– Это ты будь осторожен, ведь я, по крайней мере, буду с командой других Кобр, с очень компетентными людьми. Тебе же здесь придется остаться в окружении Приели и его прихлебателей.
И к тому же под домашним арестом, о котором Приели успел раструбить на пол-Вселенной. Джастин тотчас стиснул зубы, вспомнив о двух охранниках, приставленных к нему, которые следовали по пятам.
– Да, но не так страшен черт, как его малюют, – сказал он дочери с вымученной улыбкой. – И пока Корвин здесь и горой стоит за меня, Приели ни за что не провернуть свое грязное дело до конца.
По лицу Джин промелькнуло и тотчас исчезло какое-то странное выражение.
– Да, – сказала она. – Конечно. Пойдешь со мной до самого корабля?
Джастин проводил её до шлюза. У двери они обменялись последним теплым объятьем, и когда руки Джин, обретшие новую силу Кобры, крепко сомкнулись на его плечах, взор Джастина затуманился слезами. Четверть века надежд и бесплодных мечтаний подошли к концу. Его дочь последовала по его стопам.
Из шлюза донесся тройной сигнал.
– Мне пора, – сказала Джин, уткнувшись носом в отцовскую грудь. – Увидимся через несколько недель. Ну, ладно, пап, береги себя. Пока!
– Пока! Джастин нехотя выпустил дочь и отступил на шаг назад. Джин улыбалась ему, как и он, смахивая с глаз слезы, а затем повернулась, чтобы на прощанье взмахнуть рукой в ту сторону, где у основания пандуса её сестры и кузины ожидали старта «Южного Креста».
А затем она скрылась внутри корабля, и Джастин в одиночестве зашагал прочь.
– С ней все в порядке, – повторял он про себя. – С ней вес будет в порядке. Все будет хорошо. Ведь она моя дочь – не может быть, чтобы с ней что-то случилось.
И впервые в жизни Джастин ощутил то, что, должно быть, чувствовали его родители в тот день, много лет назад, когда он с братом Джошуа отправился к неведомой Квазаме. Понимание этого заставило его грустно улыбнуться.
Ему не дано было знать, существует ли во Вселенной такое понятие, как справедливость. Но вот в преемственности и взаимосвязи событий он совершенно уверен.
ГЛАВА 10.
Перелет на Квазаму занял две недели, которые промелькнули совсем незаметно. В некотором роде новоиспеченным Кобрам впервые предоставилась возможность просто так пообщаться друг с другом, едва ли не приятельской компанией. Друг с другом и двумя старшими товарищами, которые по сути дела возглавят их миссию на Квазаме.
Для Джин последние двое казались полнейшими антиподами. Оба они были ведущими экспертами Центра Мониторинга Квазамы, но на этом вес их сходство заканчивалось. Паш Баринсон, средних лет, сухощавый и невысокий, всего на несколько сантиметров выше её самой, с редкими черными волосами и донельзя академическими манерами, столь чопорными и ходульными, что это граничило с карикатурой. Его Коллега, Комо Рейнес, являл собой его полную противоположность, как в манере держаться, так и внешне. Высокий и пухлый, на вид где-то между тридцатью и сорока, он был обладателем рыжеватой шевелюры, а с губ его никогда не сходила улыбка. Открытость Комо тотчас помогла ему по-настоящему подружиться с остальными членами экипажа ещё до того, как «Южный Крест» покинул пределы авентинской атмосферы.
Вот уж странная парочка, не переставала удивляться про себя Джин. Ей потребовалась почти неделя, чтобы понять, что те, кто планировал эту миссию, вряд ли вытащили их имена наобум, из шляпы с бумажками. Рейнес, с его открытым характером, несомненно первый вступит в контакт с квазаманами, в то время как Баринсон, оставаясь в тени, будет анализировать собранные товарищем данные. К тому же из брифингов стало ясно, что по-настоящему их миссию возглавляет Баринсон.
– Мы попробуем приблизиться к поверхности вот отсюда, со стороны незаселенного запада и произведем посадку примерно в этом месте, – пояснил Баринсон, склоняясь над фотокартой и указывая пальцем в поросший лесом район. – Приземление запланировано произвести примерно за час до рассвета, по местному времени. Ближайшие из деревень, лежащие на границе Полумесяца Плодородия, находятся в пятидесяти километрах к востоку и юго-востоку. – Он поочередно ткнул пальцем в каждую из них. – А к северо-востоку, на берегах реки, примерно на таком же расстоянии, по всей видимости, расположен лесозаготовительный участок. Вы, должно быть, уже заметили, что этот район – по крайней мере, теоретически – представляет собой нечто среднее между глушью и цивилизацией. Является ли он таковым на самом деле, мы узнаем только тогда, когда окажемся на месте.
– Имеются ли какие-нибудь данные, сквозь какую растительность нам придется потом пробираться?
– Увы, к сожалению, нет, – признался Баринсон, – большая часть имеющихся у нас данных, которые касаются лесов на Квазаме, была получена с участка, расположенного дальше к востоку от места приземления, и исследование в инфракрасных лучах указывает на то, что кроны деревьев на месте приземления несколько отличаются от растительности на контрольном участке.
– Разумеется, – вставил Рейнес, – если пеший переход окажется осуществимым, мы в любую минуту сможем, если нам это понадобится, поднять наш шаттл до верхушек деревьев и подлететь чуть ближе к деревням.
– Если только все не окажется чертовски трудным, – пробормотал Лейн. – ведь располагаем мы только заверениями Трофтов, будто система планетарного наблюдения квазаман несовершенна, и они не смогут засечь наше приближение. Но если мы начнем летать туда-сюда на нашем шаттле, то соответственно, возрастет и риск быть замеченными…
– Согласен, – кивнул Баринсон. – Хотя, как мне кажется, непосредственную для нас опасность будет представлять квазамская фауна. Остается надеяться, что ваши Кобры окажутся на высоте.
– Мы готовы ко всему, – заверил его Лейн, – мои мужчины – то есть люди – знают, что от них требуется.
Баринсон бросил быстрый взгляд на Джин, а затем отвернулся.
– Разумеется, я ничуть в этом не сомневаюсь, – произнес он таким тоном, будто был до конца в этом уверен. – Но, как бы там ни было, на каждом из нас будет по-возможкости самый правдоподобный Квазаманский наряд, какой только могли создать специалисты нашего Центра на основе анализа телефото. Время приземления рассчитано таким образом, чтобы у нас была возможность пройти лес засветло и достигнуть одной из вышеупомянутых деревень к наступлению темноты. Это дает нам возможность ещё раз проверить, насколько наше платье соответствует квазаманскому, и поближе познакомиться с местной культурой, прежде чем мы перейдем к изучению Аз-раса и центра их цивилизации в Полумесяце Плодородия. Итак, есть ли у вас вопросы?
Джин бросила взгляд через стол и перехватила взгляд Мандера Сана. Он слегка пожал плечами, вторя собственным мыслям Джин: есть ли смысл задавать вопросы, если на них неизвестны ответы.
– Что ж, прекрасно, – Баринсон обвел взглядом сидящих за столом. – У нас в запасе остается ещё три дня, и за это время я хотел бы, чтобы все постарались превратиться в настоящих квазаман. Вы будите носить выданное нам квазаманскую эрзац-одежду, есть пищу, которая ближе всего к той, что употреблялась местными жителями тридцать лет назад, и – что самое главное – между собой будете говорить исключительно по-квазамански. Это правило касается всех и каждого – вы не имеете права обращаться по-английски к кому бы то ни было, даже к членам экипажа «Южного Креста». Если кто-то из них заговорит с вами, вы ничего не понимаете. Всем все ясно?
– Не кажется ли вам, что это несколько неестественно? – недовольным тоном заметил Хариман.
– В последний раз, когда мы были на Квазаме, местные жители имели великолепную возможность изучить английский; – спокойно возразила Джин. – Некоторые из них наверняка даже выучились свободно говорить на нем. И если мы вызовем у них подозрение, к нам могут подослать кого-нибудь из этих людей.
– Верно, – кивнул Баринсон, явно не ожидая от Джин такой прозорливости. Ведь это же старо как мир – вынудить шпиона заговорить на родном языке. Я бы не хотел, чтобы хоть кто-то из нас попался на эту удочку.
– Нам все понятно, – произнес Сан по-квазамански, – Мы, воины-демоны, не подведем.
– Надеюсь, – Баринсон посмотрел ему прямо в глаза, – – потому что, окажись это не так, то вам, возможно, придется расплачиваться собственной кровью.
На фоне звездного неба Квазама казалась сплошной темной массой. Спускаемый аппарат отделился от «Южного Креста» и начал неспешное снижение к поверхности. Лишь светлый полумесяц утренней зари высвечивал один из краев планеты. Напряженно вглядываясь в крошечный иллюминатор слева от нее, Джин нервно облизывала пересохшие губы и пыта лась унять бешеное биение сердца. «Уже почти там, твердила она себе. – Почти там». Ее первая миссия в роли Кобры – цель, о которой она мечтала и которой бредила большую часть своей жизни. И вот теперь она уже почти ощущала её вкус, чувствуя при этом только какой-то ледяной ужас. «Вот вам, – с горечью думала Джин, – и бравый воин-Кобра».
– Тебе когда-нибудь приходилось летать до этого? – тихо поинтересовался Сан, который сидел по другую сторону прохода.
– На аэрокаре – конечно, но ни разу на космическом корабле, – ответила ему Джин, с радостью оторвав взгляд от иллюминатора. – И уж совсем никогда – на вражескую территорию.
Сан усмехнулся, и этот обманчивый звук почти скрыл нервозность, которую Джин читала в его глазах.
– У нас все будет нормально, – заверил он её, – парады и канонизация. Надеюсь, ты её не забыла?
Джин невольно улыбнулась.
Нет, конечно. Наклонившись через подлокотник, она взяла его за руку. Она была почти так же холодна, как её собственная.
– Входим в атмосферу, – услышала Джин голос пилота из залитой красным светом штурманской кабины, что находилась перед пассажирским салоном, – Угол вхождения… как раз по отметке.
Джин с силой стиснула зубы. Ей были понятны причины, почему они заходят издалека, отключив двигатели в режиме глайдера – свет, отбрасываемый двигателями их шаттла, слишком бросался в глаза, особенно на фоне ночного неба. Однако загробная тишина, наступившая после того, как были выключены двигатели, ничуть не помогла Джин избавиться от нервозности Снова переводя взгляд в иллюминатор, она попыталась выбросить из головы навязчивую мысль, будто земля стремительно приближается к ним, чтобы сокрушить и уничтожить на месте.
– О, Господи, – пробормотал пилот.
– В чем дело? – тотчас насторожился Баринсон, сидевший в соседнем кресле.
– Нас только что засек луч радара.
У Джин во рту тотчас все пересохло, а Сан ещё сильнее стиснул её руку.
– Но ведь они не могут нас засечь, не так ли? – спросил Баринсон, – Трофты утверждали…
– Нет-нет, пока все в порядке, – успокоил его пилот, – просто я удивился, что они ведут радарное сканирование на таком удалении от Полумесяца Плодородия, вот и все.
– Они параноики, – буркнул Лейн, сидевший в кресле на другой стороне узкого прохода от Сана. – Еще какие у них новости?
«Но ведь предполагается, что они уже должны быть не такими, – мрачно подумала Джин. – Предполагается, что они должны были расстаться со старыми привычками после того, как мы согнали моджо с их плеч. Ведь в этом конечном итоге и заключался смысл заселения Квазамы авентинскими остистыми леопардами тридцать лет назад. И если этот план не сработал…»
Джин покачала головой, отгоняя тревожные мысли. Если план не сработал, что ж, скоро мы это узнаем. И нечего травить себе душу до поры до времени.
– Парады и канонизация, – прошептал Сан, неправильно истолковав её задумчивость. Однако это помогло, и Джин одарила его благодарной улыбкой.
Минуты тянулись мучительно медленно. Снаружи раздался какой-то приглушенный визгливый звук и тут же стих, поглощенный корпусом корабля. Почти все звезды, за исключением самых ярких, начали меркнуть в поглотившей их сгущающейся атмосфере. Слегка подавшись вперед, Джин уже могла рассмотреть в иллюминаторе неясные очертания поверхности, а горизонт вдали утратил свои дугообразные очертания.
«Еще пять-семь минут, – прикинула Джин, – самое большое, десять – и они приземлятся». Включив хронометр нанокомпьютера, она прислонилась к спинке сиденья, закрыла глаза, глубоко вздохнула и…
… сквозь закрытые веки увидела, как правая половина пассажирского салона внезапно взорвалась ослепительным огненным шаром, а вслед за этим всесокрушающая стена с грохотом вжала её в сиденье и погрузила в кромешный мрак.
ГЛАВА 11.
Первой дала знать о себе боль. Но не локализованная и в начале даже довольно терпимая. Эта боль Пришла скорее как некая смутная и довольно неприятная мысль, как напоминание, что где-то во мраке нечто доставляет ей страдания. Мучительные страдания…
Но как ни странно, большая часть её «я» оставалась безучастной. Мрак был полон умиротворения, прост и понятен, и остаться в нем навсегда казалось неизмеримым блаженством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
И к тому же под домашним арестом, о котором Приели успел раструбить на пол-Вселенной. Джастин тотчас стиснул зубы, вспомнив о двух охранниках, приставленных к нему, которые следовали по пятам.
– Да, но не так страшен черт, как его малюют, – сказал он дочери с вымученной улыбкой. – И пока Корвин здесь и горой стоит за меня, Приели ни за что не провернуть свое грязное дело до конца.
По лицу Джин промелькнуло и тотчас исчезло какое-то странное выражение.
– Да, – сказала она. – Конечно. Пойдешь со мной до самого корабля?
Джастин проводил её до шлюза. У двери они обменялись последним теплым объятьем, и когда руки Джин, обретшие новую силу Кобры, крепко сомкнулись на его плечах, взор Джастина затуманился слезами. Четверть века надежд и бесплодных мечтаний подошли к концу. Его дочь последовала по его стопам.
Из шлюза донесся тройной сигнал.
– Мне пора, – сказала Джин, уткнувшись носом в отцовскую грудь. – Увидимся через несколько недель. Ну, ладно, пап, береги себя. Пока!
– Пока! Джастин нехотя выпустил дочь и отступил на шаг назад. Джин улыбалась ему, как и он, смахивая с глаз слезы, а затем повернулась, чтобы на прощанье взмахнуть рукой в ту сторону, где у основания пандуса её сестры и кузины ожидали старта «Южного Креста».
А затем она скрылась внутри корабля, и Джастин в одиночестве зашагал прочь.
– С ней все в порядке, – повторял он про себя. – С ней вес будет в порядке. Все будет хорошо. Ведь она моя дочь – не может быть, чтобы с ней что-то случилось.
И впервые в жизни Джастин ощутил то, что, должно быть, чувствовали его родители в тот день, много лет назад, когда он с братом Джошуа отправился к неведомой Квазаме. Понимание этого заставило его грустно улыбнуться.
Ему не дано было знать, существует ли во Вселенной такое понятие, как справедливость. Но вот в преемственности и взаимосвязи событий он совершенно уверен.
ГЛАВА 10.
Перелет на Квазаму занял две недели, которые промелькнули совсем незаметно. В некотором роде новоиспеченным Кобрам впервые предоставилась возможность просто так пообщаться друг с другом, едва ли не приятельской компанией. Друг с другом и двумя старшими товарищами, которые по сути дела возглавят их миссию на Квазаме.
Для Джин последние двое казались полнейшими антиподами. Оба они были ведущими экспертами Центра Мониторинга Квазамы, но на этом вес их сходство заканчивалось. Паш Баринсон, средних лет, сухощавый и невысокий, всего на несколько сантиметров выше её самой, с редкими черными волосами и донельзя академическими манерами, столь чопорными и ходульными, что это граничило с карикатурой. Его Коллега, Комо Рейнес, являл собой его полную противоположность, как в манере держаться, так и внешне. Высокий и пухлый, на вид где-то между тридцатью и сорока, он был обладателем рыжеватой шевелюры, а с губ его никогда не сходила улыбка. Открытость Комо тотчас помогла ему по-настоящему подружиться с остальными членами экипажа ещё до того, как «Южный Крест» покинул пределы авентинской атмосферы.
Вот уж странная парочка, не переставала удивляться про себя Джин. Ей потребовалась почти неделя, чтобы понять, что те, кто планировал эту миссию, вряд ли вытащили их имена наобум, из шляпы с бумажками. Рейнес, с его открытым характером, несомненно первый вступит в контакт с квазаманами, в то время как Баринсон, оставаясь в тени, будет анализировать собранные товарищем данные. К тому же из брифингов стало ясно, что по-настоящему их миссию возглавляет Баринсон.
– Мы попробуем приблизиться к поверхности вот отсюда, со стороны незаселенного запада и произведем посадку примерно в этом месте, – пояснил Баринсон, склоняясь над фотокартой и указывая пальцем в поросший лесом район. – Приземление запланировано произвести примерно за час до рассвета, по местному времени. Ближайшие из деревень, лежащие на границе Полумесяца Плодородия, находятся в пятидесяти километрах к востоку и юго-востоку. – Он поочередно ткнул пальцем в каждую из них. – А к северо-востоку, на берегах реки, примерно на таком же расстоянии, по всей видимости, расположен лесозаготовительный участок. Вы, должно быть, уже заметили, что этот район – по крайней мере, теоретически – представляет собой нечто среднее между глушью и цивилизацией. Является ли он таковым на самом деле, мы узнаем только тогда, когда окажемся на месте.
– Имеются ли какие-нибудь данные, сквозь какую растительность нам придется потом пробираться?
– Увы, к сожалению, нет, – признался Баринсон, – большая часть имеющихся у нас данных, которые касаются лесов на Квазаме, была получена с участка, расположенного дальше к востоку от места приземления, и исследование в инфракрасных лучах указывает на то, что кроны деревьев на месте приземления несколько отличаются от растительности на контрольном участке.
– Разумеется, – вставил Рейнес, – если пеший переход окажется осуществимым, мы в любую минуту сможем, если нам это понадобится, поднять наш шаттл до верхушек деревьев и подлететь чуть ближе к деревням.
– Если только все не окажется чертовски трудным, – пробормотал Лейн. – ведь располагаем мы только заверениями Трофтов, будто система планетарного наблюдения квазаман несовершенна, и они не смогут засечь наше приближение. Но если мы начнем летать туда-сюда на нашем шаттле, то соответственно, возрастет и риск быть замеченными…
– Согласен, – кивнул Баринсон. – Хотя, как мне кажется, непосредственную для нас опасность будет представлять квазамская фауна. Остается надеяться, что ваши Кобры окажутся на высоте.
– Мы готовы ко всему, – заверил его Лейн, – мои мужчины – то есть люди – знают, что от них требуется.
Баринсон бросил быстрый взгляд на Джин, а затем отвернулся.
– Разумеется, я ничуть в этом не сомневаюсь, – произнес он таким тоном, будто был до конца в этом уверен. – Но, как бы там ни было, на каждом из нас будет по-возможкости самый правдоподобный Квазаманский наряд, какой только могли создать специалисты нашего Центра на основе анализа телефото. Время приземления рассчитано таким образом, чтобы у нас была возможность пройти лес засветло и достигнуть одной из вышеупомянутых деревень к наступлению темноты. Это дает нам возможность ещё раз проверить, насколько наше платье соответствует квазаманскому, и поближе познакомиться с местной культурой, прежде чем мы перейдем к изучению Аз-раса и центра их цивилизации в Полумесяце Плодородия. Итак, есть ли у вас вопросы?
Джин бросила взгляд через стол и перехватила взгляд Мандера Сана. Он слегка пожал плечами, вторя собственным мыслям Джин: есть ли смысл задавать вопросы, если на них неизвестны ответы.
– Что ж, прекрасно, – Баринсон обвел взглядом сидящих за столом. – У нас в запасе остается ещё три дня, и за это время я хотел бы, чтобы все постарались превратиться в настоящих квазаман. Вы будите носить выданное нам квазаманскую эрзац-одежду, есть пищу, которая ближе всего к той, что употреблялась местными жителями тридцать лет назад, и – что самое главное – между собой будете говорить исключительно по-квазамански. Это правило касается всех и каждого – вы не имеете права обращаться по-английски к кому бы то ни было, даже к членам экипажа «Южного Креста». Если кто-то из них заговорит с вами, вы ничего не понимаете. Всем все ясно?
– Не кажется ли вам, что это несколько неестественно? – недовольным тоном заметил Хариман.
– В последний раз, когда мы были на Квазаме, местные жители имели великолепную возможность изучить английский; – спокойно возразила Джин. – Некоторые из них наверняка даже выучились свободно говорить на нем. И если мы вызовем у них подозрение, к нам могут подослать кого-нибудь из этих людей.
– Верно, – кивнул Баринсон, явно не ожидая от Джин такой прозорливости. Ведь это же старо как мир – вынудить шпиона заговорить на родном языке. Я бы не хотел, чтобы хоть кто-то из нас попался на эту удочку.
– Нам все понятно, – произнес Сан по-квазамански, – Мы, воины-демоны, не подведем.
– Надеюсь, – Баринсон посмотрел ему прямо в глаза, – – потому что, окажись это не так, то вам, возможно, придется расплачиваться собственной кровью.
На фоне звездного неба Квазама казалась сплошной темной массой. Спускаемый аппарат отделился от «Южного Креста» и начал неспешное снижение к поверхности. Лишь светлый полумесяц утренней зари высвечивал один из краев планеты. Напряженно вглядываясь в крошечный иллюминатор слева от нее, Джин нервно облизывала пересохшие губы и пыта лась унять бешеное биение сердца. «Уже почти там, твердила она себе. – Почти там». Ее первая миссия в роли Кобры – цель, о которой она мечтала и которой бредила большую часть своей жизни. И вот теперь она уже почти ощущала её вкус, чувствуя при этом только какой-то ледяной ужас. «Вот вам, – с горечью думала Джин, – и бравый воин-Кобра».
– Тебе когда-нибудь приходилось летать до этого? – тихо поинтересовался Сан, который сидел по другую сторону прохода.
– На аэрокаре – конечно, но ни разу на космическом корабле, – ответила ему Джин, с радостью оторвав взгляд от иллюминатора. – И уж совсем никогда – на вражескую территорию.
Сан усмехнулся, и этот обманчивый звук почти скрыл нервозность, которую Джин читала в его глазах.
– У нас все будет нормально, – заверил он её, – парады и канонизация. Надеюсь, ты её не забыла?
Джин невольно улыбнулась.
Нет, конечно. Наклонившись через подлокотник, она взяла его за руку. Она была почти так же холодна, как её собственная.
– Входим в атмосферу, – услышала Джин голос пилота из залитой красным светом штурманской кабины, что находилась перед пассажирским салоном, – Угол вхождения… как раз по отметке.
Джин с силой стиснула зубы. Ей были понятны причины, почему они заходят издалека, отключив двигатели в режиме глайдера – свет, отбрасываемый двигателями их шаттла, слишком бросался в глаза, особенно на фоне ночного неба. Однако загробная тишина, наступившая после того, как были выключены двигатели, ничуть не помогла Джин избавиться от нервозности Снова переводя взгляд в иллюминатор, она попыталась выбросить из головы навязчивую мысль, будто земля стремительно приближается к ним, чтобы сокрушить и уничтожить на месте.
– О, Господи, – пробормотал пилот.
– В чем дело? – тотчас насторожился Баринсон, сидевший в соседнем кресле.
– Нас только что засек луч радара.
У Джин во рту тотчас все пересохло, а Сан ещё сильнее стиснул её руку.
– Но ведь они не могут нас засечь, не так ли? – спросил Баринсон, – Трофты утверждали…
– Нет-нет, пока все в порядке, – успокоил его пилот, – просто я удивился, что они ведут радарное сканирование на таком удалении от Полумесяца Плодородия, вот и все.
– Они параноики, – буркнул Лейн, сидевший в кресле на другой стороне узкого прохода от Сана. – Еще какие у них новости?
«Но ведь предполагается, что они уже должны быть не такими, – мрачно подумала Джин. – Предполагается, что они должны были расстаться со старыми привычками после того, как мы согнали моджо с их плеч. Ведь в этом конечном итоге и заключался смысл заселения Квазамы авентинскими остистыми леопардами тридцать лет назад. И если этот план не сработал…»
Джин покачала головой, отгоняя тревожные мысли. Если план не сработал, что ж, скоро мы это узнаем. И нечего травить себе душу до поры до времени.
– Парады и канонизация, – прошептал Сан, неправильно истолковав её задумчивость. Однако это помогло, и Джин одарила его благодарной улыбкой.
Минуты тянулись мучительно медленно. Снаружи раздался какой-то приглушенный визгливый звук и тут же стих, поглощенный корпусом корабля. Почти все звезды, за исключением самых ярких, начали меркнуть в поглотившей их сгущающейся атмосфере. Слегка подавшись вперед, Джин уже могла рассмотреть в иллюминаторе неясные очертания поверхности, а горизонт вдали утратил свои дугообразные очертания.
«Еще пять-семь минут, – прикинула Джин, – самое большое, десять – и они приземлятся». Включив хронометр нанокомпьютера, она прислонилась к спинке сиденья, закрыла глаза, глубоко вздохнула и…
… сквозь закрытые веки увидела, как правая половина пассажирского салона внезапно взорвалась ослепительным огненным шаром, а вслед за этим всесокрушающая стена с грохотом вжала её в сиденье и погрузила в кромешный мрак.
ГЛАВА 11.
Первой дала знать о себе боль. Но не локализованная и в начале даже довольно терпимая. Эта боль Пришла скорее как некая смутная и довольно неприятная мысль, как напоминание, что где-то во мраке нечто доставляет ей страдания. Мучительные страдания…
Но как ни странно, большая часть её «я» оставалась безучастной. Мрак был полон умиротворения, прост и понятен, и остаться в нем навсегда казалось неизмеримым блаженством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54