, противоположном тому, куда направлялись покалокас, пока не добралась до фургона Барбары. Должно быть, Барбара наблюдала за ней, поскольку Урании оставалось еще несколько шагов до фургона, а та уже отворила заднюю дверь и протянула руку, помогая ей забраться внутрь.
- Спасибо, сестра Уинд... - начала было Урания.
- Теперь просто Барбара, - перебила та. Урания залезла в фургон и закрыла за собой дверь. - Могла бы и запомнить. Ты долго следила за ними?
- Три-четыре квартала, - сказала Урания, прислонившись к стене напротив занятой койки и моргая в полумраке.
- В какую сторону?
Урания устало мотнула головой.
- Не знаю я сторон. Я...
- Запад у нас за спиной, - перебила ее Барбара. - Восток впереди. Север - там, где канал, а юг - где овощная лавка.
- А я думала, север всегда впереди.
Барбара зажмурилась на секунду. Потом открыла глаза.
- Так в какую сторону? - повторила она.
- Э... Вон туда... к морю.
- Что ж, это кстати. - Барбара покосилась на неподвижную, забинтованную голову Риваса, нахмурилась и подошла к его койке.
Урания двинулась было к посыпанным сахарной пудрой пончикам, которые Барбара напекла этим утром, но задержалась посмотреть, что та делает.
- Он умер?
- Мне показалось, он пошевелился, - сказала Барбара. - Дай мне мокрую тряпку.
- О'кей, сейчас. Уау! Сейчас... Боже, тебе ведь не надо... - Она сбилась с мысли, отсутствующим взглядов огляделась по сторонам и снова двинулась к пончикам.
- Мокрую тряпку! Живо!
- Боже, что, просто попросить нельзя? - Урания сунула полотенце в ведерко с водой, отжала и отнесла к койке.
- Вот, сест... то есть Барбара. - Она улыбнулась, счастливая от того, что правильно вспомнила имя.
- Спасибо. - Уиндчайм вытерла те части лица Риваса, что не были скрыты бинтами.
Урания наконец взяла себе пончик и снова вернулась посмотреть.
- Ты так и не решила, что притягивает покалокас - он или вот это? - Она ткнула пальцем на полку, где стояла наполовину пустая бутылка текилы с висевшим в ней кристаллом.
- Не знаю. Мне кажется, штука в бутылке. Мне кажется, они чувствуют, где она.
- Ну, тогда чего мы ее не выкинем?
- Потому, - ответила Барбара, которой явно надоело повторять одно и то же, - что он сохранил это. Это может быть очень важно. Нам надо хранить это для него, пока он не очнется.
Урания взяла еще пончик.
- Но он же совсем больной. Почему мы не можем просто оставить его вместе с бутылкой у доктора? Мы же не можем ухаживать за ним, как доктор. Он будет благодарен нам, если мы его оставим, точно знаю.
- Доктор, которому мы его показали, сказал нам все, что нужно делать. Он сказал, что у него больше шансов на выздоровление при нашем уходе, чем в этой ужасной больнице.
- Но ведь заботиться о больных - не наша работа! Боже, да он ведь уже два дня лежит вот так, и его чистить надо, как младенца.
Барбара угрожающе повернулась к ней.
- Он спас тебе жизнь! Он жертвовал собой - голодал, болел, остался без пальцев, едва не остался без головы - и все, чтобы спасти тебя! Он спасал и меня, и себя, возможно, тоже... но делал все это ради тебя! Он... - Она опустила взгляд на Риваса, и лицо ее приобрело непонятное выражение. - Он убил Бога ради тебя, - добавила она шепотом.
- Так что мне теперь, не жить, что ли? - раздраженно буркнула Урания.
- Ты его знала? - спросила Барбара, помолчав немного. - Из того, что он сказал там, за ужином, я поняла, что вы были знакомы.
Урания кивнула.
- Давным-давно.
- Р-ррр, гав, - произнес Ривас.
Уиндчайм быстро повернулась к нему и склонилась над койкой.
- Ривас? - взволнованно спросила она. - Ты меня слышишь?
Ривас пробормотал что-то неразборчивое и попытался усмехнуться.
Барбара повернулась к Урании.
- Почему бы тебе не попробовать поговорить с ним? Урания поменялась с ней местами.
- Привет, Грег. Это Ури, помнишь?
Он молчал такдолго, что она открыла уже было рот, чтобы сказать что-нибудь еще, но тут он чуть приоткрыл глаза.
- Да, - сказал он наконец. Он так и продолжал щуриться, словно в фургоне было слишком светло. - Как долго... - прохрипел он. Говорил он не очень разборчиво, но даже так в голосе его слышалось презрение. - Тринадцать лет. Я провел без сознания тринадцать лет.
- Ох, нет, Грег, - возразила Урания. - Всего два дня.
- Сойер, - тихо произнес он. - А мне-то казалось, я бросил его, когда мне исполнился двадцать один год. Десять лет назад. Но я был кем-то вроде... странствующего послушника, что ли? - Он устало замолчал, потом вдруг широко открыл глаза и сделал попытку сесть. - Боже, - прохрипел он, едва не теряя сознание. - Где его кристалл, где он? Его нельзя...
Барбара тронула его за плечо и показала на полку со стоявшей на ней бутылкой.
- Здесь.
- Ах... - Он обмяк, вспотев от облегчения. - Хорошо. Не открывайте ее.
- Что это? - спросила Урания. - Ты сказал «он». Это что, Господь сидит в бутылке текилы?
Ривас переводил взгляд с Урании на Барбару и обратно.
- Вы сильно оцыплячены, а, леди? - спросил он. Барбара нахмурилась.
- Ну, выходим из этого, - подумав, ответила она. - Теперь я... я понимаю, что он... не настоящий Бог. То есть я понимаю это, но...
Урания печально тряхнула головой, глядя на бутылку текилы.
- Выходит, мне придется возвращаться домой и выходить за Джо Монтекруза.
- Сколько тебе сейчас, Ури, - сказал Ривас, - тридцать? Ты вольна делать все, что хочешь. Тебе не обязательно выходить за этого парня, если ты не хочешь.
Урания неуверенно мотнула головой.
- Я помню часть ужина, сестра Уиндчайм, - сказал Ривас. - Но как мы оттуда выбрались? И... что случилось со мной? - Он ощупал свою забинтованную голову.
- Ты должен звать ее Барбарой, - назидательно вставила Урания.
- Меня могут помнить по... гм... птичьей кличке, - пояснила Барбара. - Ну, дом начал рушиться сразу после того, как ты кинул в него этим... ну, вроде спрута, а потом пули засвистели так, что и не пошевелиться было. Сестра Сью пошевелилась - она хотела сорвать эту штуку с Гос.. с Сойера. Потом, когда ты... зарезал его, тебе в голову попал камень. Я была уверена, что ты умер или вот-вот умрешь, но все-таки положила тебя в лодку и стала грести к ближайшей арке. Я думала, один из тех мостов рухнет на нас и раздавит всех троих - похоже, так и случилось с большинством тех, кто был на плотах, - но я решила, чего уж ждать, лучше двигаться. В общем, через арку мы попали в узкий туннель, и там все было не так плохо, с его потолка только камешки и песок сыпались, а волны из большого зала подгоняли нас, помогая плыть. Она покачала головой.
- Помнишь, когда... он сказал, что все эти люди должны умереть? Так вот, даже когда он вроде бы умер, они не хотели менять его планов. Некоторые заплыли в ту же арку следом за нами, но даже не пытались залезть к нам в лодку... они даже плыть не пытались. Они пытались утопиться и совсем с ума сходили, когда против желания всплывали глотнуть воздуха.
Ну, я все гребла и гребла, и когда мы наконец выплыли наружу, мы оказались в одном из каналов, так что я стала грести дальше. Потом я нашла небольшой причал - его под деревом почти видно не было, оставила вас двоих там, а сама вернулась.
Урания жадно слушала, и Ривас заподозрил, что она тоже слышит эту историю в первый раз. А может, она и не особенно просила рассказать?
- К этому времени дом уже почти весь рухнул, - продолжала Барбара, - и я слышала звуки, словно тюлени лаяли... или гуси трубили в этом бассейне меж рухнувших стен, только это было как будто они говорили ртами, которые не говорят по-человечески. Казалось, они все пытались сказать: «Где же ты, Господи?» А некоторые голоса доносились с неба, где какие-то твари летали, и это звучало так страшно... то есть не голоса, а хлопанье мокрых крыльев. Хорошо, что было темно, так что я их не видела. В общем, из того туннеля все выплывали тела, и я обшарила карманы трех-четырех, кто был одет получше. - Она рассказывала об этом как о само собой разумеющемся, но Ривас видел слезы в ее глазах и судорожно стиснувшие край одеяла руки. Одеяло натянулось как кожа на барабане. - У пары из них нашлось довольно много денег. Я забрала деньги и вернулась к вам. - Кусок одеяла оторвался с треском, заставившим всех троих вздрогнуть. - Урания все плакала. У тебя был такой вид, будто ты вот-вот испустишь дух. Мы прождали там до утра, а потом я нашла для нас комнату и привела к тебе доктора. А потом я потратила почти все оставшиеся деньги на этот фургон, печку для пончиков и двух лошадей, и с тех пор дела у нас идут хорошо. - Она опустила взгляд на порванное одеяло. - У моего отца была пекарня, так что я... умею...
- Вот только нам приходится все время переезжать с места на место, - добавила Урания.
- Покалокас все время вынюхивают нас, - объяснила Барбара. - Я хотела двигаться на восток, чтобы попасть в Эллей, но эти чертовы тетки заставляют нас делать объезды. Сначала они быстро проходят мимо. Потом возвращаются уже медленнее, и если мы после этого не трогаем лошадей и не уводим фургон из этого места, они просто начинают кружить, глядя повсюду... правда, вид у них такой, будто они не очень знают, чего они ищут. Я заставляла Уранию отвлекать их, распевая что-то на улице с другой стороны - они ведь терпеть не могут музыку, - но в последнее время отвлекать их все труднее. Мне кажется, они ищут то, что осталось от их... бога, - сказала она, глядя на бутылку, - или того, кто его убил, - добавила она, посмотрев на Риваса. - Или скорее всего обоих.
Ривас вздрогнул. Он поднял правую руку и попытался сжать ее в кулак; это удалось, но он не сдавил бы им и губки. Боже, ну и слаб же я, подумал он. Одной покалокас хватило бы, чтобы прикончить меня сейчас, - это все равно, что букашку придавить. Надо поупражняться... и, кстати, поесть.
С мыслью о еде проснулось и чувство лютого голода, только усилившееся от царившего в фургоне аромата.
- Можно мне твоих пончиков? - спросил он.
- Конечно, - сказала Барбара. - Но вообще-то тебе лучше начать с супа. Говядина, лук... Парень, который мне их продавал, добавил еще немного шерри. - Она чуть прикусила губу, словно до сих пор не смирилась еще с пользой алкоголя.
- Ох, да, пожалуйста, - с чувством закивал Ривас. Барбара прошла в переднюю часть фургона, где, судя по всему, располагалась маленькая кухня, с минуту повозилась там, гремя утварью, и вернулась с дымящейся миской и ложкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38