— Речь идет не о справедливости, девочка, — сказала она. — Речь идет о здравом смысле. И в любом случае, — она подхватила одной рукой миску с нарезанной капустой и подошла к очагу, — еще неизвестно, действительно ли мистеру Тэллоу удастся уйти от ответственности.
Она наклонила миску, и капуста с бульканьем и шорохом посыпалась в кипящую воду. Сидящая сбоку от очага бабушка Якоба кивнула и ухмыльнулась сквозь клубы пара, точно гоблин, все мешая и мешая суп своими узловатыми, костлявыми руками.
13

Миновало три недели, и все это время Китти, благодаря соединению упрямства и гордости, успешно отвергала все попытки сбить ее с того пути, который она избрала. Чем сильнее ее родители пытались запугивать или умасливать ее, тем упорнее стояла Китти на своем: она твердо решила в назначенный день явиться на суд и позаботиться о том, чтобы справедливость восторжествовала.
Ее решимость подкреплялась известиями о состоянии Якоба: он по-прежнему лежал в больнице, и, хотя сознание вернулось к нему и он был в здравом рассудке, он все еще ничего не видел. Его семья надеялась, что со временем зрение к нему вернется. При мысли о том, что эти надежды могут не оправдаться, Китти содрогалась от горя и гнева.
Если бы ее родители были в силах, они бы, конечно, отклонили пришедшую повестку. Однако истицей была Китти, и для того, чтобы прекратить дело, необходима была ее подпись, а она бы этого ни за что не подписала. Так что машина судопроизводства двинулась дальше, и в назначенное утро Китти появилась у главного входа суда ровно в восемь тридцать, в своей самой приличной куртке и лучших замшевых брюках. Родителей с ней не было — они наотрез отказались присутствовать на суде.
Вокруг кишела разношерстная толпа, которая толкалась и пихалась локтями в ожидании, пока откроют двери. В толпе бегало несколько уличных мальчишек, продававших горячие пирожки и булочки с больших деревянных лотков. Китти покрепче прижимала к себе свою сумочку каждый раз, как они пробегали вплотную к ней. Она заметила еще нескольких торговцев, таких же простолюдинов, как она сама, одетых в свои лучшие костюмы, бледно-зеленых от переживаний. Но в основном толпа состояла из озабоченных и деловитых волшебников, облаченных в великолепные костюмы с Пиккадилли или официальные плащи и мантии. Китти обводила взглядом их лица, ища мистера Тэллоу, но его нигде видно не было. Вокруг толпы стояли на страже крепкие парни из ночной полиции.
Наконец двери открылись, раздался свисток, и толпа хлынула внутрь.
Посетителей встречал служащий в алой с золотом форме. Китти назвала свое имя. Служащий заглянул в список.
— Зал номер двадцать семь, — сказал он. — По левой лестнице до самого верха, и там направо, четвертая дверь. Поторапливайтесь!
Он подтолкнул Китти вперед, она миновала служащего, прошла высокую каменную арку и очутилась в прохладном мраморном фойе Дома правосудия. Из ниш в стенах бесстрастно смотрели каменные бюсты великих людей; молчаливые люди торопились туда-сюда. В воздухе висела серьезность, тишина и отчетливый запах хозяйственного мыла. Китти поднялась по лестнице, прошла по многолюдному коридору и нашла зал номер двадцать семь. Снаружи стояла деревянная скамья. На двери висело объявление, в котором говорилось, что посетителям следует сидеть и ждать, пока их вызовут.
Китти села и принялась ждать.
В течение ближайших пятнадцати минут у дверей зала мало-помалу собралась небольшая группа задумчивых людей. Они молча сидели или стояли, погруженные в свои мысли. Большинство из них были волшебниками. Они рылись в ворохах юридических документов, написанных на бумаге, разукрашенной звездочками и замысловатыми символами, и старались избегать взглядов других волшебников.
Дверь зала номер двадцать семь отворилась, и оттуда выглянул молодой человек в изящной зеленой шапочке и с деловитым выражением лица.
— Кэтлин Джонс! — провозгласил он. — Здесь ли Кэтлин Джонс? Она следующая.
— Это я.
Сердце у Китти колотилось, и запястья покалывало от страха.
— Хорошо. Джулиус Тэллоу здесь? Он тоже нужен.
Из коридора никто не откликнулся. Мистер Тэллоу не пришел.
Молодой человек сделал гримасу:
— Ну, не ждать же его! Нет так нет. Мисс Джонс, не будете ли вы так любезны…
Он впустил Китти в зал и мягко прикрыл за ней дверь.
— Вот ваше место, мисс Джонс. Суд вот-вот начнется.
Зал суда оказался квадратной комнаткой довольно скромных размеров, залитой унылым разноцветным светом из двух огромных сводчатых витражных окон. На обоих витражах были изображены доблестные рыцари-маги. Один, облаченный в доспехи, пронзал мечом брюхо какой-то огромной демонической твари, сплошь состоящей из когтей да бугристых зубов. Другой, в шлеме и белом одеянии, более всего напоминающем длинную ночную рубашку, изгонял кошмарного гоблина, который проваливался в квадратную черную дыру, разверзшуюся в земле. Прочие стены комнаты были обшиты темными деревянными панелями. Потолок тоже был деревянный, но покрытый резьбой, которая долженствовала напоминать каменные своды церкви. Весь зал выглядел ужасающе старомодно. Китти ощутила благоговение и собственную неуместность — возможно, на то и был расчет.
Вдоль одной из стен тянулось возвышение, на котором стоял длинный стол и высокий деревянный трон. К краю стола примыкал еще небольшой письменный стол, за которым трое секретарей в черных костюмах деловито печатали на компьютерах и листали кипы бумаг. Китти прошла вдоль возвышения, туда, куда указал молодой человек, к одинокому стулу с высокой спинкой, черный силуэт которого вырисовывался на фоне окон, и села. У противоположной стены стоял еще один похожий стул.
У четвертой стены стояла пара скамеек для публики, отделенная от зала латунными перильцами. К удивлению Китти, там уже собралось несколько зрителей.
Молодой человек взглянул на часы, вздохнул поглубже и завопил так громко, что Китти подпрыгнула на стуле:
— Всем встать! Встать перед госпожой Фицуильям, волшебником четвертого уровня и судьей Дома правосудия! Всем встать!
Скрип стульев, шарканье подошв. Китти, клерки и зрители поднялись на ноги. Тут за троном, в стене, обшитой панелями, распахнулась неприметная дверца и вошла женщина в черной мантии с капюшоном. Женщина села на трон и откинула капюшон. Она оказалась довольно молодой, с короткими каштановыми кудряшками и слишком густо накрашенными губами.
— Спсибо, леди и жентельмены, спсибо! Прошу всех садиться.
Молодой человек отвесил поклон в сторону трона, отошел и скромно сел в уголочке.
Судья с холодной улыбочкой обратилась к собравшимся:
— Доброе утро всем. Начнем мы, я так понимаю, с дела Джулиуса Тэллоу, мага третьего уровня, и Кэтлин Джонс, простолюдинки из Белема. Мисс Джонс, я вижу, явилась на суд. А где же мистер Тэллоу?
Молодой человек вскочил на ноги, точно чертик из коробочки.
— Его нет, мэм!
Он отвесил изящный поклон и снова сел.
— Это я и сама вижу. Так где же он?
Молодой человек снова вскочил на ноги.
— Не имею ни малейшего понятия, мэм!
— Ну что ж, очень жаль. Секретари, запишите мистеру Тэллоу замечание за неуважение к суду, с отсрочкой. Ну что ж, начнем, пожалуй…
Судья нацепила на нос очки и несколько секунд проглядывала бумаги. Китти сидела, вытянувшись в струнку, окаменев от напряжения.
Наконец судья сняла очки и взглянула на нее.
— Кэтлин Джонс?
Китти вскочила.
— Да, мэм?
— Сядьте, сядьте. Мы тут стараемся поддерживать максимально неформальную обстановку. Так вот, поскольку вы молоды… Сколько вам лет, мисс Джонс?
— Тринадцать, мэм.
— Понятно. Так вот, поскольку вы молоды и явно из простых — я вижу, что отец ваш — продавец, а мать — уборщица, — судья произнесла эти два слова с легким отвращением, — вся эта торжественная обстановка вас, возможно, угнетает. — И судья указала на зал. — Но я уверяю вас, что бояться вам нечего. Это — храм справедливости, и вход сюда открыт даже наименее равным среди нас, с условием, что они говорят правду и только правду. Это понятно?
У Китти стиснуло горло, и она лишь с трудом сумела выдавить:
— Да, мэм.
— Очень хорошо. Тогда мы выслушаем вашу точку зрения. Прошу вас, изложите свое дело.
В следующие несколько минут Китти довольно осипшим голосом излагала события со своей точки зрения. Начала она довольно неуклюже, но постепенно разошлась и стала рассказывать более связно, настолько подробно, насколько могла. Суд слушал молча, в том числе и судья, которая бесстрастно созерцала Китти сквозь очки. Секретари деловито стучали по клавишам.
Завершила Китти свой рассказ страстным описанием того, в каком состоянии пребывает Якоб после Черной Молотилки. Когда она закончила, в зале повисла тяжкая тишина. Кто-то где-то кашлянул. Пока Китти говорила, на улице пошел дождь. Капли негромко барабанили по стеклам, освещение в зале сделалось тусклым и водянистым.
Судья устроилась в кресле поудобнее.
— Секретари суда, все ли вы записали? Один из трех людей в черном поднял голову:
— Да, мэм.
— Хорошо.
Судья нахмурилась, словно была чем-то недовольна.
— Что ж, в отсутствие мистера Тэллоу я вынуждена, хотя и неохотно, принять данную версию событий. Вердикт суда…
Тут внезапно раздался громкий стук в дверь. Сердце Китти, которое взлетело до небес при последних словах судьи, снова ушло в пятки под грузом дурного предчувствия. Молодой человек в зеленой шапочке бросился к двери и открыл ее… И его тут же чуть не сшиб с ног ввалившийся мускулистый Джулиус Тэллоу. Одетый в серый костюм в узенькую розовую полоску, он, выпятив подбородок, прошагал к свободному стулу и решительно уселся на него.
Китти взглянула на него с ненавистью и отвращением. Он ответил ей завуалированной ухмылочкой и обернулся к судье.
— Мистер Тэллоу, я так понимаю, — сказала она.
— Именно так, мэм, — сказал он, потупившись. — Я смиренно…
— Вы опоздали, мистер Тэллоу!
— Да, мэм. Я смиренно прошу прощения у суда. Сегодня утром дела задержали меня в департаменте внутренних дел, мэм. Чрезвычайное происшествие — в Уоппинге вырвались на свободу три быкоголовых фолиота. Возможно, это был теракт. Мне пришлось помочь проинструктировать ночную полицию относительно наилучших методов борьбы с ними, мэм.
Он уселся поудобнее и подмигнул публике.
— Надо выложить горку фруктов и полить их медом — в этом весь секрет. Они, видите ли, слетаются на сладкое, и тогда нужно…
Судья стукнула по столу своим молоточком.
— С вашего разрешения, мистер Тэллоу, это не имеет никакого отношения к делу. Для нормального функционирования суда необходима пунктуальность. Я обвиняю вас в неуважении к суду и подвергаю штрафу в размере пятисот фунтов.
Он опустил голову — живое воплощение неуклюжего раскаяния.
— Тем не менее, — голос судьи слегка смягчился, — вы прибыли как раз вовремя, чтобы изложить свою сторону дела. Версию мисс Джонс мы уже выслушали. Обвинения вам известны. Что вы на это ответите?
— Не виновен, мэм!
Волшебник внезапно снова выпрямился, раздувшись от агрессивной самоуверенности. Полоски у него на груди растянулись, точно струны арфы.
— Вынужден признаться, мэм, что мне неприятно вспоминать об этом происшествии, настолько немыслимо дикой была эта выходка. Двое громил — в том числе, как ни печально об этом упоминать, эта аккуратная юная особа, сидящая напротив меня, — подкараулили мою машину с целью ограбления и причинения ущерба. И лишь благодаря счастливой случайности, по которой я владею достаточной силой, чтобы отражать подобные нападения, мне удалось справиться с ними и спастись.
Это вранье продолжалось минут двадцать. Он описывал угрозы двоих грабителей, от которых волосы вставали дыбом. Не раз он уходил в сторону и рассказывал небольшие случаи из жизни, которые должны были напомнить суду, сколь важный пост он занимает в правительстве. Китти сидела вся белая от ярости и стискивала кулаки так, что ногти вонзались в ладони. Раз или два она заметила, как судья неодобрительно качала головой, услышав какую-нибудь неприятную подробность. Двое из секретарей возмущенно охнули, когда мистер Тэллоу рассказал, как крикетный мяч ударился о ветровое стекло его машины. А уж публика на скамейках стенала и ахала непрестанно. Китти видела, к чему клонится дело.
И наконец, когда мистер Тэллоу, изображая из себя этакого невинного ягненочка, заявил, будто натравил Черную Молотилку исключительно на Якоба, как предводителя, стремясь свести к минимуму возможные тяжкие последствия, Китти не выдержала.
— Снова ложь! — вскричала она. — Она набросилась и на меня тоже!
Судья стукнула молоточком по столу:
— Тишина в суде!
— Но это же явная ложь! — возразила Китти. — Мы с Якобом стояли рядом. Тварь, похожая на обезьяну, направила заклинание на нас обоих, как и приказывал Тэллоу. Я потеряла сознание. «Скорая» отвезла меня в больницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72