Тальбот потупил взор, а затем оглядел присутствующих. Плечи словно согнулись под невидимой ношей, а лицо приняло мрачное, старческое выражение. Но когда кузнец поднял голову, черты лица разгладились.
– Согласен.
– Другие кандидатуры? Нет? Что ж, пусть все, кто поддерживает Эдмунда, скажут «да»!
– Да!
– Возражения? – Повисла тишина. – Кандидатура мэра Эдмунда принята единогласно!
– Но никакой бесплатной раздачи продуктов!
– Ну… самую малость, – задумчиво погладил бороду Тальбот. – До нас доберутся беженцы, пережившие крайний шок. Возможно, мы в состоянии кормить потрясенных новичков примерно год, но нужно ведь и поля вспахивать, и ремеслом заниматься. Придется им осваивать новые ремесла. Но какие именно и каким образом? Если только… хм…
– Да уж, – согласился Магиббон. – Может быть, обучающая программа?
– Но ведь никто, ни один из новичков не в состоянии представить, как много придется трудиться! – гневно воскликнула Бетан. – И большинство ни дня в жизни не проработали! Фермерский труд – нелегкое дело, с какого конца ни возьмись! Вот даже посуду мыть на кухне – и то!..
– К тому же потребуются семена, инструменты, – покачал головой Мирон, – и фермеры, Эдмунд. Чем больше, тем лучше. Крестьянский труд – это не только семена по полям сеять.
– Справимся, – отрезал Тальбот. – Мы – эксперты, обладающие едва ли не тысячелетним опытом того, как жилось в допромышленную эру. Здесь, в этой комнате, – люди, знающие о своем ремесле столько, сколько и не снилось мастерам прошлого. Мы будем кормить новичков и обучать их, пока те не смогут существовать самостоятельно.
– Обучающая программа? Хм… – произнес Тармак и огляделся вокруг, погруженный в собственные мысли. – Разбить беженцев на группы, и пусть несколько дней в неделю их обучают самые умелые ремесленники.
– Ага, – подхватил Мирон. – Пусть выполняют работу подмастерьев. Попробуют, что такое настоящий труд.
– Пусть стараются, но не спешат, – вставил Томас Рейберн. – Подготовятся постепенно.
– И не забывайте: большинство беженцев, которые доберутся до нас, прежде посещали Ярмарку, – кивнув, произнес Эдмунд. – Согласен, многие не отличат иву от сливы, но у них имеется (пусть и скромный) опыт проживания в сложных бытовых условиях. Есть и другие, вроде Джерала Торсона или Сувизы, в основном – ремесленники и торговцы, но владеющие довольно полезными навыками. Не знаю, кто из них уцелел, ведь мне неизвестно, где они находились, когда на всей Земле отключилась энергия. Но кто-то должен выжить. И необходимо как следует подготовиться к приему уцелевших.
Тальбот оглянулся, заметив блеснувший за спиной силуэт.
– Эдмунд, мне нужно время, – сообщила Шейда, оглядывая собрание. – Мирон, Бетан, – кивком поприветствовала женщина знакомых.
– Что происходит, Шейда?! – крикнула Мария Магиббон.
– Пожалуйста, не кричите, – попросила аватара, поднимая руки. – У меня мало времени… я… Даже сейчас продолжается бой, словно… будто соприкасаются умы. Мятежники думают, как лучше напасть на нас, а мы – как наступать на них. Они бомбардируют камнями, спутниками – вот чем сейчас обстреливают Орлиный Дом. Мы отбиваемся, но защита требует энергии, а значит, мы не в силах наступать.
– И когда возобновится подача энергии? – осведомился Мирон.
– Я не знаю, – призналась Шейда. – Не скоро. Эдмунд, нужно поговорить.
– Ну что ж, ребята, отдохните. Тармак и Лизбет, поручаю вам продумать, что потребуется для минимального пищевого набора беженцев, где и как будем кормить пришельцев. Возьмите в помощь еще пару человек.
Роберт, ты организуешь большую охоту и добычу одичавшего зверья. Обсуди с Чарли, где будете держать скот, и организуйте скотобойню. Вы же управляли Ярмаркой последние два раза.
За работу, народ, время поджимает!
А ты, Мирон, со мной.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Эдмунд с аватарой Шейды удалился в заднюю комнату таверны, а за их спинами разразился спор. Слыша доносящиеся из общего зала голоса, Эдмунд понимал, что его соратники не паникуют, не бесятся, а пытаются найти конструктивное решение. Все они были умными, опытными и самодостаточными личностями. Им недоставало лишь немного самоуверенности и еще их надо было направить в нужную сторону. Ему достаточно лишь следить, чтобы ситуация не выходила из-под контроля.
– Ты молодец, Эдмунд, – сказала аватара Шейды.
– Спасибо, – ответил он и оглянулся. – Ты аватара или проекция?
– Я… я автономная проекция, – ответила Шейда.
– Но это же запрещено! – выпалил Мирон.
– Так же как и сброс каменных глыб на мой дом, – со вздохом ответила аватара. – Я в состоянии управлять лишь пятнадцатью подобными сущностями, но зато они могут отдавать приказы и собирать реальную информацию, а я тем временем занимаюсь тем, что под силу мне одной, например, даю зашифрованные команды Сети. И в данный момент каждая из противоборствующих сторон сражается за контроль над Сетью. Мы обнаружили, что можем заблокировать наши программы и субпрограммы, и делали это, как могли. К сожалению, они это заметили и тут же сели нам на хвост. А для блокировки нужны прямые приказы от члена Совета. Так что у нас не было другого выхода, как создавать полноправных аватар, только так мы можем успеть все. Примерно каждый час я немного отдыхаю, сгружаю все данные, которые удалось собрать, и проверяю их, и результаты налицо. Ведь мы все еще живы.
– А разве конец так близок? – спросил Эдмунд.
– Я думаю, смерть угрожает мне каждую минуту, – со вздохом ответила она. – А иногда мне кажется, что мы все-таки придумали, как стереть их с лица земли, но это решение всегда оказывается ошибочным.
– Ерунда, – фыркнул Эдмунд. – Тебе нужно дать задний ход. Такую битву никогда не выиграть, если думать лишь о тактике. Остановись, оглядись и только потом наноси решительный удар.
– И что ты предлагаешь? – спросила Шейда.
– Не знаю. Я не тактик. Но победить в войне не означает убить противника, самое главное, заставить его сдаться. А для этого нужно поставить его в такое положение, когда он сам поверит, что уже проиграл, независимо от того, правда это или нет. И вот в самом лучшем из всех возможных миров твои враги создают такую ситуацию для тебя. Насколько я понимаю, Пол разбирается в тактике. Будем же надеяться, что он не так силен в стратегии. И именно об этом тебе следует поразмыслить.
Шейда на какое-то время задумалась, потом покачала головой:
– Нет, ничего такого не вижу. Но не об этом я хотела с тобой поговорить. Может, после, но не сейчас.
В комнате стоял стол, за которым во время Ярмарки Тармак обычно играл в шахматы. Остальное пространство было заставлено бочками. Тальбот подыскал себе кружку и налил из бочки, на которой ничего не было написано, какой-то жидкости, потом отпил и поморщился, но жидкость не вылил.
– Итак, говори, – предложил Эдмунд.
– Почему ты не присоединился к нам? – спросила Шейда. – Твой ответ меня не удовлетворил.
– У тебя, у нас у всех большие проблемы, – ответил Эдмунд.
– Мне пока что удается держаться, – сухо возразила Шейда. – А вот тебе, наверное, следует чуть сбавить ход.
– Я рад, что ты умудряешься сохранять чувство юмора, – хмыкнул Тальбот. – Но я говорю не только о войне. Я имею в виду и голод.
– Да-а-а… – вздохнула Шейда. – И что, есть какое-то решение?
– А почему, ты думаешь, я привел сюда Мирона? – усмехнувшись, спросил Эдмунд.
– На данный момент самой большой проблемой является сельское хозяйство, – подхватил Мирон. – Или, правильнее, его отсутствие, потому что даже там, где оно есть, оно не дает никаких результатов. Нам нужны продукты питания, причем как можно быстрее. У нас еще есть некоторые запасы, но скоро они закончатся. А в других местах и того нет.
– Начнем с этого, – сделал пометку Эдмунд. – Будем привлекать к работе беженцев, которых нам присылают.
– Знаешь, Эдмунд, сельское хозяйство это настоящая наука, гораздо серьезнее, чем то, что мы привыкли называть наукой, тем более на данном этапе, – качая головой, возразил Мирон. – Каждая ферма, каждый участок земли отличается от другого. А провести анализ почв нам не удастся. Химия, условия, погода. Все это нужно учитывать при работе на земле. И много учиться… Я всю жизнь посвятил этому, а все равно многого не знаю.
– Ты хочешь сказать, что все умрут от голода? – переспросила Шейда. – Может, имеет смысл сдаться?
Эдмунд сердито нахмурился и покачал головой.
– Война… Ни ты, ни Пол ничего не знаете о войне. Говорят, что война самая страшная штука, которую придумал человек. Это утверждение бессмысленно и абсолютно невежественно. Человек придумал и гораздо более страшные вещи, чем война. В мирное время в тоталитарных государствах погибло гораздо больше людей, чем во всех войнах, вместе взятых.
– Но…
– Эта война будет жуткой. Страшнее, думаю, чем войны ИИ. Отсутствие промышленности, транспорта – если, конечно, не считать телепортации, а также запрет на взрывчатые материалы означает, что мы вынуждены будем вернуться к доиндустриальному образу жизни, когда еще не был изобретен порох.
– Я так далеко не заглядывала, – призналась Шейда.
– В течение первых двух лет погибнет множество людей.
– Двух лет? – переспросила Шейда. – Мы… я надеялась… Ну почему войны должны длиться так долго?!
– Ты хочешь одержать победу? Решай! Прямо сейчас! – потребовал Эдмунд.
– Нет, я уже говорила тебе это. Мы можем и проиграть.
– Если ты не потерпишь поражения в ближайшие три месяца, а я буду молить Бога, чтобы этого не случилось, значит, война затянется надолго. Пока Совет не прекратит отбирать всю энергию, мы не сможем приступить к восстановлению.
– А как насчет растений? – вступил в разговор Мирон. – То есть… разве вы не можете создать больше растений? Я знаю, что вы и в этом начнете состязаться: кто создаст быстрее…
Шейда вздохнула в изнеможении и покачала головой.
– Снова запреты. Я до сих пор не осознавала, сколько же нас окружает запретов. Сразу после войн ИИ, в восстановительный период, наступил пик потребления энергии. Количество выделяемого тепла было так велико, что стало воздействовать на биосферу. Таяние ледников угрожало существованию Матери, а чтобы его остановить, необходимы были затраты еще большего количества энергии. И тогдашний Совет, а надо сказать, что тот период истории отличался высокой степенью контроля со стороны Совета, так вот, именно тогда был введен запрет на взрывчатые вещества и кое-какие другие. Совет остановил все строительные работы и потребовал, чтобы все новые проекты получали его одобрение. Тогда у нас все же были запасы энергии, все это было до Спада. Но теперь, если мы упустим хотя бы один завод, назад мы его уже не получим. А распределение энергии под управлением Совета… Их запреты означают то, что они контролируют все заводы.
– Угу, – покачал головой Мирон. – Начинаю понимать, почему Эдмунд ненавидел всю эту систему.
– И я тоже, – призналась Шейда. – И не забывайте о проблеме с топливом.
– Почему? Разве на заводах кончился водород? – поинтересовался Эдмунд.
– Нет, не кончился, – вздохнула Шейда. – Но зато кончился гелий-три. Он вырабатывается Солнцем и разносится потом солнечными ветрами. Собирается он в определенных местах, в первую очередь в лунных реголитах и в верхних слоях атмосферы таких газовых гигантов, как Сатурн и Юпитер. При использовании водорода образуются радиоактивные продукты, в отличие от гелия-три. Поэтому с ним производство становится более «зеленым». Но проблема заключается в том, что…
– А кто контролирует топливо? – уставшим голосом спросил Эдмунд.
– Сейчас все заводы снабжены топливом на несколько лет при максимальной производительности, – ответила Шейда. – Через пять лет танкер вернется.
– Если через пять лет война не закончится, – размышлял вслух Эдмунд, – то за этот танкер развернется нешуточная битва.
– Да, – согласилась Шейда.
– Но пока что проблемы нет, – решил Эдмунд. – Самое главное вот что. Ты будешь во всем этом до конца? Будешь до конца сражаться или сдашься по слабости?
– Я не слаба, Эдмунд Тальбот, – бросила ему Шейда. – Самое главное…
– Ты даже не знаешь, как сформулировать вопрос, – оборвал ее Тальбот. – Потому что совершенно не понимаешь, что такое война.
– Не понимаю, – призналась Шейда. – Для этого у меня есть ты.
– И вот что самое главное – это справедливая война? Ты согласна?
– Э-э… Наверное, да, – ответила Шейда. – Но разве существует справедливая война?
– Есть два вида войн: чисто оборонительная и в связи с разницей в политических взглядах, – отвечал Эдмунд. – Небольшая лекция.
– О'кей, – улыбнулась Шейда. – Если только недолго.
– Чисто оборонительная война – это когда кто-то нападает на кого-то без видимых причин. В каком-то смысле это похоже на твою войну. Но не совсем. У нас присутствует и разница в политических взглядах. Обе стороны уверены, что их дело правое. Так вот, вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83